Сможешь остановиться?

— Заеду к вашему начальнику завтра, — сказал я, напрочь забыв о том, что «завтра» была суббота. Осознание ко мне пришло уже вечером, когда Аня спросила, работаю ли завтра, а я как всегда не понял: в смысле, а есть какие-то ещё варианты? Ах да. Выходные. Которые в нашей работе таковыми только зовутся. Собственно, это и объясняет тот факт, что на работу мы ездим не в одно время с клерками — «небольшая» плата за то, чтобы не стоять в адских пробках по утрам. Но в этот раз мы действительно могли отдохнуть. Андрей пока никаких съёмок не назначал, очевидно намереваясь сначала разобраться с главным интервью, а в стакан по субботам он обычно не приезжал. Мелкие офисные дела могут подождать, ну или, на худой конец, решиться удаленно, так что эту субботу поистине можно назвать выходной. — Нет, завтра я не работаю, — обрадовал я Аню, и она тут же начала кидать варианты, как провести день. Сначала мы планировали съездить в какой-нибудь торговый центр, ибо холода не за горами, а у Ани даже нет «толстовочки хотя бы новой», но в итоге нам так было лень куда-то ехать к людям, что решили остаться дома. Ну и чтобы день не пропадал зря, организовали по-быстрому шашлыки в парке Останкино. Там, на специально оборудованной территории, от людей особо скрыться не удалось, но все равно получилось более уединенно, чем если бы мы поехали шопиться. Я бы даже сказал, по-семейному душевно. Следя за бегающими детьми и их родителями, размышлял о том, что в конце концов тоже должен буду прийти к этому — спокойная стабильная взрослая жизнь, рождение ребенка, садик, школа, университет, пенсия. Ох… Сказать честно, я не представляю себя во всем этом. Ну вот совсем никак. Из меня примерный семьянин как из Ольги Бузовой певица, ей Богу. Можно конечно все списать на возраст, мол, молодой ещё не нагулялся. Но что-то подсказывает мне, что и десять лет спустя я предпочту бегать по Останкино как угорелый и жаловаться на хрен-пойми-какой график, чем работать с 9 до 18 и смиренно жить по одному и тому же сценарию каждый день. Я абсолютно не заточен под семейную жизнь — это осознание меня пугает. И на Ане я не женюсь отнюдь не из-за отсутствия «стабильной» работы, а из-за панической атаки быть связанным и зависимым хоть в чем-то. Это не значит, что я хочу иметь возможность в любой момент сбежать, просто само осознание даже большой, но клетки, начинает меня морально душить. Неизбежность ходить на шашлыки в субботний летний день с детьми и женой вызывает у меня приступ тошноты. Так что называть Аню «гражданской женой» мне нравится намного больше, ибо это не подразумевает «жену» в том самом поганом смысле. Обо всем этом я размышлял, пока мы валялись на траве, пригретые последним солнышком, наслаждались уединением и запахами жареного мяса. В воскресение на работу я заехал всего на пару часов, а вот в понедельник стоял в стакане как чайная ложка уже в десять утра. Меня ждал очень наполненный событиями день, и я намеревался обернуть их исход в свою пользу. Сперва стоило разобраться с договором — подписать его у секретаря с помощью факсимиле и поставить печать. Что сделать удалось мне довольно быстро, так как приемная гендира, наверное, единственное место в компании, где все работают с десяти утра. Даже не пришлось устраивать танец с бубнами — сегодня на смену заступила Марина Рудольфовна, а она во мне души не чаяла. Когда забегал на парковку за сигаретами, на электронных часах было 10:30. Уже через минуту я жал на газ и ехал в сторону отеля. Мой внутренний голос ликовал — сегодня все закончится. Меня потряхивало от волнения, снова болел живот и подташнивало, но решительности мне сегодня не занимать. Я знал, какого результата должен добиться, и намеревался его достигнуть. Надо отдать должное, что наш конфликт с Андреем из-за оплаты парковок имел место быть, ведь теперь мы можем без зазрения совести ставить машину где угодно. Ну, в рамках, конечно, доступного. Теперь стоимость парковки триста рублей за час возле отеля меня особо не волновала. Я стоял прямо у входной двери, блаженно покуривая кэмел, и смотрел на свой красный гольф, припаркованный буквально в трех метрах. Докуривая уже третью по счету, понял, что перед смертью не надышишься — вздохнул и убрал пачку в карман протертых джинсов.  — Добрый день! Вы к кому? — спросили меня на респешене, когда я вдоволь насмотрелся на величественные интерьерные изыски, проходя через весь холл.  — Здравствуйте. У меня назначена встреча с Сергеем Семеновичем, Елена из пиар-отдела должна была предупредить о моем приходе.  — Минуту. Девушка сделала звонок и попросила меня подождать в специальной зоне — мол, за мной должны прийти. Я попятился в сторону черных диванов, на которых сидели мужчины и женщины в красивых одеждах, но с грязными ртами. Пожалуй, подожду стоя. Да и зачем мне вообще какой-то сопровождающий? Я что, сам дойти не могу? У меня даже ноги не успели устать, как в холле показалась знакомая девушка. Это была Алена, и шла она целенаправленно ко мне. Да нет, да не может быть…  — Привет! — я широко улыбнулся, пытаясь хоть как-то ее к себе расположить. — Рад видеть тебя! По ее виду нельзя было сказать, что она готова ответить тем же.  — Добрый день. Я провожу вас до кабинета директора. Мы молча прошли к лифтам и так же молча ждали, когда за нами приедут. В кабине мой язык невольно произнес:  — Мне жаль, что тебе снова приходится возиться с нами. Алена ничего не отвечала. Холодный взгляд, которым она уже не раз меня «отшивала», был при ней. Прямо айсберг в Ледовитом океане какой-то. В приемной у гендира сидели незнакомые секретарши, с одной из которых Алена довольно свободно говорила, указывая на меня. Я же ничего не слышал, потому что руки заледенели и страх затуманил мозг, словно перекрывая мне обзор тонкой вуалью. Не просто так я пытался всеми силами поговорить хоть с кем-то — мне нужно было на что-то отвлечься, чтобы не сойти с ума от пожирающих мыслей. Они крутились роем в голове и не желали соблюдать порядок. Это было плохо, ведь чтобы аргументированно высказать свою позицию и добиться нужного решения гендира, мне нужно иметь ясную голову. Вовремя мне вспомнился один из старых приемов при панической атаке, тревожности или страхе — нужно посмотреть на вещи вокруг, заметить детали, отметить про себя какое-то качество про них Так, ну что тут у нас? Ага, мраморные бежевые стены с красными и обрамленными зелеными вставками, люстра из какого-нибудь муранского стекла — точно, один-в-один туалет в ГУМе. Мысль об этом меня заставила усмехнуться, и мозг реально как-то отпустило, после чего заметил, что руки тоже перестали потеть. «Очнувшись», я понял, что мы уже сидим на диване в ожидании. И стоило мне об этом подумать — из кабинета вышел мужчина в костюме, и меня попросили пройти. Здесь же интерьер абсолютно отличался от интерьера туалета ГУМа и приемной — тут явно размах был шире. Кабинет чем-то напоминал собор в Венеции. Все тот же бежевый мрамор, позолоченные (или все же золотые?) предметы интерьера, темно-коричневый дубовый массивный стол, стулья того же цвета и материала в готическом стиле. Но что больше привлекало внимание, так это фрески в пол, обрамленные в деревянные рамы цилиндрической формы. Завершал величественный образ балочный потолок, украшенный десятком маленьких круглых ламп. Сергей Семенович, мужчина лет сорока, сидел во главе стола в темно-зеленом костюме-тройке и в черном классическом галстуке.  — Приветствую. Проходите, садитесь. Чем могу помочь? Гендир вел себя весьма интеллигентно, что и ожидалось от обладателя такого кабинета, и стыдно признать, первая мысль, возникшая в моей голове, была «да что ему стоит разрешить снимать в месте, которое даже на десять процентов не покрывает расходы на такой интерьер?!». Это и прибавило мне больше уверенности в том, чего собирался добиться.  — Дело в том, что недавно произошла некоторая неоднозначная ситуация, в ходе которой не смогла случиться съемка. Я бы хотел вас попросить еще раз предоставить нам возможность воспользоваться вашей добротой и провести интервью в кабинете, не предназначенном для аренды.  — Я понимаю. Но ничем не могу помочь. Если место не предоставляется для съемок, значит, оно имеет музейную ценность. Все предметы интерьера должны быть нетронутыми.  — Вы, конечно, правы, но для нашего фильма принципиально важно использовать именно этот кабинет. Мы снимаем фильм для Первого канала и уже договорились с вашим пиар-отделом, что отель будет прорекламирован. Если наша группа не сможет воспользоваться этим местом, съемка не состоится и договоренность будет утеряна. Кажется, последнее было сказано с немного двойным подтекстом, и судя по изменившемуся лицу Сергея Семеновича, понял он не так, как надо. Твою мать.  — Молодой человек, вы не совсем понимаете ваше положение. Мы отель с многолетней историей, наше имя нарицательное и не нуждается в какой-либо рекламе. Не совсем понимаю, зачем вас записали ко мне. Вы можете арендовать любые помещения, которые доступны для этого. Если они вас не устраивают, вопрос закрыт. Можете идти. Буквально на ватных ногах я поднялся с места и пошел к выходу, не видя больше никакой красоты вокруг. Мне было сложно поверить, что вот так, преодолев столько трудностей, я оказался ни с чем буквально за шаг до победы. По ту сторону кабинета меня ждала пара любопытных глаз, но я не мог и слова произнести. Алена все поняла по моему выражению лица, и недолго думая, подошла ко мне, схватила за руку и вернула в чертов испанский собор.  — Сергей Семенович, извините за внезапное вторжение. Молодой человек, наверное, забыл сказать, что он от Андрея Викторовича Громова. Я аж за пять метров увидел, как вытянулось лицо гендира и он удивленно уставился на своего администратора.  — Так вы от Андрея? Разве вы не провели съемку на днях? Чем он вообще слушал?  — Дело в том, что по моей ошибке съемка не смогла состояться, поэтому я пришел попросить вас еще раз предоставить нам возможность снять в том кабинете.  — Что же вы сразу не сказали, что у нас уже есть договоренность? Конечно можете арендовать, Алена вам объяснит правила.  — Большое спасибо! — я не верил своим ушам. Мы вышли из кабинета, и только сейчас заметил, что там в очереди было уже три человека. Алена сразу же направилась к выходу, я посеменил за ней.  — День можно выбрать любой, но только будний. Съемка возможна на четыре часа, с 9 до 13. В час вы уже должны будете с вещами покинуть кабинет, а не только начать собираться. Прозвучала трель, это приехал в лифт. Мы зашли в него, а я все не мог никак подобрать момент, чтобы снова заговорить с Аленой. Уже когда она проводила меня до кабинета пиар-менеджера, я наконец смог произнести:  — Спасибо тебе большое. Правда. Если бы не ты, ничего бы не вышло.  — Таню благодари. Это она мне вчера все уши прожужжала, как это важно для вас. Она спросила, смогу ли я самостоятельно найти потом выход, и после утвердительного ответа попрощалась и зашагала в сторону лифтов. Когда она уже почти потерялась из виду, я крикнул, что свяжусь с ней, Аленин же ответ я не смог до конца расслышать, только слово «Таня». Я все еще не мог поверить в происходящее. С Еленой, пиар-менеджером, мне удалось очень быстро решить вопрос, собственно, я лишь забрал подписанный договор. В Останкино был только к трем часам дня, а там… А там уже вовсю бурлила жизнь. Интуиция зайти за перекусом в столовую меня не обманула, потому что стоило мне выйти из нее, как зазвонил телефон.  — Алена сказала мне, что все в порядке.  — А ты оказывается хитрая лиса, Татьяна.  — Я?! Хитрая?! В каком месте?!  — Даже не сказала мне, что общаешься с ней.  — Общаюсь — это сильно сказано. Скорее просто воспользовалась ее добротой.  — Ну ничего себе, ты хоть знаешь, что она мне ни одного хорошего слова ни разу не сказала?!  — А ты думал, все девушки тебе будут всегда в ноги кидаться, только услышав, как складно ты умеешь языком чесать? Я закатил глаза. Но да, как бы так и думал!  — Да пофигу уже. Я договорилась с ней о съемке на третье число, это четверг. Спасибо тебе за работу.  — Ой да не за что конечно же, но хотелось бы материального вознаграждения.  — Можешь с этим вопросом к Андрею подойти! — я слышал ее саркастический смех и не мог наслушаться. Меня наконец-то окончательно отпустило, и произошел катарсис. — Очень рада за тебя, но вынуждена прервать твои фейерверки в голове. У нас сегодня гость будет, а так как Ванечка не вышел сегодня и я за него, то встретить его придется тебе.  — Да не вопрос. А что с Ваней?  — Какие-то дела с женой, ничего серьезного. Пока мы болтали, я уже доел второй чебурек и приехал на четвертый этаж. Прежде чем снова кинуться в работу, нужно было сделать дело приоритетной важности — сходить в туалет. Вы же понимаете, что упоминать об этом бы не стал, не встреть я там кое-кого. Андрея. Это была довольно неловкая ситуация — чувствовал себя, как будто встретился случайно за соседними писсуарами с преподавателем, на чьи пары ни разу не ходил. Он справлял свои дела, когда я приветственно улыбнулся и пристроился за свободный. В следующий раз мы пересеклись уже возле умывальников, и стоило мне закрутить кран и поднять взгляд — как встретился со взглядом Андрея в отражении. Только сейчас заметил, что он был не особо выше меня, а роста я среднего. Значит, в нем было не больше 175, волосы русые, тоже приближенные к моему цвету, и темно-зеленые глаза, прожигающие сейчас во мне дыру. Все, что я мог, это улыбнуться и оторвать взгляд, который начал меня уже смущать. Мы вышли из туалета и все так же молча пошли в сторону монтажки. Я чувствовал себя неловко. Мне казалось, он хотел что-то сказать, но так и не произнес ничего, а спрашивать было не вариант. Что не так? Надеюсь, не уволить меня решил. В монтажке на месте Ванечки сидела Таня, и, увидев меня, тут же вскочила и принялась обнимать. Я не сразу понял, к чему такая торжественность, но она освежила мою память:  — Спасибо большое! Теперь мы точно сможем провести интервью!  — Да ты что, съемка должна была еще раньше состояться, тем более это я должен тебя благодарить.  — Чушь не неси! Мы могли вообще без ничего остаться!  — Ну да, из-за меня, — усмехнулся я, глядя на то, как она обратно садится в кресло.  — Но ты исправил ситуацию, так что это уже неважно. Я посмотрел на Андрея, который все еще стоял рядом, сложив руки на груди и как-то загадочно улыбаясь. Что? За кофе сходить? В стардогс? Но он так ничего и не сказал. Меня это уже начало напрягать.  — Антон, пожалуйста, сходи к инженерам и передай им информацию о съемках. А то я совсем не успеваю, — взмолилась Таня.  — Конечно. Я вышел, а какой-то тревожный осадок после загадочных взглядов все еще остался. Меня нехило так поднапрягли с делами, так что я уже и думать забыл о мистическом госте, которого нужно будет встретить. Напомнила об этом Татьяна около шести вечера.  — Она уже подъезжает. Я сейчас скину тебе данные в аймессейдж, закажи пропуск. Когда будет на проходной, наберу тебе. Мне удалось успеть тютелька-в-тютельку, когда коллега позвонила уже во второй раз. В холле основного подъезда, который находился в отдельном небольшом здании, я попросил подойти Анастасию. Ко мне навстречу вышла весьма эффектная женщина лет тридцати, с широкой улыбкой и умело накрученными волосами.  — Какой приятный молодой человек! Ну, ведите меня, милейший! Она взяла меня под руку, словно я ее вел на бал, и начала тут же щебетать о том, как тяжело добиралась, какие страшные пробки перед первым сентября, что солнце уже слишком слабо греет и так далее. Честно скажу, с такими людьми я сразу чувствую себя в своей тарелке, поддерживаю разговор налегке и сыплю комплиментами.  — Антон, ты просто душка! — говорила она так, будто мы уже сто лет общаемся. — Знаешь, по правилам этикета, заходя в здание, ты обязан сначала пропустить того, кто выходит.  — Конечно, знаю, именно поэтому так и сделал! Она очень мило засмеялась, и я заметил по мимике лица и морщинкам, что ей скорее уже лет тридцать пять, но благодаря легкой натуре и обаянию выглядит моложе. Светлые локоны так и летали из стороны в сторону, когда она поворачивалась ко мне полубоком, все еще держа за руку, как кавалера. Рост у нее невысокий, и сама она была довольно маленькой, что делало ее еще прекраснее. Пока добрались до монтажки, в которую я должен был ее привести, мы успели обсудить все на свете, начиная от погоды и заканчивая моей гражданской женой, с которой она уже не прочь была бы встретиться. Я был в восторге от нее и не хотел расставаться, и как же это чувство эйфории контрастировало с тем удивлением, что ощутил, стоило нам зайти в монтажку.  — Настя!  — Андрей! Ее внимание тут же переключилось на режиссера, который улыбался во все тридцать два и вид имел такой, будто он нормальный человек, имеющий чувства.  — Я так рада тебя видеть! Сколько лет, сколько зим!  — Настя, мы же месяц назад встречались!  — Так я и говорю, сколько лет! Андрей засмеялся и тут же подвинул стул, предлагая ей сесть. Они начали говорить на какие-то свои темы, и мы с Таней почувствовали третьими лишними.  — Вот это номер! — не выдержал я почти сразу, как вышли в коридор. Кто это?  — Наш новый сценарист. Андрей ее пригласил на замену Кире.  — Блин, пропихивает своих? — мы, не сговариваясь, направились в сторону курилки.  — Да черт знает, пускай делает, что хочет, лишь бы все работало.  — Точно. Может, хоть теперь довольный будет и начнет лучше относиться к людям вокруг.  — Золотые слова! Мы немного помолчали, пока ехали в лифте.  — Вообще, удивительно конечно, — поделился мыслью я, открывая дверь в коридор, пропуская Таню вперед.  — Что именно?  — Анастасия такая общительная и открытая женщина, сложно представить, что она общается с букой Андреем.  — Да ладно тебе! Может, как раз поэтому и общаются!  — Тоже верно. В тихом омуте черти водятся. Ну, как у тебя.  — У меня?! — искренне удивилась она, обращая на меня свои шары по пять копеек.  — А у кого еще! С секретаршами здешними она, значит, общается, со снежной королевой Аленой тоже общий язык нашла. Ну, чудеса! А еще интровертом себя называешь.  — Так я и интроверт! Просто с какими-то людьми магическим образом сразу все складывается, — усмехнулась она, открывая дверь курилки.  — Я понятия не имею, что ты сделала, что эта ледышка растаяла.  — Сама не знаю, — снова засмеялась Таня, усаживаясь. — Походу, у нас длинный перерыв.  — Ладно тебе, пускай общаются.  — Да я только рада. Надоело уже в монтажке безвылазно сидеть.  — Как тебе вообще фильм-то?  — Ну, большинство все еще на стадии идеи, но если судить по тому, что сделано, то вполне неплохо. Только думаю, времени проект займет больше, чем рассчитывали изначально.  — Насколько? — сколько еще терпеть его?  — Ну, до полугода.  — Ничего себе! — я уже докуривал сигарету, и эта новость заставила меня достать вторую.  — Это не точно, просто мои предположения. Учитывая, как часто проходят съемки и прочее. Хотя возможно, так только сейчас, поскольку Андрей все еще не определился с командой и старается менять людей, работа которых его не устраивает. У меня буквально за секунду сердце в пятки ушло. Увольнять он меня не собирался, но лишь одно воспоминание о том разговоре, когда он хотел меня понизить, заставляло мое тело покрыться мурашками.  — Блин, надо наверное поговорить с ним о моем назначении, — проговорил я почти про себя, но Татьяна услышала.  — Да успокойся, дыши. Ничего не изменилось. Когда я ему сегодня сказала, что ты договорился с Сергеем Семеновичем, он просто офигел. Серьезно тебе говорю, как бы ни пытался скрыть удивление, я уловила во взгляде это «да ладно?!», — она засмеялась.  — Не я договорился вообще-то, а Алена. Да и не разрешил бы он мне, если бы изначально Андрей не приложил к этому руку.  — Блин, Антон, ты чего такой зануда?! Просто признай, что все равно собрал яйца в кулак именно ты, и именно ты поехал на встречу с самим гендиром Метрополя! Очнись! Я ничего не ответил. Для меня это не казалось таким уж и делом, особенно учитывая, по чьей вине вообще пришлось танцевать этот танец с бубнами. Сейчас скорее чувствовал обычное «фух!» как после того, когда сделал важное нужное дело. Катарсис, проще говоря.  — Алло? — Таня ответила еще до того, как телефон успел нормально зазвонить. — Да, я поняла. Хорошо. Она сбросила вызов и вскочила.  — Пойдем нормально поедим в столовке на десятом!  — Что случилось-то? — я улыбнулся, глядя на ее внезапно проснувшийся энтузиазм.  — Андрей звонил, сказал, что пошел с Анастасией поесть на 17-й. У нас как минимум полчаса!  — Отлично! Тогда пойдем! Мы вышли из курилки, и Танюха побежала впереди меня вприпрыжку.  — Жратушки, жратушки, жратушки! Наконец-то жратушки! Я откровенно ржал. И эта женщина старше меня на три года.