Рукопись, найденная бесполезною.

      — В этот раз я п-предлагаю сыграть в детективную игру, — дрожащими не от страха руками, Эдгар разложил на столе несколько тонких папок, отмеченных фото на скрепке в углу. Он мягко придал губы улыбке — не изыскано — и взмахнул руками: жест, который Рампо видит редко по будням. Возможно, По не перепил на ночь? Запах накрахмаленной рубашки щекочет свежестью — Эдгар подготовился к встрече с террористом. Детектив вздохнул, снимая очки:       — О, — и подвинулся ближе ко столу. Комната в особняке Аллана больше, чем квартира Рампо. Он, скрываясь, позаимствовал библиотеку эспера Гильдии. Ему… надо рассчитать все. Сделать так, чтобы все пошло по сценарию. На сердце истерика. На пальце заусенец — мебель в доме Эдгара стара — по европейски вычурна — как мир, в котором его друзья — враги.       — Ты еще не заинтересован, — голова По чуть вздымается, чтобы убрать прядь перед самым взором. — Но это поможет.       Эдгар смотрит серьезно, опершись руками о стол. Это тоже привычка: вынуждает Рампо выпрямить спину и казаться выше, но По не кажется — мерещится — это уместным. Ему почти не важна разница в росте, ведь он в ней лидирует. Рампо скептически перебирает пальцами лежащие папки. В глазах немного плывет из-за снятых очков — Эдгар не оскорбляется их отсутствием, продолжая:       — Здесь первые мои повести, которые ты щелкнул… — присаживаясь на стул, Эдгар глотает ностальгическую обиду, — …очень быстро. По юности и моей неопытности, конечно.       — Да? — зеленые глаза под светом лампы — английская романтика — загораются. — Ты сохранил эти старые тривиальные шаблонные недоплетыши? Жестоко!       — Спасибо, — воск мягко плывет по свече. — Чему они помогут? — Рампо, согнув одно колено на стуле, откинулся на спинку. Свет на мятой рубашке струится тусклым витражом. О реальность его локти стерты, подолгу прижатые к столу. Позвоночник трещит под топором каждой мысли: необходимо собрать все силы, придать суду, помочь…       — Нелепое помогает попасть в забвение, — По наклоняет голову. Рампо уверен, что тот вскинул брови вверх. — Удержаться за надежду, что прошлые победы определят будущий успех. Слово — сильное оружие, оно толкает продолжать… заниматься делом. Вспомни, как ты легко разгадал шифр в записи Кидда .       — Уильям просто хулиган, — детектив тянет буквы, но морщинка на лбу медленно исчезает. По мерках родины Эдгара член агентства должен переживать о скором тридцатилетии, точно не о спасении мира от ненависти военного. Часовой пояс сбивает с толку — по крайней мере, когда они с По, по юности, возвращаются не трезвые в английское поместье. На утро пробивает виски от жесткости дерева: оставленная подушка для сна не сразу собирается в сонном взгляде. Узор из листьев сакуры. Пыль играет в воздухе.       Мир с эсперами, принесший страдания, вынуждает переписывать все в книге, изменять реальность. Рампо называет это «состязанием», но Эдгара больше ловко не провести: он не перенесет, если Рампо сломается. Оставит его погибать одиноким. Жестоко.       — Эдгар, ты знаешь разгадку: почему все так? — Эдогава закрывает голову, утыкаясь лбом в темноту. Горячие слезы стекают уликами на записи из отдела по делам одаренных.       Аллан накрывает его собой, проводя рукой по волосам. Он давно не отвлекается на выпивку, и реальность приобретает ужасно контрастные очертания, но По перенесет этот кошмар на пару с детективом: спрячет его в словах на губах, в книгах, руках и объятиях. Игры, — через сеточку процедить эмоции, — предлагаемые писателем, возвращают Рампо назад, пока тот не сошел с ума.