Сможешь остановиться?

— Добрый день, юноша, — его холодный взгляд равнодушно изучил меня с ног до головы. — Вы кто?  — Я… эээммм… — начал заикаться как дебил, — я Антон, я как бы тут… того самого… работаю.  — Хорошо, Антон, который здесь работает, и что же вам нужно?  — Мне бы… как бы… это… — вот меня переклинило не на шутку! Антоха, ну-ка соберись, с каких пор ты начал мямлить?!  — Андрей, это ассистент продюсера, он скорее всего пришел, чтобы уточнить по поводу завтрашних съемок, — тут же пришла на помощь Танька, затараторив со скоростью света. У нее такое бывает в стрессовых ситуациях.  — Завтра мы снимаем Александра Вадимовича, поэтому мне понадобятся только оператор и звукоинженер. Интервью я буду брать у него дома, так что отдыхайте, Антон.  — Тань, мне еще нужно у тебя кое-что уточнить по поводу проекта Титовой, — я вижу по одному выражению лица, как девушка буквально умоляет меня, чтобы ее с горящего корабля высадили на шлюпку. — Надо переговорить в администраторской. Андрей чуть удивленно взглянул сначала на меня, потом на Танюху — да никакой администраторской у нас нет! Но он ведь не в курсе?  — Я скоро подойду, можете продолжать без меня, — это уже улыбка и смех на грани истерики.  — Татьяна, раз уж Вы уходите, — Андрей деликатно кашлянул в кулак. Этот чертов педант уже меня бесит! — то возьмите мне кофе. Но только с соевым молоком, его продают на семнадцатом.  — Без проблем, — мы уже буквально вылетали за дверь на этих словах. Танька взяла меня под руку и повела по коридору в сторону лифтов. — Готовься, будет полный пиздец. Он на голову ненормальный, постоянно пользуется своим положением, мерзкий до тошноты!  — Это он вас уже четыре часа мурыжит? Таня покосилась на меня, как на ненормального.  — Ты действительно думаешь, что он приехал к десяти? Позвонил в половину одиннадцатого, сказал «я только выехал, но тут одни пробки». Ты же понимаешь, насколько меня это взбесило? Я активно закивал головой, стараясь идти с ней в ногу. С каждым словом ее речь становилась эмоциональнее, а шаг — быстрее. И да, Танюха просто терпеть не может, когда кто-то опаздывает.  — Он надавал кучу заданий, найти то, распечатать это. Добило меня окончательно то, как он набрал уже полпервого, — она изобразила трубку у уха, — «Татьяна, я ищу парковочное место, не могли бы вы встретить меня у третьего подъезда». Я заржал от того, как она натурально изобразила этого Андрея, и нажал на третий этаж. Мы уже стояли в лифте.  — Какой нахрен третий подъезд?! Мне до него херачить через весь стакан, почему нельзя как нормальный человек зайти через второй? Нет, второй для всякой челяди, кто они, а кто я! Так и чувствуется в его голосе это чертово высокомерие! Да кому он там нахрен сдался в этом звездном третьем подъезде?! Все равно если и найдет место для парковки, то только возле второго, но как же я надеюсь, что в итоге ему пришлось парковаться во дворах и обходить весь стакан! Я откровенно ржал. Мы шли по коридору третьего этажа в сторону чуть ли не единственной на все Останкино курилки. Кстати, «стакан» на местном сленге значит Останкино, а третий и второй подъезды находятся по двум краям здания и расстояние между ними фееричное. Быстрым шагом минут пятнадцать, если не плутать. Но почему же…  — Но почему он просто не оформит себе пропуск? — озвучил я последнюю мысль.  — Ты меня спрашиваешь?! — Таня нараспашку открыла дверь курилки и, зайдя внутрь и пропустив меня вперед, захлопнула ее. — Ему он не нужен, а запрягать рабов всегда приятно! Пропуск закажи, встреть, до кабинета проводи! Я достал пачку кэмел и зажигалку из заднего кармана и вытянул сигаретку. Танька не курила, пассивного курения ей было достаточно.  — Так что, завтра получается администратор на съемке не нужен? Кстати, ради этого я к тебе и зашел. Правда, про Андрея забыл.  — Да я уж поняла, у инженеров сегодня собрание какое-то с техдиром, вот их на месте и нет, — это она объяснила, почему никого не было в том кабинете, в который я порывался как только в стакан пришел. — Не надо на съемки, потому что этот Александр Вадимович друг Андрея. Видал, как Кира с облегчением выдохнула, что не ей завтра интервью брать? Она весь день напряженная сидит, работала что ли с ним?.. Я смотрел на ее задумчивое лицо сквозь дым и думал о том, что Андрей этот нас точно доконает. Танька работает здесь всего год, так что не имела чести сотрудничать с этим режиссером так же, как и я, но совершенно точно мы знаем одно — за прошлый фильм, который сделал Андрей вместе с нашей компанией, он получил ТЭФИ, а это не хухры-мухры. Видимо, Таня сейчас думала примерно о том же, потому что все так же задумчиво произнесла:  — Кстати, я только сегодня узнала, что одним из его основных условий был Ванька. Возможно, только из-за него-то он и решил делать фильм с нами, а не с другой компанией. Ох, Ванька-Ванька. Между прочим, он старше нас лет на десять, но как вы наверное уже поняли, с субординацией у нас здесь небольшая путаница. Всех в компании мы называем только по имени — типа особая этика. И никаких отчеств, это вообще многих раздражает. Только вот почему-то гендир у нас исключительно «Вы» и исключительно «Сергей Павлович». Но вернемся к Ваньке. С первого взгляда никогда не скажешь, что этому человеку под тридцать — рыжий невысокий парнишка с веснушками, по виду больше похож на студента, который никогда не высыпается. Сутулый, но веселый, улыбчивый. Так вот этот «свой парень» — один из лучших монтажеров не только нашей компании, но и русской документалистики вообще. Он быстро схватывает настроение фильма, желания режиссера и остальных авторов, после чего все это чудесным образом смешивает и превращает в идеальный союз. По крайней мере, так Танька объясняла. Короче, Андрей этот походу прошлый фильм делал с Ванькой, просек фишку и теперь согласился на весь наш обезьянник (уверен, именно таковым он нас считает, судя по морде его лица) только чтобы работать с лучшим. Оно и понятно. Я не успел ничего ответить, в курилку зашла одна из наших коллег, и мы замолчали. А после и вовсе разошлись по своим делам — Танька за кофе для Андрея на 17-й, то есть в кафешку возле 17-го подъезда (не спрашивайте, почему подъезд 17-й), а я в наш кабинет. Режиссер одного из проектов, подходящих к завершению, попросил меня помочь с документами, так что работа мне нашлась быстро, но закончил я уже к пяти часам. Редко мне удавалось сбегать так рано, так что по дороге домой уже мысленно представлял счастливое лицо Аньки. Приготовим ужин, купим вино, скачаем какой-нибудь фильмец! Все-таки мы очень мало времени проводили вместе из-за моей работы. Аня действительно удивилась, застыв в дверях коридора, в вытянутой футболке и с тарелкой нарезанного яблока. Она счастливо улыбнулась и кинулась мне на шею. Ужин, как оказалось, был готов и еще даже не успел остыть, так что Анька уже вовсю расспрашивала про дела на работе и вставляла свои острые комментарии, накладывая жаркое. Я с любовью смотрел на ее появившиеся морщинки в уголках глаз, на русые волосы, небрежно завязанные в хвост, и смеялся над тем, как она жалуется на препода по прикладной физике, который, по ее мнению, был слишком болтливым для физика. Она села рядом со мной и подперла подбородок рукой, счастливо следя за тем, как я поедаю ее кулинарный шедевр. История наша началась довольно необычно. Встретились мы не в клубе, и даже не в интернете, а в библиотеке имени того самого Ленина. Сейчас сложно даже представить меня в подобном заведении, да и тогда было довольно необычно, но на тот момент я учился в колледже и состоял в группе организаторов студенческого канала на ютьюбе. Я частенько искал материал для очередного репортажа и сам же его вел, зачастую пользуясь гуглом, но тогда, как сегодня помню, был проект по Циолковскому, отцу космоса, а информацию по нему найти в интернете не так просто. Анька занималась за компьютером рядом, а за нами, восседая на пьедестале, наблюдал сам Владимир Ильич. Она сидела сгорбившись, и я с удивлением заметил, с каким фанатизмом то изучает книги по физике и почему-то инженерии, то с нездоровым упорством что-то печатает на старой клавиатуре так, что звук эхом отражался по всей аудитории. В то время как остальные посетители периодически вставали размяться, покурить, поесть, ну и прочее, она же даже не отвлекалась от своего занятия, лишь изредка поправляя очки и попивая воду. Я закончил собирать информацию примерно часа за два, но во мне проснулся чисто спортивный интерес — как долго она будет потеть над книжками? Тогда у меня и мысли не было о том, чтобы ее закадрить — я вообще не особо понимал друзей, которые только и думали о том, как залезть под юбку грудастной блондинки с младшего класса, когда как в голове у нее была абсолютная пустота. Мне нравилось общаться с умными девушками, с которыми было интересно вести беседу, однако они видели во мне только друга и приятного собеседника, а в качестве парня предпочитали именно плохиша с желанием их потрогать и всунуть. Вот так общительный парень с подвешенным языком и неплохими мозгами был девственником в 17 лет. Обычно какие-нибудь забитые прыщавые задроты страдали поздним созреванием, а я прямо разбил стереотипы! Наверное, теперь понятно, почему Анька меня тогда так заинтересовала — она не выглядела страшной, неопрятной или неуверенной, но настолько была поглощена в свои книжки по физике (ФИЗИКЕ! Как часто вы вообще встречаете девушек, увлекающихся физикой? Вот я на тот момент ни одной такой не встречал), что у нее наверное уже горел мозг, и я даже представлял пар, столбом стоящий над ее головой. Так я просидел, наблюдая за ней, до тех пор, пока из недр аудитории не показалась смотрительница. Вопреки всем ожиданиям, была она довольно милой, вежливо попросила сдать книги и покинуть аудиторию, так как библиотека закрывалась через десять минут. Пока смотрительница прибиралась, закрывала шторы на окнах и поправляла стулья, Аня оживала и осматривалась в полной растерянности. У нее на лице так и было написано большими буквами «где я и что происходит», чем покорила меня окончательно. Ее серьезный взгляд встретился с моим веселым, и я буквально видел, как она приходит в себя. Анька резко посмотрела на наручные часы, ее глаза округлились, и аудиторию пронзил громкий женский голос:  — Твою мать, опять на маникюр опоздала! Тогда я не выдержал и засмеялся уже в голос, а она снова взглянула на меня и тоже залилась смехом. Смотрительница недобро на нас посмотрела, и тогда Анька поторопилась сдать книги. Я, совершенно не смущаясь, предложил проводить до метро, а она, смеясь, согласилась. Тогда я не думал о том, как абсурдно это звучало, ведь до метро идти всего минуты три. Так мы начали общаться. Она училась в 11 классе и готовилась к поступлению в МГТУ, а в библиотеку ходила для подготовки к школьному проекту. Мы оба были рады, что одногодки, и что у нас так много общего. Конфликты в нашей паре явление редкое — в самом начале отношений Анька тратила много времени на подготовку к поступлению, ну и я тоже не нуждался в тонне внимания. Мы всегда с уважением относились к личному пространству, поэтому никогда не закатывали истерик на тему «почему ты мне неделю не писал?» или «а вы с Наташкой точно друзья или ты мне изменяешь?». Я доверял ей, она доверяла мне — и такие отношения нам удалось сохранить до сих пор. Мы жили раздельно, пока моя мать не переехала работать в Лондон. Компания продала франшизу какому-то крупному холдингу, так что ее отправили следить за ходом производства. Я тогда долго не думал — просто позвонил Ане сразу, как стало известно о переезде, и предложил съехаться. Это случилось год назад, она уже училась в МГТУ на факультете технической физики и получала стипендию. Съехать подальше от мамы, которая излишне ее опекала, показалось хорошей идеей, так что Анька сразу согласилась. Сказать честно, я мало понимал в физике, а ее мало привлекали мои интересы, поэтому к ежедневному общению и обмену новостями привыкнуть было довольно сложно. Но со временем все устаканилось — я запомнил ее одногруппников, преподов и самые сложные предметы, а она не отказывается посмотреть очередной шедевр Тарантино и послушать мои идеи о том, как снять очередное видео для своего канала на ютьюбе. Пока я учился на курсах по тележурналистике, мы вели размеренную жизнь как пожилые парочки — готовили вместе, выпивали, убирались, смотрели фильмы и много разговаривали. Сейчас же, когда я устроился на работу с самым непредсказуемым графиком, мы стали видеться реже и, следовательно, меньше общаться. Поэтому такие моменты, как сейчас, когда она с улыбкой смотрит на меня и слушает историю о ненормальном Андрее и взбесившейся Таньке, я ценю больше всего.  — … тут Аленка залетает в аудиторию, ищет глазами Рому и взбегает по лестнице на скорости сапсана, — рассказывала, посмеиваясь, Анька, когда я уже откровенно ржал, — и останавливается буквально за миг до его смерти. Конечно, Иван Иванович не мог выдержать такой наглости и завопил на всю аудиторию: «КУВАНОВА! ПЕРЕСДАЧА!»  — Что?! Прям так сразу?! — бился в истерике я.  — Так она, дура, на пары его уже месяц не ходила. А тут прилетает, ни здрасти ни досвидания, да еще и не на свою кафедру, — Аня потушила окурок о стену с внутренней стороны балкона. Она отвернулась от окна и закуталась в куртку.  — Рома-то жив остался? — хмыкнул я, так же туша сигарету.  — Да явно в рубахе родился, — съерничала Анька, — Алена же буквально в метре от него была, когда на нее Иван Иваныч взъелся. Она сначала побледнела, потом посерела, и только потом обреченно пошла к выходу.  — Все равно рано или поздно Алена Рому поймает, — мы уже выходили с подъездного балкона. — Как пить дать.  — Понятное дело, но ситуация, конечно, огонь.  — Как говорится, мем смешной, а ситуация страшная, — хохотнул я. Анька открыла входную дверь, и мы наконец почувствовали тепло квартиры.  — Да и поделом ему, — заявила она, вешая куртку в гардеробную, — нечего было точь-в-точь списывать.  — Это да, сплоховал, — я прошел в комнату и завалился на диван. — Фильмец?  — Фильмец, — кивнула она и завалилась рядом. — Что смотреть будем? Я предложил глянуть Интерстеллар, который давно уже был в списке обязательных, а Анька, не думая, согласилась. Мы врубили фильм на плазме, но проникнуться сюжетом я так и не смог — эта хитрая девчонка начала гладить меня по коленке, а потом по внутренней стороне бедра, что игнорировать было уже неприлично. Мы занимались сексом под эпичную музыку из блокбастера. Что ж, посмотрю фильм как-нибудь в другой раз.