Агенс и пациенс

«Хочешь понять степень чувств и их

подлинность — станцуй танго, где

чувства обнажены и не терпят

притворства»       Медленные плавные звуки… Такое ощущение, что они пробиваются сквозь пелену вязкого тумана… Tango mi amor… Это одна из самых любимых песен Каллисты, которую она так часто слушала в детстве. Девушка вспоминает, как, оставшись одна, включала эту песню. Тогда Каллиста ещё не знала французского, но ей не нужен был смысл слов. Она чувствовала всем своим существом эту прекрасную, загадочную мелодию, которая ассоциировалась у неё с вулканом, вот-вот готовым выпустить кипящую лаву. И на этот просыпающийся вулкан наложили французский текст. А французский у Каллисты ассоциировался с хрустальным бокалом, который можно было разбить при любом неосторожном движении. Нет, под эту музыку нужно танцевать плавно. Порой движения должны достигать эффекта замедленной съёмки, а порой напоминать бьющегося о стекло мотылька…       Каллиста стала старше. Она уже знала французский и могла перевести текст. К её отроческим ощущениям добавились новые. Появились Он и Она… Мужчина и Женщина… Агенс и пациенс… Они постоянно меняются местами. То Мужчина выступает активным участником ситуации, контролирующим её протекание, а Женщина — пассивным, в состоянии которого помимо его воли происходят изменения, то наоборот. Оппозиция Мужское/Женское — одна из базовых для человеческой культуры, и она создаёт необходимость своего выражения средствами языка. И однажды для рассказа об уживании в одном мире мужского и женского начал человечество придумало уникальный язык — танго. Это была бы потрясающая тема для курсовой: «Танго как средство невербальной коммуникации». Как она раньше не додумалась? «Не додумалась, -подумала Калиста, — а теперь давай расплачивайся, разговаривай на этом языке с Пьеро! Спокойно… Вдох… Выдох… А теперь плавно идём с грацией пантеры, входим в образ… Ну всё, держитесь!»       Пьеро стоял посередине зала, скрестив руки на груди и напряжённо смотря в одну точку. Как говорится, «ушёл в астрал». Ребята часто посмеивались над этой его особенностью. Но Пьеро пресекал на корню их насмешки, за что ему тыкали в лицо его авторитарностью. От этого он ещё больше обижался. Эпитет «авторитарный» приклеился к нему с давних времён. Как говорил Джан, он даже конфеты с пола поднимал авторитарно. И почему-то сейчас это положительное, а чаще отрицательное качество мгновенно улетучилось. Пьеро нервничал. Видя успешные номера товарищей, он понимал, что ни в коем случае нельзя ни подкачать, ни упасть лицом… Короче, включить авторитарность. Вот только бы найти кнопку, где она включается. Пьеро волновался не столько из-за того, что он будет танцевать танго, сколько из-за того, с кем он будет танцевать… Ах, как не вовремя Габриэлла подвернула ногу! Если бы он танцевал с ней, всё было бы просто. С Каллистой всё было по-другому. Эта девушка заинтересовала его с первых дней знакомства. Северная красавица казалась такой холодной, неприступной. Молодой человек никак не мог понять, чем таким она его зацепила. Ну не только же нетипичной для итальянки внешностью! Закрутить небольшую интрижку с красивой девушкой Пьеро был не прочь и практически сразу стал пускать в ход свои наработанные, разработанные и отработанные средства обольщения. Однако все его действия, ласковый голос, разные по степени горячности взгляды тёмно-карих глаз, от которых поклонницы по сто раз уже растеклись бы в лужи, то ли не действовали на новую жертву, то ли она ловко это скрывала. Каллиста всё время либо сидела за компьютером, либо звонила, либо ездила улаживать организационные вопросы, либо писала что-то в своём блокноте. Этих либо было слишком много. А хуже всего было, когда звонил то Александр, то синьор Манчини. Этих двоих Пьеро просто хотел растереть в порошок хотя бы за то, что им стоило всего лишь позвонить, чтобы вызвать на её лице эту прелестную улыбку, а все его запасы изящных итальянских выражений разбивались о взгляд строгих глаз.       В какой-то момент Пьеро с удивлением понял, что жертвой стал выступать он сам. Эти удивительные глаза, шелковистые локоны, до которых он мечтал дотронуться, как Квазимодо до волос Эсмеральды… Ну вот, докатился… Сравнил себя с персонажем экзотической в отрицательном смысле внешности. Пьеро с раздражением признался самому себе, что он радуется, завидев её изящную фигурку в коридоре или услышав её мелодичный голос из кабинета. Каллиста никогда с ним не кокетничала, не заигрывала, нисколько не пыталась понравиться. Она просто выглядела очень женственно и неприступно. Пьеро видел в ней загадку, которую ему бы очень хотелось разгадать. А ей самой было от него ни жарко ни холодно. О её личной жизни, кроме присутствия в оной любящих родителей, верной подруги, какого-то друга детства Александра и некоего синьора Манчини, он не знал решительно ничего. Пьеро специально задерживался после работы, ищя случай пригласить её на ужин, а если повезёт на ужин со всеми вытекающими из него последствиями. Но она мило извинялась и бежала куда-то по своим делам. Это ещё больше подогревало интерес к ней со стороны Пьеро. И теперь он стоял посреди зала и ждал, когда заиграет музыка и войдёт его партнёрша. Через несколько мгновений включили подсветку, зазвучали первые ноты, и появилась она.