One Night Soulmate

      Обычно Ютака приходил работать к Таканори сразу после того как проверял свою почту, сверял расписание и разбирался почти со всеми своими должностными обязанностями. Он брал свой ноут, прихватывал кофе и какую-нибудь выпечку, купленную по пути, и приходил в комнату техников.       Поначалу и Юта, и Така были радиотехниками и программистами на недавно созданном рок-радио «Radio Jack». Это была маленькая студия в здании, где находились и офисы других, более известных радио разных направлений. Но вышло так, что в скором времени менеджер заболел, и Ютаку назначили исполняющим его обязанности до тех пор, пока не найдется кто-то на замену — так ему пришлось выполнять и свою, и его работу одновременно. Молодой человек изо всех сил старался быть лучше, чем предыдущий менеджер, и все-таки преуспел. Когда старик поправил здоровье и вновь вернулся на работу, то решил, что сам будет заниматься административными вопросами, а Ютаке позволил делать что угодно и как угодно для того чтобы увеличить аудиторию.       Начал Юта с того, что уволил Кейти — главного ведущего дневного эфира. Этот парень был неуправляем, всегда ужасно опаздывал, делал только то, что хочет, и не следовал никаким инструкциям. Ютака предупреждал его несколько раз, а в один прекрасный день, когда Кейти снова опаздывал, заменил его на Акиру, который как раз задержался после того, как провел утренний эфир с Койю. Сузуки успешно импровизировал весь дневной эфир, тем самым выручив Таку и Юту. А Кейти, обнаружив, что его заменили, разозлился настолько, что даже осмелился ударить Ютаку. Но последний не растерялся и сообщил об этом боссу, поэтому вскоре излишне эмоциональному молодому человеку пришлось искать работу в другом месте. Ситуацию усугубило и то, что Кейти с первого дня пытался залезть к Таканори в штаны.       С того дня Акира стал вести дневной эфир. Юта дал ему карт-бланш, и его шоу быстро стало популярным — слушатели звонили без конца, желая поговорить с ним/ заказать песню/ спросить его совета. Дружелюбие и чувство юмора Сузуки быстро покорили сердца аудитории, и благодаря растущей популярности Акира стал любимчиком большого босса. Койю продолжал вести утренние эфиры — Юта предоставил ему больше времени и ту же свободу действий, что и Аки. Шоу Такашимы было в основном про музыкантов и технику их игры; он ставил ту музыку, которая ему нравилась, и мог рассказывать о ней часами. Закономерным результатом его трудов стало то, что Шима завоевал внимание многих слушателей и уважение других радиоведущих.       Ютака продолжал разрываться между двумя должностями, так что Таканори начал помогать ему понемногу и быстро стал правой рукой Уке. Эти четверо стали прочной и надежной командой, им нравилось работать вместе и всячески поддерживать друг друга.       Однако этим утром Така так и остался в одиночестве на своем рабочем месте, составляя расписание эфиров на несколько дней вперед. Эфиры Койю были записаны на те дни, когда его не будет, так что кроме помощи Ютаке дел не было. Но Уке не выходил из своего кабинета, а обычно открытая дверь сегодня была закрытой. Мацумото нахмурился. Он не мог позволить Юте заниматься всем в одиночку, иначе он и до ночи не выйдет. Така набрал по внутренней связи в кабинет Юты, чувствуя, как желудок сжимает невидимая рука. — Да? — Это Така. Могу помочь с проверкой подарков, которые Акира будет раздавать в своем эфире. Ну или переговорить с боссом по поводу наших следующих рекламных кампаний. — В этом нет необходимости. Сам справлюсь. Доделывай свою работу и иди домой.       Мацумото не успел ничего сказать — менеджер отключился, и Така подумал, что сейчас расплачется. Он так соскучился, а Юта никогда не был столь холоден. Таканори не знал, что может сделать, чтобы исправить все то, что произошло, чтобы вернуть ту дружбу, ту химию, которая случалась между ними, когда они работали вместе.       Чувствуя себя ничтожеством, Така взялся за голову. Это становилось невыносимым. ************************************************       Койю зашел в сад возле дома (огромные ворота были открыты) и решил, что не пойдет через парадный вход.       Он знал, что мать сейчас наверняка готовит семейный ланч на кухне, и первой хотел увидеть именно ее. Ко проследовал по небольшой аллейке, ведущей за дом, и обнаружил, что задние двери кухни широко распахнуты. Он остановился на пороге и стал наблюдать за женщиной, которая, стоя к нему спиной, готовила что-то. Койю понял, что это был его любимый шоколадный пирог с миндалем. Он понаблюдал еще немного, а потом почувствовал непреодолимое желание обнять ее. Из всех членов семьи мать была единственной, кто поддерживал Такашиму всегда и во всех его начинаниях.       Шима тихо засмеялся, от чего женщина аж подпрыгнула и быстро обернулась. — Клянусь, этот дом проще простого ограбить — все двери нараспашку. — Койю! Бог ты мой, ты меня до смерти перепугал! Плохой мальчик! (о да, Такашима-сан, ты даже не представляешь, насколько плохой твой мальчик, давеча сосался с Юу на парковке, да еще и номерок у него свистнул, а в четвертой главе он трахнет Аоя, вот где негодяй-то, гад какой! — т/н))       Подбежав к нему, женщина притянула Шиму к себе за шею. Ко почувствовал себя так, будто ему снова десять лет, он пришел домой после ужасного дня в школе, а мама обнимает его и говорит, что он у нее самый лучший и любимый. Они долго обнимались, женщина хихикнула, когда Ко сказал что скучал, и отстранилась, окидывая его взглядом. — Ты опять ничего не ешь, м? Сейчас получишь за то, что не заботишься о том прекрасном теле, которое я тебе дала! — А ты выглядишь уставшей, мам. Я уверен, эта семейка тиранов заставляет тебя слишком много работать, м?       Ее лицо стало серьезным и грустным. — Ты как всегда чуткий. Я рада тебя видеть, и нам есть о чем поговорить, включая то, о чем ты спросил. Давай обсудим это позже. Ты же не против?       Койю обеспокоил тон, которым это было сказано. — Ты же ничем не заболела? Только не говори мне… — Ты как всегда слишком драматизируешь, малыш! Я уверена, это потому, что ты слишком много времени проводишь с Таканори! Нет, я ничем не болею, не беспокойся, я самая здоровая женщина в этой стране. Присядь, поболтай со мной, пока я закончу пирог, м?       Койю улыбнулся матери, чувствуя облегчение. Он занял стул в углу кухни и стал смотреть, как Такашима-сан продолжала готовить. Никто из них ничего не говорил — они просто наслаждались встречей. — Надеюсь, твой сын не опоздает, как обычно. Я просил его быть вовремя, но он никогда меня не слушается… — зычный голос отца Шимы послышался от дверей кухни. Увидеть Ко оттуда он не мог. — Вообще-то наш сын уже приехал, — в голосе матери слышался упрек.       Ко поднялся со стула. — Доброе утро, отец. — Добрый день, Койю. Я знаю, что на работу ты встаешь не так уж и рано, но сейчас уже немного поздно для «утра», ты не находишь? — Так-то радио начинает эфир в 9, так что мне тоже нужно рано вставать и ехать на работу, чтобы все подготовить. Ты сказал «добрый день», но сейчас только половина двенадцатого, так что для «дня» тоже рановато.       Койю почувствовал, как напряглась мать от этого обмена «любезностями», но не жалел, что отвечает так. — Все продолжаешь строить из себя умника?       Они находились в одной комнате не больше двух минут, а Шима уже бесил своего отца. Просто прекрасно. — Эй, мам, не видела мое красное платье? Что-то я никак не могу его най… О, привет, Койю! — молодая девушка в пижаме быстро вошла на кухню, но остановилась, увидев брата. — Привет, Айко.       Ко шагнул вперед, чтобы обнять сестру. Его всегда удивляло то, что они могут быть такими разными и не ладить между собой. Двойняшки вроде должны иметь какую-то особенную связь, разве нет? Да, иногда ему хотелось, чтобы у них была эта самая связь, но увы — не тот случай. Не то чтобы они действительно враждовали, им просто было… безразлично. Шима знал, что это причиняет матери боль, но не собирался притворяться, что обожает свою сестру. — Твое платье висит у тебя в шкафу, дорогая. А Марико где? — поинтересовалась мать. — Вы же знаете, я хотела поговорить с вами прежде чем Алан приедет. — В офисе. Вроде как у нее есть еще какие-то дела, которые надо закончить. Сама же знаешь, она не может бросить неоконченное дело. Может быть, она не успеет к десерту, но потом наверстает упущенное.       Мать вздохнула, и Шима встретился взглядом с сестрой — у нее в глазах была та же обида, что сейчас шевелилась в его сердце. Ко понимал, что лучше бы промолчать, но не смог удержаться. — Оу, то есть я должен был быть здесь ко времени независимо ни от чего, даже несмотря на расстояние, которое мне нужно было преодолеть, но Марико, которая живет тут же, — и скажите мне, что я не прав! — не может с нами встретить нашего уже-почти зятя?       Отец бросил на него убийственный взгляд. — Не сравнивай себя с Марико. Ее работа… — Всем привет! Пап, мам, привет, Койю. Как доехал? — Марико зашла в комнату, быстро чмокнула в щеку мать, с долей официоза обняла брата… Ну и как обычно проигнорировала сестру — Марико предпочитала не замечать, как из-за этого хмурится Такашима-сан. Молодая женщина была одета в обтягивающую юбку-карандаш и белую блузку, не оставляя у окружающих сомнений относительно сферы своей деятельности — образ наталкивал на мысли о профессиональных адвокатах, одной из которых она и являлась. — Марико! Рад, что ты завершила свои дела и присоединилась наконец к нам. Я как раз собирался объяснить твоему брату разницу между твоей работой и его неадекватным увлечением, которое он зовет работой… — Ты как раз объяснял мне, почему Марико может пропустить эти посиделки, в то время как мне, со всеми моими ненормальными увлечениями и прочим — нельзя. — Ты мог сказать «нет», если уж это действительно так тебя тревожит, — угрожающе прошипел отец. — Не мог. Не в том случае, когда ты обвиняешь меня в том, что я веду себя как чужой и когда говоришь, что я разочарование для своей матери, — с горечью ответил Ко. — Что ты сейчас сказал? — резким тоном спросила Такашима-сан, хмуря брови. Ко подметил, что так мама кажется старше своих лет. Она вдруг прекратила глазировать пирог и отложила лопатку, что держала в руке. — Я…э. — Шима смутился. Он не ожидал увидеть мать такой… рассерженной?       Она перевела взгляд на мужа. — Ты сказал Койю, что он для меня разочарование? — Я просто сказал, что было бы неплохо, если б он отставил свою дурацкую работу в сторонку и приехал к нам на ланч… — отец тоже выглядел смущенным, что неудивительно. Мама Койю всегда казалась счастливой и безмятежной, никогда не позволяла себе терять контроль, да и вообще была идеальной женой и матерью. Даже если ей было больно или грустно — она не показывала этого. — Значит сказал, — холодно произнесла Такашима-сан. — И ты думаешь, нормально говорить ему такое, не спросив даже, что я думаю по этому поводу?       Она повысила голос, а в ее глазах плескалась злость. — Так вот. Койю никогда не был для меня разочарованием! Никогда. А если уж совсем честно — именно им я горжусь больше всего. Он всегда стоял за то, чего он хочет, боролся за то, кем хочет быть, и поверьте мне — это тяжело, когда ты часть этой семьи. — Я просто хотел… — Такашима-сан не дала мужу договорить. — Ты вообще можешь представить, как тяжело ему далось решение не быть тем идеальным сыном, каким ты хотел его видеть? Ты хоть на секундочку задумался, каково ему было, когда старшая сестра во всем пыталась перещеголять его, а заодно и прихватить все внимание и гордость отца? Или когда вторую сестру все любили и обожали, а над Койю издевались в школе, а Айко еще и сказала, что стесняется такого брата и просит перевести ее в другую школу?       Все онемели. — Ты думал, я слепая? Я только жалею, что не сделала ничего со всем этим. Думала, для Койю будет лучше, если я просто молча буду о нем заботиться. А сейчас ему и так прекрасно — он наконец вырвался отсюда, от вас и всех ваших заморочек. И да, Ко единственный из вас, кто пишет мне каждый день, чтобы узнать, как я, и рассказать как дела у него. Он даже не живет здесь, но всегда был самым любящим и самым заботливым. А вы…       Такашима-сан снова взглянула на шокированного мужа и погрозила ему пальцем. — Сейчас я расскажу тебе о разочарованиях. Ты помнишь, на днях вы собирались встретиться с какими-то очень важными клиентами здесь. И ты попросил меня приготовить ужин, сервировать стол, одеть красивое платье, как и подобает жене адвоката. Я два дня готовилась ко всему, а когда все было готово — горячий ужин, порядок, и я сама при полном параде — просто ждала вашего прибытия. И ждала, ждала… А через два часа позвонил твой помощник и сказал, что вы на ужине в ресторане рядом с офисом, потому что твой клиент предпочитает итальянскую кухню. Вот где блядское разочарование — тебя не уважает собственная семья! А ты и не задумался о том, что меня может обидеть такое твое поведение? — она уже кричала. И ругалась матом, да. Койю не помнил уже, видел ли он маму такой разозленной раньше.       Женщина замолчала, потом посмотрела на всех по очереди и заговорила уже тише. — Я собиралась поговорить с вами. Конечно, не так это должно было быть, ну да неважно. Я по горло сыта такой жизнью: я играла роль идеальной жены и матери, прилежной домохозяйки, я бросила учебу, когда забеременела первым ребенком — Марико, и думала, что так и положено — все женщины так и делают. Но теперь меня не устраивает такая жизнь. Я решила, что вернусь в университет и все-таки стану доктором философских наук, как и мечтала тогда.       В комнате повисла тишина. — Но кто же будет заботиться о доме, да и обо всем остальном? — спросила Марико с потерянным видом, переводя взгляд на младшую сестру.  — Однако ж какая ты эгоистичная сучка, Марико! — ответила ей сестра. — Мама говорит, что она несчастна от такой жизни, а ты думаешь только о том, кто теперь будет стирать твою одежду и готовить бенто? — Попридержи язык, Айко! Я не позволю так говорить… — Я уверен, что отец уже нашел решение, верно? — тихо перебил Такашиму-сана Койю, который до сих пор не отошел от шока, вызванного словами матери. — Я про то, что такая влиятельная и зажиточная семья, как наша, вполне может себе позволить нанять кого-нибудь для выполнения домашних дел, не думаете? А мама может вернуться в универ и наконец сделать хоть что-то в жизни для себя.       Ему никто не ответил, только мать улыбнулась. — Спасибо, Койю. Я тоже думаю, что это будет хороший выход. Тем более учитывая то, что в будние дни меня не будет, а на выходных я буду слишком поглощена домашними заданиями, чтобы заниматься всем остальным. — В будни? Не будет? — кажется, отец был убит этой новостью. Шима даже подумал, что мог бы его пожалеть. Конечно, если бы не ненавидел так сильно. — Но где ты собралась учиться? — Ну вот это я, собственно, и хотела обсудить. Я еще не нашла, где остановиться, так может… — она посмотрела на сына, одними глазами спрашивая: «так может ты не будешь против, если я поживу у тебя некоторое время, пока не найду что-нибудь?» — Ты собираешься к Ко? Это было бы здорово, и я бы не волновалась, если б знала, что ты не одна в большом городе, и за тобой есть кому присмотреть, — Айко обняла мать, первый раз за… за все время? Шима подумал, что может быть, его сестра не такая уж и плохая.       Их мать неохотно рассмеялась. — Я могу позаботиться о себе сама, дорогая. Но твой брат еще ничего не ответил, так что… — Я буду рад, если ты поживешь у меня столько, сколько тебе понадобится, мам! — Койю искренне улыбнулся ей. — Вот и решено! О боги, сейчас уже Алан придет, а я все еще не одета! — Айко вихрем вылетела с кухни.       Отец и Марико продолжали стоять, как громом пораженные. — Ты так и будешь молчать? — спросила у мужа Такашима-сан. — Почему ты не сказала мне раньше, почему мы не обсудили это? — Я пыталась, правда пыталась. Но ты всегда слишком занят: работа всегда важнее, дела бесконечны. Помнишь, ты пригласил меня на свидание пару месяцев назад? Мы хотели пойти в наш любимый ресторан. Но ты отменил все, когда я уже была там и ждала тебя. Перенесли свидание на пару недель. Но не успели прикончить основное блюдо — и у тебя появилось какое-то неотложное дело в офисе. В итоге у тебя никогда нет времени на меня. Возможно, если мы будем видеться только по выходным, ты начнешь его находить? Скажи спасибо, что я люблю тебя. Другая не собиралась бы учиться, а просто развелась бы.       В дверь позвонили. — Мы поговорим об этом позже, — сказал Такашима-сан. — Здесь больше не о чем говорить. А теперь иди и открой дверь. Тебя ждет твой будущий зять.