«Gloria victoribus». Слава победителям.
После того, как Энтони узнал о намечающейся встрече с Джесом, он часами не вылезал из спортзала. Ткнуть Рэмси лицом в пол, подтвердить свое превосходство, отомстить Саламандре за шесть лет ожесточённой грызни и победу над Риком. Джес, видя рвение соперника, только насмешливо кривил губы и сдерживался из последних сил, чтобы не начать войну с бесящим Энтони досрочно и не сорвать таким образом их бой. В одну из дождливых августовских ночей, когда неугомонному Галлахеру не сиделось дома и он в очередной раз отбивал груши в спортзалах центра, к нему подошёл его бывший соперник экс-чемпион Джордан Уилкерсон. Старше Энтони на восемь лет, раньше он забивал младшего конкурента боевым опытом и не давал ему забрать у себя чемпионский пояс. С приходом Яна претензии обоих на лидерство были жёстко отбиты юным безжалостным зверем, но Энтони нисколько не утратил прежней неприязни к извечному сопернику. Джордан прекрасно знал о его истинных чувствах и с понимающей насмешкой игнорировал язвительные шутки Галлахера. В ответ на натянутую враждебность Энтони, скрываемую плохо сыгранной вежливостью, Джордан чуть ли не с умилением смотрел на малолетнего выскочку и тем самым бесил его еще больше. — Удачи с Джесом, Эн, — тепло произнёс Джордан, опираясь на стойку его тренажёра. — Не ожидал, что Бернард организует ваш бой. В тяжёлый период межсезонья Ройс оберегал своих фаворитов друг от друга. Энтони почувствовал привычное сердцебиение, когда речь зашла о его персональном враге. Несмотря на эпичное противостояние с Джорданом, он понимал, что делить им теперь уже нечего. Подавив вспыхнувшую в сердце досаду и зависть, он слабо улыбнулся и отложил снаряд в сторону. — Я сам не ожидал, — скривился Энтони. — В прошлом месяце Джеса блоха ужалила в жопу, и он потребовал у своего агента бой со мной. Нихуя не понимаю, к чему это было, пиздить его в межсезонье перед отбором на мир как минимум тупо, но… — Галлахер скривил пухлые губы. — Логика тут бессильна. Джордан в задумчивости кивнул головой. Он все пытался понять, какие отношения связывают Яна, Дема, Энтони, Рика и Джеса и насколько правдивы страшные слухи, ходившие про поражение Яна и Рика в сети. — Друзья Джеса утверждают, что после поражения Яну он сменил тренерский штаб и сделал большой шаг вперёд, — заметил Джордан. — Видимо, ему и не терпится отхватить пиздюлей от кого-то сильнее себя, — ехидно вставил Энтони. Оба знали, что лучше тренерских систем Златана Росновского и Бернарда Ройса других в Штатах не было. — Надеюсь, у тебя это получится, — по лицу Джордана пробежала тень. — Отомсти ему за Рика. И за Яна. Если то, что говорят в соцсетях, действительно правда… — Джордан умолк и испытующе посмотрел на Энтони пронзительным взглядом уставших темно-зеленых глаз. Эн серьёзно кивнул, не сводя с его лица своего. Если экс-чемпион и хотел выяснить больше через Галлахера, зная о его участии в противостоянии Яна и Дема, Энтони не дал бы ему шанса этого сделать. — Обязательно, Багира*. Я им полы в октагоне вымою. Джордан улыбнулся одногруппнику и на прощание протянул ему руку. Он ничем не выдал своего разочарования от нежелания Энтони раскрывать карты Яна и Демиана. Несмотря на готовность Багиры забыть старые обиды и помочь проигрывающему Колдуну, Галлахер сделал вид, что ничего не понимает. В любом случае, это было его решением. Джордан попрощался с Энтони и отошёл к своему тренажёру. Тренировочный процесс шёл полным ходом.***
Джес с ожесточением колотил по груше, выплескивая на ней злость, скопившуюся за день. Спортсмены первой взрослой группы, в которой числились Рэмси с Галлахером, с восхищением наблюдали, как тренируется живая ебанутая легенда боев без правил. Чёткие просчитанные движения Джеса вызывали уважение и зависть у тех, кто пытался копировать Рэмси как бойца. Только пришедший на утреннюю тренировку фанатик Энтони принципиально не смотрел в сторону Джеса, подчёркнуто его не замечал, строил презрительную моську и мастерски имитировал рвотные позывы. Эти двое всегда относились друг к другу с неприкрытой, всегда готовой вылиться в драку ненавистью, едва сдерживали себя, чтобы не набить морду личному врагу прямо на тренировке. Эту взаимную непереносимость уже ничем нельзя было уничтожить. До этих пор только жёсткий приказ Яна «не лезть» сдерживал вспыльчивого, импульсивного Галлахера и неуправляемого Рэмси от прямых разборок во время соревнований. Теперь, когда Яна не было, а стареющий Джордан постепенно сдавал позиции, ничто не мешало двум акулам боев без правил наконец выявить между собой сильнейшего в аквариуме. Не обошлось без прелюдий: Джес сломал электронный замок на личном шкафчике Энтони, а тот, прекрасно зная, кто это сделал, натянул до упора резину на любимом тренажёре своего врага. Когда Джес подошёл к нему и взялся за перекладину, хлесткая резина с оттяжкой ударила ему по ногам и рассекла кожу до крови. Оба синхронно посмотрели друг на друга. «Пиздец тебе, сука». «Отсосешь». До их встречи оставалось меньше недели. Атмосфера накалялась экспоненциально. — Джес, ты идёшь? — отзанимавшийся свои законные полтора часа Сид подошел к другу. Рэмси кривился от боли в травмированных ногах, но продолжал предпоследний подход. После тренировки надо было наложить бинты на фиолетовые от удара участки кровоточащей кожи, обработать их анестетиком и заживляющим. — Пятнадцать минут, — Саламандра не собирался укорачивать тренировку только из-за полученной травмы. — Не жди меня, Сид. У тебя же свидание. — Ты уверен? — Да. Голден пожал плечами. Рэмси всегда задерживался в зале, и во всей группе были только два человека, которые уходили позже него. Один из них покинул списки спортсменов сборной. Оставалось разобраться со вторым, и можно было выдыхать. «Представляю, что будет, если они с Энтони закончат одновременно. Раздевалку разнесут к хуям». Но Энтони продолжал фанатично заниматься, зная, против кого ему выходить в следующий раз. Если Рэмси оставалось пятнадцать минут, Галлахер планировал задержаться на полчаса.***
Через месяц после исчезновения Яна и Рика состоялся долгожданный поединок Джеса и Энтони, которого фанаты заклятых соперников ждали шесть лет. Эти двое были принципиальными врагами с самого начала спортивной карьеры (стартовали они в одно время, когда Джесу было двадцать, а Энтони — двадцать два) и с тех пор методично и упорно шли к тому, чтобы перегрызть друг другу глотки. Их неутомимые пикировки подводили к драматичной развязке напряженного, принципиального противостояния. Волны ненависти, звеневшие в раскаленном воздухе переполненной Рэд-Арены, можно было резать ножом. — Будь осторожен, Джес, — тихо напутствовал друга бледный от волнения за него Сид. – Ни за что, – так же тихо отозвался Саламандра. Рэмси должен был настроиться на самую сложную встречу за всю свою карьеру, в которой он совсем не являлся фаворитом — из десяти человек семь ставили на Энтони, один на ничью и только два верили, что Джес победит. Атмосфера была накалена до предела, и даже стальные нервы Рэмси и Галлахера подвергались её заметному влиянию. Сид что-то говорил ему, в последний раз давал другу советы, но Джес в это время думал о другом. Он разглядывал Энтони, выходящего из раздевалки под восторженный рев толпы и свою любимую песню, и что-то нихрена не замечал, как тот сильно страдает по поводу собственного предательства. Галлахер, наоборот, был в странно приподнятом настроении, уверенный в себе и своём превосходстве, заведенный, на драйве — Джес удивился тому, куда же делась виноватая моська, с которой он просил у Яна прощения в вечер памятной драки. Энтони, казалось, нисколько не жалел о сделанном решении. Он проходил в зал с видом человека, только что выигравшего Олимпиаду, и неважно, что в их виде спорта она не проводилась. Джес раздражённо скривился — нашёлся тут, блять, альфа, — провожая его глазами до места взвешивания. Рэмси был напряжён до боли в мышцах, но не испытывал страха, только затаенную ярость — знал, что сделал для своей победы всё. Сегодня в этой клетке между ними всё должно было решиться… О варианте ничьей Джес даже не думал всерьёз. «Интересно, что Демиан пообещал ему в награду за его предательство?» — подумал он мимолётно. «Такой радостный, сука. Не деньги, не девчонку, не магнитоплан. Что такого было у Дема, чего не нашлось у Энтони?» Ведущий объявил результаты взвешивания Галлахера — на два килограмма тяжелее Рэмси — и пригласил соперников провести поединок взглядами. В любое другое время Бернард не стал бы рисковать боем из-за бешеного характера обоих парней: подравшись, они могли нанести друг другу травмы еще до начала поединка и сорвать крупный старт. Сегодня он проверял Джеса максимально жестко: достаточно было одной ошибки Саламандры, и Бернард сразу бы воспользовался поводом вышвырнуть его из сборной. «Только, блять, ударь его, и тебе конец». Энтони с Джесом синхронно подошли друг к другу и мрачно уставились на врага. Противостояние с Яном закончилось, их совместная коалиция с Графом распалась. Они вели свою безмолвную, но оттого не менее принципиальную войну взглядами. Голубые глаза Энтони выражали всю степень презрения, которую он испытывал к Рэмси, а Джес проверял его на прочность своими бездонными темно-карими, почти чёрными в пульсирующем освещении арены. «Шлюха продажная», — одним взглядом говорил один. «Шестёрка», — без слов отвечал ему другой. «Сегодня я выбью из тебя всю дурь». «Смотри, чтобы очко не треснуло». — Каково это — быть предателем, м? — едва слышно поинтересовался Саламандра. И едко улыбнулся. Взбешённый Энтони рванулся к нему, но Джес тут же перехватил его руку. — Чья бы корова мычала, жополиз! Охрана мгновенно метнулась к Рэмси и Галлахеру, которые так и не дождались их официальной встречи. — Энтони, блять, что на тебя нашло, — процедил Бернард, самолично отдирая руки спортсмена от намертво вцепившегося в него Джеса. — Совсем ебанулись, что ли, оба? Распаленный Джес сбросил руки охранников, содрал с себя футболку и швырнул её Энтони в лицо. Он не дожидаясь ответного удара развернулся и пошёл в свой угол, разминая кисти рук. Сердце билось как ненормальное, хотелось разорвать эту суку и сломать ему шею. Хрупкие, нежные зачатки его любви были безжалостно вырваны и уничтожены тем, кого он безоглядно любил пять безумных лет. На ее место пришла дикая, остервенелая ненависть. Их отношения давно зашли в ту стадию, откуда нормального выхода с помощью разговора или игнорирования друг друга не было. Слишком много накопилось между ними невысказанных эмоций, злобы и затаённой зависти, слишком жестокие оскорбления на тренировках и в сети, чтобы когда-нибудь забыть это всё. Саламандра поймал себя на мысли, что их вражда во многом напоминала противостояние Яна и Дема с той лишь разницей, что трахнуть заклятого врага у него так и не получилось. «Интересно, как Ян отреагирует на победу любого из нас?» — отрешенно подумал Джес. «Мы оба теперь для него враги. Будет ли ему вообще интересен результат нашей встречи?» Энтони, между тем, взял микрофон, прошёл в центр октагона и с вызывающей миной глянул на своего соперника. — Наконец-то я смогу легально набить тебе морду, — с наслаждением и насмешкой сказал он, сканируя Джеса взглядом. — Давно надо было провести нашу встречу, но ты же постоянно ломался, трус. Рэмси подавился воздухом. — Я ломался?! Ты охренел вообще? — Ну не я же, киска. Джес демонстративно взял другой микрофон, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не зарядить им Энтони по лицу, и ответил: — Я многое мог бы сказать по поводу твоей фразы, но лучше докажу все делом. И да, Энтони, я тоже рад, что наконец-то смогу тебя избить. — Сегодня Рик узнает, кто из нас лучше, — с вызовом ответил Галлахер. Зал взревел. Члены бойцовской сборной Бернарда Ройса в немом потрясении переглянулись между собой. Они не ожидали, что Энтони так жестко вскроет наболевшую загноившуюся рану Андерсена и Рэмси. От смуглых щек Саламандры отхлынула кровь. Энтони сжёг за собой все мосты. После этого его оставалось только прикончить в этой же клетке. — Да, узнает, — негромко ответил он. — И поймет, что сделал правильный выбор, начав встречаться со мной. Ответить Энтони не дали. Микрофоны забрали у обоих во избежание дуэли этими же устройствами и развели их в разные стороны. Судья дал предупредительный сигнал, шум в зале стих. Бойцам были высказаны последние наставления и пожелания удачи. Агент Галлахера в последний раз пожал ему руку, и поединок начался.***
Никто из присутствующих в Рэд-Арене не обратил внимания на мощного раскаченного мужчину, пришедшего в чёрной мастерке с капюшоном, закрывающим почти все лицо. Он сидел на VIP-месте, в отдалении от забитых под завязку рядов со зрителями. Никем не замеченный Натан Граф Лэндж с интересом смотрел начавшийся бой. За день до поединка Джес прямо спросил его, на чьей стороне симпатии самого мощного союзника Демиана и придёт ли он болеть за кого-то из них. — Граф, ты за кого из нас? — поинтересовался Рэмси. Тот наградил его скучающим, слегка раздражённым взглядом. Он не знал, как ответить на этот вопрос так, чтобы не обидеть Джеса. Саламандре было интересно, кого из них Натан ненавидел меньше. Лэнджу хотелось, чтобы эти двое как можно жёстче избили друг друга, чем доставили бы ему несказанное наслаждение — и Джес, и Энтони выводили его из себя до зубовного скрежета. — За того, кто сильнее, — доходчиво ответил он. Рэмси закатил глаза. — А если серьёзно — на кого ты поставил? Граф неторопливо повернулся от стола, за которым рисовал портрет любимой жены, и посмотрел Джесу в глаза. — Знаешь, ящерица, я бы на твоем месте больше переживал о том, на кого поставил Рик. — Слышь, собака, ты охренел! — взвился Рэмси, возмущённый до глубины души натановской версией своего прозвища. — Рик болеет за меня, понял? — Это он тебе сказал? — иронично выгнул бровь Граф. — От собаки, кстати, слышу. Рик под моей сывороткой может сказать все, что угодно, лишь бы ты от него отстал со своим хуем. — Ему нравится, — прошипел Джес, пронзительно глядя Натану в глаза. — Тридцать дней, — спокойно и жестко парировал тот. — Ему это будет нравиться только тридцать дней. Крайне не советую тебе, ящерица, забывать об этом.***
Их бой получился кровавым, жестоким и очень долгим. В отдельные моменты фанаты то одного, то второго уже хоронили своего бойца, а у него в этот момент открывалось второе дыхание, и он набрасывался на соперника с удвоенным рвением. Чаще это был Джес — более техничный и опытный Энтони давил Саламандру мастерством и энергетикой, но тот держался на равных и жестко бился за свои позиции. Зрители орали в голос; на этот принципиальный поединок тяжело было смотреть без слез. Даже Анна Гарсия, привыкшая к подобному благодаря любимому Яну, с колотящимся сердцем наблюдала за их дракой. Не зная о предательстве Энтони, она искренне желала победы ему. Анна непрерывно думала об исчезнувшем Яне, умоляла Галлахера рассказать ей, что произошло… То, с какими глазами Энтони молча покачал головой, прикрыл покрасневшие глаза и прошептал «прости», окончательно разбило ей сердце и заставило убедиться в верности собственных догадок. С Яном было покончено. Темнокожий зверь с другого конца земли навсегда забрал у нее ее любимого. И два его лучших друга так и не смогли спасти Колдуна. От воспоминаний о Яне отвлекли усилившиеся крики: Энтони с Джесом под обоюдный мат грохнулись на пол и теперь пытались перехватить инициативу там. Экспертным взглядом Гарсия определила, что поединок подходит к концу: оба были полностью вымотаны и едва держались на ногах. Оставалось догадываться, у кого из них больше упрямства, спортивной злости и выносливости, чтобы вырвать победу у давнего соперника, перегрызть ему глотку, не сдохнув при этом самому. Натан в VIP-ложе тоже замер в ожидании, понимая, что бой идёт к развязке. Он в открытую наслаждался до смешного колхозной дракой Рэмси и Галлахера, которые словно забыли все нормальные приёмы и теперь махались как две пьяные проститутки. Те, кто разбирался в миксфайте, были поражены тем, как Джес держался на равных против монстра Энтони. Саламандра был младше и не таким способным, как Галлахер, которого до прихода Яна считали следующим властелином чемпионского пояса в тяжёлом весе. И тем не менее он рубился с ним на равных, зная, кто в этот момент наблюдает за их боем через трансляцию, вынужденный выбирать между другом-предателем и принудительным любовником, под которым он кричал каждую ночь. Джес надеялся, что этот бой ясно покажет Рику лучшего из них. Он хотел, чтобы Василиск забыл о том, как когда был влюблён не только в него, но ещё и в Энтони. Разозленный тем, что соперник не его уровня даёт ему достойный отпор, Галлахер скривил окровавленные губы в усмешке. Джес ясно увидел, как тот одними губами пообещал «я тебя выебу». Оба выкладывались на максимум, не жалея себя и умудряясь ещё одновременно с боем, превратившимся в базарную драку, материть и обзывать друг друга красочными эпитетами. И Джес, и Энтони явно друг друга стоили, и в этот день их давняя, многолетняя вражда наконец нашла себе выход. Сида Голдена колотило, как в нервной лихорадке. Он в кровь искусал губы, волнуясь за лучшего друга. Для Джеса это был поединок всей его жизни; кому, как не Сиду, было знать, ценой чего Рэмси зубами прогрыз себе путь к титульному бою. Экс-чемпион Джордан Уилкерсон после поражения Яна не смог вернуться на пик формы, и драться за освободившийся с уходом флагмана титул предстояло именно Энтони с Джесом. Натан неслышно приблизился к Сиду сзади и слегка коснулся его плеча. Тот резко вздрогнул. — Расслабься, — посоветовал Граф. — Энтони не Дем. Даже если сольет, сможет восстановиться. Сид с силой закусил губу. Да, наверное, судьи не дали бы Энтони серьёзно травмировать Джеса…в случае чего. Но Голден, правда, так не считал. Он все-таки смог оторваться от увлекательной бойни, устроенной двумя самыми несносными спортсменами Центра, и перевести взгляд на Натана. — Я слышал, ты отпустил Алистара. Граф молча кивнул. — Зачем? — Наигрался. Не хочу его мучить. — Не боишься, что захочет отомстить? Натан усмехнулся. — Не боюсь. Сомневаюсь, что он вообще придет в себя в этом году. — Рэндалл Хантер — это самый опасный помощник Яна — уже вербует людей, чтобы его вытащить. Граф повел плечом. — Ему же хуже. Про клещей, всаженных в сердце, знали только он, Ян и Дем. — Ты рискуешь, Нат, — тихо произнес Сид. — Люди Яна нам никогда этого не простят. — Разве меня должно волновать их прощение? Если они не поняли с первого раза, мы их добьем. А вообще, это проблема Яна — смотреть за тем, чтобы ради спасения его дырки никто не откинулся. — Сомневаюсь, что Ян сейчас думает о чем-то еще, кроме своей дырки… — начал Голден. — Сид, — изменившимся голосом, прервал его Натан, увидев, что творилось в клетке в этот момент. Все остальное отошло на второй план. Сид сразу же обернулся, и у него перехватило дыхание. Энтони, держась чисто на одном упрямстве, непредвиденно оказался слишком близко к Джесу и мощно, с размаху заехал ему по лицу с разворота. С его силой и скоростью самого удара пропущенный в голову стал фатальным для уставшего избитого Джеса. Рэмси временно потерял ориентацию в пространстве и споткнулся о выставленную ногу Энтони. Тот ждал этого. Среагировав за доли секунды, Галлахер добил уже падающего Саламандру, придавая ему ускорения в полете и завершая таким образом его болезненную встречу с полом. Джес даже не успел понять, что произошло. Он отключился уже после второго удара Энтони, а третий только отправил его ещё дальше в бессознательные дали. Шансов выстоять после таких страшных бомб у него не было. Агент Рэмси с запоздалым ужасом закричал «нет, Джес, держись!..», но было поздно. Тренерский штаб Саламандры невольно затаил дыхание, ожидая худшего. Они были уверен, что сейчас Энтони отшвырнет рефери, налетит на бессознательного соперника и нанесет ему такие травмы, после которых Джес больше не встанет. Разъярённый Галлахер и вправду несколько раз зарядил по лицу упавшему Рэмси, разбил ему нос, с наслаждением рассек скулу, но потом — с заметной досадой остановил занесенный кулак, успокоился, видя, что тот уже не реагирует. — Да, я предатель, но я все ещё лучше тебя, сука! — рявкнул он и наградил Джеса тяжелой, унизительной пощечиной. — Это тебе за Рика, ублюдок, — ударил еще раз, сильнее. — А это за Яна. И только, блять, попробуй ещё раз встать у меня на пути. Галлахер выпрямился, неторопливо поднялся на ноги, встряхнул ноющим запястьем. Разжал онемевшие пальцы и с нечитаемым выражением лица глянул на уничтоженного Джеса. Он отошёл от врачей, приводящих в чувство Саламандру, проигнорировал что-то говорящего ему Бернарда, и вдруг поднял голову. Энтони пристально посмотрел сквозь беснующихся фанатов в сторону восточной VIP-ложи. Словно заранее зная, куда смотреть, в какое именно место, на кого конкретно. — Я его сделал, Натан!.. И тебя бы я тоже раскатал! — заорал он, пронзительно глядя в глаза занявшему свою ложу Графу. — Шерлок из тебя хреновый, кстати, — с усмешкой добавил он. С холодным вызовом боец, носивший всемирно известное прозвище Чёрная Вдова, посмотрел прямо в камеру, как бы говоря «ты все видел сам». Смотрел секунды три, не отрываясь, одним взглядом выражая то, что мог бы сказать словами. «У тебя получилось купить меня, Дем, но ты бы не смог пройти меня в клетке. Прилетай, разберёмся», — как бы говорил он, зная, что адресат его вызова поймет это послание правильно. К нему подлетел его счастливый агент и заключил Энтони в объятия, не веря, что его спортсмен спустя столько лет выиграл заветный пояс чемпиона Америки. Галлахер слабо улыбнулся, обнял его в ответ и прошёл на свою сторону. Только там он позволил себе практически упасть в руки врачей. Энтони очень сильно штормило, ноги подкашивались, в глазах темнело от боли, левая рука плохо слушалась в сгибе локтя, но его накрывала запоздалая победная эйфория. Сегодня Энтони стал новым чемпионом страны и лидером национальной сборной. Сегодня они с Джесом выплеснули разом все эмоции, скопившиеся в них за шесть лет личной вражды, с удовольствием взорвали давно тлеющую бомбу замедленного действия. Галлахер не знал, кто победит в их личной встрече, но был уверен, что после этого все закончится: либо они друг друга просто убьют, либо повторят историю Яна и Дема. Энтони был счастлив понимать, что он закрыл их противостояние в свою пользу — ему больше не придётся постоянно быть на взводе из-за бесящего Джеса, ожидать удара в спину, драться в раздевалках. Чёрная Вдова улыбнулся поздравляющим его фанатам, думая только о том, как бы не упасть перед всеми позорно в обморок и удержаться на ногах хотя бы до тех пор, пока он не доберётся до дома, где его уже точно никто не увидит. Он победил… Напоследок Энтони обернулся, чтобы кинуть прощальный торжествующий взгляд на побеждённого Рэмси, и слова застряли у него в горле. Пришедший в себя Джес горько, безутешно рыдал, сидя на полу октагона и не обращая внимания на врачей и разбитую его поражением команду. «А я ведь тебя любил…», — беззвучно прошептал он вслед уходящему чемпиону. «Я тебя правда любил, Энтони».