Baby, I'm home

Джаред протяжно то ли стонет, то ли воет вовсе, и с разбегу прыгает на только что вернувшегося брата, ногами обхватывает поперек поясницы, скрещивая лодыжки в замок. Прогибается в спине, руки смыкаются на шее, притягивая до предела ближе, и губы наугад тыкаются в лицо напротив, мазком проходят по колющему трехдневной щетиной подбородку. Вокруг темно, окна занавешены плотными шторами, и единственный источник света вещает новостным блоком из гостиной в глубине дома. Джаред брату даже разуться не дает, не то, что нашарить на стене чертов выключатель или оттолкнуть в сторону брошенную под ногами тяжелую сумку. Джареду вообще глубоко безразлично, что брат только с дороги, уставший и голодный, и невыспавшийся, и раздраженный до зубного скрежета, и еще много всяких этих «и», - Джаред жмется телом к Шеннону теснее, и трется раздувшимся членом о твердый пресс, ощущая тепло чужих поддерживающих ладоней на своих ягодицах. - Кто-то сильно скучал, - надрывно шепчет старший из Лето, когда наглый язык, до этого уже успевший вылизать его горячий влажный рот, переключается на шею. - Заткнись, - Джареду сейчас разговоры только мешают, ведь кожа у Шеннона охуительная по всем параметрам: чуть солоноватая от пота и горькая от одеколона на вкус, по-юношески бархатная на ощупь, и запах ни с чем несравнимый, терпкий и родной. Джаред для себя до конца решить не может, что именно из набора ему больше нравится, но точно знает, что все вместе еще сильнее заводит, и он не может отказать себе в удовольствии её прикусить и чуть оттянуть зубами, доставляя боль, заставляя старшего нервно вздрагивать и пальцами впиваться в упругие ягодицы. Найти хоть какую-то мягкую горизонтальную поверхность оказывается делом невыполнимым даже в теории, и Шеннон, ощущая, как головка все сильнее начинает упираться в ширинку джинсов, в нескольких шагах от дивана раскладывает брата прямо на полу. Тот шипит и ерзает, пытается снять с Шеннона противную рубашку, что никак не хочет расстегиваться, и, в конце концов, глухо матерясь в перерывах между грубыми поцелуями, дергает полы, разрывая, и стаскивает остатки, откидывая в сторону. Дааа, Джаред именно по этому так истосковался, буквально на стены лез от безысходности – несколько дней, оказывается, чертовски большой срок. Холодные тонкие пальцы вычерчивают круги по торсу, задевают напряженные соски, расстегивают джинсы и скрываются под резинкой трусов, сжимая член Шеннона в кулаке. - Блядь, - выдыхает старший, вздрагивает от долгожданных прикосновений и со стоном толкается в услужливо подставленную ладонь. Зрелище впечатляет, и Джаред взгляд оторвать не может, распаляясь и краснея до кончиков ушей, раздвигает свои ноги шире, чтобы улучшить обзор, и чувствует, как собственный член начинает сильнее дергаться. Ждать дольше у Джареда нет силы воли, Шеннон это видит по глубокому дыханию брата, который пытается себя хоть как-то успокоить, и старший останавливается, чтобы быстро стянуть с него штаны вместе с трусами и навалиться сверху, соприкасаясь оголенными телами. - Давай же, ну, - мелкий брата прижимает за плечи ближе, вновь закидывает ноги на поясницу, подставляя подготовленную заранее дырку, и Шеннон, не нежничая, входит одним рывком до конца. Джаред вскрикивает, – сколько бы они не занимались этим, привыкнуть невозможно, - и мышцы инстинктивно сокращаются вокруг горячей плоти. - Привет, малыш, я дома, - мурлычет старший на ухо вздрагивающего брата, облизывает мочку и, выйдя почти до конца, устремляется вглубь, не давая тому ни секунды передышки. Ритмичные толчки болью отзываются внизу, Джаред дышит сквозь зубы, впивается отросшими ногтями старшему в спину, и сквозь мокрые ресницы неотрывно смотрит на слетевшего с цепи Шеннона. По виску стекает капля пота, и язык постоянно проходится по высыхающим вновь губам – его сейчас даже насилие над любимой барабанной установкой не заставит остановиться, он любит брата чуть больше, чем музыкальный инструмент, и продолжает отрепетированными за много лет движениями втрахивать того в пол, чуть меняя угол и каждым новым скольжением выбивая из Джареда сладкий стон, который постепенно сливается в один звонкий и протяжный. Шеннон первый достигает разрядки, и рукой заставляет кончить младшего, что выгибается дугой под тяжестью старшего и замирает на кажущиеся долгими минуты усталости и покоя. Честно говоря, Джареду абсолютно безразлично, что брат только с дороги, что он уставший и голодный, и невыспавшийся, и вроде как раздраженный до зубного скрежета, - Шеннон дома, а об остальном Джей позаботится.