N-дцать лет спустя

Атос стоял возле ещё открытого гроба. Горечь и боль потери разливались в его сердце при виде скорбной процессии. Бледное лицо Филиппа было всё таким же красивым и мужественным... На похоронах было всего несколько человек. Несколько слуг, небогатых окрестных дворян и граф де Ла Фер. Безусловно, Филипп был хорошим человеком, но из-за его бедности более богатые соседи с ним связываться не любили. Сейчас Атос не понимал принцип жизни, что всё каждому воздаётся по заслугам. За что его? Он был молод, он любил, он радовался жизни даже в бедности. Конечно, уже не так молод, но в полном рассвете сил! Он сжимал в ладони помятое письмо и вспоминал просьбу друга. - Вот, отдадите его Анне, если я не доживу до нашей встречи, - Филипп протянул небольшой свиток ему. - Вы же знаете, граф, не хуже моего, как тяжело переживать расставание. Но я надеюсь на Вас, друг мой, ведь Ваше благородство... - Да бросьте это дело! - не выдержал Атос, принимая письмо и не решительно теребя пальцами печать. - Вы будете жить, вместе с Анной! Оставьте эти глупости! - Вы не понимаете, друг мой, я очень хочу жить и чувствую свою скорую кончину. А с Анной теперь будете вы... - Я позабочусь о ней. Я сделаю все, что смогу, - сдержанно пообещал Атос со слезами на глазах. - Но неужели это было бы хорошим, если бы ваша жена выйдет за вашего друга? - осторожно спросил в отчаянии граф де Ла Фер. - Кроме вас позаботиться некому... Вы моя последняя надежда...- Филипп закрыл глаза, проглатывая какой-то непонятный страх в горле. - Знаете, - продолжил он, - Я никогда не чувствовал того, что она принадлежит мне полностью. У меня всегда было ощущение, что я украл её у кого-то... Граф де Ла Фер терпел приступы отчаяния. Жизнь, вся его жизнь казалась для него никчёмным комком из разочарований и потерь, напрасных глупых попыток найти для себя место в этом мире. Последняя фраза друга застряла у него в ушах, так, что ему хотелось горько выкрикнуть: да, потому что она моя жена! Да, я позволяю ей быть с вами, я вижу, что вы счастливы вместе, я не могу и не хочу разрушать ваше счастье! - Филипп, вы - счастливейший человек, - мягко произнёс он, склоняясь над умирающим, - вы покидаете этот мир в любви к прекрасной женщине... Вы не поверите, но я бы тоже желал так умереть. - Граф, что вы такое говорите... - томно проговорил Филипп, не открывая глаз, уже слыша и чувствуя запах смерти, - это страшное дело - умирать. Лучше не думать об этом тогда, когда это не грозит. А лучше - вообще не думать... Граф де Ферже вздохнул так грустно и разочарованно, что у обоих сжалось сердце. Единственное же, чего хотелось Атосу - так это забыться. - ...один только Господь ведает, как она мне была дорога... как одна кровь... - Как одна кровь, - повторил граф де Ла Фер механически. Он повторял все чаще и чаще целые фразы, понимая, как близко оба находится от смерти. "Всё это донельзя глупо, как в дурной сказке - судьба снова сводит меня с призраком женщины из ада", - уходя далеко в подсознание, подумал Атос. - Все мы смертны, друг мой, - вдруг улыбнулся Филипп, что снова вызвало бурю эмоций у второго, - все же и я ещё не покойник. Дальше граф де Ферже стал рассказывать про их встречу, но с этой историей мы уже знакомы. Последние молитвы были прочитаны. Крышку закрыли, гроб заколотили и стали медленно погружать в землю. Больше Атос смотреть был не в силах. Он положил письмо в карман и уехал прочь с мыслью о том, что нужно найти Миледи. Последствия были не столь важны. Нужно было выполнить обещание. Она скорее всего уже во Франции, Атос не знал, где она может быть. Поэтому он решил вернуться и дожидаться её в доме Филиппа. Преодолев несколько вёрст и наконец добравшись до дома друга, граф опешил. Всё было развалено, разграбленно и находилось в полнейшем хаосе. Анны, конечно же, здесь не было. Атос немедля взлетел по шаткой лестнице, надеясь, что единственная ценность Филиппа на месте. Портрет Анны. Ворвавшись в темную комнату, он удостоверился. Да, он висел на своём прежнем месте. "Значит, эти болваны не знают ценности полотен", - с облегчением подумал граф. Осторожно сняв его со стены, будто боясь навредить хорошо знакомому изображению и стараясь не глядеть на портрет, в последний раз взглянув на свой недавний приют, Атос поспешил к лошади. Сейчас ему надо было обдумать все, что произошло с ним за последние несколько суток. - Стой! Портрет не тронь! Стой, грязный вор! - послышался негромкий голос в отдалении. Граф обернулся без должной ярости, схватясь было за эфес шпаги, но не пришлось - вслед за ним бежал конюх Анри. - Анри! - только и сумел сказать граф, опустив немаловажную деталь о том, что его не узнали сразу. Анри, растрёпанный и ещё не отдышавшийся, подбежал ближе. - Вы, сударь? Вот от вас такой подлости я не ожидал! Вы же знаете, как был дорог этот портрет хозяину! - возмущенно воскликнул слуга. - Потому и забираю, его же здесь обезобразят, - промолвил Атос невозмутимо и спокойно, как будто бы разговаривал со священнослужителем, а не со слугой, не считая нужным подробнее объяснять причины. - Лучшие крыша и стены для этого портрета в моем замке... Меньше всего графу хотелось прямо спрашивать о любимой женщине своего друга, но знал, что любое промедление может стать роковым. - Скажи, где госпожа графиня? - Она была здесь... В сердце у графа что-то затрепетало. - Куда? Как давно? Да отвечай же!- гневно закричал Атос, с угрозой схватить слугу за грудки, но делать этого не стал. - Туда, - Анри испуганно и неопределенно махнул рукой в сторону леса, отшатываясь от нервного вельможи. Не сказав ничего на прощание, Атос тотчас направился к лесу, где в их тёмных сводах продолжал упрямо вызывать к разуму. Не представлялось возможным найти её там, Атосу просто необходимо было побыть одному, наедине с этой мрачной картиной. Именно это ему и было нужно. Ах, как это, верно, странно выглядело со стороны, но не будь в округе ни души, ничто бы не могло остановить несчастного. Но, как ни пытался он поднять на ноги весь лес неистовыми криками, совсем не похожими на призывы человека из богатейшего графского рода, в ответ только шелестели верхушки столетних ветвей... Но внезапно увиденное Атосом заставило содрогнуться все его жилы: след, который оборвался возле реки. Атос в отчаянии сел на большой прибрежный валун. - Анна, что же ты наделала?- в глазах мужчины показались скупые слёзы. След возле реки обрывался, что говорило всем своим видом об ужасной потере. В мозгу не умещалась столь жалкая смерть. Скорбная мысль покончить с собой не раз одолевала и его самого, но слишком далеко всегда была от него эта самая смерть. Граф неожиданно чинно снял сапоги, засучил штанины и рукава, в надежде отыскать хотя бы тело. То, чего он не сделал тогда. *** Миледи проснулась. В голове то и дело маячил вопрос, что теперь ей делать? Не помня себя от потери, Анна заплакала, как живая, настоящая женщина, возможно, в первый раз в жизни, вспомнив о тех смертях, кои блеклые тени не будут давать ей покоя всю жизнь. Нельзя было уместить в голову, что могучее солнце родины не встанет больше из-за туч, если только сам дьявол не велит этого сделать. Смерть кардинала была вестью не менее печальной и внезапной, чем смерть несчастного мужа. Ясно увидя перед собой очертания его лица, миледи упала на пожелтевшую, из-за осушающего дыхания осени, траву, задыхаясь от рыданий, и зашептала его имя, как живая, настоящая женщина. Но вскоре голод дал о себе знать... Анна для себя всегда знала, что скорее бы удавилась веревкой на мельнице, чем унизилась бы и стала просить пропитания у местных горожан - не будучи, как её бывший муж, принципиальным человеком, даже сейчас она бы не позволила себе сделать этого. Она пошла, не зная ни дороги, ни местности, хотя и прожила здесь несколько лет. Как она могла зайти так далеко, чтобы заблудиться, как живая, настоящая женщина? Хотела выйти обратно, не нашла той тропы, по которой шла вчера. Паника мановением липких пальцев захватила её разум. Миледи задышала чаще, ей было страшно, она знала, как можно погибнуть в лесу, а умирать так не хотелось! С тех самых пор умирать было больно и горько, униженная, она не могла и придумать худшего наказания. Не разбирая дороги, она бросилась бежать, куда глаза глядят, нарываясь на колючий кустарник и ветви деревьев, за которые цеплялся подол платья. Лес резко кончился, она выбежала на берег какого то озера и, не в силах остановиться, упала прямо в воду. Платье отяжелело из-за холодной воды, а дно чувствовалось едва-едва. Миледи уже делала движения в сторону берега, как нога в чём-то запуталась. Как не вовремя рыбаки поставили здесь свою сеть! Анна, пытаясь отделаться от неё, и стала резко дёргать ногами и руками, силясь освободиться, но только больше путалась в сети. Из её рта вырвались отдельные друг от друга фразы, но скоро и они угасли. Сознание вскоре затуманилось, миледи невольно закрыла глаза. Она не могла осознать того, что теперь погибает верно. *** Атос не нашёл её. Дно оказалось слишком глубоким и дальше он не решился идти. Горько вздохнул, взял своего коня за поводья и пошёл пешком, ведя его за собой. Это траурное шествие тянулось неимоверно медленно, но для графа сейчас времени не существовало. Он скорбил по супругам де Ферже, которые так несчастно погибли. "Они даже не встретятся, там... На том свете", - думал Атос, попеременно отмахиваясь от собственных мыслей, - "Сколько же ещё ей предстоит умирать?..." Граф даже не знал, кого ему жаль больше всего - Филиппа, Анну или самого себя. Он потерял друга, которого предавал, всем сердцем любя его жену. Он потерял свою любовь, которой раньше не желал ничего, кроме смерти. Атос видел, что Миледи счастлива с ним, что они любят друг друга, поэтому даже не заикнулся о её ужасном прошлом. "Если ей с ним хорошо, то пусть будет с ним", - решил тогда для себя граф, но сердце болело, не зная пощады над ним, сознание раздирали, как падальщики труп, постылые отзвуки чести... Граф смог взять себя в руки и обрубить свои мысли одним резким движением головы. Чем меньше он об этом думает, тем легче ему же будет. По дороге обратно, Атос нашёл небольшой клочок ткани подола её платья... Всю её одежду можно было пересчитать по пальцам, так беден был Филипп. Но не смотря ни на что, граф де Ла Фер видел любовь в её глазах к этому человеку. Не помня себя, не находя возможности отставить прочь все свои чувства, он сжал клочок ткани в руках и застонал, как не стонал никогда в своей жизни. *** Солнце палило воды озера, как может палить только полуденное солнце. Перед глазами плыло, мир кувыркался, что-то рядом настойчиво вопило нечто нечленораздельное, и эта какофония продолжалась, казалось бы, вечность, пока Миледи наконец не поняла, что её беспомощное, отяжелевшее тело не покоится на чьих-то цепких, грубых ладонях. Приподняв голову и кое как раскрыв отяжелевшие веки, Анна видела, что над ней нависает лицо мужчины и с интересом, недовольно её разглядывает. Явственно ощутив, что у неё защипало в носу, что вода хлынула из носа наружу, Миледи почувствовала удар в голову и бессильно уронила её на бортик лодки. Сильные руки подхватили тонущую женщину и затащили в лодку. Она не замечала, как с дикой скоростью слышала, лишь слышала разговор двух рыбаков, чью сеть Анна умудрилась порвать. - Ишь, русалка какая!.. - хмыкнул один. - Дура она, зачем в воду полезла? И сеть порвала и сама чуть не утонула, - недовольно буркнул второй, демонстрируя дыру в сети. - Вот куда её теперь? - Я себе её взять не могу, жена убьёт, ты ж знаешь, какая она у меня, - стал отмахиваться первый. - Да я про сеть. Русалку твою к мельнику Роберу отвезём, пускай ей мозги вправляет. - Робер? Этот горбатый уродец? Уверен, что он её не расчленит? - Это уже будет его дело. Вместо улова - вполне подходит. - К Роберу? Могу себе представить! Он ей ещё ту... мельницу устроит, - с холодящей кровь интонацией расхохотался неизвестный. Они собрали сеть, грубо кинули её поверх Анны и, недовольные тем, что ничего не поймали, взяли вёсла в руки и куда-то поплыли. Анна не открывала глаза ещё несколько часов, наглотавшись горькой воды, которая лезла отовсюду. Лёжа, прижав колени к груди и не смея повернуться оттого, что сеть обвилась вокруг её ног, она не имела сил обдумать то, что случилась. И если бы Атос об этом знал, он бы не решился на не совсем обдуманный поступок, ибо бессмертие - есть дьявольская примета.