«Дорогой Рон, Отлично… … успехи в школе… привезу свои тетради… … представляешь… Турнир… драконы… До скорой встречи! Чарли.»
«Что? Турнир?» — Гарри с удивлением потёр слипающиеся глаза и на этот раз внимательно вчитался в письмо, но он всё понял верно. В недлинном письме прямо сообщалось о первом испытании Турнира. По крайней мере понять, что Чарли везёт нескольких драконов в школу специально для соревнований, было легко. «И ни словом мне не намекнул? — с раздражением подумал подросток, — и всё из-за глупой зависти? То есть три года дружбы ничего не стоят? Пусть Гарри Поттер сгорит заживо?» — юноша со злостью смял письмо и кинул его на пол, потом опомнился, подобрал комок и попытался расправить пергамент. «А может он просто не успел мне ещё об этом сказать?» — мелькнула здравая мысль в голове очкарика. «Ага, как же. Не успел. Он и не собирался рассказывать. Ещё, наверное, и несколько галеонов успел поставить против тебя. Тех самых, что он не вернул тогда тебе после финала по квиддичу», — пропел собственный внутренний голос. Гриффиндорец тем временем распрямил письмо, но, к сожалению, оно датировалось первого ноября, за это время Рон мог бы трижды сообщить ему о готовящемся испытании. «И как такую крысу отправили на Гриффиндор?!» — возмутился Поттер, после чего снова скомкал письмо и бросил его в камин, пылающий пергамент принёс облегчение. Через пару мгновений следом за посланием отправилась и книга шестого Уизли «Квиддич сквозь века». Дышать сразу стало намного проще, Гарри даже оптимистично подумал, что справится с кровожадными ящерами назло завистливому Рону. — Заберу меч Годрика и порублю дракона, только доспехи сначала найду, — улыбнулся парень и отправился в спальню, решив написать письмо крёстному завтра.***
Гостиная снова стала пустой, пламя камина сжигало последние странички несчастной книги. Подросток в спальне четверокурсников юркнул под балдахин и укутался в одеяло. «А давай подожжём ещё и кровать Уизли?» — вдруг предложил второй. «Том, я хочу спать», — с лёгким раздражением ответил Гарри, голос разума понятливо замолчал, по имени Поттер к нему обращался в крайних случаях. «Ничего, у нас ещё всё впереди», — донесся сквозь дрему до гриффиндорца голос второго, но скорее всего это был уже сон. Крестраж Тёмного лорда жил в Гарри с Хэллоуина 1981 года. Осколок души как со стороны наблюдал за жизнью паренька, ожидая, когда же наконец пацан помрёт, и тогда сам Том станет наконец хозяином этого тела, но чуда всё не случалось. Более того, с годами огрызок души, не имеющий своего собственного мозга, стал постепенно забывать о своей прошлой жизни, сохраняя лишь клочки памяти, какие-то общие стремления и черты характера. С появлением магических выбросов у Поттера, существование у крестража стало веселее: наконец-то стало нет-нет, да получаться пробиться в мысли своего носителя. Но чаще всего юноша не слышал его голос, Тома заглушали то совесть, то инстинкты самого парня. Затем несколько других «я» Реддла попытались убить Гарри, и бывший лорд понял, что так дело не пойдёт. Его крестражи убьют сначала Поттера, а потом будут стараться уничтожить и его, а Тому вообще-то хотелось жить, а не выживать. И тогда он скорректировал свои планы. Гарри был одиноким и забитым парнем, поэтому втереться в доверие к простаку не составило бы труда, а потом крестраж планировал перевоспитать юношу под себя. Весь третий курс Реддл пробивался к носителю, но не преуспел в этом. Благо хоть крёстного гриффиндорца не оправдали, ведь останься носитель у Сириуса, то накрылись бы планы бывшего лорда медным тазом. А с начала лета парню начали сниться странные сны, по которым бывший лорд вскоре понял: на подходе воскрешение очередного его «я». Том невероятно злился на то, как складывается жизнь его тела, этот год снова будет полон опасностей, а Гарри все так же не слышал ценных советов крестража. Но затем произошёл прорыв — очередной кошмар для Поттера, закончившийся болью в шраме, что-то поменял в мозгах парня, потому что на ворчание Тома: «Опять подскочил ни свет, ни заря — больше и не заснёт, начнёт колобродить по дому.» Парень вдруг ответил. Та маленькая перепалка юноши с внутренним голосом, по крайней мере гриффиндорец таковым его посчитал, очень порадовала Реддла. С тех пор Том начал вести диалоги с парнем, сначала Поттер отмахивался от его дельных замечаний, но потом начал прислушиваться. Начало учебного года сильно подпортило планы крестража, в школе подросток вечно с кем-то общался, внешние раздражители полностью переключали на себя внимание юноши, и никакая беседа не могла его удержать. А ещё Реддла безумно раздражал рыжий и бесила заучка — не нравилось всё окружение его тела. Раньше он лишь мог наблюдать со стороны за происходящим, но получив возможность влиять на события, огрызок души хотел ею пользоваться на полную катушку. А Гарри упорно мешал ему в этом. Но затем судьба вновь улыбнулась крестражу, участие в Турнире Трёх Волшебников хоть и было смертельно опасно, зато сильно уменьшило круг общения носителя. Теперь Поттер либо бродил с Грейнджер, на грязнокровность которой Том смог закрыть глаза, либо в одиночестве. И вот тогда он, как мудрый учитель, наставлял юношу на путь истинный. Пусть медленно, но верно парень начинал думать и поступать правильно. «Как он сегодня, особо не задумываясь, подгадил Рону! И наконец-то разглядел гнилую суть этого Уизли», — радовался бывший лорд. Правда сожжённая книга была недостаточным наказанием, по мнению крестража, но достойные проклятия Гарри ещё не начал изучать, поэтому Том решил довольствоваться малым. «А рыжего мы ещё успеем уничтожить», — пообещал сам себе Реддл.