3 июля 1995 года(1)
Если бы вы рано утром во вторник, четвертого июля 1995 года оказались в Лондоне и, сев на метро, доехали бы до станции Чаринг-Кросс, вышли на Трафальгарской площади и прошли к Уайтхоллу мимо памятника Карлу Первому, то в одном из узких переулков между правительственными зданиями вы, возможно, сумели бы отыскать потрепанную временем красную телефонную будку. Немного подождав, вы смогли бы заметить, как к будке подходят три ничем не примечательных человека: подросток лет пятнадцати с черными всклокоченными волосами, закрывающими странной формы шрам на лбу, щуплая низкорослая девушка с короткой стрижкой да рыжий мужчина лет за сорок в потрепанном костюме. Но вот разговор, который вела эта троица, показался бы вам довольно забавным. — Ну конечно нет, — говорил мужчина. — Я обычно аппарирую или прохожу через камин. Но вам нужен вход для посетителей, а он спрятан от маглов. — Странный способ маскировки, — удивился парень. — Разве не проще было сделать вход в обычном офисном здании, в которое каждый день заходит куча народа? — Когда-то так и было, — ответил мужчина. — Раньше все Министерство находилось в обычном здании рядом со Скотленд-Ярдом, маглы думали, что это какая-то очень секретная служба. Но в сорок пятом году Министерство решили спрятать под землю. — После Хиросимы, — вставила девушка. — Ну, в общем да, — мужчина чуть смутился. — Хотя далеко не все готовы признать, что испугались магловского оружия... Но дело не только в этом, конечно, но еще и в безопасности. Через будку не пройдет больше двух — трех человек, это должно помешать тем, кто захочет атаковать Министерство. К тому же пока посетитель спускается, его сканируют на темную магию и передают портрет охране... Ну, заходите же! Продолжив наблюдать, вы бы заметили, как эта троица с трудом втискивается в тесную будку, мужчина снимает трубку (с таким видом, как будто ни разу в жизни не пользовался телефоном), набирает на диске какой-то номер и через минуту достает из окошка для возврата монет два жетона. А еще спустя несколько секунд вы бы увидели, что телефонная будка пуста, как будто три человека в ней провалились под землю. Впрочем, если вы слышали их разговор, то могли бы догадаться, что именно это с ними и произошло. Если бы вы после всего случившегося рискнули бы сами зайти в эту будку, снять трубку и набрать номер 62-442, то услышали бы приятный женский голос: «Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель визита». Самое разумное, что вы могли бы после этого сделать — повесить трубку, отправиться домой и начать готовить своих детей к поступлению в Хогвартс. Потому что увидеть вход в Министерство магии может лишь тот, у кого в крови присутствует хотя бы крошечная частица магии. И даже если вы сами не умеете колдовать, вполне возможно, что когда вашему ребенку исполнится одиннадцать лет, в вашу дверь постучит строгая пожилая женщина в зеленой мантии и странной остроконечной шляпе.* * *
— Ты, Гарри, ничего не бойся, — говорил мистер Уизли, пока они шли по извилистым коридорам Департамента магического правопорядка. — Амелия Боунс строга, но справедлива, она не даст тебя в обиду. — А почему меня кто-то должен обижать? — удивился Гарри. — Разве меня в чем-то обвиняют? — Нет, конечно нет, — поспешно сказал Артур, — это ведь тебя похитили, а не ты, верно? Ты тут только как потерпевший... — Мистер Уизли, вы что-то недоговариваете? — спросила Элин. — Нет, просто ситуация такая, что... — Уизли явно смутился. — А, впрочем, давайте поговорим после допроса... То есть, после того, как вы все расскажете. Найдите меня вон там, видите? Второй поворот налево, а если что, спросите дорогу к Сектору борьбы с незаконным использованием изобретений маглов, нас тут все знают. Я вас буду ждать, и... А, вот мы и пришли. Артур Уизли с явным облегчением завел ребят в просторную приемную, вопросительно посмотрел на суровую секретаршу и, получив в ответ утвердительный кивок, распахнул дверь с табличкой «Начальник Департамента магического правопорядка». — Спасибо, Уизли, вы можете идти, — Амелия Боунс указала Гарри и Элин на стоящие напротив ее стола кресла. — Располагайтесь, молодые люди. Артур, бросив на Гарри слегка виноватый взгляд и хлопнув его по плечу, вышел из кабинета. — Меня зовут Амелия Боунс, я начальник ДМП, — продолжала хозяйка кабинета. — Это аврор первого класса Кингсли Шеклболт, он ведет ваше дело. — Мы встречались, — кивнул аврору Гарри. — Вы опрашивали нас три года назад в Хогвартсе. — Рад, что вы помните, — Шеклболт улыбнулся. — Конечно, сейчас дело намного серьезнее... Вы позволите? — обратился он к Боунс. Та кивнула. — Давайте начнем с вас, мисс Олсен, — аврор повернулся к Элин. — Расскажите, что произошло с момента, как вы вышли с платформы девять и три четверти в магловскую часть вокзала. — Боюсь, я могу рассказать очень немногое, — начала Элин. — Сразу за барьером к нам подошел Людо Бэгмен. Он сказал, что хочет отдать Гарри деньги, которые выиграл на ставках его знакомый. Достал из кармана кошелек, взял Гарри за руку и добавил: «Его зовут Том». Ну и аппарировал... Всё. — Очень хорошо, — сказал Шеклбот. — Это то, что видели вы и масса людей на вокзале. Теперь ты, Гарри... Трель интеркома не дала ему закончить. — Мадам Боунс, — послышался голос секретарши, — тут пришла... Погодите, я же сказала, вам нельзя без доклада! Но дверь в кабинет уже распахнулась. — Извините за опоздание, — произнесла вошедшая в кабинет ведьма в вязанной розовой кофточке поверх мантии. — К сожалению, меня слишком поздно предупредили о времени допроса. — Вас вообще не должны были предупреждать, — скривилась Боунс. — Что вы тут забыли, Амбридж? — О, дорогая Амелия, вы такая шутница... — ведьма расплылась в улыбке. — Я ведь инспектирую ваш Департамент и просто обязана присутствовать на допросе по такому важному делу... Меня зовут Долорес Амбридж, дети, — повернулась она к ребятам, — я заместитель министра Фаджа. А вас я уже знаю, ты Гарри, а ты, должно быть, Элин Олсен. Не обращайте на меня внимания, просто продолжайте рассказывать. Она уселась на стул рядом с Шеклболтом, сложила ручки на коленях и снова улыбнулась, став похожей на жабу, только что сожравшую сочного комара. — Ну... В общем, Бэгмен перенес меня на какое-то кладбище, оглушил и обыскал, — начал рассказывать Гарри. — Потом появился Питер Петтигрю, он нес на руках Тома... В смысле, Того-Кого-Нельзя-Называть... — Мы знаем, кто такой Том Риддл, — кивнул Шеклболт. — Продолжай, пожалуйста. — Кхе-кхе. — Вопросы потом, — поморщилась Боунс. — Раз уж пришли, так хоть не мешайте. — Но это важно, — проворковала та. — Мне на одну малюсенькую секундочку показалось, что мальчик сказал, что Питер Петтигрю нес на руках Сами-Знаете-Кого? — Он нес существо, перед которым Людо Бэгмен опустился на колени и назвал «Мой Лорд», — ответил Гарри. — Существо отдавало приказы Петтигрю и Бэгмену, а потом из него возродился высокий парень без носа и с красными глазами, которого пожиратели смерти называли «Повелитель». Логично предположить, что это был Том Риддл, не так ли? — Существует множество предположений, некоторые верные, а некоторые — нет... — начала было Амбридж. — Я же сказала, вопросы потом! — оборвала ее Боунс, еле сдерживая раздражение. — Гарри, продолжай, пожалуйста. И будь добр, не отвлекайся на посторонний шум. Гарри удивленно переглянулся с Элин, пожал плечами и принялся рассказывать. Мадам Амбридж его больше не перебивала, хотя каждый раз, когда он упоминал Тома, ее улыбка, словно приклеенная к лицу, становилась слишком уж очевидно натянутой. Когда же Гарри принялся перечислять имена пожирателей, она даже поднесла руку ко рту, собираясь откашляться, но, наткнувшись на холодный взгляд Боунс, в последний момент все же сдержалась. Гарри выложил все, кроме одного: он не упомянул о том, что заранее предвидел похищение и отдал кровь Волдеморту добровольно. Он, правда, не совсем понимал, почему, но Дамблдор особо настаивал, что эта деталь должна была оставаться в строжайшем секрете. Таким образом получалось, что директор снабдил Гарри аварийным порталом просто на всякий случай, и Гарри, зная о том, что может сбежать в любой момент, решил продержаться как можно дольше, чтобы раздобыть побольше информации. Собственно, это было почти правдой. — Ну а потом Том произнес «Авада Кедавра» и исчез, — закончил он свой рассказ. — Портал перенес меня в кабинет профессора Дамблдора, и что было дальше на кладбище, я не знаю. Всё. — Какая замечательная история, мистер Олсен, — Амбридж наконец-то получила возможность высказаться. — Она вполне могла бы стать сюжетом для одной из детских книг о «Мальчике-Который-Выжил...» Впрочем, может быть, именно оттуда вы ее и позаимствовали? — Вы что, думаете, я все выдумал? — удивленно посмотрел на нее Гарри. — Но зачем мне это? — Ну мало ли ради чего люди придумывают истории, — пожала плечами Амбридж. — Ради интереса, ради выгоды, ради славы... — У меня этой славы и так больше, чем нужно, — рассердился Гарри. — Если бы я мог, я бы вовсе от нее отказался. — О, ну конечно, конечно... — голос Амбридж так и сочился патокой. — И именно ради того, чтобы избавиться от лишней славы, вы в прошлом году бросили свое имя в Кубок огня? Гарри не нашел, что на это ответить. — Я не вру, — повторил он. — Если у вас есть омут памяти, я могу дать свои воспоминания, посмотрите сами. — Хорошая мысль, — кивнула Боунс. — Я как раз собиралась попросить тебя о том же. Шеклболт, будьте добры, достаньте омут. Вон там, на верхней полке. Аврор поставил на стол знакомую чашу, и Гарри сосредоточился, стараясь выдать только те воспоминания, которые относились непосредственно к похищению. — Будете смотреть, Долорес? — осведомилась Амелия Боунс. — Или попробуете сказать, что четырнадцатилетнему подростку под силу подделать воспоминания так, чтобы этого никто не заметил? — О, в этом нет нужды, — отмахнулась та. — Мы ведь и так услышали все, что нужно... Скажи, Гарри, у тебя бывают галлюцинации? — Что? — Гарри не мог поверить своим ушам. — Галлюцинации. Ты ведь знаешь, что это такое? — повторила Амбридж. — Тебя же обследовали в больнице святого Мунго пару лет назад. — У меня не было галлюцинаций, — сердито ответил Гарри. — Я слышал голос василиска, скелет которого любой может видеть в холле Хогвартса. Или это тоже выдумка? — А обмороки? — словно не слыша слов Гарри, продолжала Амбридж. — Внезапные помутнения сознания? Видения? — Я терял сознание дважды при виде дементоров, — Гарри сердился все больше и больше, — и один раз от испарений в классе предсказаний. Ни того, ни другого ни на вокзале, ни на кладбище не было... Мадам Амбридж, я не пойму, к чему вы клоните? — Я клоню к тому, дорогой, что ничего из того, о чем ты нам рассказал, не было, потому что и быть не могло, — ласково сказала Амбридж. — Видишь ли, Гарри, мы уже знаем, что произошло на самом деле. Людовик Бэгмен оставил на вокзале письмо с требованием выкупа. Он, как оказалось, серьезно проигрался на ставках и задолжал гоблинам крупную сумму, вот и решил поправить свои дела таким образом. Ну а чтобы ты не сопротивлялся, он опоил тебя каким-то зельем, от которого твой слабый организм погрузился в сладкий сон... — Интересно, — задумчиво произнесла Элин. — Сначала вы сказали, что Гарри врет, затем — что у него галлюцинации, теперь вот всплыло какое-то зелье. По-моему, вы просто выдумываете одну версию за другой, лишь бы не признавать очевидное: все, что сказал мой брат — чистая правда. Вот только почему? — Потому что это чепуха, милая, — улыбнулась Амбридж. — Министру достоверно известно, что Тот-Кого-Нельзя-Называть мертв вот уже много лет и воскреснуть никак не может. Следовательно, все, что рассказал Гарри, попросту не может быть правдой. — Но разве министр не может ошибаться? — наигранно удивилась Элин. Амбридж оскорбленно выпрямилась. — Не вам, милочка, подвергать сомнению его слова! — сказала она. — Так я и не сомневаюсь, — Элин мило захлопала глазами. — Я просто спросила, может ли министр магии ошибаться? Он ведь человек, а не Господь Бог. — Вам следует научиться проявлять уважение к власти, — ответила Амбридж. — Очень жаль, что за четыре года в Хогвартсе вам этого не объяснили. — Хватит, — поморщилась Боунс. — У вас есть еще вопросы, Амбридж? Нет? В таком случае, мистер Олсен, я вас не задерживаю. Если нам понадобится что-то уточнить, аврор Шеклболт с вами свяжется. «...где-нибудь подальше от этой жабы», — говорили ее глаза.* * *
Кабинет мистера Уизли, находящийся в самом дальнем конце полутемного коридора, ребята нашли достаточно быстро. — А, уже закончили? — приветствовал их Артур. — Отлично, просто отлично! Дамблдор как раз прислал сообщение, он просит отвести вас к нему. — В Хогвартс? — удивился Гарри. — Нет, — ответил мистер Уизли, — у него есть свой кабинет тут, в Министерстве. Он же еще и Верховный чародей... Идем, я покажу дорогу, а то с непривычки тут можно и заплутать. Без провожатого ребята действительно не справились бы. Уже через две минуты и Гарри, и Элин, запутавшись в бесконечных поворотах и развилках, перестали понимать, где они находятся. Вероятно, здание Министерства строил тот же человек, который создал лабиринт для финала Триволшебного турнира. Разве что заполнено оно было исключительно чиновниками, а не гигантскими соплохвостами и акромантулами. Когда из стены рядом с Гарри выплыл призрак усатого мужчины, стонущего: «Кто так строит? Ну кто так строит?», он даже не удивился. — Заблудившийся посетитель? — спросил он. — Да, — рассеяно ответил мистер Уизли. — Он уже полвека по Министерству бродит. Вроде бы приехал откуда-то с юга за справкой о потере волшебной палочки, и справку ему выдали, но дорогу к выходу показать забыли. А дело-то было под Рождество, несколько дней в Министерстве никто не появлялся... Наконец, паутина коридоров вывела их к площадке перед лифтами, и мистер Уизли указал им на табличку «Административные службы Визенгамота». — Нам сюда, — сказал он. — Теперь уже недолго идти. В этой части Министерства порядка было намного больше. Тут никто не сидел, задрав ноги на стол, не болтался без дела и не чаевничал с коллегами, беседуя о пустяках. Шедшие анфиладой общие комнаты были заполнены чрезвычайно деловитыми с виду чиновниками, которых Элин мысленно разделила на две категории: первые усердно писали что-то в своих пергаментах, а вторые — внимательно изучали чужую писанину. Вся эта картина живо напомнила ей об одном из законов Паркинсона: любое учреждение, достигнув определенного размера, начинает создавать так много внутренней работы, что больше не нуждается в контактах с внешним миром. Единственный человек, не занятый бумажной работой, восседал за отгороженным от основного помещения письменным столом такого размера, что на нем при желании мог бы станцевать фольклорный ансамбль. — Нет, Бернард, я не знаю, в чем тут дело, — устало говорил он в рожок старинного телефонного аппарата. — Мордред тебя раздери, какая разница?! Может, там проводят слет общества «Кто есть кто в Британии», нас не должно это волновать! Просто отправь туда человека для создания обратных порталов, вот и все. Албанцы же сами не справятся, у них там полторы калеки в министерстве... Да, они оплатят расходы... Он на секунду прервался, приветственно махнул рукой Артуру и ребятам и жестом указал на стоящие напротив стулья. — Бернард, ну почему ты вообще об этом спрашиваешь? Кто из нас глава департамента, ты или я? Что? Ну так пошли Уизли, он вполне справится... Нет, с него уже сняли обвинения... Да, я знаю... Что значит «откуда», ты забыл, где я работаю? Вот именно. Все, у меня дела, разгребай свою работу сам. И тебе того же. Мужчина наконец-то повесил грушу наушника на рычаг и раздраженно отставил телефон в сторону. — Воистину дьявольское изобретение, — проворчал он. — Как только мы их установили, каждое ничтожество стало считать своим долгом названивать всем подряд по любому идиотскому поводу... Здравствуй, Артур, рад тебя видеть. — Добрый день, Хамфри, — Артур пожал протянутую руку. — Прости, я услышал, что ты упоминаешь Перси... — Да, я говорил с его новым начальником, — кивнул Эпплби. — Редкостный... гм... не самый одаренный человек в этом заведении. А это с тобой... — Гарри Олсен и его сестра Элин, — представил ребят мистер Уизли. — Директор Дамблдор ждет их. — Рад знакомству, — Хамфри пожал руки ребятам. — Проходите, Верховный чародей распорядился впустить вас к нему сразу, без доклада. Артур, пока ты тут, у меня к тебе небольшой разговор. Знаешь, я обычно не раздаю советы такого рода, но возможно, твоему сыну стоит поискать другое место. Обвинения в пособничестве Краучу с него сняли, но слухи... Да и новое начальство, как полагается всякому ничтожеству, люто ненавидит всех, кто хоть чем-то выделяется из общей серой массы. А твой сын, Артур, весьма одаренный юноша, я давно это заметил... Дверь за ребятами захлопнулась, и остаток разговора они уже не услышали.* * *
Кабинет Верховного чародея не шел ни в какое сравнение с кабинетом директора Хогвартса. Тут не было ни распределяющей шляпы, ни насеста с фениксом, ни десятков загадочных приборов, издававших самые неожиданные звуки. Не было тут и портретов предшественников Дамблдора, и вообще никаких украшений, за исключением единственной неподвижной картины, на которой была изображена женщина в странном наряде, очерчивающая магическую фигуру вокруг кипящего котла. — Уотерхаус,(2) — пояснил Дамблдор, заметив взгляд Элин. — Редкий пример маглорожденного волшебника, отказавшегося от обучения в Хогвартсе и не погибшего от стихийных выбросов. Вероятно, он сумел найти выход для своей силы в творчестве. Мой отец был с ним довольно дружен... Он помолчал. — Ну хорошо, к делу. Я не хотел портить вам каникулы своими проблемами, но, к сожалению, случилось кое-что важное. Сегодня утром в больнице святого Мунго скоропостижно скончался Бартемиус Крауч-старший. Вы понимаете, что это значит? — Пожиратели убрали неудобного свидетеля? — спросил Гарри. — Этого мы пока не знаем, — покачал головой Дамблдор. — Возможно, смерть наступила по естественным причинам, его состояние в последние дни сильно ухудшилось. Но так или иначе, а теперь только ты, Гарри, остаешься тем единственным свидетелем, показания которого мешают министру признать все случившееся обычным преступлением, никак не связанным с Томом Риддлом. — Так вот почему эта женщина так на тебя набросилась! — догадалась Элин. — О, вы уже познакомились с дражайшей Долорес Амбридж? — усмехнулся Дамблдор. — Что ж, я и не надеялся, что она пропустит ваш допрос. Да, все правильно, министр Фадж отправил ее в Департамент магического правопорядка с заданием замять дело. — Но зачем ему это? — удивился Гарри. — Он же не пожиратель. Или?.. — О, нет, разумеется, Корнелиус не служит Тому, — успокоил его Дамблдор. — Что-что, но только не это. Наш министр боится его возрождения, как огня, потому что если это произойдет, ему придется уйти в отставку. Да и не ему одному... Министерством, Гарри, сейчас управляют сугубо мирные люди, занявшие свои посты уже после войны. В спокойной обстановке они более или менее справляются, но новая война гарантированно приведет к перестановкам. И в первую очередь лишится места сам Фадж. — Тогда ему лучше не игнорировать опасность, а подумать над тем, как бы ее предотвратить, — заметил Гарри. Элин, не сдержавшись, громко фыркнула. — А ты еще удивляешься, за что я люблю историю! — воскликнула она. — Все повторяется, Гарри, что у нас, что у маглов. Фадж будет до последнего закрывать глаза на действия Тома, точно так же, как Чемберлен и Даладье закрывали глаза на действия Гитлера. Остается только надеяться, что когда жареный петух клюнет-таки в основание спины, у нас найдется собственный Черчилль. — Совершенно верно, — кивнул Дамблдор, — и это возвращает нас к тебе, Гарри... Он снова замолчал, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Только сейчас Гарри заметил, что вокруг спрятанных за очками-половинками глаз как будто прибавилось морщин, а колокольчики в бороде потускнели и больше не переливались тихим звоном при каждом движении. — У каждого из нас есть слабые стороны, — не открывая глаз, произнес директор. — Том Риддл обладает невиданной магической силой, но не знает, что такое любовь. Корнелиус Фадж чувствует себя в коридорах власти, как рыба в воде, но совершенно не переносит критику. Лично я за всю свою жизнь так и не научился плавать, представляете? Просто не было времени... А еще я умею неплохо строить планы, но — оборотная сторона этой моей способности — отвратительно импровизирую, когда что-то идет не так. Обычно в этом просто нет нужды, я могу предусмотреть даже самые маловероятные варианты... Дамблдор открыл глаза и посмотрел на ребят своим ясным взглядом. — Но сейчас я оказался в той ситуации, которую не предусмотрел изначально, — продолжал он. — Я совершенно не думал о том, что буду делать, если Том, не успев возродиться, развоплотится снова. Только не подумай, что я тебя обвиняю, Гарри, — поспешно добавил он. — Ты-то как раз прекрасно сымпровизировал... Но продолжая военные аналогии, сейчас я нахожусь в положении полководца, который вместо многомесячного прогрызания обороны противника вдруг прорвался вперед за один день и оказался у него в тылу. Казалось бы, надо пользоваться моментом, но... — Но есть риск оказаться отрезанным от своих? — понимающе усмехнулась Элин. Дамблдор кивнул. — Благодаря мужеству Гарри мы получили неожиданную отсрочку, — сказал он. — Вопрос лишь в том, как ею воспользоваться. Я пытался убедить Корнелиуса принять кое-какие меры, хотя бы усилить охрану Азкабана и не полагаться больше на дементоров... Увы, министр отказался меня слушать. Более того, он ясно дал понять, что публичное заявление о возвращении Тома он воспримет как объявление войны лично ему. Нет, если бы Том возродился по-настоящему, меня бы это не остановило, но сейчас я не знаю, сколько времени ему понадобится на то, чтобы создать себе новое тело. А прямой конфликт с Министерством — дело довольно серьезное, его надо начинать в точно рассчитанный момент, не раньше и не позже. — Но и совсем ничего не делать тоже нельзя... наверное, — сказал Гарри. — Конечно, — кивнул Дамблдор. — Должен найтись кто-то, кто скажет обществу правду, пусть даже и неприятную, и хотя люди наверняка ополчатся на такого смельчака, но зато потом, когда выяснится, что он был прав, они гораздо охотнее пойдут за ним... — И роль этого смельчака вы отводите моему брату? — прищурилась Элин. — А что такого? — удивился Гарри. — Фадж мне ничего не сделает... Ну прикажет «Пророку» написать очередную гадость, и что с того? Вряд ли у них получится придумать что-то более оригинальное, чем писанина Риты Скитер... Что еще он может? За то, что я буду говорить правду, меня из школы не исключат, в Азкабан не запихнут... — Тебя настолько не интересует мнение общества? — удивился Дамблдор. — Есть несколько человек, чье мнение для меня важно, — ответил Гарри. — А остальные пусть думают, что хотят. — Раздраженная толпа может доставить массу проблем, — заметила Элин. — Ну и что? — Гарри пожал плечами. — Зато узнаем, кто нам настоящий друг, а кто так, флюгер на ветру. — Рад, что ты это понимаешь, — улыбнулся ему Дамблдор.8 июля 1995 года
Примерно сто пятьдесят лет назад ученые магической Британии доказали, что лучшим местом для проведения важных деловых переговоров является ресторан. Причин этому множество: тут и снижение уровня агрессии у хорошо поевшего человека, и возможность как следует обдумать свои слова, делая вид, что занят едой, и необходимость время от времени прерывать споры для смены блюд... Конечно, иногда в процессе дискуссии возникают непредвиденные проблемы из-за наличия под рукой потенциально опасных предметов, как то: ножей, вилок, зубочисток, щипцов для лобстеров, а также спрятанных за туалетными бачками револьверов. Но даже в этом случае многочисленные свидетели впоследствии сильно облегчат работу правоохранительных органов, что тоже следует отнести к преимуществам ресторана как места для переговоров. Впрочем, люди, собравшиеся в тот день в славящимся своей телятиной ресторанчике «Луис и Марио», не собирались драться, хотя каждый из них при желании вполне мог бросить в соперника парочку проклятий. Но шеф Департамента магического правопорядка Амелия Боунс, министр магии Корнелиус Фадж и выступивший между ними посредником секретарь Визенгамота Хамфри Эпплби вообще были не склонны к насилию. Хотя, глядя на выражение лица мадам Боунс, в этом утверждении можно было бы усомниться. — Уберите ее, Корнелиус, — угрожающе говорила она. — Уберите, пока я не рассердилась по-настоящему! — Амелия, дорогая моя, я отказываюсь вас понимать! — патетически воскликнул Фадж. — Когда речь идет о таких серьезных делах, я, как министр, просто обязан принять участие! Долорес получила совершенно четкое указание способствовать вам во всем, что касается расследования, и при малейшей необходимости... — Разнюхивать и шпионить! — прервала его Боунс. — Вот чем занимается ваша ручная жаба, разнюхивает и шпионит, а не «оказывает помощь»! — Разумеется, Долорес информирует меня обо всем происходящем, — министр был сама невинность. — Но почему вас это так волнует, Амелия? Неужели у вас в департаменте происходит что-то, о чем вы не хотите меня извещать? Я, конечно, ни секунды не верю во все эти слухи о заговоре, но ваша реакция меня несколько настораживает. — Чушь! — фыркнула Боунс. — Нет никаких заговоров, просто эта... женщина лезет в дела, в которых ни дракла не смыслит. Она вваливается без предупреждения на допросы, полностью дезорганизовала экспертный отдел, довела до слез нашего архивариуса... Не далее, как вчера она заявила, что авроры при задержании должны рассказывать преступникам, что те могут хранить молчание и имеют право на бесплатного адвоката! И лично отпустила из-под стражи Мундунгуса Флетчера, которого мы наконец-то смогли поймать практически на месте преступления! Знаете, Корнелиус, еще пара таких случаев, и заговор действительно появится! — Вы мне что, угрожаете? — нехорошо прищурился Фадж. — Выходит, мои опасения были не напрасными? — Успокойтесь, коллеги, — поспешно поднял руки Хамфри. — Давайте мыслить конструктивно, а не бросаться обвинениями. Мадам Амбридж, возможно, проявляет излишнее рвение, но единственная причина, по которой ее направили в ваш департамент — это... Он прервался, когда дверь их кабинета открылась, пропуская внутрь официанта. — В первый раз тут, Амелия? — учтиво осведомился Хамфри. — Тогда позвольте вам порекомендовать запеченную телятину по-калабрийски. Гарантирую, вкуснее этого вы в жизни ничего не пробовали. Разве что суп из моллюсков от самого Марио, но сейчас не сезон. Вот месяца через два... Обязательно придите сюда и закажите, Амелия, и если вы после этого не захотите сказать мне спасибо, то я съем свою шляпу без соли и перца. Амелия Боунс кивнула, официант записал заказ и, заверив, что первые закуски будут готовы уже через пять минут, удалился. — Приятно знать, что в этом мире еще остается кое-что неизменное, — произнес Хамфри, глядя ему вслед. — Это, кажется, последний волшебный ресторан, в котором блюда до сих пор подают настоящие живые официанты, а не бездушная магия... н-да. Так вот, возвращаясь к делу. Поймите правильно, Амелия, единственная причина, по которой господин министр отправил в Департамент инспектора Амбридж — это его обеспокоенность последними слухами о Сами-Знаете-Ком. — Крайне вредными слухами, — добавил Фадж, — при помощи которых некоторые не самые лояльные Министерству лица пытаются подорвать стабильность, раскачать лодку и расшатать скрепы нашего общества. Я по мере сил пытаюсь их сдерживать, предотвратить распространение паники и снять напряженность, и хотел бы рассчитывать на соответствующие усилия всего Министерства. Но от вас, Амелия, я этой помощи не чувствую... И даже более того, некоторые ваши действия дают пищу для подозрений, что именно в недрах вашего Департамента... — Всего лишь подозрения, — поспешно прервал его Хамфри. — Которые, я уверен, вы легко развеете. Мадам Боунс возмущенно фыркнула. — Вы что, думаете, что мне самой нравится все происходящее? — засмеялась она. — Ха! Да будь моя воля, я бы списала это дело в архив хоть завтра! Но я не могу игнорировать факты, господа. Показания Гарри Олсена весьма убедительны, и даже если предположить, что он слегка приукрашивает свои подвиги, есть еще его воспоминания. — Воспоминания больного мальчика, — уточнил Фадж. — Вы же знаете, что о нем пишут. — Знаю, — кивнула Боунс. — И также знаю, что очень многие верят в Мальчика-Который-Выжил, несмотря ни на какие измышления журналистов. — Ну, это временно, — пожал плечами Фадж. — Сегодня верят, завтра нет... Общественное мнение крайне переменчиво. — Даже если это так, далеко не всех вам удастся переубедить, — Боунс помолчала. — Дамблдор крайне заинтересован в расследовании, Корнелиус, и просто так его игнорировать я не могу. К нему тоже прислушиваются, вы прекрасно это знаете, а спустить на тормозах дело такого масштаба против воли Верховного чародея... — она покачала головой. — Тем более, что в руках Дамблдора — Гарри Олсен, который ему, кажется, безоговорочно доверяет. Если эти двое поднимут шум в прессе... — «Пророк» никогда не опубликует ничего, что противоречило бы политике Министерства, — прервал ее Фадж. — «Пророк» не единственная газета в Британии, — недовольно заметил Хамфри. — И чем больше им будет рулить Варнава Кафф, тем больше... Впрочем, мы не за этим собрались. — Жаль, что Дамблдора пока нельзя спихнуть, — задумчиво произнес Фадж. — Ты случайно не в курсе, Хэм, он в ближайшее время не собирается произносить в Визенгамоте речь? Объявить о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть публично? — Такого подарка от него не жди, — Хамфри покачал головой. — Дамблдор слишком умен и прекрасно понимает, что последует за таким заявлением, если оно не будет подкреплено железными доказательствами. Нет, скорее он продолжит сыпать намеками и использовать свое влияние втихую, не говоря ничего прямо. Отвлечь бы его... Но как? — Просто возьмите к себе в Визенгамот эту Амбридж, да и все, — хмыкнула Боунс. — Вот уж кто точно его отвлечет. — Не думаю, что это хорошая идея, — поспешно сказал Хамфри, которому совсем не улыбалось получить в своей вотчине министерского соглядатая. — Дамблдор не так много времени уделяет делам Визенгамота. Нужно другое решение... Появление официанта с уставленным закусками подносом дало ему время обдумать следующий ход. А после того, как три чиновника отдали должное как всегда безукоризненному обеду от шефа, решение пришло в их головы словно само собой. Ведь как уже говорилось, на сытый желудок переговоры идут намного успешнее. В целом, Хамфри остался доволен переговорами. Амелия Боунс согласилась ограничиться поисками Петтигрю и Бэгмена, не упоминая впредь о возрождении Волдеморта. Единственной версией теперь считалось похищение Гарри Олсена ради выкупа, и шеф ДМП обязалась пресекать любые попытки ее подчиненных отходить от официальной линии. Фадж в свою очередь в качестве уступки согласился отправить Амбридж в Азкабан — не в качестве заключенной, конечно, а с инспекцией, результатом которой должна была стать рекомендация увеличить финансирование охраны. Фадж попытался было возражать и против этого, считая, что любые меры безопасности могут быть восприняты как косвенное признание опасности. Но Боунс тут была совершенно непреклонна. Ну а Хамфри обещал найти способ нейтрализовать предполагаемый заговор Дамблдора, и это было особенно просто, учитывая, что в Дамблдора-заговорщика Хамфри не верил ни на грош. Лишь вечером, уже сидя со стаканом молока на веранде своего дома и анализируя прошедшую беседу, Хамфри заподозрил кое-что неладное. Его смутило, что Боунс сдалась как-то подозрительно быстро: ДМП и аврорат, в отличие от всех прочих департаментов, контролировались совместно министром и главой Визенгамота, и у Фаджа по сути не было реальных рычагов давления на их руководителей. Захоти Боунс по-настоящему, с поддержкой Дамблдора она могла бы доставить Фаджу немало неприятностей... Так что же заставило ее пойти на попятный? И еще Хамфри очень интересовало, что же на самом деле затеял Дамблдор. Ну не заговор же, в самом-то деле. ---------- 1) Действие пятой части начинается на несколько дней раньше окончания четвертой. Это не ошибка, просто история с изгнанием Драко логически относилась к предыдущей части фанфика. 2) Джон Уотерхаус — известный британский художник. В кабинете Дамблдора висит вот эта картина: https://ru.wikipedia.org/wiki/Магический_круг_(картина) ----------