Героев восхождение.

      Город, честно говоря, поражал.       Для средневековья он был явно необычайно огромен и красив, всё-таки столица сильнейшего на всём шарике государства. И даже учитывая слабую заселённость на квадратный метр города, всё-таки здесь было мало строений с двумя и более этажами, и то были в основном таверны, гостиницы и прочие заведения, а не жилые дома, население его явно превышало пару сотен тысяч человек. Пустяки для цивилизованного мира и просто дикие числа для этого.       То-то даже резерв оставленных здесь войск превышал пять тысяч воинов. Эх… он на то и резерв, что его вытянули к дворцу только когда начался совсем уж лютый кабздец. Вообще, его наличие для нас как щелчок по носу — зачем священников били? Потому что хотелось опробовать силы, пристукнуть чересчур зарвавшихся, и, важное дополнение, спасти прислугу и гвардейцев, которые нам никаких гадостей не делали. Ну и вот, спасли блин, церковь то всю не вырезали, а на гарнизон выёживаться сейчас не с руки, я в печальном состоянии, да и вряд ли вытянем такую толпу в принципе. Так что оставалось только стискивать зубы и убеждать себя в том что армейцы не бредят насчёт Служения Тьме и что там ещё вещал Первосвященник.       — Какой уровень подняла? — отвлёкшись от печальных мыслей, спросил я у мечницы.       Та дёрнулась от неожиданности — тоже шла, задумавшись:       — Семьдесят первый. Одиннадцать сама подняла, Меч Жнеца даёт неплохой бонус при рубке толпы, да двадцатка с Первосвященника прилетела. Ты разве не видишь в профиле нашей группы?       Я только отмахнулся.       — На кой мне туда глядеть ради одного числа, когда я могу просто спросить у тебя?       — Кхм, — Рен явно как раз собиралась ради этого самого числа заглянуть, — а у тебя какой?       — Девяносто четвёртый, как с куста. Поначалу, пока вы не включились, был какой-то дикий множитель опыта, мол, «Один против многих», в пять раз больше экспы шло. Ну и поверх та же двадцатка.       — Воу! — охнула девушка, — да ты теперь должно быть тот ещё монстр.       Я покачал головой:       — Там были товарищи с уровнями за сотню, ты может и не видела, но у Первосвященника — сто шестьдесятый. На одном Осколке и адаманте вывез… Но кое-где, может, и монстр. Ты же видела профили проходящих мимо солдат — мало у кого уровень до сорока доходит, а выше сорока вроде и нет никого — сели святоши на свои Драконьи Часы и сидят себе, мзду требуют за отодвигания барьера развития, для простых солдат неподъёмную. Глупо ограничивать боеспособность своей армии, но это здесь видать мировая практика, раз не развалили ещё Мелромарк. Дикость! Обычный человек, будь он хоть сотню раз талантлив, здесь никогда не станет сильнее сороковушки, если того пожелают сильные мира сего.       — Неплохая защита от гражданского переворота, — пожала плечами Рен, — маленькая, но могучая кучка высокоуровневых оболтусов может вечность править слабыми людьми, которые никогда не станут сильнее, и даже если на их сторону встанет армия, ничего не поменяется. Умно.       — Какой-то прям мировой заговор, — почесал я в затылке, обросшем новой кожей. — Может, свергнуть этих мразей?       — Будто мы ещё какое достойное занятие найдём. — Улыбнулась мечница.       Тем временем мы медленно, но верно переходили из части города богатой в часть города бедную. Сначала уменьшалось количество заведений и они мельчали, затем начали становиться всё непригляднее и сами дома. Но сильно хуже не стало, как-то я по-другому немного представлял это место.       Хотя чему удивляться? Это всё-таки столица, и пусть здесь и не такая дурная феодальная утопия, которую часто рисуют какие-то идиоты в своих книжках, неоткуда же здесь взяться откровенным трущобам?       А вот закуток работорговца выглядел реально отвратным местом. Мало того что с гигиеной у его подопечных было откровенно плохо, так ещё и не убирался за ними никто. Разве что духами какими-то цветочными всё запрыскали, чтоб совсем уж не воняло.       Сам он, мелкий дядька, мне тоже не понравился — льстивый, слащавый, с пропорциями разжиревшего колобка и одетый очень странно. Наверное, если бы он был хорошим человеком, можно было бы сказать что его наряд забавен, но от него так и веяло какой-то первородной мерзостью, так что язык не поворачивался. На ум почему-то приходило только одно слово — человечишка.       — Здрасте. Нам нужны рабы. Штук десять, поздоровей. Зверолюдей. — Сказал я прямо с порога, желая скорее покончить с этим делом.       — О, — предвкушающе потёр руки работорговец, — как я вас ждал, как я вас ждал, милейшие люди, вы не представляете! Как только прогрохотало во дворце, я сразу понял — сегодня ко мне наведаются мои любимые и любезнейшие друзья из церкви! Для ваших нужд я всегда готов пожертвовать самый лучший товар по разумной цене! Заряд артефактов…       — Помолчи, — припечатал я, — скорее отведи нас к своему товару. Церковь не будет ждать.       Ах, вот оно как! Этот пройдоха и про орудие триединое знает! Священники заряжали его с помощью рабов-зверолюдей? В принципе логично, полузвери еретики просто по факту своего рождения, следовало догадаться.       «Лучший» товар меня не впечатлил. Зверолюди либо имели мелкие уровни, либо были уже одной ногой в могиле, либо имели недостачу этих самых ног и рук, либо были больны или уродливы. Прав был Мотоясу, некондиционный товар. Но, в принципе, мелкоуровневых детей можно было брать, они тут самые нормальные, к тому же если мы подгоним их на несколько уровней, они быстро повзрослеют — это очень интересная особенность зверолюдей, их размер как у монстров имеет зависимость от уровня, но из-за людской части это теперь скорее возраст, а не размер. Во всяком случае тело меняется как при взрослении.       — Вон тех давайте, — я ткнул пальцем, — этого кроличьего, тех двух кошек, собаковидного, ящерицу, двух волкообразных и эту… пантеру, да?       Карлик согласно закивал:       — Да-да, вы абсолютно правы. Но позвольте, неужели в церкви появился спрос на такой молодняк?       Мои руки сами собой сжались в кулаки. Нихрена себе, эти извращенцы рабов ещё и пользуют перед употреблением в качестве батарейки?       — Не твоё дело, — стараясь сохранить хотя бы внешнее спокойствие отрезал я, продолжая осматривать клетки. Как назло, ничего хорошего и не осталось. Бесновался у себя в клетке слабенький искалеченный семьдесятпятиуровневый вервольф, догнивали заживо совсем печальные особи. Отвратительно.       — Ладно, это что за зверёк? — указал я на дальнюю клетку с неликвидом, которую от нас пытался прикрыть своим мелким телом работорговец, чтобы видимо не оскорблять наши глаза этим зрелищем, — там, меж искалеченым кроликом и слепым ящером.       — А, — махнул он рукой, — енотовидная. Только мало от неё толку, всего первый уровень. Да и больная — слышите, кашляет?       — Что ж вы это свой собственный товар хулите, честные сильно? А уж о толке мы и сами подумаем. Берём ещё её и всё, — уверенно произнёс я, нам ведь так и так за зельями ещё идти, так что подлечим это чудо.       — Ох, ясно, простите, — поклонился работорговец, — сейчас всё оформлю.       Он порылся в бумагах стойки у входа, выудил чернильницу и особый трафарет, а также кисть. Прошёл к клеткам, притянул несопротивляющихся рабов за цепи, обвитые вокруг их шей, налил чернил в трафарет и уверенными движениями нашлёпал им на груди каждому печать, посмотрел на меня:       — Теперь нужно привязать их к особому рисунку вашего профиля…       Пришлось немного зажать ему рот и прикоснуться Щитом Власти, подчиняя. Ну что ж, совсем незаметно не вышло…