Спроси его

В тот день Кроули и Азирафаэль решили, что гостей с них достаточно и вечер лучше провести дома. Тем более теперь перед ними встала проблема отчётов, поэтому гостиная быстро превратилась в общий кабинет. Кроули, валяясь на диване, старательно печатал на ноутбуке развёрнутое описание своего героического противостояния, вставляя картинки из интернета и с сожалением осознавая, что потом всё равно придётся отправлять в Небесную канцелярию распечатанный по небесным нормам вариант. Азирафаэль же неторопливо писал на пергаменте, периодически окуная кончик чёрного пера в раритетную чернильницу. — Пирог миссис Хендерсон однозначно попадает в категорию соблазнов, — задумчиво пробормотал он. — Абсолютно согласен. Добавь туда детей, крадущих яблоки из сада викария. Только по именам не называй, нечего Антихристу делать в отчётах. Азирафаэль согласно кивнул и продолжил выводить витиеватые буквы. — Напоминает Японию, дорогой, — улыбнулся он, проводя аккуратную черту после абзаца и начиная рисовать буквицу. — Помнишь, как мы встретились там? — Кстати, — встрепенулся Кроули, — ты мне так и не сказал, что ты там делал. Азирафаэль рассмеялся: — Ты же знаешь: внушал сверхъестественный ужас, изображая «цучиноко». — Да кому ты это рассказываешь, демон? Думаешь я не помню, как ты объелся суши, перепил местной рисовой водки и колесом катался по полям, закусив собственный змеиный хвост? Я ещё помню, как ты шипел что-то... — Не смей! — выдохнул покрасневший Азирафаэль. — ...что-то вроде «Я от ангелов ушёл, я от демонов ушёл». Откуда ты вообще этого понабрался? Я понимаю, мы ехали транзитом через Россию, но... — А ты сам-то что там делал? — спешно перебил его Азирафаэль. — Я следил за Тиунэ Сугихарой, — хмыкнул Кроули. — До сих пор горжусь этим парнем: мало кого признавали праведником ещё на земле. Азирафаэль немного помолчал, затем вздохнул, возвращаясь к писанине. — Тяжёлое было тогда время. — Согласен. Кроули уткнулся обратно в экран ноутбука. На самом деле он примерно представлял, чем именно занимался Азирафаэль в Японии. На пороге была Вторая Мировая, и демон вновь манипулировал смертными, подбрасывая сомнение там, горсть раздражения здесь... Но чаще он просто был. Наблюдал и смотрел, как неумолимые механизмы времени запускаются, готовые смолоть в прах миллионы человеческих жизней. Азирафаэль всегда предпочитал наблюдать, хотя порой ему хотелось отвернуться. Кроули же бросался в гущу событий, потому что вблизи проще было не думать о размерах катастроф, волнами прокатывающихся по земному шару. — Предлагаю выпить, — заявил Кроули, зевая. — Как только разберёмся с отчётами. — Поддерживаю, дорогой. — И ты просто отпустил их? Михаэль не кричала, но её голос звонко врезался в воздух, раскалывая тишину Небес на мелкие кусочки. Её вопрос звучал требованием: «Ты должен был захватить их» — однако разговаривать с Габриэлем настолько нагло не смела даже она. Тот не был сильнее и даже не был искуснее в бою — скорее, их с Михаэль силы находились примерно на одном уровне. Но у Габриэля была способность мгновенно принимать решения, в том числе и убийственные — и секунды сомнения Михаэль могли сыграть не в её пользу. А ещё она не умела быть лидером — лишь полководцем. Поэтому она ждала Апокалипсиса с нетерпением, а сейчас старалась смирить свой гнев, глядя на старшего архангела снизу вверх. Вокруг них простиралась бесконечная, полная света белизна, лишь картинкой на фоне виднелись шедевры человеческой архитектуры, выбранные Ею. Михаэль они никогда не нравились. — Я доверяю Кроули, — холодно возразил Габриэль. Края его губ чуть поднялись, словно он улыбался, но не своей собеседнице, а кому-то другому, здесь не присутствующему. — Да, его методы необычны. Да, он избрал не самый блистательный путь. Но он не предатель, Михаэль, он — один из нас. — Он заключил сделку с демоном! — Не сделку, а спор. — Габриэль нахмурился. — Я не одобряю подобную практику, но в случае с Кроули... Это может сработать. — Сработать? — Он размяк на Земле, — скривился Габриэль. — Очеловечился. Принимает их слишком близко к сердцу. Соревнование с демоном, созерцание его коварной омерзительной сути должно воодушевить Кроули для сражения. Разве ты не думаешь так же, Михаэль? Теперь уже его слова звучали, как вежливая и требовательная угроза. Михаэль кивнула. — Может быть, это сработает. Кроули ей тоже никогда не нравился. — И ты просто отпустил их. Вельзевул не спрашивала. Она знала. Хастур склонил голову перед сидевшей на троне Вельзевул, тот же жест повторил Лигур, стоявший от него по правую руку. — Сейчас это кажется нелепым, — признал он. — Мне вернуться? Вельзевул размышляла. Жужжание мух вокруг неё усилилось, и на долю секунды показалась её истинная сущность: множественность пороков, что темнее любой бездны, настолько древняя и могущественная, что уже почти безразличная к чужим страстям. — Не стоит, — решила она. — Мы знаем Азирафаэля. Мы знаем, что он предпочитает действовать... не напрямую. Это был его замысел, и он его осуществил. — Но зачем? — непонимающе спросил Хастур. — Он оказался близко к ангелу, которого выслеж-живал веками. — В голосе Вельзевул прибавилось угрожающего жужжания. — Так близ-зко, как никто другой не смог бы. Быть может, мы з-заблуж-ждались насчёт его намерений. — Он предал нас! — выкрикнул Хастур, усмехаясь. Он был не против поучаствовать в убийстве сородича-демона, если это был тот, кто действовал ему на нервы. — Не обязательно. Возможно, он не хочет убивать того ангела. Вельзевул сжала губы в кривую линию, в которой при наличии воображения можно было опознать ухмылку. — Воз-змож-жно, он хочет з-заставить его пасть. Дадим ему это сделать. Лигур кивнул, хотя не особо в это верил, но благоразумно решил промолчать. — Но поз-зж-же обяз-зательно проверим. На второй бутылке красного полусухого в Кроули боролись два желания: перейти на что-нибудь повыше градусом и переместиться в сад, чтобы выговориться собеседникам, принадлежащим царству растений. Но вместо этого он лишь откинул голову на диванные подушки и произнёс, глядя в потолок: — Итак... Ты решил меня соблазнить. Азирафаэль, сидевший на другом конце дивана и гипнотизирующий змеиным взглядом бутылку, поднял вверх нетрезво подрагивающий указательный палец. — Это демоны думают так! Я не собираюсь... соблазнять тебя. — А зря, — буркнул Кроули. — Что? — Азирафаэль, как и все змеи, не отличался хорошим слухом, особенно в подпитии, когда начинал путать свою человеческую и животную формы. Или просто прикидывался. — Тебе придётся, — погромче произнёс Кроули. — Ты же демон. Как соблазнять будешь? Азирафаэль задумался. Посмотрел на развалившегося на диване ангела: на его запрокинутую голову, открывшуюся шею с выступающим кадыком и изгибами ключиц над воротом белой рубашки. На раздвинутые ноги в обтягивающих бежевых джинсах с декоративными прорезями на коленях. — Как думаешь, дорогой, — озадаченно спросил он. — Для этого стоит трезветь? Кроули, всё ещё разглядывая потолок, пожал плечами. — Не-а. Подумай сам, демон, ты бы стал соблазнять меня на трезвую голову? Азирафаэль решительно помотал своей пока ещё нетрезвой головой и тут же зажмурился. — Ох... Не стал бы. Точнее, стал бы, но... не совсем. — Это как? — заинтересовался Кроули, поднимаясь и садясь на диване, всё ещё находясь перпендикулярно к демону. Закинув ноги тому на колени, Кроули придвинулся поближе к Азирафаэлю и уточнил: — Как это: не совсем соблазнил? Азирафаэль молчал, продолжая смотреть на Кроули. Теперь их лица были совсем близко, и к ангелу пришла запоздалая мысль, что находясь на одном диване со своим гипотетическим врагом, подначивать его — не лучшая идея. Но Кроули не отводил взгляда, поэтому смог увидеть, как изменилось выражение на лице Азирафаэля: опьянение в жёлто-рыжих глазах приобрело совсем другой вид, озадаченно сжатые губы растянулись в ленивой улыбке, на миг разомкнувшись и выпустив на волю кончик раздвоенного языка. — Ты всё ещё хочешь узнать, дорогой, сколько поцелуев необходимо ангелу для падения? В голосе Азирафаэля не было шипения, только вкрадчивая змеиная неторопливость. Кроули сглотнул, но не отодвинулся. Впервые в его голове скользнули мысли о предательстве, напоминая, что лишь недавно демон привёл к порогу их дома своих сородичей, одним из которых был Князь Ада. И пообещал, что прибудут ещё. Нет, этого не могло случиться. Не после того, что произошло между ними. Кроули осознал, что скорее готов попасться в ловушку, чем допустить, что Азирафаэль лжёт ему. — Неплохо получается, — выдохнул он, неловко усмехнувшись. — На месте твоих я бы поверил. Азирафаэль медленно моргнул, затем улыбнулся так сладко, словно Кроули был одним из его любимых десертов. — А на своём месте? Теперь его тонкий змеиный язык протанцевал почти вплотную к губам Кроули. Тот подался было навстречу — инстинктивно, поддаваясь застарелому, укоренившемуся в сердце за эти века желанию, — но Азирафаэль отстранился, рассмеявшись с долей коварства. — Вот это и называется «не совсем», дорогой. «Ты почти соблазнил меня» — «Ты почти поддался». То, что они никогда бы не произнесли вслух. Или произнесли бы, но не сейчас. Вместо этого Кроули вздохнул и отвернулся, убирая ноги с колен демона. — Нам надо трезветь. А то сюда могут наведаться демоны, ангелы, а то и местные жители, а это не... — Дьявол! — внезапно выкрикнул Азирафаэль, бледнея. Кроули вздрогнул от неожиданности, быстро оглядываясь. — Дьявол, — уже тише повторил Азирафаэль, — об этом-то я и не подумал... — О чём? — Кроули всё ещё не понимал, что нашло на его друга. — О том, что они могут встретиться! — страдальчески выдохнул Азирафаэль, глядя на Кроули с отчаянием. — Дорогой, мы оба знаем, что на Антихристе есть защита, отводящая от него внимание, но что если он столкнётся с кем-то из ваших или из наших? — Думаешь, они заметят? — с сомнением произнёс Кроули, скрывая беспокойство. — Я-то уже знал, кто этот пацан. — Да, но он говорил про твои истинные глаза. Мальчик может видеть на нематериальном плане, и что, если он проболтается?.. Кроули вздохнул, признавая поражение. — Нам надо уехать? — не скрывая разочарования спросил он. Азирафаэль сжал губы и кивнул. — Вот дерьмо, — скривился Кроули. — Но и прямо сейчас мы этого сделать не можем, — вздохнул Азирафаэль, наклоняя голову и кладя её Кроули на плечо. — Дорогой, мы только что во всеуслышание заявили, что остаёмся здесь. Нам нужен правдоподобный повод вернуть наше соперничество в Лондон. — И кто-нибудь надёжный — здесь. Кто-нибудь, кто понимал бы происходящее чуть больше, чем обычные люди. Азирафаэль задумался. Кроули тоже. — Сестра Мэри? — предложил он. — Она не согласится поселиться здесь насовсем. — Пожалуй. Да и её прошлое монашки связывает её с вашими. Они вновь замолчали, размышляя. Алкоголь, подчиняясь сверхъестественной воле, выветрился из их тел окончательно, давая мыслить по-настоящему трезво. — У нас в любом случае есть пара дней, — напомнил Кроули. — Так что давай не будем принимать поспешных решений и пока осмотримся. — А ещё всё-таки навестим Адама, — добавил Азирафаэль. — Я очень хочу увидеть его. «И не пожалеть, что когда-то оставил в живых». У дома Янгов, аккуратно припаркованный к ограде, стоял уже не новый автомобиль Янга-старшего. Кроули сразу заметил, что за машиной хорошо ухаживали: чисто вымытая и со следами мелкого заботливого ремонта, она явно была довольна своей автомобильной жизнью. Сад Янгов ухоженностью не блистал, но её заменяла аккуратность: все растения были на своём месте и вполне гармонично росли, нуждаясь лишь в уборке листьев и редкой прополке. Умно. — Пахнет жареной курицей, — мечтательно вздохнул Азирафаэль. — В сливочном соусе... И овощным рагу. Кроули с улыбкой покосился на него, залюбовавшись улыбкой демона. — Здрасте, — раздался голос позади них. Обернувшись, Кроули узрел уже знакомого ему мальчишку. — Вы пришли про ангелов рассказать? — Ага, — кивнул Кроули, улыбнувшись. — А мой друг очень хотел послушать про твою книгу. Несколько секунд Адам переводил взгляд с ангела на демона. — Я только за друзьями сбегаю, — решил он. — А вы пока познакомьтесь с мамой, она как раз сегодня готовит рагу на обед! Проводив взглядом умчавшегося будущего уничтожителя мира, Кроули и Азирафаэль переглянулись. — Полагаю, — пробормотал Кроули, — это можно счесть за приглашение. — После вас, — улыбнулся ему Азирафаэль, жестом указывая на входную дверь. Подготовленная история о том, что Кроули с Азирафаэлем были хорошими друзьями сестры Мэри, подозрений не вызвала. — Мы с Энтони искали уютное место. — Азирафаэль осторожно наколол на вилку кусочек куриного филе. — Вдали от шума, устраиваемого нашими коллегами. Вы знаете, сейчас дорогая Мэри — самая настоящая акула бизнеса, мы с ней так и познакомились, в экстренных деловых обстоятельствах: я работал по поручению моей организации... Дейдре Янг внимательно слушала, кивая. Кроули сообщил, что есть не хочет, но успел обещать кое-что, и испарился в направлении гостиной, где на ковре уже расселись четверо детей в ожидании историй. До Азирафаэля и Дейдре донеслось «...а когда я это сказал, Сара на весь шатёр рассмеялась! Как же, спать она пошла! Вы, небось, так же спать уходите, а сами потом полночи под одеялом комиксы читаете, да?». Азирафаэль продолжил, тепло улыбаясь — и улыбка его была направлена на того, кто сейчас в соседней комнате рассказывал детям про чудо, подаренное первому библейскому монотеисту. — ...она описывала Тадфилд в самых светлых красках, и мы решили попробовать, — закончил Азирафаэль. — Не могу не отметить, миз Янг, что вы готовите просто чудесно. Дейдре кивнула: — Матери приходится хорошо готовить: дети — самые требовательные клиенты на свете, всегда честно говорят, если им что-то не нравится. Но, слава Богу, Адам крайне редко на что-то жалуется. Азирафаэль чуть поморщился при Её упоминании. Скорее уж, слава Сатане, чьим сыном являлся Антихрист. И, быть может, это было частью демонических сил: чтобы его окружало то, что ему нравится? — Скорее, вашему сыну не на что жаловаться, — обворожительно произнёс Азирафаэль, чуть наклоняя голову в знак уважения. — Вы прекрасная мать, а мне, поверьте, есть с чем сравнивать. Дейдре посмотрела на него непонимающе, и Азирафаэль вздохнул: — Моя мать весьма... уважаема, авторитарна и благочестива, и постоянно об этом напоминает. — Наверное, она весьма близка к религии? — уточнила Дейдре, подливая ещё чаю. — Можно и так сказать, — согласился Азирафаэль. — По правде говоря, мы с ней не в очень хороших отношениях. Она категорически не приемлет, когда её действия подвергают сомнению, даже если сама... непоследовательна и жестока. Азирафаэль продолжал говорить с вежливой светской улыбкой, и не ожидал, что миз Янг, поставив чайник на салфетку, осторожно возьмёт его ладони в свои. — Азирафаэль, — мягко произнесла она, и в её устах имя, сохранённое падшим ангелом больше из принципа и упрямства, чем из любви, звучало по-настоящему нежно. — Я уверена, что ваша мать верила, что любит вас. Возможно, её любовь ранила вас больше, чем поддерживала, но вас любили, и вы заслужили быть любимым — можете спросить у вашего партнёра, если не верите мне. — Партнёра?.. — Захваченный её словами, Азирафаэль не сразу сообразил, о ком речь. — Я про Энтони, — Дейдре подмигнула. — Вы прекрасно смотритесь вместе! — А, — кивнул Азирафаэль. — Да, благодарю. Энтони любит детей, хотя иногда он сам как ребёнок — весьма наивен. — Это замечательно. — Дейдре отстранилась и встала из-за стола, подходя к дверному проёму и вслушиваясь в доносившиеся из гостиной голоса. — Адам растёт неплохим мальчиком, непослушным в меру своего возраста и характера, и мы стараемся давать ему лишь то воспитание, что ему необходимо, но в первую очередь — любовь. Мне кажется, Энтони тоже это понимает. А ещё он понимает, как истории важны для детей — наконец-то Адам слушает что-то кроме бесконечных войн ковбоев и пришельцев! Азирафаэль, который темы детей старался избегать и успел погрузиться в свои собственные мысли, кивнул, размыто соглашаясь: — Да, правильное воспитание очень важно, особенно для такого, кхм, важного ребёнка. — Что? — Что? — эхом отозвался Азирафаэль, поднимая взгляд на удивлённое лицо Дейдре и вспоминая, что он, вообще-то, разговаривает с ней. — Ох, прошу прощения, я лишь имел в виду, что Адам — единственный ребёнок в семье, и... — Ерунда! — перебила его та. — Будь у нас ещё один ребёнок, мы бы заботились о нём не меньше! «Ещё один ребёнок. Знала бы ты, добрая мать, что у тебя есть ещё один ребёнок, твой настоящий ребёнок, и теперь он, может быть, наслаждается богатством в семье американского посла, или, может, был отдан на усыновление? Только сестра Мэри знает, где он сейчас, и я не намерен спрашивать её». Вслух же Азирафаэль произнёс лишь: — Нам, пожалуй, пора. Пойду, позову Энтони. Кроули был явно недоволен тем, что его вырвали из круга детей, уже начавших трогать его рыжие волосы и спрашивать, настоящая ли у него татуировка ангельского крыла на виске. Этого Азирафаэль не понимал. Он терпеть не мог, когда кто-то чужой его касался, вторгался в его личное пространство или даже трогал его вещи — особенно книги. — Ну и как тебе юный Адам? — поинтересовался Азирафаэль чуть рассеянно. — Отличный парень, — хмыкнул Кроули. — Классный. И самый обычный, если приглядеться. Его взгляд всё ещё сиял, и весь он по-ангельски светился, радостный, излучая тепло на эфирном уровне. Азирафаэль прикрыл глаза на секунду, чувствуя, как его истинная форма вместе со змеиной натурой жаждут прижаться ближе, но пока терпят, лишь греясь в лучах собственного солнца. Собственного рыжего солнца, которое у Азирафаэля не отнимет никто. — В общем-то, мы можем проваливать со спокойной душой, — продолжил Кроули. — У пацана прекрасные родители, их дом полон любви и заботы, и друзья Адама тоже... Обычные дети, знаешь. Не слишком правильные, не слишком пакостные — просто любознательные дети. Она, — взгляд Кроули метнулся к заполнявшемуся тучами небу, — таких терпеть не может. Азирафаэль кивнул. — Пожалуй, дорогой, ты прав. Нам не понадобится наблюдатель за Адамом, но как насчёт наших коллег? Если кто-то придёт сюда по запоздалому следу или же вознамерится убедиться в том, что здесь действительно произошло то, о чём мы написали в отчётах? Жаль, нет на примете кого-нибудь эфирно-оккультного... После короткой паузы ангел и демон коротко рассмеялись. Им не нужно было произносить вслух то, о чём они оба подумали. «У тебя на Небе/в Аду есть кто-нибудь, кому ты можешь доверять?» Конечно же, они могли доверять лишь друг другу — до определённой степени. Но это лишь потому, что всему остальному миру они не доверяли вовсе. Возвращение в уютное гнёздышко омрачало осознание того, что скоро это гнёздышко придётся покинуть. Кроули тут же направился в сад, уговаривая поникшие растения не опускать чашечки и побеги, не раскисать в его отсутствие, мол, всё будет хорошо, будет, кому за ними присмотреть. Слушая его приглушенный голос, ловя мягкие движения рук, невесомо касающиеся тоскующих цветов, Азирафаэль прекрасно понимал: Кроули уговаривает самого себя. Ему тоже было нелегко. Это был их дом. Уже — их. Да, букинистическая лавка до сих пор казалась Азирафаэлю чем-то вроде его убежища и уютной норки, но здесь был их с Кроули дом. Ни один из них не чувствовал себя здесь «в гостях», а лишь полноправным со-хозяином. И дом подстроился под них. А теперь они должны были его бросить, и, может, бросить друг друга на неопределённый срок — но явно не больший, чем отведено миру до его Конца. Теперь каждая деталь, которая раньше радовала и наполняла теплом и уютом, навевала лишь горечь и предчувствие скорой разлуки. Усевшись в мягкое кресло-качалку, Азирафаэль прикрыл глаза. — О чём думаешь? — тихо окликнул его Кроули, заглядывая в комнату. — О кайзершмаррнах, — отчётливо произнёс Азирафаэль, не открывая глаз. — Хочешь, я приготовлю? Один глаз от удивления Азирафаэль всё-таки приоткрыл. — А ты умеешь? — У меня есть сотовая связь и интернет, — хмыкнул Кроули. — А также видеоуроки. В крайнем случаю нашлю на какого-нибудь повара поблизости благодатное озарение. Мы можем себя побаловать, демон. В воздухе повисло не произнесённое «Потому что скоро — уже не сможем». Конец света был через несколько лет, а вот конец их совместного проживания был угрожающе близок. — Знаешь, дорогой!... — Знаешь, демон!.. Они выдохнули это одновременно, замолкли и уставились друг на друга. На худощавом лице Кроули появилась ухмылка. — Давай, скажи. — Ну уж нет, — кокетливо улыбнулся Азирафаэль. — Ты первый. — Мы оба знаем, что мы хотели сказать, — рассмеялся Кроули. — Что так дальше продолжаться не может. — Согласен. Уныние — не моя компетенция. — Божественные гимны — тоже не моя, а они, поверь, настоящее уныние. Впрочем, доверь Она их мне — и дело пошло бы намного веселее! Азирафаэль неприкрыто любовался Кроули, продолжая удобно сидеть в кресле. Качнулся раз, другой, поправил края пледа и почувствовал себя словно среди книжных полок. Кроули, одержимый энтузиазмом, всегда был для Азирафаэля словно бы особенно лакомым и красивым десертом — уже созерцать его было удовольствием, а уж действовать вместе с ним... Азирафаэль облизнул губы, пока Кроули продолжал тараторить, шагая по комнате из угла в угол и лишь чудом не запинаясь о загнутые уголки ковра, лежащий стул и раскатившиеся по полу пустые бутылки — следы недавнего возлияния. — Мы должны что-то сделать, — развернулся Кроули, в очередной раз дошагав до стены. — И не просто что-то! Сейчас у нас лишь две проблемы: повод для переезда отсюда и кто-то, кто будет прикрывать нас после этого самого переезда. — Повод при желании можно будет найти, — вздохнул Азирафаэль. — Что-нибудь не настолько большое, чтобы Ад и Небеса отправили туда своих, но что-нибудь личное. Ограбление библиотеки, пожар какого-нибудь религиозного здания... Не слишком серьёзный, я имею в виду. Надстройки, например, прогорят, остальное не тронем... Он уже словно выбирал подходящий объект, и Кроули, который не особенно хотел такого исхода, но каким-нибудь продажным храмом был пожертвовать готов, спешно отвлёк своего демона: — Но один вопрос всё ещё остаётся нерешённым: кто останется здесь? — Уверен, за пару дней этот вопрос как-нибудь решится, — Азирафаэль не желал терять радостный настрой. — Ну конечно, — хмыкнул Кроули беззлобно. Он понимал чужое желание понежиться в минутах уверенности и спокойствия, прежде чем окунуться в полную противоположность этих чувств, более того, Кроули разделял это желание. Но деятельная натура ангела требовала составить чёткий рабочий план и начать выполнять его здесь и сейчас. — Ты же не думаешь, что решение просто возьмёт и явится с потолка? — сказал наконец он, стараясь не сбивать настрой Азирафаэля. — С небес? — удивился тот. — Учитывая специфику последних визитов, скорее, позвонит в дверь. И дверной звонок задребезжал. Быть может, ему следовало бы прозвучать, как гром средь ясного неба, или звенеть чисто, аки флейта лесных фей, но, будучи лишь уже далеко не новым дверным звонком без всякого чувства жанровой уместности, звонок издал ленивое дребезжание. Кроули и Азирафаэль переглянулись. В напряжённом молчании звонок продребезжал ещё раз, и, наконец, Азирафаэль заявил решительно: — Я с кресла не встану, у меня только-только нагрелся плед. Открывая дверь, Кроули был готов увидеть кого угодно, да хоть самого Сатану, но точно не девчушку лет четырнадцати с чемоданчиком на колёсиках позади и со здоровенной книгой подмышкой. Несмотря на то, что вечера в Тадфилде были тёплые, девочка была одета в тёмных тонах, а чёрные волосы венчала чёрная же широкополая шляпа. — Здравствуйте, — сказала гостья. — У меня для вас письмо от моей прабабушки. Кроули моргнул, затем огляделся по сторонам. Вроде бы, никого другого поблизости не было, а судя по свежим следам от колёсиков чемодана, девочка пришла пешком со стороны центра Тадфилда. — Ты уверена, что для меня? — уточнил Кроули. — Для вас обоих, — серьёзно поправила его девочка. — Вот, возьмите. Кроули взял конверт и бросил быстрый взгляд на надпись, затем, не закрывая двери, прошёл вглубь дома, протягивая конверт продолжавшему уютно сидеть в кресле Азирафаэлю. — Прочитай-ка это, демон. Азирафаэль с удивлением уставился на аккуратно написанные адрес и имена адресатов, правда, в весьма странной формулировке. Надпись гласила: «Послание сие предназначено змею демоническому и ангелу многоглазому, что на окраине села ютятся в ожидании Конца Света». — Откуда это... — Я же говорю, — раздался позади Кроули девичий голос. — Это от моей прабабушки. Она очень просила, чтобы вы это прочитали. Азирафаэль развернул конверт. Внутри лежала записка и в несколько раз сложенное письмо. Записка гласила: «Дорогая юная Анафема! Не стоит покрывать это письмо изображениями цветов, более подходящим будет для цели сей то письмо, что у отца твоего в столе в левом ящике третье сверху. И не забудь показать матери росписи сии». — Это мне, — пояснила юная Анафема, присаживаясь за стол. Азирафаэль бросил на Кроули многозначительный взгляд, и тот со вздохом пододвинул тарелку с мгновенно нагревшимися блинчиками к девочке с оригинальным именем. Та, мгновенно взяв в руки один из них, откусила и продолжила: — У прабабушки Агнессы была привычка писать письма всем, кто мог их прочитать. Мама говорит, что это от того, что её мало кто мог понять в её время. Азирафаэль, не отрываясь от внимательного изучения письма, пробормотал: — Да и сейчас не то чтобы... Дорогой, взгляни. Кроули выхватил письмо у него из рук, торопливо пробегаясь глазами по строчкам, и сжал губы. — Это... — Очень мило со стороны давно почившей дамы предупредить нас, не так ли? — Азирафаэль чуть усмехнулся Анафеме. — Это вроде её хобби. — Девочка уже уселась на стул и болтала ногами. Чемоданчик стоял рядом с ней. Сверху на чемоданчике лежала книга, и Азирафаэль уже потянулся было к ней с интересом, но Анафема резко посмотрела на него, и демону пришлось тут же убрать руки. — Прапра очень любила загадывать загадки. Найти вас было тем ещё приключением. Её слова неплохо иллюстрировало множество наклеек из разных стран на чемодане, многие из которых выглядели довольно потрёпанными. Где-то даже виднелись следы зубов — и всё это ради того, чтобы доставить послание из четырёх слов: «Все отроки очень важны». Азирафаэль поправил очки — он не надевал их, они сами возникли у него на переносице: не те, с чёрными стёклами, а обычные, для чтения. Хотя Азирафаэль носил их просто так: ему нравились забавные вещицы, выдуманные людьми и исполненные с таким искусством и ловкостью. — Причина стремиться в Лондон у нас есть, дорогой, — сказал он почти торжественно. — Это Антихрист. — Да? — Кроули поморщился. — Мне казалось, это причина, по которой мы из Лондона уехали? — Адам Янг — да, но ведь есть ещё один ребёнок. Даже два, точнее, но нас, как и Небесное и Адское воинства, волнует лишь один из них. Кроули приоткрыл рот в удивленно-восхищённом выдохе. — Ты шутишь! — Нисколько, — улыбнулся Азирафаэль, скромно потупившись. — Почему бы нам с тобой, столь известным и могущественным ангелу и демону не перенести своё соревнование на кого-то более значимого? Да, в Лондон мы заедем лишь по дороге к сыну посла, но это намного лучше, чем ничего, не так ли? — Неплохо, — Кроули уже обдумывал эту идею. — Тем более, так мы сможем скрыть от осведомителей, что пацан-то обыкновенный. Азирафаэль кивнул, довольный, словно сытая змеюка. Анафема вежливо кашлянула. — Где я могу распаковать чемодан? Миссис Хендерсон с радостью помогла «далёкой четвероюродной племяннице» Кроули узнать, что где в посёлке, обещала приходить и проверять, хорошо ли девочка питается и обязательно угощать своим фирменным пирогом. Анафема восприняла это как необходимое зло, но особо не протестовала, вежливо благодаря за помощь и вполне прямолинейно отказавшись от предложения подобрать «что-нибудь более весёлое для юной леди». — Но куда вы так спешно уезжаете, Азирафаэль? — вздохнула миссис Хендерсон с искренним сожалением. Тот улыбнулся чуть хищно. Ему было немного грустно, что больше никто не будет смотреть на него так открыто, жалея, что упускает возможность провести с ним время. И не видя демонических глаз. — У нас дела, Хелена. Точнее, у нашего начальства. — Того самого, которое недовольно вашим совместным времяпрепровождением? — заметила та. — У нас есть шанс несколько отвлечь его от кое-чего важного, — улыбнулся ей Азирафаэль. — Чего-то, что касается только нас с Энтони. А позже мы наверняка сюда вернёмся... После короткого раздумья лицо миссис Хендерсон засияло пониманием и радостью. — Конечно, — подмигнула она. — Как поженитесь, сразу приезжайте сюда. Уверена, наш викарий будет рад обвенчать вас с ним, если пожелаете! — Не думаю, что мне будут рады в церкви, Хелена. Хотя на миг эта идея показалась привлекательной. Далёким образом, практически недостижимым: таинство венчания, личной связи, допускающим, что между вступающими в неё есть что-то, что ведомо лишь Богу. Было бы неплохо, если бы Ад с Небесами отстали, дав Кроули и Азирафаэлю насладиться друг другом; но вряд ли Богине понравится видеть своих детей в таком партнёрстве. Особенно если от одного из них она уже отказалась — и наделила проклятием испытывать боль в любом святом месте. Азирафаэлю даже войти в церковь будет больно, не говоря уже о венчании. — Любой, кто будет не рад, может не приходить, — твёрдо заявила миссис Хендерсон. — Не приходить куда? — вмешался Кроули, завершавший погрузку вещей в машину. Только наличие дополнительного измерения заставляло его смириться с тем, что его шикарный «Бентли» необходимо использовать для какой-то там перевозки барахла. — В наш коттедж, дорогой, — Азирафаэль подмигнул миссис Хендерсон. Меньше всего сейчас ему хотелось обсуждать с ангелом идею свадьбы — и не потому, что он боялся его дружеских подколок. А потому, что боялся увидеть печаль на лице того, ради кого этот мир должен был остаться цел. Когда Тадфилд остался позади, уже начало темнеть. Кроули, до этого молча сидевший за рулём, вдруг подал голос: — Эй, демон, мы ведь вовсе не торопимся? — Я не хотел бы пропустить ужин в «St. John», ты ведь знаешь, как я люблю их десерты. — Не сомневаюсь, — хмыкнул Кроули. — Но у меня найдётся предложение получше. Не беспокойся, ужин ты получишь. Ангел вёл машину уже в полной темноте, когда они подъехали к тому же самому месту, где устроили пикник в ночь въезда в Тадфилд. Азирафаэль понял и даже спрашивать не стал: откуда-то в багажнике нашлись и нежные, ещё тёплые круассаны с ореховым сыром, и вино в тёмной бутылке солидного года, и полюбившиеся ему булочки с базиликом. Устроившись на том же клетчатом пледе, ангел и демон уселись рядом, разливая вино и глядя на звёзды. В этот раз они говорили меньше и тише: обоим казалось, что на этот раз их пикник превращается в ритуал прощания с местом, где им обоим было столь хорошо и уютно, как нигде больше. — Мы вернёмся, демон, — пробормотал Кроули. — Уверен, мы вернёмся. Даже если всё пойдёт к чертям, придумаем что-нибудь. Азирафаэль рассеянно кивнул, подсаживаясь ближе, устраивая голову у Кроули на плече. Затем ткнулся носом тому в шею. — Или отлично проведём время напоследок. Кроули хотел было пихнуть его в бок за пессимизм, но Азирафаль хмыкнул как-то странно и, меняя форму, сполз Кроули на колени, почти свиваясь в большой массивный клубочек. — Не так уж и холодно, — пробормотал Кроули, вздыхая и поглаживая здоровенную белую змею, обернувшуюся вокруг него и с удобством расположившую голову на чужих коленях. — И змеи не пьют вино и не едят булочки. Придётся мне доедать. Змей нахально приоткрыл один глаз. — Ещё как едят, дорогой. — У них нет рук, — рассмеялся Кроули, продолжая гладить крупную чешую: твёрдую, тёплую, сухую и приятно фактурную. — Так что тебе придётся шевелиться, демон. — Ты можешь покормить меня. Изогнувшись, змей легонько прошёлся язычком по пальцами Кроули и тут же уставился на него умильно. И совершенно невинно — так, как может смотреть только искушённый и искушающий демон. Кроули, вздохнув, поддался этому искушению ради большой и чистой любви к этой хитрой змеюке. Так можно ли считать такое грехом? Об этом Кроули дискутировать не хотел даже мысленно, посему предпочёл посвятить оставшееся до рассвета время кормёжке крайне нахального демона, в обличье белой змеи бесцеремонно обвившего Кроули почти до самой шеи, лишь неохотно дававшего ангелу высвободить руки, дабы отправить в змеиную пасть очередной кусочек лакомства. Рассвет, по скромному мнению Кроули, наступил крайне быстро.