Детская неожиданность

— Крольчонок, ты уверена? — А разве это все так сложно, милый? — Ну… Как тебе сказать… — Как ты умеешь, Эндимион: понятно и просто. Неокоролева Серенити улыбнулась мужу. Ясно и светло. Скушала …дцатую печеньку за утро. Муж неокоролевы вздохнул, промакивая лоб краем своего плаща, разумеется, очень королевского и такого, какой стоит дорого. С точки зрения жены проблема была, но решаемая методом запросто: ее подруги-сенши одиноки, а давным-давно встречались с его, Эндимиона, хранителями, и еще потом, в другой жизни, вроде бы немножко с ними посражались, а теперь даже знакомы с теми мужчинами не были. Трагедия? О да, и еще какая. Правда, внести изменения в сложившуюся так вот ситуацию по мнению Серенити не только можно, а еще и нужно. Даже необходимо! И побыстрее. Следовательно, если тех бывших (ныне рядовые подданные короны, неженатые и законопослушные, неокоролева узнавала, Сейлор Меркурий не даст соврать, как в себя придет) срочно жахнуть дозой кавая, заново перезнакомив их с воительницами короны в процессе того жахания, мир станет лучше, и будет им счастье вселенских масштабов. Им всем, и экс-хранителям, и венценосной чете всея Земли, и сейлорам, разумеется. И вообще каждому живому существу. Огромное. Счастье. Эндимион ощутил, как покрывается холодным потом не только его лоб, но и спина под пиджаком с рубашкой и жилетом. Тоже дорогими и торжественными, конечно. — Милая, скажи, а в то время, пока меня не было в столице, ты что-нибудь уже начала делать, осчастливливая подруг? Неокоролева жизнерадостно зажевала еще печеньку. С цукатами. — Я хотела подождать, чтобы посоветоваться с тобой, любовь моя, когда ты вернешься, — муж начал выдыхать. — Но дни тянулись так долго, у тебя было много дел, ты сообщил, что можешь задержаться, и сегодня утром я вдруг проснулась рано-рано с мыслью о том, что ждать дальше просто не могу. Так что я взялась за Серебряный Кристалл, девочки окаваились и переместились как раз к завтраку в жилища своих… Милый? Тебе плохо? Что с тобой?! Эндимион ее не слушал. Что извинительно, учитывая, в каком он был состоянии: вообразив причины и следствия жениной доброты, властелин Хрустального Токио свалился в глубокий обморок прямо к ногам своей неокоролевы. Правда, сделал он это удачно, следует отдать ему должное: ни свой дорогущий плащ, ни подол неокоролевского платья жены (тоже ну очень дорогого) в процессе падения не помял.

***

— Советую передумать. — Вот еще! — Сын, идем. Наша гостья может упорствовать дальше. Рей топнула ножкой. Сверхаккуратно причесанный дядя-блондин с ярко-синими глазами хотел ей покомандовать? Ага! Обойдется. Пусть лучше указывает своей детворе, как жить. Сыну-ровеснику Рей и маленькой дочке, той самой, которую этот дядька сейчас на руках держит. — А вот и буду. Буду упро… упоро… Сверхаккуратно же причесанный мальчик покачал белокурой головой. Попробовал воззвать к благоразумию Рей снова, зыркая в ее сторону такими же синими, как у его отца, глазами. Что, выдрессированный? Или просто ну очень сильно захотел позавтракать в компании не только родных, но и с гостьей заодно? Рей не знала. — Мой папа вкусно готовит. Рей хмыкнула и повернулась к этому настырному спиной. — Думаю, не вкуснее, чем одна из моих подруг. — Сынок… — Уже иду. Рей нахмурилась, проглатывая голодную слюну. Увы, но у нее отчего-то не получилось ни сейчас, ни минутой раньше взять и вспомнить, как зовут ее талантливую по части приготовления завтраков подругу. Странно. Она молодая, а с памятью иногда бывают сложности, если становишься более старенькой. Но когда именно такое может произойти? Рей нахмурилась еще сильнее. Ну… Ну же… — Вспомнила! Не раньше семи лет. Или все-таки девяти? Рей вздохнула. Из чужой кухни в ее сторону зазмеился аромат каши. Сочный. Приятный. Вот наказание!