Как любить Ангела

      Демонов называют духами мятежными. Хорошее слово. Точное. Ни что так не передает нашу суть как «мятежные». Мы бунтуем против правил, против неволи, против рамок, против правил, но, увы, часто и против счастья.       Знаете, в чем секрет длительных отношений? Конечно, говорить и слушать, это бесспорно, но так же, это не дать себе полностью растворится, в предмете своего обожания. Это очень важно. Кроме любви, вас должна наполнять ещё ваша самодостаточность, у вас должны быть хобби, увлечения, занятия, знакомые и прочее. Если бы я проводил всё время на пролёт только с Азирафэлем и ни на шаг от него не отходил, наслаждаясь только им и его компанией, думаю, за сто лет я его бы уже возненавидел. Это как с любимым блюдом. Если им пресытиться, то, каким бы оно вкусным и великолепным не было, вас станет от него воротить, а в конечном итоге, доводить даже до рвоты. Так и в любви. Ей нужен воздух, ей нужна свобода, ей нужен простор. Как только вы забираете у прекрасного цветка воздух - он вянет. Любовь как цветок, за ней надо ухаживать и её надо поливать, но только вы начнёте заливать её или же, лишите её кислорода, как она начнет вянуть.       От того, мы часто пропадали в своих делах и заботах, но каждый раз чувствовав жгучую необходимость, мы находили друг друга и тонули в сладостных поцелуях и объятиях.       У нас не было общего дома. Был мой дом и был его. В любой точке мира. Но и его дом был мне домом, и я чувствовал себя там всегда уютно и на месте. Словно.… У нас было два Наших дома, с договоренностью на каждого следить за порядком и убранством доверенного дома.       Мы были счастливы. И вот это противоестественно длинное счастье… Начало меня пугать. Я ведь дух мятежный.… Как это, Ангел и Демон могут быть счастливы вместе? Как демон может ощущать любовь и покой? Как это Ангел любит меня несмотря ни на что? Так ведь не бывает.       И я подсознательно, (клянусь, это было не умышлено) захваченный духом Римского безумия, испытывал прочность Ангела и наших отношений. Я не пытаюсь себя оправдать, о нет. Я лишь констатирую факты.       Какие же страстные и податливые люди жили Риме. Столько фантазии, столько силы, столько эмоций. Их было легко искушать, но оказалось, ещё легче было мне духу мятежному, быть центром этого кутежа. Меня поглотил Рим и его безудержная страсть. Бесконечные оргии, пляски, жертвоприношения, цирки и пиры, разжигать которые начал я, но как неопытный младенец, что играет со спичками, поджигая костёр, я начал гореть вместе с ними. Страсть стала моею кровью, жажда стала моим духом. Я испытал на себе все извращения этого мира, возможно, это Я и стал создателем многих из них, хотя фантазию смертных, признаться, мне не переплюнуть. Я просыпался в окружении множества голых тел разного пола и цвета, с ужасным похмельем и изодранной спиной и весь в засосах. И я был доволен собой. Нет, я не был счастлив. Я был доволен, своей демонской натурой я был удовлетворен. Сколько юных дев и юношей, пали тогда, под моим очарованием. Я был хорош и это страстное сумасшествие меня очень вдохновляло. Это и был тот дух мятежный, который так просился наружу. И я дал ему полную свободу над собой. Словно крича своему Ангелу этими действиями: «а ты говорил я ангел? Посмотри сюда? Видишь? Видишь как я низок? Да разве могу быть я ангелом? Нет. Я ДЕМОН!»       На деле же, во время моего падения в человеческие пороки и страсти, я практически не виделся со своим Ангелом. Это было время, когда мои сомнения о том, достоин ли я покоя и счастья со своим Ангелом, достигли своего апогея. Я не мог, просто наслаждаться жизнью, я всегда был полон сомнений и вопросов. Я стал падшим ангелом из-за вопросов и тогда, утратил Рай в первый раз, а сейчас мой мятежный дух, стремился утратить Рай во второй раз, так как, думаю, я считал себя не достойным этого блаженства, и всячески пытался себе доказать, чем же именно я не достоин. Это я сейчас понимаю причины своего прошлого поведения, а тогда, я просто падал вместе с Римом. И получал удовольствие. Но, увы, не счастье. Я словно наказывал себя упоительными, извращёнными страстями, за то покойное блаженство, что так долго было у нас с Ангелом. Я был уверен, что он знал, точно знал и чувствовал все мои похождения. Но он не пытался меня искать и утомлять своими нравоучениями. Я знаю, он был занят первыми христианами. Он беспрестанно был возле них, особенно возле тех, которые должны были в это время гонений на христиан, скоро умереть. Он ходил по тюрьмам и омывал раны изувеченных и кормил изголодавшихся. Он поддерживал всех добрым и любящим словом. Во время, когда он вознесся до наивысшего предела своего Ангельского благочестие, я падал в глубокую яму пороков и страстей. Он был слишком велик и недосягаем. Я настолько чувствовал себя не достойным его, что, конечно же, ничего лучше, чем забыться в горячих оргиях и объятиях незнакомцев я не придумал.       Я смотрел на эти развращенные лица римлян с презрением. Они получали мое тело, но ни у одного из них не было.… Тех светлых всепрощающих глаз моего любимого Ангела. Мне было больно думать о нем. О том, что, скорее всего, все эти мои действия означают конец нашим светлым и чистым отношениям. Что чем дальше я захожу в своих страстях, тем дальше я становлюсь от Ангела. Жгучей болью, впивались мне по утрам мысли в объятиях грудастых красивых дев о том, что я больше никогда, не обниму своего Ангела. Когда этой самоупоительной боли было недостаточно, я шёл в цирки, где к тому времени стало модно мучить христиан. У христиан были глаза как у Азирафэля. Глаза полные любви и веры в то, что они делают всё правильно. Мне нравилось видеть эти глаза. Их мучили очень жестоко и не милосердно. Только человеческая натура может придумать так, истязать своих же собратьев. На это было невыносимо смотреть. А я ходил и смотрел. Не отрывая глаз. Я понимал, как больно и горестно сейчас Азирафэлю, в эти темные дни, и моё сердце разрывалось на части от того, что я не с ним и не могу разделить его боль. Я упивался этой болью. Она давала мне те необходимые муки, которые я тогда считал, я заслужил.       Иногда, в минуты исступления, я не выдерживал и рвался найти своего Ангела. Я понимал, что нужен ему. А он всегда нужен мне. Да и сейчас , ему нужна была моя поддержка. И тогда я находил его. И я стоял в метрах 100 или больше от него, так, что бы он, не мог меня заметить и не в силах был подойти. Он был слишком свят, слишком хорош. В такие минуты, смотря на себя, я понимал, как сильно я отдалился от него, как сильно пал, что я предал нашу любовь. Я смотрел на себя и понимал, что я не в силах это всё перенести, и уходил. За всё это время я ни разу не подошел и не заговорил с ним. Я знал, как сильно я был ему нужен, но я отдалялся всё дальше. Меня так тянуло к нему, но я не позволял себе этого. И всю боль, я топил в алкоголе, оргиях и других развлечениях. И каждый раз, после очередного "не разговора" с Ангелом, я, вместо того, что бы предпринять какие-то действия, для улучшения наших отношений, я падал всё ниже. Я был уверен, что Ангел меня любил только с мыслью, что я ангел, пусть и павший, а увидев меня таким, да ещё и предавшим нашу любовь, он меня не сможет любить. Нет, он Ангел, он будет любить, но только как абсолютно любого другого существа, но любить Той… Особой Нашей любовью он меня не сможет.       И каждый раз после наших "недовстреч", я сходил с ума и становилось всё хуже и всё невыносимей. И я зарекался больше не искать поводов его увидеть. Каждый раз клялся, что это в последний раз, так как это доводит меня до невозможной муки, и что так, не должно быть, но время шло становилось легче и я опять забывал свои обеты и меня опять тянуло к моему лучезарному, любимому и святейшему Ангелу. Я понимал, что снова будет больно, но я не в силах был себя сдержать.       Это длилось более 100 лет. Сто лет наслаждений плоти и безумных терзаний души. Хуже всего было то, что, иногда не выдерживая эмоциональной нагрузки, я превращался в змия и уходил на пару лет в спячку. Это давало возможность забыться. И каждый раз, просыпаясь, я, находил себя укутанным в теплые одеяла, чувствовал тепло в комнате. Это мой Ангел. Он всегда чувствовал, когда я ухожу в спячку, и он знал, что змеям крайне необходимо тепло. Я же всегда забывал об этом, так как моих эмоциональных сил на это уже не хватало. То есть, всё время, как я спал, он сюда не раз и не два приходил и изливал на меня всю свою любовь и заботу. Это было невыносимо. Силы Ада! Как это вынести? Опять эта всепоглощающая любовь. Я обнимал как безумец те одеяла, я целовал их. Я знал, что их касались его руки, его нежные, любящие руки. Я чувствовал его запах, в каждом миллиметре пространства, что меня окружало. Он делал это всё для меня. Я обнимал эти одеяла и плакал. Плакал как дурак, долго, иногда мог плакать несколько дней подряд. Его забота, была обжигающе приятна и нестерпимо болезненна для меня.       Эти муки и терзания могли длится бесконечно, так как себя я не прощал, наладить всё я не хотел, просто упиваясь муками. Пока однажды, так не совпало, что я вышел из спячки в тот момент, когда в комнате был мой Ангел. Он был полностью погружен в свои мысли, разводя огонь в очаге. А потом ,он почувствовал, что я проснулся, да и услышал как я возвращаю себе человеческих облик и обернулся ко мне.       -Оу... Милый мой Кроули. Ты проснулся. Прости, что я тут. Я не хотел смущать тебя своим присутствием, я знаю, тебе сейчас надо побыть одному. Я уже ухожу. Просто тебе нужно тепло… понимаешь…       -Ангел, почему ты меня не ненавидишь? – я лежал на тёплой кровати в тёплом помещении, выспавшийся, с восстановленными силами. И в этот момент, на меня напала такая уверенность в том, что если мы сейчас не поговорим, то это не случится никогда, я задал этот страшный вопрос, и начал этот страшный разговор, хотя понимал, что возможно финал его. будет для меня безутешен.       - Прости, что дорогой?       - Почему ты меня не ненавидишь?       - Я ангел, я не могу кого-либо ненавидеть.       - Хитрый ты лис, я ведь уверен, ты понял мой вопрос, но всё же меня забавляет твоя манера уйти от ответа, я задам вопрос по-другому. – я сел на кровать и пристально смотрел на ангела, который стоял все так же возле камина, но смотрел на меня своими преданными и извиняющимися глазами. Я понимал, что Ангел до сих пор чувствует себя виноватым, так как своим появлением тут он посягал на мои свободы, и потому, я, набравшись наглости, шёл на абордаж, зная, что, скорее всего меня тут ждет полное фиаско. Мой последний бой. И потому, я решил сыграть достойно. – Ангел, ты знаешь, как я проводил все эти более чем сто лет в Риме?       - Зачем этот вопрос, Кроули. Нет ни одного человека в городе, кто бы, не знал, как ты проводишь время, почему ты думаешь, я не буду знать?       -Значит, ты знаешь?       -Знаю.       -Всё знаешь?       - Да…       - И ты, зная это, все равно приходишь и согреваешь меня?       - Да, Кроули, да.       - Почему? Ангел, почему??? Я же предал нашу любовь!       - Потому что змеям в спячке нужно тепло! Как я могу оставить тебя здесь одного? Ты бы замерз! И вообще, почему ты считаешь, что если ты якобы предал нашу любовь, то я должен сразу тебя разлюбить и оставить здесь замерзать? Ты, правда, так думаешь?       Я опешил.… Не тех слов, я ожидал от Ангела.       - Я изменил тебе Ангел. Много раз, со многими. И я, мне кажется, даже не уверен, что раскаиваюсь в этом. – Я решил вести бой достойно, я его так и доведу, хотя сердце разрывалось на куски, когда я это говорил.        Ангел подобного не выдержал. Он подошёл и сел возле меня, на кровати и посмотрел своим пронзающим взглядом, мне прямо в душу. Мне было так от этого больно, что я опустил голову, но Ангельская ладонь придержала её.       - Посмотри мне в глаза Кроули, это важно. Прошу.       Я поддался. Я смотрел в его глаза и тонул. Его всепрощающих, безгранично любящий и чистый взгляд обжигал душу изнутри. Ещё одно мгновение и я не выдержу и заплачу. Но я же твердо решил, этот бой я приму достойно.       -А теперь мой дорогой, отвечай ты на мои вопросы. Переставал ли ты любить меня, хотя бы на миг?       - Нет… Нет! Конечно же нет. – мою землю под ногами выбило первым же вопросом Ангела.       - Хорошо. Вот второй мой вопрос - из всех людей, с которыми ты проводил ночи и отдавал на усладу своё бренное тело, ты любил, хотя бы одного из них?       - Нет…       -Тогда скажи мне Кроули, скажи мне мой милый и любимый мой демон, почему ты считаешь, что ты меня предал? Ты всегда любил только меня, я это всегда знал и чувствовал. Почему я должен винить тебя в предательстве?       - Да как же ты невыносим! – ярость вскипела в моих жилах, дух мятежный взял верх и я, не понимая, что творю, дал пощечину моему светлому и милому Ангелу. – О силы Ада, что я наделал! Ангел! Ангел прости! Я не хотел!       Он взял мою руку, ту самую, которая оставила этот красный след на его щеке, и поцеловал её.       - Я сам виноват милый, не стоило мне тебя провоцировать. Прости… Я с ревом вскочил с кровати!       -ДА как же ты невыносим! Ангел! Вот именно поэтому Ангел! Поэтому я так низко пал! Ангел мой! Это не выносимо быть павшим, быть погрязшим в пороках и находится возле источника высшего добра! На твоем фоне даже белое выглядит серым, не то что моя прогнившая сущность. - я бегал по квартире и говорил без передыху, понимая, что если я сейчас все не выговорю, я не выговорю никогда. – Я люблю тебя мой Ангел, правда люблю, ты знаешь это и чувствуешь, но как же мучительна мне эта любовь. Она приносит мне столько боли! Потому что, видя твоё совершенство, я ярче вижу, как же я ужасен, как низок. Ангел! Это не выносимо! Твоё всепрощение невыносимо! Я отдавал свое тело множеству людей, они делали со мной многие вещи, о да! А сколько вещей с ними делал я! Ангел мой! Теми же губами, которыми я целовал твои святые, и невинные губы я изведывал вкус людей, я совращал и извращался. Теми же пальцами, что прикасались , к твоему нежному лицу, я позволял бродить по бесчисленному числу горячих тел. Я сказал тебе, что я не могу раскаяться в этом, потому, что это было приятно. Я ударил тебя. Тебя! Воплощение добра и любви. А ты прощаешь меня. Ты всё время прощаешь меня, Ангел! Ангел! Я так низко пал, а ты меня прощаешь! Ангел, это не выносимо, быть падшим возле тебя! Ангел! Это больно! Ты же понимаешь, насколько я тебя не достоин?! Ангел! Мне не выносимо жить с этим! Ангел?       Азирафэль рыдал навзрыд. Рыдал отчаянно. Рыдал неистово, глуша всхлипы подушкой. Именно поэтому я не сразу это заметил.       -Силы Небесные! Ангел! Что с тобой? Ангел? – я подбежал к распростертому на кровати и рыдающему телу, и отчаянно начал гладить его по плечам, волосам, рукам. Я бы в панике. Я ожидал криков, я ожидал ссоры, я ожидал разрыва отношений, но не этих слёз Ангела. – Азирафэль! Ангел! Прошу тебя, скажи мне что-нибудь!       - О Кроули! –только и выдавил Ангел, но при этом обнял меня и вместо подушки стал плакать мне в грудь.       Прошло пару минут пока среди плача я начала разбирать слова.       - Кроули… Мой милый Кроули. Что же мне делать Кроули! Я не знаю! Я не могу быть другим! Я не хочу приносить тебе боль! Мой милый! Но я не могу и тебя не любить! Кроули! Моя любовь делает тебе больно! Кроули. Но я не могу.… Не могу перестать тебя любить. Я без тебя не переживу Кроули! Мне даже эти сто лет было тяжело вынести без тебя! А тут, всю бесконечность! Ты же знаешь, я всегда чувствовал, когда ты находил меня, но не подходил. Для меня была такая награда знать, что ты тоже по мне скучаешь... Кроули… Если моя любовь приносит такую боль, я не должен тебя любить. Я не хочу приносить тебе страдания. Но стать другим я не могу. Любимый… я приношу тебе только муки. Я не хочу быть твоей мукой. Я приношу тебе боль. Самому дорогому мне существу, я приношу муки, и только из-за меня ты так себя терзаешь. Кроули.… Я не знаю, что мне делать! Кроули.… Прости, что я твоя мука… Кр…       Терпеть его слова больше не было сил. К Чёрту всё! К чёрту то, что мы разные! К чёрту то, что мы не должны быть вместе! К чёрту мою гордость! К чёрту дух мятежный! Если мы хотим счастья, почему нас что-то должно останавливать? Есть только я, и есть только он! И нет между нами пропасти, кроме той, что я сам в голове нарисовал себе!       Я не дал договорить моему Ангелу. Я запечатал слова своими губами. Я очищался поцелуями моего Ангела, который плакать не переставал, но целовал меня с таким пылом и отчаянием, что немного меня даже пугал. Я плакал вместе с Азирафэлем. Мы очень быстро поняли, что из-за слёз, мы не в состоянии целоваться. Мы быстро кинули эту затею и долго плакали в объятиях друг друга. Мы этими слезами, прощали друг друга, он меня за то, что я дух мятежный, а я его за то, что он благ. Мы не могли поменять друг друга, мы могли только принять наши изъяны и любить друг друга, такими как мы есть.       Это называется принятие. Чтобы к нему прийти, нам потребовалось сто лет разлуки. Вот об этой свободе я и говорю. Нельзя принять человека, таким, как он есть, если ты в нём растворен, но если ты самодостаточная личность, и твоя любовь та же, то вы можете построить любовь, которая примет вас обоих, такими, какие вы есть и не будет вас ломать или, заставлять вас ломаться. Если вы растворились в человеке и не находите больше себя, это не любовь, это болезнь и зависимость. Настоящая же любовь начинается там, где вы принимаете, друг друга, такими, какие вы есть, несмотря ни на что и с этим принятием, вы дарите свободу себе и своему возлюбленному. Рабская любовь и болезненная любовь не может длиться долго и не в силах она подарить истинного и полного счастья. Любовь целостна и способна подарить вам весь мир. Но что бы обрести любовь, за неё нужно долго бороться и прилагать к ней массу усилий.       Если бы мы поговорили о принятии друг друга с Ангелом, нам не пришлось бы страдать больше века от муки. Мне не пришлось бы, так низко пасть, проверяя любовь Азирафэля. Но с другой же стороны, не дай мне мой Ангел свободы, а вместо этого нагнетай он мне нравоучениями, я бы не выдержал. Он дал мне время. Он уважал мое желание свободы, он дарил мне время, и он мне всецело доверял.       Тогда же выплакавшись в волю. Мы готовы были всё это выговорить вслух.       - Кроули, послушай меня. Я хочу, чтобы ты меня услышал. Я люблю тебя. Люблю больше всего, что можно любить на этом свете. Моя любовь к тебя: безгранична. Я знаю, ты чувствуешь это. Мой милый, я хочу, чтобы ты знал это всегда: что бы ты ни сделал, я всегда буду тебя любить. Я понимаю, что люблю демона, и я не возлагаю на тебя надежд, что ты завтра пойдешь творить добро. Я люблю тебя, таким, какой ты есть. Несмотря ни на что. Я буду целовать твои губы, даже если они совратят тысячи юношей и юных дев, потому что эти губы, всегда будут принадлежать, только мне и я всегда, их буду любить. Я хочу, что бы ты понял. Я люблю тебя мой ДЕМОН несмотря ни на что. Я благословляю эти руки – он взял мои руки и поцеловал, - я благословляю эти губы, - он нежно прикоснулся к моим губам,- и я благословляю это тело и душу, ибо от ныне и до века они принадлежат только мне.- он поцеловал меня грудь в районе сердца.       В этот торжественный и важный момент мне стоило не малых усилий не закричать от радости, не впиться в его алые пухлые губы. Мне так многого хотелось в этот момент, но я каждой клеточкой моей человеческой оболочки, ощущал важность этого момента и то, что теперь я должен был говорить.       - Мой солнечный, мой милый, мой добрый Ангел. Я люблю тебя. Я люблю тебя такого правильного, такого светлого, такого всепрощающего, такого благого. Я люблю тебя, потому что иначе я просто не могу. Ты и есть мой Рай. Я больше не боюсь быть собой и при этом, быть отверженным Раем. Потому что я понимаю, ты и есть мой Рай, и ты меня принимаешь таким. Я благодарен тебе мой свет, что ты избавил меня сегодня от муки и своим благословением, снял вековые оковы моей боли. Спасибо тебе любовь моя. Я так боялся, что я тебя не достоин... Ты свет и отрада моя. Я люблю тебя мой АНГЕЛ. Я благословляю эти руки… я благословляю эти губы… И я благословляю это тело и душу, ибо от ныне и до века они принадлежат только мне. – я проделал все те самые действия, что и мой Ангел и в тот момент мы осознали самое главное, что мы приняли друг друга души. И мы готовы были, только теперь, соединить свои души и тела воедино.       Да именно в тот момент когда я поцеловал после последних своих слов грудь Азирафэля, я поднял свою голову и посмотрел в глаза самого любимого мною человека. И я увидел в них согласие и готовность пройти сегодняшний путь со мной от начала и до конца. И познать человеческое блаженство через единение душ и тел.       И мы приступили к этому таинству. Мы медленно и нежно целовали друг друга, мы раздевали друг друга так, словно мы самый хрупкий в мире хрусталь, и одно лишь резкое движение может его разбить. Мы продолжали нежно упиваться поцелуями, орошая ими наши тела. Медленная и сладкая услада, наполняла наши тела и звучала в наших сердцах, чудесной блаженной музыкой. Сегодня мы познали друг друга. Сегодня, мы стали единым целым. Сегодня, мы стали целой вселенной и сегодня, мы уже бесповоротно и навеки соединили наши сердца, тела и души в одно. Теперь не было ты, теперь было Мы. Когда вы так наслаждаетесь, друг другом, когда вы шли к этому через столетия и столько преград, ваше блаженное наслаждение, никогда не сравнится с пустым, пусть и страстным сексом без любви. Мы были одно. Я чувствовал его каждой клеточкой своего тела. Он был моим телом. Он был это я. Мы были одно. Сладкая упоительная дрожь, сладкая тягучая мука и музыка наших тел, и наши тихие неудержимые томные стоны. И в кульминацию нашего действа, когда уже не понятно где, чьи губы, где, чьи руки, где я вообще, у меня вырывается стоном «Я люблю». Я не мог сказать «тебя», потому что больше нет «тебя». Есть что-то большее. Есть «Мы». Я не могу сказать я люблю тебя, потому что, это как сказать я люблю себя. Это звучит нелепо. Но я люблю. Люблю этого Ангела. Который отныне и навек теперь Я, а я навеки Он, потому что теперь это есть МЫ. И Наша любовь вечна. Я познал много человеческих тел, я знал много наслаждений, но все они пыль и ничто, по сравнению с тем великим блаженством, когда вы отдаёте друг другу тела уже после того как отдали друг другу сердца, души и приняли в безграничной любви свою половинку такой, какая она есть. Ибо настоящее, упоительное и непередаваемое удовольствие, может дать, только истинная Любовь. А любовь, есть высшее и главное таинство всей вселенной.