I feel lonely/I feel love

— Я хочу увидеться с мамой, — я поворачиваю голову, чтобы встретиться взглядом с Мааром. — Исключено, — он качает головой. — Но почему? — парень отводит глаза, и кажется, будто ему не удобно об этом говорить, будто он что-то скрывает, и мне это совсем не нравится. — Что с ней? — С ней всё в порядке, но ты… ты будешь в дерьме, если выйдешь за пределы границы. К тому же, ты не можешь... — Почему ты не сказал о силе клинка? — обрываю его я. Мы идем по длинному коридору, он пуст, бардовые обои добавляют какой-то мрачности, и я ежусь. — Потому что ты всё равно бы узнала от Диары, и вообще, почему ты на меня наезжаешь, Ник тоже там был! — Я на тебя ещё не наезжаю! — я мгновенно начинаю злиться на этого парня. Почему он ведет себя, как мудак? — Ещё? — Да! А теперь заткнись и покажи мне этот замок, не вставляя своих дурацких комментариев, — я удивляю нас обоих, когда хватаю его за локоть и быстро иду по направлению выхода из коридора. — Хо… ладно-ладно, — он вырывает свою руку, но я не обращаю на это внимания. В конце концов, к чему ему доставлять себе неудобства?

***

— Куда мы поднимаемся? — спрашиваю я, когда мы поднимаемся по винтовой лестнице в какой-то башне. Никаких полукровок я не видела за всю нашу «экскурсию», но как объяснил Маар, одни патрулируют, другие на тренировках. — Мы поднимемся на башню, а потом я сброшу тебя нахрен, — спокойно говорит парень, будто это самая очевидная вещь в мире. Умник хренов. — Иди ты. — Ага. — Ты меня раздражаешь. — Ты меня тоже. — Иди. В. Пень. — Уужеее иидуууу, — поет он, растягивая слова. Я ненавижу его, честное слово. Я вижу, что лестница заканчивается, но слава богу, потому что я бы не дожила идти еще больше. И так ноги болят. Стены постепенно сужаются, и мне даже не надо протягивать руки, чтобы почувствовать кирпич. — Почему тут так узко? — бормочу я себе под нос. — Что, уже не влазишь? — хихикает Маар, чем выше мы поднимаемся, тем уже становится пространство. — Ой, отстань, — огрызаюсь я, а потом щурюсь, потому что яркий свет солнца слепит глаза. Внезапно, Маар исчезает в солнечном свете, а потом я вижу его протянутую руку и хватаюсь за неё, так как не знаю, что делать. Парень приподнимает меня, и я карабкаюсь ногами об стены, чтобы хоть как-то облегчить ему задачу. Зачем я вообще это делаю? Когда моим глазам становится виден Маар, я тут же отпускаю его руку и залажу сама. Мы оказываемся на самом верхушке одной из четырех башен. Замок на самом деле огромен, и это видно отсюда. Сверху. — Вау, — бормочу я. Мы стоим на чем-то, что похоже на балкон. Только он больше, и тут нет ограждений, если я сделаю шаг с этого балкончика, то точно свалюсь. Взгляду видны широкие поля и темный лес. Я будто оказалась в сказке. Дух захватывает. Картина почти такая же, как и из окна Диары. Я осторожно подхожу к краю и смотрю вниз. Прямо под нами виднеется какая-то коробка, что-то похожее на ринг, если честно и не знаю я. — Это Арена, — Маар вмиг оказывается рядом. — Здесь обычно проводятся бои. — Бои? — Ага, просто повеселиться. Просто повеселиться. — Уже футбол не катит? — Чего? — Забей. Рядом с Ареной виден какой-то комплекс, скорее всего, это для тренировок. Высокие деревянные столбы, канаты и прочий арсенал. Вау. — Это… тут так красиво, — вырывается у меня, когда я смотрю на поле, на котором пасутся лошади. Рядом с ними видны какие-то люди, но скорее всего, это пастухи. — Видишь там животных? — палец Маара указывает туда, куда я только что смотрела. Я киваю. — Рядом с ними сейчас проходит патруль. Они ищут следы ведьмы. — Кого? — Ведьмы. Когда-то давно, несколько столетий назад, в Замок прибыло три полукровки. Это были три сестры, они были из Америки. Джо, Эшли и Мьюра. Они были достаточно сильны, их матерью была Хева. Мать Марка. Никто не понимал, как так получилось, ведь один полукровка из Стихий рождается в один век. — Да, Диара говорила об этом. О полукровках, — киваю я. — Продолжай. — Так вот, они не обманывали. Сестры, я имею в виду, они все были полукровками, которые владели воздухом. Одну из них, самую старшую, Джо, убили. Убили по приказу прошлого Хранителя. — Но… почему? — Почему? — невесело усмехнулся Маар. — Ему показалось, что это ошибка, которая позже приведет мир к разрушению. Что должна остаться только одна наследница. Вторую сестру он убить не успел. Две младшие были разрушены. Но одна из них придумала план, как воскресить старшую, для этого надо было отдать свои души Де... не важно. Надо было отдать души, вот и всё, — он осекается, и я прищуриваюсь. — Они отдали души, получили бессмертие, воскресили сестру, убили прошлого Хранителя, и на его место встала Диара. Девушки поменяли имена на Никс, Нокс и Некс, и теперь они известны как сестры Тривей. Но даже сейчас они убивают полукровок, чтобы отомстить богам. Зачем, не знаю. — Но… ты сказал, что это было несколько столетий назад, но Диаре же… она вроде как выглядит-то младше, чем я, — замечаю я, смотря на поля, которые были усеяны желтыми цветами. Подождите, что? Их же не было? — Цветов же не было. — Волшебные луга, — пожимает плечами Маар, смотря туда же, куда и я. — Внешность порой обманчива. — Вау, ты мне глаза на мир открыл, — я усмехаюсь. — Диаре дофига лет. — Но полукровки же не доживают и до тридцати. — Хранители бессмертны. Вернее, они сами не умрут. Только если убьют. Но тогда они отрекаются от всего — детей, семьи, прочих бытовых штук. Да и я думаю, что это больно для самих людей. Ты выращиваешь человека, он умирает. Представляешь, Василиса? Твой ребенок умирает на твоих глазах? Он доживает до тридцати, допустим, живет вообще до восьмидесяти. Но ты наблюдаешь, как он растет, становится взрослым, а потом стариком, который еле ходит, — в глазах парня неподдельный ужас. — Эй, — я положила руку на плечо Маара, и тот вздрогнул. Было что-то в его глазах, чего я не могла прочитать, — они же отрекаются от этого, помнишь? Их дети не умрут, потому что просто не родятся. — Да, ты права, — он прикусывает язык и отводит взгляд. Я хмурюсь, не понимая его. — Диара стала Хранителем, когда была в таком возрасте, что и сейчас? — Нет, она дожила до двадцати двух. Хранители могут менять тела, я имею в виду, становится теми, кем они были до того, как стали бессмертными. Она считает, что именно в том возрасте, в котором ты её видела, её тело способнее физически. Да и подростки мыслят нестандартно. — Не все, — утверждаю я. — Мой одноклассник мыслил как придурок. Вряд ли это было нестандартное мышление. Маар улыбается и качает головой. — Ты скучаешь? — вдруг спрашивает он, когда мы молча смотрим на лошадей. — По тому миру? — Конечно, — соглашаюсь я. — Но я тут всего лишь несколько часов и даже не особо знаю что и как. Больше всего хочу увидеться с мамой. Она правда в порядке? Мы смотрим друг другу в глаза, когда Маар уверенно кивает. — Позаботься о ней, ладно? — вдруг прошу я, сама не знаю, почему именно его. — Позаботься о ней, если я подохну тут, ладно? Парень прикусывает губу. — По крайней мере, у меня есть всё время мира, — бормочет он еле слышно. — Чего? — Ничего. Я говорю, хорошо, я обязательно сделаю это. Ну, знаешь, дружеская помощь. — Так мы друзья? — я усмехаюсь. — Мы знаем друг друга день. Меньше. — Так ты же доверилась мне, прося позаботиться о маме, — напоминает он, ухмылка становится шире. — А знаешь, забудь, — ворчу я, разворачиваясь. Действительно, как я могла попросить такое у практически первого встречного? Какая же дура. — Нет, подожди, — пальцы Маара обвивают моё запястье, и я резко оборачиваюсь, встречаясь с ним взглядом. — Я обещаю. Обещаю, ладно? Плевать, сколько мы знакомы. И мы тут не для того, чтобы ты уходила так быстро. Он отпускает мою руку, я ощущаю, как кожа становится горячей в том месте, где меня коснулись его пальцы. — О чем ты? — недоверчиво спрашиваю я. Всё таки он решил меня сбросить отсюда. — Эта башня твоя, — он улыбается, и я кошусь в его сторону. — Чего? Ты упал что ли вообще. Чтобы эта громадина… была моей? — окей, не я тут самая отбитая. — Четыре башни, четыре стихии, — поясняет Маар, как будто я тупая. — Четыре наследника? — почему-то спрашиваю я. — Не совсем, — отводит глаза он, и я злюсь, почему он так часто скрывает от меня что-то. — В смысле, не совсем? — У огненной стихии два наследника. Брат и сестра. — Это там, где Захарра? — Она самая, — кивает Маар. — Но… вроде как один должен быть, не? — Они двойняшки. Диара принимает их, даже если два наследника. Они разные, честное слово. Вот если бы были похожи, то там кошмар какой-то начался. — В каком плане не похожи? — Захарра слишком… гиперактивная, а Фэш… замкнутый в себе. Они совсем разные по характерам, я об этом. — А-а-а, — тяну я. — Так что там с башней? Нафига она мне вообще? — Это твое крыло, пойдем, я покажу тебе, — он идет в сторону стены, а потом достает из ботинка клинок, который чем-то напоминает мой. Он чертит какие-то узоры перед кирпичами. Этот узор вспыхивает, загорается красным цветом (я могу видеть, что это круг, который разделен на четыре части, а в одной из частей первая буква моего имени, оригинально), а потом исчезает, и прямо перед моими глазами появляется дверь. Черт, никогда к этому не привыкну.