***
Курт решил, что раз уж у него не может быть семьи, как у всех, он заменит ее собакой из местного приюта для животных. Это была средних размеров дворняжка со светло-коричневой шерстью и белыми пятнами на груди и животе. Курт назвал ее Патти в честь одной из кумиров своей юности – Патти Люпон. По мнению Курта, они с Патти поладили великолепно. Она была дружелюбной, но не слишком надоедливой или игривой. Патти любила бегать, поэтому теперь у Курта был компаньон поприятнее его персонального тренера-садиста. Именно во время одной из таких пробежек у них появился новый друг, показавший совершенно другую сторону Патти. Курт остановился, чтобы отдышаться, и в этот момент он заметил ребенка, гладившего Патти. – Здравствуйте, мистер, это ваша собака? Как ее зовут? – ребенок прищурился, глядя на Курта и сидя на коленях рядом с Патти. У него была копна каштановых волос, слегка азиатский разрез глаз и веснушки по всему носу. – Ее зовут Патти и да, это моя собака, – Курт восхищенно наблюдал за тем, как ребенок начал чесать Патти бока, отчего та довольно вздохнула и перевернулась на спину. Мальчик засмеялся от трепета и начал гладить живот собаки. – Она милая. Она у вас давно? Это ведь помесь, да? Вы не знаете кого? Цвет ее шерсти и глаз напоминают мне новошотландского ретривера, но она скорее похожа на лабрадора. Сколько ей лет? – лепетал мальчик и задавал вопросов больше, чем Курт мог ответить. Он начал оглядываться по сторонам, чтобы найти хоть кого-то похожего на родителя ребенка, но ни одна из проходивших мимо молодых блондинок не выглядела как мать мальчика. Курт уже хотел спросить мальчика, откуда тот появился, когда услышал голос. – Сойер! Сойер! И если резко оторвавшейся от Патти головы было недостаточно, то виноватое выражение лица говорило обо всем. Звавший мальчика человек сошел с тропинки, и перед глазами Курта предстал прекрасный молодой парень, ворвавшийся на вечеринку не в честь дня рождения Себастиана. Блейн. Курт обвел взглядом темно-зеленые шорты, футболку без рукавов, открывавшую вид на великолепные загорелые руки и то, как одежда облегала тело парня, когда тот присел рядом с маленьким мальчиком. – Что я тебе говорил о том, чтобы не убегать? Я отвернулся всего на пять минут, а тебя уже нет. Ты хоть знаешь, как я испугался, когда не нашел тебя рядом? Мальчик, Сойер, шмыгнул носом, а затем бросился на руки Блейну. – Прости, папочка, прости. Секунду… папочка? – Эмм. Прошу прощения, – Курт прочистил горло. – Не знаю, помните ли вы меня, мы встретились на вечеринке около шести недель назад. Курт Хаммел. Блейн встал, держа Сойера на руках, и на секунду уставился на Курта, пока в его глазах не вспыхнуло осознание. – Да, конечно, мистер Хаммел. Такой себе вечерок, слишком много… драмы. Наверное, мне стоит извиниться за то, что устроил сцену, – его тон был вежливым, однако на его лице ясно отражалось презрение ко всем активностям на вечеринках. – Давайте не будем об этом, – ответил Курт, стараясь звучать легкомысленно. – Надеюсь с мамой вашего парня все в порядке. Блейн посмотрел на него с пустым выражением лица. – С ней все более менее хорошо, – сказал он. – Я стараюсь регулярно навещать ее, хоть мы с Риком больше и не вместе. – Рискну предположить, его действия на вечеринке стали последней каплей, хм? – попытался и полностью провалился Курт, пытавшийся звучать равнодушно. Это плохо, что он чувствовал волну восторга по тому поводу, что Блейн был один? – В каком смысле последней каплей? – спросил Блейн, и Курт не знал, был ли недостаток кислорода в мозге после пробежки или возбуждение виной тому, что он был не в силах думать, прежде чем он открыл рот. – Ну, я видел его на множестве вечеринок вроде этой у меня дома, и он казался очень… дружелюбным, – он заметил выражение лица Блейна и закончил предложение довольно жалко. – Кусок дерьма! – Папочка, почему ты злишься на мистера Курта? – спросил мальчик, напоминая Курту о том, что он хотел узнать с самого начала. – Это ваш сын? – спросил Курт, уже неизвестно зачем. – Я не злюсь на мистера Хаммела, – ответил Блейн Сойеру. – Иногда, когда взрослые звучат так, будто бы они злятся, это не значит, что они злятся друг на друга, – он опустил мальчика на землю и снова посмотрел на Курта. – Да, это мой сын, – это прозвучало как вызов, и Курт отчаянно попытался разрядить обстановку. – Я спросил только потому, что вы выглядите ужасно молодо, чтобы иметь сына такого возраста. Сколько вам лет? – говорить это, безусловно, не стоило, потому что в этих золотых глазах вдруг вспыхнула злость. Но прежде чем Блейн успел ответить, заговорил Сойер. – Папочке двадцать один с половиной, а мне шесть, но мне будет шесть с половиной в октябре. А сколько тебе лет? Курт почувствовал, как начал краснеть – вот чем оборачивалось его любопытство. – Эмм, мне тридцать… два, – он хотел забрать свои слова обратно, как только произнес их, но теперь уже было слишком поздно. Он мог сойти за тридцатидвухлетнего: он все еще выглядел молодо и без морщин. К тому же, он никогда и никому не называл свой настоящий возраст, по крайней мере, не таким молодым и горячим парням, как Блейн. – Я не хотел совать нос не в свое дело. Просто это необычно, вот и все. – Что необычно? Что я молодой отец или что я отец-гей? – Блейн все еще звучал настороженно, но теперь не злился. – Думаю, и то и другое. Все мои друзья с детьми – натуралы, а друзья-геи не хотят разговаривать о слове на букву «с», – попытался объяснить Курт, но он чувствовал, как с каждым словом закапывал себя только глубже и глубже. Блейн метнул быстрый взгляд на Сойера, который снова обнимался с Патти. – Слово на букву «с»? – Семья… – О, ну если то, что я видел на вечеринке, является типичной моделью поведения для ваших друзей, то я нисколько не удивлен. У них, похоже, совсем другие ценности. Курт не знал, что делать. С одной стороны, он любил хорошие вечеринки и секс с горячими парнями, только он предпочитал держать это подальше от публики и не заниматься грязными делишками на виду у всех. С другой стороны, он вдруг почувствовал нужду защитить свою честь перед этим молодым человеком, дать ему знать, что он не был каким-то скользким старикашкой, который регулярно устраивал секс-вечеринки у себя дома. Тем не менее, прежде чем он успел что-то ответить, заговорил Блейн. – Мы, наверное, пойдем, – сказал Блейн, взяв Сойера за руку, заставляя того оторваться от собаки. – Спасибо, что присмотрели за Сойером, мистер Хаммел. Вы представить себе не можете, как я благодарен. – Ну, это было не так уж сложно, – сказал Курт, и они кивнули друг друга на прощание. – Пока, мистер Хаммел, пока, Патти, – Сойер помахал рукой, и пара исчезла на тропинке. Собака потянула за поводок, глядя в ту сторону, в которой исчез мальчик. – Похоже, ребенок тебе понравился, хм? – сказал Курт собаке, но та на него даже не взглянула. Он потянул ее за поводок, отводя в другую сторону. В своих мыслях Курт решил забыть о менее приятных частях их разговора и лишь насладиться образом шорт, прилегавших к самой лучшей заднице из всех, что видел Курт, когда прекрасный молодой человек уходил. Курт вздохнул: он и правда был грязным старикашкой, но что было такого в том, чтобы чуть-чуть предаться своим фантазиям? Ему нужно было добраться домой и отвести Патти в ванную, чтобы он мог заняться своим полутвердым членом без ее присмотра. Он мог поклясться, что собака знала, чем он занимался, даже если она была в другой части дома. Каждый раз, когда он выпускал ее обратно, она смотрела на него с неодобрением.1.2
30 июня 2019 г. в 00:53
Несколькими неделями позже Курт встретился с подругами за бранчем в полюбившемся им ресторане на берегу океана. «Спрей» – так он назывался – был не самым популярным заведением, однако кухня тут была отличная. Курт любил это место за то, что мог прийти сюда и устроиться на террасе с видом на пляж, не рискуя наткнуться на папарацци или толпы фанатов. Прислушиваясь к разговору двух женщин, обсуждавших недостаток интереса Голливуда в женщинах за двадцать пять, Курт нашел себя наблюдающим за папой и сыном, игравших на пляже. Курт смотрел за тем, как отец догонял маленького мальчика, пока не поймал его и не подбросил в воздух. Громкий визг мальчика был слышен даже Курту, наблюдавшим за тем, как пара направилась к воде. Казалось, волны немного пугали мальчика, и он превратил все это в игру: он догонял волны, а затем убегал от них как можно быстрее обратно на сухой песок, подгоняемый водой. Один раз волны чуть не догнали мальчика, но его папа был тут как тут, чтобы спасти его. Наблюдая за парой, Курт улыбался.
– С чего это у тебя такое хорошее настроение, дамское личико? – задала Сантана вопрос Курту на ухо, что привлекло его внимание обратно к их столику.
– Думаю, я знаю, – сказала Рейчел с блеском в глазах, указывающими то на пару на берегу, то на Курта.
– Просто красивый вид, вот и все, – сказал Курт.
– О, красивый вид, конечно, – рассмеялась Сантана, заметив, куда были направлены глаза Рейчел. – Члены – не моя стихия, но даже я могу оценить хорошую особь, если вижу такую.
Курт почувствовал нужду защитить себя.
– Я смотрел совсем не на это. Я смотрел на играющего мальчика.
Сантана наклонилась и приложила ладонь к его лбу.
– Ты заболел? Потому что, серьезно, Хаммел, не припомню, чтобы ты не обращал внимание на задницу таких красавчиков, как этот.
– Отстань от него, Сантана. Наш лучший друг-гей наконец-то начинает взрослеть. Признайся же, Курт, ты думаешь о слове на букву «с».
– «Секс»? – Сантана, казалось, потеряла нить сути, к которой вела Рейчел.
– Нет, Сантана, «семья», – засмеялась Рейчел, заставляя Сантану вздрогнуть при упоминании слова.
– Господи, Хаммел, ты что, пытаешься разрушить свою репутацию? Не говоря уже о том, чтобы лишить свою жизнь всех радостей. Я думала вся суть шикарного парня-гея – это не идти по той кривой дорожке, что ведет к белому заборчику, двум с половиной детям и минивену.
– Сантана, совершенно нормально, что Курт хочет семью. И не все семьи обязательно такие, какими ты их описываешь, – сказала Рейчел слегка мечтательным голосом.
– Да, мы знаем, – сказала Сантана, закатив глаза. Курт знал, как все было устроено у Рейчел: работающая мать-одиночка с тремя детьми от донора спермы с няней и родительским консультантом, помогающими держать весь этот хаос под контролем. Курт не хотел этого. Чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что хотел разделить свою жизнь с кем-то. С кем-то особенным, терпеливым и любящим; с кем-то, кто был бы таким же трудолюбивым, как и он. Также ему был нужен тот, кто знал, как позаботиться о детях, кто знал, что они ели и сколько, когда они должны ложиться спать, и что делать, когда они заболевали, и…
– Не хочу тебя перебивать, но ты звучишь как сексистская свинья, Хаммел, – резко сказала Сантана. Он что, сказал все это вслух? – Умоляю, тебе не хватало только фартука, чтобы описать домохозяйку пятидесятых.
Курт взглянул на Рейчел за поддержкой, но, судя по ее взгляду, надеяться на это не стоило.
– Никто не знает всего, когда у них появляется первый ребенок, Курт. Ты можешь прочитать книги или даже пройти курсы, но дети не следуют пошаговой программе. Тебе всегда придется импровизировать, чтобы найти лучшее решение.
Она похлопала его по руке пару раз, а затем снова повернулась к Сантане, чтобы продолжить их прерванный разговор.
Внутри Курт сходил с ума. В его голове крутился фильм, где он в главной роли бегал кругами, пытаясь что-то приготовить и убрать с младенцем на руках и кричащим карапузом, прилипшим к его ноге. Курт вздрогнул. Может быть, он не был создан для всех этих семейных штучек? Судя по всему, его идеальным партнером был какой-то воображаемый герой, не существовавший в этом мире. Нет, для него же лучше было отложить семью ко всем тем вещам, что были ему недоступны, и как обычно сосредоточиться на работе. Он бросил последний тоскующий взгляд на пару на пляже, прежде чем снова повернуться к подругам и присоединиться к их беседе.