Через тернии к чёрту

Полтора года пролетели одним днем. Темный Рыцарь, после громкого дела с Сиреной, ушел в подполье, хотя комиссар Гордон не раз обращался к нему за помощью. Почему комиссар? Да, собственно, все было предельно просто — Джеймс Гордон раскрыл дело связанное с Освальдом Кобблпотом, спас пансион Святой Елены. Посадил кучу преступников, а Брюс сделал все, чтобы СМИ кричали об этом как можно дольше, отвлекая внимание от слухов о том, что во всем этом был замешан Бэтмен, а в напарниках у него ходил никто иной, как маньяк по кличке Джокер. Ну и, конечно же, после всего этого помпезного фарса, руководство не могло не повысить отличившегося сотрудника, прикрепив ему медальку на плащ и сделав его официально руководителем отдела, коим он и являлся все это время. Джеймс, взирая на бурлящий ажиотаж, лишь пожимал плечами и выполнял свою работу, чем вызывал неподдельное уважение своих сотрудников. И хотя Бэтмен оставил свой пост, Брюсу, как и Альфреду, было чем заняться. Дик оказался милым, но чересчур активным подростком. Ему хотелось всего и сразу: стать супергероем, доктором, пожарным, бизнесменом и полицейским. Своим напором настоящего бесенка мальчик довел Брюса до состояния пельменя и тот пообещал ему тренировки. По вторникам и пятницам они спускались в Бэт-пещеру и проводили вечера в занятиях рукопашным боем и акробатикой, которая, к слову, давалась Ричарду легче легкого, поскольку его биологические родители были гимнастами и все детство Дик провел под сводами циркового шатра. Младший Уэйн был шустрым и юрким и порой умудрялся настолько измотать отца, что тот падал в кровать и засыпал крепким сном без сновидений. И это были хорошие ночи, потому что в остальные дни, лишь сомкнув веки, Брюс видел Его. Узкие изящные ладони касались напряженных плеч, мягкие волосы щекотали шею, а вкрадчивый голос посылал по позвоночнику разряды тока:  — Почему ты убил меня, Брюси? — тепло чужого тела ощущалось жаром преисподней. — За что ты так со мной? Джокер раз за разом обходил его, заглядывая в голубые глаза. Уэйн помнил его избитое лицо, изуродованное шрамами, стянутую ремнем руку и неестественную, мертвенную бледность. Он помнил все, до мельчайших подробностей, особенно момент, когда Джей, улыбнувшись чеширским котом, легко подавался вперед, целуя Брюса невесомо и нежно, вкладывая в это скольжение губ гораздо больше, чем могли бы донести простые слова. И брюнет отвечал ему, прижимал к себе, пытаясь насытиться этим податливым, гибким телом. Снова и снова Джокер выскальзывал из его пальцев, превращаясь в ледяную воду Готэма. И Брюс просыпался в холодном поту, чтобы выпить кофе, спуститься в пещеру и остаток ночи мониторить сводки всех известных источников, чтобы найти… На самом деле он и понятия не имел, что он хочет найти: сведения о резне в каком-то городке, с логотипами смеющейся рожицы, нарисованной кровью убиенных, информацию о том, как кто-то ограбил банк, а потом принялся запускать купюры как конфетти, или же слухи о том, что какой-то несчастный подобрал в попутчики блондина с разрезанным лицом и в фиолетовом плаще. Все это было не важно, потому что единственное, чего хотел миллионер, так это просто знать, что взбалмошный, жестокий, смешной и эксцентричный психопат, который вдруг стал так дорог сердцу, ходит где-то там, под одним с Брюсом небом. Пусть далеко, пусть не с ним, но живой и здоровый. Остальное переболит. Время не лечит, но время дает возможность смириться, спрятать эти чувства глубоко внутри, притупить эту острую, непереносимую боль от утраты, которой не должно быть, но она была и отравляла его ночи, словно самодельный химикат, вызывая агонию сквозь широкую улыбку. У них было слишком мало времени, чтобы узнать друг друга полностью, но слишком много, чтобы перестать вешать ярлыки. И влюбиться. "…если вы этому клоуну хоть немного небезразличны, то он уйдёт. Уйдёт и никогда не вернётся". Вот и превратились слова Фокса в страшное пророчество, в смысл которого примешивалась толика безнадежности от осознания того, что Джей, возможно, ушел туда, откуда просто нет возврата. Альфред, хоть и переживал за своего приемного ребенка, однако понимал, что сделать ничего не сможет. Джокер — пульсар, быстрый и выбрасывающий потоки смертоносного излучения. Чтобы выжить рядом — нужно иметь смелость подстроиться под этот танец коллапса, попасться в гравитационное кольцо, неразрывно связав свою жизнь с тем концентратом эмоций, что остался от некогда нормального человека. Как нейтронная звезда — это дитя погибшей звезды, с которой снесло все оболочки во взрыве сверхновой, так и Джокер — оголенный нерв, крик всему миру. Протест и ярость. И все же, нет во вселенной ничего ярче этого маяка. Единственное, что удалось сделать Пенниуорту — это поднять старые связи и добыть пленочную перезапись отчета вербовки в сверхсекретную группу правительственных агентов, которые в будущем получили название «Гидра». На записи, в камеру смотрел восемнадцатилетний коротко стриженный юноша. " — Ваше имя? — Джеймисон Морро. Из Куинса. — Как вы оказались в военной программе? — голос агента был сух и официален. — Так же как и все, я полагаю, сэр, — парень пожал плечами. — Я хотел служить, и при прохождении определенных тестов мне сказали, что я подхожу для службы под вашим началом. — Почему вы пошли в армию? — Я хотел служить своей стране? — А еще? — Ну, — Джеймисон замялся. — У меня дома остались мама и две маленькие сестры. В армии хорошо платят и… Кормят бесплатно, — он обезоруживающе улыбнулся. — Хорошо, что вам есть за что сражаться, помимо пустого патриотизма. У вас есть три месяца испытательного срока, чтобы показать себя. — Спасибо! Я не подведу. — Вы должны были ответить не так. — Сэр, есть, сэр!" При первом просмотре Брюс думал, что просто сошел с ума, настолько дико смотрелся этот красивый, расслабленный и веселый молодой человек на экране. Невозможно было представить, что же должно было произойти с мальчишкой, чтобы он превратился в озлобленного на мир монстра. Забавно, что Джокер совершенно спокойно называл свою настоящую фамилию, будучи уверенным, что никто не будет проверять, подумав, что он, как обычно, врет. И ведь был прав. Альфред не смог раскопать информации больше, чем уже имелась. Единственное, что можно было сказать точно, это то, что после секретной операции «Грозовой перевал» где-то в Африке отряд «Гидра» был полностью расформирован, а родственники агентов попали под программу защиты свидетелей и пропали с радаров. Дворецкий, с высоты своего опыта, предположил, что такое спешное расформирование было липой, а все военные просто погибли. Все, включая Джеймисона Морро, потому что Джокер был очень далек от этого молодого призывника. — Па, — Брюс вздрогнул, выныривая из своих мыслей и поворачиваясь к сыну. — Ну как я тебе? Уэйн не смог сдержать улыбки, глядя на то, как Дик красуется в пестром супергеройском наряде, сшитом на заказ по чертежам Джокера, с одной только разницей — в этот комплект входили еще и зеленые лосины. — Выглядит довольно, хм, сносно, — миллионер улыбнулся, разглядывая костюм. — Не практично, с точки зрения полевой работы, зато отвлекает внимание. — Это точно! Правда, эти Робин-Гудовские лосины соскальзывают! — подросток поправил штаны. — Непорядок, — Брюс поднялся с кресла и принялся рыться в одном из ящиков с отработанными гаджетами. — Держи, — он протянул Ричарду черный пояс с золотистой пряжкой. — мне его Люциус сделал. Но оказалось, что он не подходит к костюму. А тебе, Малиновка, в самый раз будет. — Спасибо, — он крепко обнял Брюса, абсолютно не стесняясь проявлять эмоции, как обычно это бывает у подростков. Наоборот, Уэйн младший был невероятно тактильным мальчиком, видимо истосковавшись по человеческому теплу за годы одиночества. — Мы произведем просто фурор на маскараде! Так что, Робин пошел прихорашиваться и Бэтмену советует! Уэйн рассмеялся, глядя как Дик вприпрыжку несется к лифту в особняк. И правда, что это он, Мышь и без марафета! *** — Гордон, рад тебя видеть! — Брюс сердечно поприветствовал комиссара. Тот улыбнулся, поднимая бокал с тыквенным пуншем. Ежегодный бал в честь Хэллоуина был в самом разгаре. Брюс не скупился на угощения, украшения и музыку. Этот прием разительно отличался от всех остальных светских мероприятий хотя бы потому, что тут не было ни статусных особ, ни знаменитостей. По крайней мере тех, кто не хотел бы прийти добровольно. Этот праздник Уэйн устраивал для простых работяг, которые отличились в своем деле: врачей, работников службы спасения, учителей, полицейских и ученых. Огромный зал был полон гостей. Люди смеялись, танцевали и веселились от души. Все пестрело от обилия костюмов. Причем настолько сильно, что даже цветастое одеяние Дика не так бросалось в глаза. — Взаимно, мистер Уэйн. Отличный костюм, — хохотнул полицейский. — Ну, — Брюс постучал по маске летучей мыши. — Просто я фанат Бэтмена. — Не сомневаюсь, — мужчина пригубил пряный напиток. — Как у вас дела в участке? Последнее время мы редко видимся. — В участке? Все неплохо. Хотя, есть там один дебошир. — Дебошир? — Молодой детектив. Перевелся к нам из Метрополиса и тут же начал качать права. Запугал стажеров, секретаршу довел до икоты. И уволить бы засранца, да где ж я еще такого специалиста найду? — Что, настолько хорош? — Брюс провожал взглядом летящее с потолка конфетти. — Не то слово. Он будто мысли преступников читает, и это я уж не говорю о том, что он, похоже, готов работать по двадцать четыре часа в сутки, не прерываясь на сон, перекуры и туалет. Раскрываемость преступлений повысилась на двадцать процентов. Небывалый показатель. Хороший работник, да еще и амбициозен, как молодая грудастая девица. Двух месяцев не прошло, а он ко мне заявился с вопросом, а кого нужно прикончить, чтобы стать лейтенантом? — Хм, похвально. И что ты ответил? — Дал ему папку с висяками пятилетней давности. Сказал, что если раскроет — получит лейтенанта. — И? — Уэйн с интересом поглядывал на собеседника. — Пять дел из восемнадцати он раскрыл. Весь участок в ужасе. Если он сейчас гоняет напарников до седьмого пота, то что будет, когда его повысят? — Невероятный кадр. А что ж ты не представил меня юному дарованию? — Ну, — Джеймс замялся. — Он не горел желанием с тобой общаться. — Серьезно? — мужчина почувствовал легкий укол обиды. — Почему? — Говорю же, он адский трудоголик. Сказал, что ему не до праздных бесед, — Гордон усмехнулся. — Хотя, думаю, что ты его сегодня увидишь. Я пинками его загнал на праздник, чтобы расслабился. Думаю, вы друг другу… — Джимбо, сокровище мое! Я готов сделать Кровавую Мэри из гостей и попрыгать на скакалке из кишок, если меня еще хоть раз заставят сказать «Ты что такой серьезный?»! Можно я поскачу отсюда, от греха подальше? — Понравитесь. Брюс медленно обернулся, встречаясь взглядом с человеком в костюме Джокера. Нет, даже не так, он встретился взглядом с Джокером, который не удосужился переодеться. — О, Джеймисон, а мы как раз о тебе говорили. Знакомься, это Брюс Уэйн. Брюс, это Джеймисон Морро, человек который скоро сведет меня в могилу, — Гордон хитро сверкнул глазами. — Ну, пожалуй, я пойду. Жена зовет. А вы тут развлекайтесь. — Джиииимбо, — мрачный взгляд мужчины не предвещал ничего хорошего. — Я приложу все усилия, чтобы ты оказался в могиле как можно скорее. И, когда я займу кабинет комиссара, я буду использовать твою любимую вазу как плевательницу! Джеймс пожал плечами и скрылся в толпе, а Брюс так и стоял, не в силах нащупать почву под ногами. Сердце бухало где-то в глотке, а мозг отказывался нормально воспринимать ситуацию. На его лице заиграли желваки. — Эхм, мистер Уэйн, мне очень приятно, — блондин пятился назад, явно намереваясь сбежать. — Я тут это, забыл выключить дома утюг на груди у заложника. Так что мне срочно надо… — Стоять! — голос Брюса грохотал в лучших традициях Бэтмена. Он схватил пискнувшего клоуна за ворот пиджака, заставляя того подняться на цыпочки. — Это ты? — Ну… С какой стороны посмотреть… — Это ты? — спросил брюнет еще раз, встряхнув безвольную тушку убийцы. — Я, — выдохнул Джокер, опаляя горячим дыханием лицо Уэйна. — Какая же ты мразь, — Брюса трясло от злости. — Я искал тебя и не мог найти! Я думал, что убил тебя! Ты мог же подать хоть какой-то знак? Да оставить простую записку в дверях особняка? Я ведь… — Что ты? — клоун вывернулся из хватки Бэтмена, отпрыгивая назад. — Что ты? Какой смысл было возвращаться! Что бы это дало? Ты бы снова отдал меня в Аркхэм, где я бы плевал в потолок плюшевой комнаты? Или ты бы запер меня в Бэт-пещере? Неужели я должен был думать, что если твой дворецкий не вытащил меня за порог, оттопырив мизинчик, а пресвятой нигерский инженер сделал костюм, чтобы я не подох раньше времени — это что-то изменило? Нас отделяет от безумия один неудачный день, Брюс! Просто мы сходим с ума по-разному. — Джей, все не так. Я… я хотел помочь. Тогда и сейчас, если ты позволишь мне! — Посмотри на меня! Я все еще психопат и беглый преступник. Я пытаюсь, пытаюсь хоть что-то изменить, но я не могу перестать убивать людей. Именно поэтому я очутился в полицейском участке! И я стреляю по преступникам! Пиф-паф, Брюси, Пиф-паф! Разве твое благородство, штопором завернутое в анус, позволит тебе находиться рядом с таким как я? Да я проклял тот день, когда свалился с крыши, потому что даже утонуть не сумел толком! Да я… Так… Эм… Хочешь анекдот? Так вот, два мужика столкнулись в коридоре и ругаются. Первый второму: Ты чего разорался тут на всю поликлинику? Закрой свой рот! А второй ему: Сам закрой! Если такой нервный — запишись к психиатру! А я к нему и записан! — ворчит первый, — Жду этого урода! Сам ты урод! — отвечает второй. — Проходите в кабинет, я немного задержался… Напряжение, что копилось внутри Брюса все то время, которое он пытался отыскать Джокера, вдруг нашло выход. Он расхохотался, удерживая смеющегося мужчину за плечи. Когда Джей улыбался, у него появлялись лучики морщинок в уголках глаз, и это казалось миллионеру невероятно притягательным. Конечно, он спросит его о том, как тот выбрался из реки, где был все то время, пока не очутился в полицейском участке, он узнает, как тот орет на ленивых сослуживцев и предпочитает пить кофе с огромным количеством сливок и сахара. Они найдут точки соприкосновения и интересов. Потом. А пока, опьяненный чувством легкой радости, Уэйн дернул Джокера на себя, впиваясь в красные от помады губы жестким, требовательным поцелуем. Клоун пах пудрой и гримом, он пах театром и лицедейством. Он олицетворял собой все и ничего одновременно и отвечал на поцелуй с той же страстью, что и сам Брюс. Их языки скользили в грубом, первобытном танце, в стремлении обозначить свое доминирование. Брюнету хотелось содрать с Джокера этот аляповатый костюм, чтобы насладиться красотой его тела на красном, шелковом покрывале его кровати. Хотелось очертить губами каждый шрам или ожог, подарить наслаждение, которое заставит этого совершенно невозможного мужчину метаться по простыням, умоляя о большем. Попробовать на вкус его пенис, облизать розовую, сочащуюся естественной смазкой головку. Руками, губами, членом извлекать из его тела мелодию истинного удовольствия. У Брюса голова шла кругом от одной только мысли о том, что, возможно, у них все получится. Не важно, сколько на это уйдет времени, ссор и истерик. Он прижал клоуна к себе, разрывая поцелуй. Тот затуманенным взором разглядывал бело-красные разводы, оставшиеся на губах и подбородке его глупенькой Мышки. — Кхем-кхем! Мужчины встрепенулись, оглядываясь на звук. Ричард стоял рядом, уперев руки в боки, и пытался скрыть широкую улыбку. — Отличный костюм, парень, — Джей подмигнул Дику, который деланно небрежно поправил дублет. — Я знаю. У него особая история. А теперь, признавайтесь! — он захихикал. — Мне на день отца теперь что, два подарка готовить? — Ну, — клоун постучал пальцем по подбородку. — Нет. Не два. Четыре, мой юный любитель трико. А то вдруг на вечеринку к чете Уэйнов заглянут Бэтмен и Джокер.