Звуки комнат в пастельных тонах

POV Sally Знаем ли мы, какую роль в нашей жизни сыграет самый главный человек, когда впервые видим его? Нет. Раньше мне казалось иначе. Думал, что с первого взгляда могу определить, смогу ли найти общий язык с человеком или нет. Мне казалось, что если внимательно приглядеться к глазам человека, можно увидеть всех его демонов. Каждый раз, стоя у зеркала, единственное живое на своем лице, что я видел, это глаза. Немного нервные, голубые, с кусочками постоянной напряженности - но живые. И все свои страхи я мог увидеть в них. А вот осознать их - это совсем другое дело. На тот момент, совершенно ненужное ни мне, ни кому либо еще. Главный человек. Главное, что я в нем увидел при нашей первой встрече - взгляд, полный презрения и отвращения. POV Sally (конец) -...так что иди и познакомься с кем нибудь. С этими словами Генри зарылся в коробки с вещами и полностью погрузился в работу. Вся комната была заставлена вещами разной величины: от крохотных коробочек до запечатанной мебели. Шкафы, стулья, диван. Зеркало. Взгляд наблюдателя остановился и принялся как будто нехотя, вынуждено, но при этом поспешно осматривать то, что отражалось на гладкой хрупко-зеркальной поверхности. Два непослушно торчащих хвостика в разные стороны, похожие бирюзовые Канадские торнадо (если бы Канада находилась в произведениях Льюиса Кэролла, разумеется). Невысокий рост, рваные джинсы и черная толстовка. Совершенно ничего примечательного, нет, абсолютно ничего, если не пройтись взглядом чуть выше шеи. В этом случае можно замешкаться, наткнувшись взглядом на броскую маску и либо начать проверять число календаря, дабы удостовериться, что Хэллоуин еще не скоро, либо начать задаваться вопросом, почему ты сразу ее не заметил. Парень усмехнулся бы, если бы не отучил себя проявлять эмоции, в которых не было ни потребности, ни смысла, так как белая, плотно прилегающая маска скрывала всё, кроме выражения глаз. За все эти годы они стали для Салли улыбкой, грустью, злостью, презрением, удивлением и отвращением, заменяя надобность показывать эмоции, глупо выгибая рот или отвратительно корчась от боли. Даже брови в какой то момент приняли статичное положение и так и умерли прямо на лице у еще относительно живого человека. Эмоции Салли мог разгадать по глазам лишь тот, кто знал его достаточно долго, а также кто хотел бы начать их понимать. Никто, соответственно. Но парень предполагал, что чисто теоретически, кто нибудь смог бы. Исключительно в теории. Еще раз осмотрев себя с ног до головы без особого удовольствия, Салли, скрипнув дверью, выскользнул в коридор.