Я помню Вас всего, мой фюрер.

29 октября. Это был мой день рождения. Наконец-то мне удалось распрощаться со всеми шумными и подвыпившими гостями, которые вынуждены были возвращаться домой уже за полночь. Я много раз репетировал и представлял, что должно произойти после того, как они уйдут. Вы встали из-за стола, говоря, что вам тоже надо бы домой. Вы не пьёте алкоголь — даже в такой вечер, — поэтому храбрость моя совсем испарилась. Магды не было рядом: она принялась убирать со стола, поэтому не помешает нам. Набравшись сил, я, взволнованный как никогда раньше, взял вас под руку, ведя в свой кабинет. — Адольф, удели мне немного времени. — Если это что-нибудь не очень важное, то я могу выслушать тебя завтра, — вы остановились, бросив на меня усталый взгляд. Простите, я дал себе клятву: сейчас или никогда. — Это очень важно. Вы сели в кресло, я замер напротив. Возможно, весь мой облик выглядел глупо, будто здесь стоял провинившийся ребёнок. Я и вправду провинился, потому что полюбил вас другой любовью, ведь вы противник гомосексуализма. Мои размышления прервал ваш голос: — Что случилось? Мне настолько стало все равно, какие последствия будут ждать меня после моего поступка, — ведь важно, как говорят, только то, что сейчас, верно?— поэтому я стал на колени, прямо напротив вас. В трезвом состоянии я бы, скорее всего, предпринял что-нибудь иное. Вы усмехнулись, бросив недоумевающий взгляд. — Что ты хочешь сказать, дорогой? — проговорили вы с насмешкой и наклонились ко мне ближе, делая внимательное лицо. — Мой Фюрер, я счастлив, что нас сблизила судьба. Я благодарен вам за многое и… — Уж не помирать ли ты собрался? — вы рассмеялись. Но мне не до шуток. Если бы вы знали правду, вам бы тоже было не до них. — Мне оставить свою речь и перейти сразу к делу? — прошептал, разглядывая ваше лицо так близко, что меня пробирало до дрожи. — Сразу к делу. Сейчас не время церемониться, — вы наклонили голову набок, глядя на меня в упор. Казалось, что вы чувствуете мою дрожь и волнение. Сейчас или никогда. — Я боюсь признаваться в этом, но я люблю вас, мой Фюрер. Больше, чем все остальные, кто когда-либо вас любил. Вы удивлённо посмотрели на меня, будто даже и не понимая, что я только что произнёс. Подумав минуту, вы медленно начали: — Что ты хочешь услышать от меня? Взаимности? Или знака принятия? — Я просто хочу, чтобы вы знали, мой Фюрер. А более, наверное, ничего. Не услышав в вашем голосе ни одного намека на злость, я набрался больше смелости. Вы были так близко, на расстоянии нескольких сантиметров. Я положил руки вам на колени и резко приблизился к вашем лицу. Вы не оттолкнули меня, что ещё сильнее вскружило мне голову. Горячие, настолько желанные с самого первого момента, когда я увидел вас, губы нежно касались моих. Грубые и цепкие пальцы впились в мои плечи, руки прижимали к себе. Оказался на ваших коленях, дрожа всем телом. Вы коснулись влажными губами моей шеи, оставляя на ней поцелуи. Я закинул голову назад. Прикусив кожу, вы возбуждённо выдохнули, я чувствовал ваше быстрое биение сердца. Жадно впились в мои губы в очередной раз, прикусывая их до крови, отчего на глазах показались слезы. Я был возбуждён, как никогда раньше, но больше всего удивлён. Вы были готовы разорвать на мне форму, исследуя меня не только снаружи. Я готов отдать вам всего себя, черт возьми. Вы крепко сжали мою промежность, отчего я громко простонал, начиная дышать все чаще. Этому блаженству помешали шаги за дверью. Вы резко столкнули меня на пол, поэтому я оказался подле ваших ног. В мыслях я все ещё сидел на ваших коленях. В дверь постучалась и распахнула её Магда. Какого черта она стучится в дверь и сразу же её открывает? — Йозеф, я… — она была в некоем шоке, увидев меня сидящим на полу рядом с креслом, из которого вставали вы. — Дорогая Магда, не могли бы вы проводить меня к выходу? Уже поздно, — вы встали как ни в чем не бывало. Я тоже медленно поднялся, все еще смотря на свою жену, пока она строго смотрела на меня в ответ. Она как будто все знает, и от этого мне стало ещё страшнее. Вы заметили напряженную ситуацию и наши взгляды. — Магда, не обращайте на него внимания. В следующий раз давай ему меньше пить. Вы же видите: Йозеф на ногах еле стоит, — вы приобняли её за плечо, переводя все в шутку. Она даже поверила вам. Я бы сам, конечно же, тоже вам поверил. Прислонился к стене, в то время как вы одевались и прощались с Магдой. — Что же это было? Что же будет дальше? — прошептал, когда вышел вместе с вами на улицу, провожая до машины. — Об этом не сейчас, — вы пожали мне руку на прощание. Все было совсем по-иному, не как раньше. — Да, мой Фюрер. Вы сели в свой новый Mercedes-Benz 770, я даже название машины запомнил. Смотрел ей в след, пока она не скрылась за домами. Вы не были удивлены моим поступком и даже не оттолкнули меня. Всё это странно. Но если вы знали, что я люблю вас?.. Вы, кажется, и правда давно всё чувствовали. Это был лучший подарок на мой день рождения. И даже его я помню буквально до мелочей.