Рукопись, найденная бесполезною.

Непереносимость алкоголя — немыслимый диагноз для любителя выпить. Если бы Эдгару поставили его раньше, то, кто знает, может никто бы и не сгорел. Кто знает. АЛКОГОЛЬ. Это слово кружится в его голове, обретая материальные формы, переносясь на реальность грубым несуразным эскизом. Кто-то пишет его на стенах в особняке, и Аллан натыкается на него в самых неожиданных местах. Вчера подтеки из зубной пасты растекались по стене в форме этого слова. АЛКОГОЛЬ. И смайлик. Эдгар видит много всякого, а помнит — ровно наоборот. Про поступки и говорить нечего. Вчера попытался придушить (почтальон, признайся, в штаны наложил) кого-то, хотя в глазах Эдгара Аллана По, верного эспера из Гильдии и писателя, он точно пытался открыть горлышко старой бутылки коньяка. Горло и горлышко. Ну какая разница, правда? СЖИМАЙ И РАСКРУЧИВАЙ. Вчера вообще странный выдался денек. Если бы Эдгар раскусил его раньше, то никто бы не сгорел. У него же непереносимость алкоголя! Но настойчивые руки заливали в рот спирт. Он брыкался, он сопротивлялся, но руки продолжали творить свое злодеяние. Ох уж эти, охваченные дьяволом, руки. Ох уж эти, направляемые дьяволом, руки. ОГОНЬ. По не помнит, почему напился. Действительно ли все горело, или надписи на стенах снова обрели излишнюю, напускную даже, материальность? К нему обратился какой-то (Рампо. Рампо. Рампо. Рампо. Рампо) голос. Восседая на красном кресле, Голос словно выдернул Эдгара из мира, где тот напился и запутался в галлюцинациях, в мир, где они ведут беседу — отдает запахом психологизма и сатирической распущенности. По одолевают противоречия. — Где ты сейчас был, Аллан? — наклонив голову, поинтересовался мужчина с растрепанной шевелюрой. Хаос на чужой голове раздражал хаос в собственной. — Здесь, Эд, — к Голосу. Это не красное кресло, это просто стул, а на нем висит пальто детектива. Детектива. Детектива… Руки почему-то скрутились в замок. Почему его спрашивает Детектив? — А где ты был, когда сжёг поместье? — Дома, дописывал эссе. Детектив нахмурился. Единственная лампа нехорошо очертила его брови. — Но ты сжег свой дом, Аллан. Это было месяц назад. Знаешь ли ты, где сейчас находишься? — Я… Я очень хотел… (умереть) выпить. День выдался паршивым, а потом эти надписи… Писатель заморгал от напряжения, и ошарашенно обнаружил наглую смену картинки окружения. Словно в его голове сменялись кадры по щелчку таймера. Он подскочил, обнаружив себя на (признайся, По, ты болен, это ненормально) чужой кровати. (голова рядом выступает из-под одеяла) На их кровати. — Эд? — Мм… Весьма информативно. Весьма характерно для ежедневных — еженочных — диалогов. По не осознает до конца, где он находится. Кому он должен мстить за переполох в голове, кого любить? Когда он мстил, когда любил? Куда он поскачет дальше, если временные и пространственные границы стираются в одно мгновение: стоит только голову повернуть в сторону? — Тебе приснился кошмар, Аллан? АЛКОГОЛЬ. Завтра или вчера? Жив или мертв? Здесь или там? — Да. Просто старый кошмар, — По, мокрый, опустился на подушку, обнимая край одеяла. Он почувствовал, как родная рука перебирает его волнистые пряди. Рампо удерживает его здесь, подальше от преисподней, где ОГОНЬ. И АЛКОГОЛЬ. « :) »