Он не знал, на сколько сильно был прав. Он не знал, зачем Киришима платил такую монету и чем ему всё это обошлось.
Тогда жизнь Бакугоу перевернулась. Теперь у него на уровне привычки стало забирать Киришиму с его ночной работы. Наверное, он стал матерится на него раза в три больше, чем матерился до этого. А Киришима менялся. Стал много пить и портить свои легкие табачным дымом. В их квартире, в вещах дермоволосого стало ещё больше таблеток. А поездки из больницы домой стали своеобразным постоянным ритуалом. Катсуки не мог узнать своего друга. Он похудел, его голос стал более хриплым, улыбка больше не излучала привычный свет. Он таял и ломался на глазах беловолосого альфы, а сам Бакугоу раздирал себя изнутри. Ему было больно смотреть на того, кто на всегда засел в его душе и сердце. Катсуки принял это как данное, как самое правильное в мире решение. Он принял его тогда, когда лично избил одного из заказчиков Киришимы прямо на глазах красноволосого. В ту ночь Эйджиро сильно задерживался, и Бакугоу просто приехал к нему на работу и ворвался в комнату. Картина, что предстала перед его глазами, заставила ярость подняться из глубины души. Тогда его глаза светились кровавым огнем, а тело уже само избивало тело покупателя. Катсуки не мог в подробностях вспомнить как потом трясущимися кровавыми руками отвязывал руки ослабевшего Киришимы от кровати, он не помнил как снимал с него шипастый ошейник, как развязывал верёвки на его теле, а потом бережно укутывал в одеяло, забирал его вещи и увозил домой.В ту ночь Катсуки впервые был очень нежным, аккуратно обрабатывал раны, синяки и кровоподтёки на теле своего «друга». Тогда Эйджиро впервые плакал и искренне просил прощение. Именно тогда он рассказал о тяжело болеющей матери и про очень дорогое лечение. В ту ночь они уснули на одной кровати. В ту ночь Бакугоу непозволительно крепко сжимал трясущегося Киришиму в своих объятиях. В ту ночь беловолосый альфа дал себе обещание. Теперь Эйджиро всегда будет под его защитой.
Бакугоу зло и грязно ругался. В их городе орудовала довольно опасная группировка насильников и сейчас они внезапно переместились на север Японии. Начальство отправляет его и целый отряд в погоню за преступниками. Катсуки очень не хотел уезжать из дома на две недели, если не больше. У них только всё налаживалось. Киришима стал лучше себя чувствовать. По крайней мере, теперь он не участвовал в БДСМ играх. Да, беловолосый альфа смог убедить его убрать это из своей работы. К сожалению, он так и не смог убедить Эйджиро отказаться от этой сомнительной работы. И вот теперь Катсуки должен оставить своего возлюбленного. Вернувшись домой, альфа был ужасно злой, его ментальная аура с силой давила на всех окружающих. Да и дома его ждала не очень приятная картина. Киришима тихо сидел на кухне и вновь обрабатывал шею, на которой остались новые синяки от ошейника. У белобрысого альфы не хватило даже сил наорать на этого красноволосого придурка, поэтому он молча ушёл в комнату и довольно быстро собрал свои вещи для долгой поездки. Время слишком сильно поджимало, и времени не хватало даже для нормально прощания. — Я на две недели в командировку. Проследи за квартирой. Я должен вернуться в целую и чистую квартиру. — Окей, Бакубро, удачи в командировки.***
Примерно на третий день своей командировки Бакугоу почувствовал то-то неладное. Его зверь вновь бился о сознание и стремился туда, где сейчас находился один красноволосый придурок. Но работа заставляла его откладывать мысли о своём «друге» в дальний ящик. Они почти смогли выйти на эту опасную группировку. Ещё пару дней и дома. Эта мысль заставляла Катсуки работать в два раза быстрее, и к концу первой недели он уже приехал домой. Он очень спешил, спешил вернуться домой и увидеть своего надоедливого соседа, спросить как его самочувствие, узнать как он питался и пил ли таблетки. Бакугоу был зависим от этого красноволосого улыбающегося солнышка, и ему было пофиг кем являлся Киришима. Он просто хотел провести с ним свою жизнь, бок о бок, вытаскивая друг друга из самых тяжёлых передряг. Переступив порог их квартиры внутренний зверь Бакугоу резко затих и с новой силой стал рычать и биться о сознание. Что-то определённо было не так. В квартире было до неприличия тихо, лишь прохладный ветер из окон колыхал шторы и гулял по будто бы пустой квартире. А ещё был этот странный, непривычный и такой приятный запах. Вся квартира пропахла этим запахом, который сейчас дурманил голову Катсуки и манил куда-то в глубь квартиры. С каждым шагом запах становился всё сильнее. Этот манящий запах спелого сочного арбуза привел белобрысого альфу в его собственную комнату. Затуманенное сознание плохо воспринимало информации, но вид на свернувшегося калачиком Киришимы на его собственной кровати будто отрезвлял. Но не на долго. Тихий скулёж и усилившийся запах, дрож, проходящая по телу дорого ему человека, длинные красные волосы, которые явно даже не пытались уложить в вечный красный взрыв ракеты. Лишь на секунду сознание Катсуки вернулось в свой нормальный режим работы, и уже через секунду он оказывается нависшим над Эйджиро. Бакугоу смотрел в эти испуганные глаза, которые запеленала пленка сильного возбуждения. Белобрысого альфу укутывал этот невероятно сильный запах арбуза и течной омеги. Злость, ярость, ненависть, обида, возбуждение. Чувства, вырвавшиеся в тот момент из груди Катсуки, свели его с ума. Сорвали все тормоза. Толкнули в бездну инстинктов. Он был груб с ним. Не жалел его. Ярость поглощала беловолосого с головой. Всё происходило слишком быстро, слишком грубо, слишком…больно. Альфа яростно разрывал одежду на дрожащем в испуге омеге. Щёки красноволосого не могли высохнуть от слёз, руки сильно сдавливал крепкий узел из галстука, и таже крепко были привязаны к изголовью кровати. Его грубо перевернули на живот и поставили раком, руки Эйджиро были заломаны и практически вывернуты. Плечи и спину покрывали кровавые укусы. Альфа за его спиной не сдерживал себя. Он бил его по всему телу кожаным ремнём, оставляя следы от ударов, что уже начали синеть и даже кровоточить. Альфа что-то говорил. Говорил про то, как ненавидит его, его работу, запахи, что даже сейчас чувствуются на его коже. Но рычал, срываясь на крики и маты. Он бил его, сильно, больно, оставляя следы, кровоподтёки. Он кусал его плечи и спину, царапал оголённые ягодицы. А потом разрывал его изнутри, входя в сжимающегося омегу почти на сухую и без растяжки. Бакугоу не соображал что делает, его вели голые инстинкты, его поглощала ярость, что он долгие годы держал в себе. И его не останавливали не крики Эйджиро, ни его слезы, но сопротивление. Хотя, сопротивляться омега не мог, не было сил, желания. В тот момент он вообще ни чего не хотел. Он лишь думал о том, как было бы хорошо, если бы он с рождения был альфой или же бетой. Ему было больно, обидно, невыносимо горько. Не этого он хотел получить от альфы, которого любил ещё со старшей школы. А потом пришло смирение. Он уже не чувствовал боли, ударов ремнём, кровавых укусов, раздирающую боль внутри. Всё смешалось в одно единое пятно, и лишь молчаливые слёзы говорили о том, что он ещё в сознание.еще жив…или же уже сломан. Он не помнил как всё закончилось или же сколько это всё продолжалось. Он потерял сознание после третьего захода. Пелена ярости развеялось из сознания Бакугоу лишь после пятого сильного оргазма. Он обессиленно упал на омегу, перекатился, но оставшуюся половину кровати и почти сразу уснул.Катсуки проснулся ближе к обеду с сильной головной болью и громким воем его собственной сущности. Наверное, если бы его зверь имел физическое тело, то сейчас он лежал бы на полу, свернувшись калачиком и прикрыв свою морду огромным пушистым хвостом. Альфа ни как не мог понять что случилось с его зверем пока не посмотрел на вторую половину кровати. Представшая картина укутала его почти физическим страхом и болью. Это он сделал. Это его вина. Киришима всё также лежал лицом в подушку с сильно вывернутыми руками, которые были привязаны к кровати. Его спина, плечи и ноги были покрыты следами от жесткого ремня, которые уже посинели и в некоторых местах покрылись засохшей кровью. На плечах, а особенно в районе лопаток виднелись засохшие кровавые следы от укусов. Его ягодицы и ляшки были обильно покрыты кровью… Бакугоу шокировано прижал одну свою руку к губам и почувствовал засохшую кровь даже на своих руках. Его всего трясло в тот момент, когда он аккуратно отвязывал омегу от кровати, развязывал узел с его рук. Огромные гематомы украшали тонкие запястья. Тогда он очень бережно переворачивал омегу и долго смотрел на его болезненно бело лицо. А потом он автоматически одевался, укутывал Эйджиро в одеяло и мчался с ним в больницу. Омегу сразу забрали врачи и куда-то увезли. Перед глазами Катсуки всё смешалось в одно общее пятно. По его меркам он очень долго сидел в коридоре больнице и практически рвал на себе волосы. К нему пришло понимание его собственного поступка. В тот момент он хотел убить себя.
Слова врача о том, что с Киришимой всё нормально не сколько не смогли обрадовать Бакугоу. А последняя новость лишь добила беловолосого альфу. У красноволосого было подозрение на бесплодие. нарушение процесса начинающейся течки могло привести к летальному исходу. Им было уже почти 22. Это была первая течка красноволосого. У него было нарушение почти с детства, по этому никто и никогда не мог точно сказать кто он, именно по этому у него не было запаха. Понимание беловолосого альфы разрушило все его мысли.Любимый им человек всю жизнь был омегой. Он позволял своему любимому продавать свое тело. Он позволил ему пропахнуть чужими альфами. Он изнасиловал его в первую течку. Избил его. Покалечил. Довёл до предела. Он сломал того, кого очень сильно любил.
Киришима больше не хотел его видеть. Он сказал об этом сразу как только пришёл в сознание. Медсестры больше не пускали беловолосого альфу в палату красноволосого омеги. Они смогли увидеться лишь раз. Лишь раз Эйджиро пустил его, чтобы лично попросить его больше не приходить. Тогда Катсуки вновь увидел тихого, задумчивого и болезненно белого красноволосого. Тогда он впервые увидел в его глазах боль. А память будто мстила своему дурному альфе. Перед его глазами теперь всегда стоял образ красноволосого чьё тело было покрыто слоями бинтов. Теперь он всегда ощущал на своей коже взгляд полный боли и обиды. А Эйджиро плакал. Он скулил и захлёбывался слезами каждую ночь. Просыпался в ужасе от собственного крика. Ему стали колоть успокоительное и снотворное. Бакугоу больше не приезжал к нему. Но он появился через две недели, когда красноволосого уже должны были выписать. Тогда он тихо зашел в его палату и долго смотрел на тело возлюбленного, которое до сих пор было закрыто бинтами. Он прошёл в глубь палаты, обошел вокруг кровати и остановился прямо перед Киришимой. Красноволосый даже не успел ни чего сказать. Бакугоу просто упал перед ним на колени. Впервые по щекам сильного альфы текли слёзы. Впервые он просил прощение. Впервые он умолял Эйджиро вернуться к нему. Впервые его собственные чувства так сильно разрывали грудную клетку. А омега его уже давно простил. Он не мог на него злиться. Слишком сильно любил. «Я люблю тебя, Катсуки, и не могу на тебя злиться…никогда не мог…»А потом его крепко обнимали и прижимали к себе. Омега просто прижимался теперь уже к своему альфе и плакал. Громко, срывая голос. Он плакал и просто просил прощение. Также как и плакал его альфа. Он обещал, теперь всё станет по другому. Они справятся со всеми проблемами. А потом, уже дома, через пару месяцев, когда красноволосый омега полностью восстановится, Бакугоу встанет перед ним на одно колено и попросит стать его парой. Отныне и навсегда. Теперь их свяжут кольца, роспись брака, яркая метка на плече омеги и новая зарождающаяся жизнь. Они победили. Они победили благодаря своей любви.