По тонкому льду

      Утро в Асгарде для всех жителей началось с поминания усопших в войне. Десятки тысяч горожан вышли, чтобы почтить память славных воинов, чьи жизни навсегда угасли в Йотунхейме. Вся церемония проходила вдоль берега реки, что располагалась недалеко от дворца, а возглавляла ее провидица Фригга, мать нынешнего царя Асгарда. Сам Громовержец стоял вместе с солдатами, не поднимая головы. Его одолевали стыд и угрызения совести за то, что он, царь, не смог сберечь своих людей. Он виноват, ведь по его приказу они отправились на смерть. Тор бы и сам умер, если бы не тот мальчик, что вырвал его из лап смерти. Хотя в данный момент жизнь того и сама висит на волоске. Он уже несколько дней не приходит в себя, целители не могут сказать что-то вразумительное. Это огорчало Тора. Ведь этот юноша был так красив и молод. Приди он в себя — Тор бы озолотил его, тот бы никогда ни в чем бы не нуждался. А пожелай он остаться в гареме Громовержца, то царские стены стали бы для него нерушимой крепостью. Да, Тор был слаб волей при виде молодых и красивых юношей. Они могли очаровать его любой мелочью, иногда хватало взгляда, касания, слова и вот — личная собственность царя. Единственная, кого никогда не устраивала данная слабость Тора, была Хела. Богиня считала, что этот недуг нужно уничтожать. А какими методами? Известно лишь ей.       Когда Асгард погрузился в объятия ночи, коридоры дворца в мгновения опустели. Все, кроме стражи, были уже в своих покоях и, избавившись от дворцовых хлопот, отдавались удовольствию или сну. Только в лазарете совершенно одиноко лежал темноволосый юноша. Его ресницы подрагивали, а веки пытались подняться. Горло нещадно пересохло, губы были сухими и шершавыми. Кожа юноши была мертвенного оттенка, кое-где появлялись синие пятна. Рассудок постепенно приходил в норму, но тело отказывалось слушаться. Сил не хватало даже на то, чтобы открыть глаза. Вероятно, причиной тому были асгардские лечебные травы, которые негативно сказывались на истинной природе юноши. Когда же его сил все-таки хватило, чтобы открыть глаза, он увидел перед собой женщину в белых одеяниях. Ее золотые волосы были стянуты в тугую косу, которая оплетала венцом голову. По ее одежде сразу стало ясно: она асгардский лекарь. Внезапно взгляд юноши упал на его синие ступни, после на кисти рук. Охватившая паника настолько сильно сдавила ему ребра, что единственным выражением его реакции был страх в глазах и прерывистое дыхание. Что ему сейчас делать?! Убить ее? Нет… Очевидно, что на спасителя царя отдадут лучшего лекаря. Наслать иллюзию? Совершенно нет сил. Но нужно что-то сделать. Сейчас же! Парнишка уже хотел прошептать заклинание, но тут его руки коснулась ладонь целительницы. Во время соприкосновения ее кожа посинела, выдавая ее йотунскую природу. Увидев это, парень облегченно выдохнул и всматривался в ее глаза: «Вир, как у тебя получилось?» «Мой царь, я несказанно рада, что вы все-таки очнулись». — эти слова прозвучали в голове Локи, на лице же самой целительницы он увидел еле заметную улыбку. «Я тоже рад тебя видеть. Пусть даже и в таком обличии. Тебе удалось что-то узнать?» —в ответ женщина лишь кивнула. — «Не томи». «Вас тут совсем не собираются жаловать. Целительница, чей облик мне пришлось примерить на себя, подмешивала вам в лекарство яд. Насколько мне известно, она делала это по указанию сводной сестры царя». «Не знаешь чем я так перешел ей дорогу?» «Для асов вы слишком молоды и красивы. Насколько мне известно, у Громовержца к этому великая слабость». В глазах Локи промелькнула еле заметная искра, говорившая о том, что у молодого царя созрел грандиозный план. Вир заметила этот яркий свет еще недавно в тусклом взгляде и улыбнулась. «Локи, то, что ты задумал, слишком опасно». «Ты ведь поможешь мне? Столько лет ты заменяла мне мать и отца, помогала преодолевать трудности и идти к цели. А сейчас, Вир, ты поможешь мне?» Вир провела своей ладонью по всей длине волос юноши и улыбнулась: «Если я смогла тебе заменить родителей, то ты стал мне родным сыном, Локи. Твоя цель — моя цель. А теперь отдыхай. Завтра я оповещу Тора о том, что ты очнулся и идешь на поправку. И запомни, ничего не пей и не ешь из чужих рук». На этом великанша решила удалиться. Скоро рассвет и Локи подобает красиво играть, отведенную ему роль, ведь вкус победы сладок, но путь к ней слишком тернист. Но предчувствие того, что все будет так, как задумано, его не отпускало. Сердце наполнилось ликованием, а тело постепенно наполнялось силой.       Тем временем царь Асгарда тонул в ласках в компании миловидного рыжеволосого юноши. Его тело было тонкое, но рельефное. Волосы, янтарно-рыжие, разбрелись по подушке хаотичной волной. Губы были алые и припухлые от жадных, и грубых поцелуев Громовержца. Стоны громкие и прерывистые. Поведение Тора во время плотских утех во многом зависело от его настроения. И именно сейчас, к сожалению, он пребывал не в лучшем расположении духа. Его толчки были грубыми и резкими, и удовольствия партнеру совершенно не доставляли. Лишь боль и постоянный дискомфорт внутри из-за немалых размеров члена Тора. Нередко его стоны переходили в крики и всхлипы, но Громовержец этого не слышал. Он имел мальчишку до полного насыщения. И когда долгожданная разрядка наконец наступила, а парень под ним стал кричать и извиваться, что было сил, он остановился. Выйдя из наложника, он устало рухнул на кровать. После того как зверь внутри него насытился, разум и слух вновь стали возвращаться в его усталую голову. И теперь он отчетливо слышал всхлипы и болезненные стоны своего партнера. За окном уже начинало светать, а значит днем он опять будет вялым. Что ж, не привыкать. После похода на Йотунхейм Тор никак не может оправиться душой. Да, он одолел их царя. Но какой ценой? Столько воинов было потеряно, столько крови омыло его руки по самые плечи. Это горько! Это больно! Можно ли назвать царем того, кто так легко жертвует своим единственным богатством — людьми? В такие моменты лишь вино и наложники были единственной его усладой. Душевную боль подавляла плотская усталость и наслаждение. Это не давало так глубоко уйти в себя и закрыться от внешнего мира. Да и мог ли он закрыться от него? Будто его положение ему это позволит.       Мимолетное нежное прикосновение заставило Тора обернуться. Он увидел измученного юношу, который пытался его утешить. Его звали Алан. Он, как и многие наложники Тора, пытались всеми силами занять свое место в сердце царя. Но за годы правления оно обросло нерушимой коркой льда, которая с годами становилась все прочнее и прочнее. Касания юноши были робкими, Тор чувствовал как подрагивают его холодные пальцы при соприкосновении с его разгоряченной кожей. — Прекрати. — Но… Мой царь, — Алан постарался приблизиться к Громовержцу, но изнывающее нутро ему этого не позволяло. — Что с вами не так? В последнее время вы слишком подавлены. Много пьете и… Все переживают. Мой царь. Я переживаю. — Уходи, — Тор устало поднял веки, чтобы посмотреть в лицо мальчишке. — Немедленно. — Но… — Быстрее.       Зная нрав Тора, Алан не стал спорить и постарался, насколько это возможно, быстро удалиться, оставляя царя наедине с собой. После ухода наложника, терзания стали охватывать сердце Тора с большей силой. В мыслях он все еще был в Йотунхейме и пытался сделать правильный выбор, но понимал: смысла в этом больше нет. Удовольствия от убийства царя ледяных великанов больше не было. Остались лишь горечь и вино. Теперь ему остается болеть душой за остальных жителей Асгарда. Ведь это то бремя, которое он обязан нести и нести с большим достоинством. Размышления и дальше бы могли мучить рассудок Тора, но физическая усталость давала о себе знать. Медленно закрывая глаза, царь уснул.       Проснулся Тор почти к полудню, из-за окатившей его ледяной водой Хелы. При виде агрессивного и одновременно сонного лица брата, Хела приходила в восторг. Она настолько любила это выражение лица, что начинала громко смеяться, словно ребенок. Одному Громовержцу было не смешно. Шутки сводной сестры не просто раздражали и злили, а доводили его до банального бешенства. — ХЕЛА! — Прости, любовь моя, не сдержалась. Уже полдень, а ты слишком крепко спал. — богиня смерти продолжала смеяться, но после того как воздуха стало не хватать, она стала постепенно остывать. — Зачем пришла? — Давно ли ты так стал разговаривать с любимой сестрой, братец? — богиня смерти приняла привычное ей выражение лица. — Я между прочим тебе благую весть принесла. Твой мальчишка оказался живучим. — Как он? — на мгновение агрессия Тора сменилась на заинтересованность. — С ним все в порядке? — Да. К сожалению, он живее всех живых. Ты можешь радовать, еще один мальчишка в твоем гареме. Ты же этого хотел? — Выбирай выражения. Ты здесь не царица. — выплюнул Тор и стал подниматься с постели. — Зато ты царь. — зло прошипев, произнесла царевна. — Посмотри, везде вино, из твоей спальни не выходят эти потаскухи. От тебя воняет хуже, чем в конюшне. И после такого ты здесь царь? Царь над кем?! Над пастухами?! Ты позоришь себя, Тор! Одумайся! — Позорю себя.? Позорю? Ты видимо забыла о том, что позорит тебя! Не правда ли, Хела? — глаза Тора начинали синеть от злости. Он больше всего ненавидел когда Хела, после всех своих деяний, включала в себе заботливую сестру или же того хуже, любовницу. А ведь им с Тором действительно было что скрывать. Они оба понимали суть диалога, но отводя взгляды все же решили промолчать. — Собирайся. Народ ждет своего царя. — интонация Хелы была совершенно пустой. Она вышла из царских покоев почти без шума. А Тор решил не терять времени и приказал приготовить купальню.       Из-за всех навалившихся царских обязательств, встретиться со своим спасителем Тор смог лишь под вечер. В течение дня он распорядился, чтобы юноше выделили покои и снабдили всем необходимым. Их встреча случайным образом состоялась в Асгардском саду, рядом с юношей была целительница, которой было приказано не отходить от пациента ни на шаг. Он сидел на мраморной скамейке и рассматривал внутреннее убранство сада, Локи с самого детства нравились асгардские цветы, культура. Он видел в ней нечто роскошное и идеальное. В Йотунхейме такого никогда не было, да и не будет. Лишь снег, холод и монстры.       Тор же поначалу наблюдал за своим гостем позади, стоя на ступеньках у входа в сад. Как и ожидалось, юноша был удивительно красив. Его волосы были ниже лопаток несильно вьющиеся, идеальная осанка, тонкая шея. Громовержец бы часами наблюдал за ним, если бы не целительница, которая заметив его покорно поклонилась. На это отреагировал и гость. Увидев Тора, он встал и поприветствовал его поклоном. — Мой царь… Тор кивнул, приветствуя подданных, и подошел ближе. Как и ожидалось, вблизи все намного лучше. Теперь он мог смотреть в глаза своего нового знакомого, которые, между прочим, были цвета изумруда с золотой кромкой у зрачка. Губы были алые, цвета спелой вишни, а кожа бледная, как снег. Настолько красивого создания у Громовержца еще не было. Через секунду Тор сразу же осек себя, даже в мыслях нужно быть деликатным. — Твое выздоровление стало для меня самым хорошим известием за весь день… — Локи, — улыбнулся юноша. — Мое имя Локи, мой царь. — Э…Локи. Я благодарен тебе за то, что спас мне жизнь. Я не знаю за что Норны были так великодушны тогда, что послали мне тебя. Но все же… Проси, что пожелаешь. — Дайте мне время, мой царь. Как только я буду в чем-то нуждаться, я сообщу вам. — Локи почтительно склонил голову и улыбнулся уголками губ. — Я всем сердцем ценю вашу заботу, мой царь.       За всей этой с одной стороны безобидной картиной наблюдала Хела, стоя на одном из балконов. Ее губы тряслись в немой агрессии, а пальцы рук впивались в колонну. Дыхание богини стало тяжелым и прерывистым. Как же она бы хотела придушить этого мальчишку, а Тору показать где его место. Все не так, как она планировала, все совсем не так! Этот ублюдок должен был сдохнуть! Тогда почему он сейчас стоит и мило улыбается брату? Её брату!!!