В прямом смысле бессердечный

— Ты злишься? — губы поджимает Лиса, сидящая на краю кровати и смотрящая на Чонгука, который стоит к ней спиной и застегивает пуговицы на рубашке. Он не показал свою злость, и вообще, никакие эмоции не показал, когда услышал о Чимине — лишь страстно впился в её губы поцелуем и повалил обратно на кровать. И вот, когда «мгновение страсти» закончилось, он все же да немного показывает свои чувства. Выдыхает тихо, зарываясь пальцами в волосы, и Лиса прекрасно замечает, как он напрягает спину — задумался на не очень приятную тему. — Я, можно сказать, догадывался даже, что от него стоит такое ожидать, — говорит задумчиво, нахмурив свои брови, и оборачивается к ней, а она же, не выдерживает и к нему подходит, вставая с кровати. Насколько он бы ни старался казаться равнодушным, но некую… подавленность, которая исходит от него, она буквально ощущает каждой клеточкой тела, и это причиняет ей дискомфорт и чувство вины, ведь она же за одно была с Чимином. Но он правду сейчас сказал. Да, Чимин был его «другом», да, сейчас Чонгук разочарован в нем и зол, но все равно, раньше у него не раз появлялись мысли о том, что этот грёбаный сутенер его когда-нибудь да предаст. Пак Чимин слишком любит деньги, что мать родную готов продать — Чонгук понял это за все те три века, что с ним дружит. — А на меня ты зол? — обвивает Лиса руками его шею и осторожно смотрит, кусая свои губы. Нервничает, думает, что он и вправду зол. Была заодно с его другом-предателем и хотела его убить. Но ей тогда казалось, что нет другого выхода, что она обязана это сделать не только ради себя, но и ради… Джису. — Нет, — хмыкает Чонгук, заглядывая в её глаза, и прикасается кончиками пальцев её щеки, гладит. И снова не врет. Он даже и не думал на неё злиться, ведь и сам бы так поступил, если бы собственная жизнь была под угрозой. — Но я не понимаю… Ты настолько хотела рискнуть жизнью сестры? — это не упрек, вовсе нет. С чего бы ему упрекать её за то, что она хотела жить? Это же блять пиздец глупо. Но он всего лишь… не понимает. Он думал, что она жизнь готова отдать Джису, прочел это в её глазах, когда она покорно стала его «пленницей» и не делала попытки, вот вообще никакие попытки для бега. А тут, оказывается, она за его спиной взяла кол от Чимина, чтобы убить его. А если бы гипноз с Джису не исчез? — Но ведь… — тянет Лиса, неуверенно отведя взгляд в сторону. — Я была с Чимином заодно только ради Джису, — у неё и вправду не было больших надежд на собственное спасение. А Чонгук не понимает. С чего бы ей спасать сестру, если он буквально гарантировал, что не тронет её, если Лиса будет паинькой? — Чимин мне сказал… что ты все равно убьешь её. Даже если я буду тебя слушаться и отдам тебе жизнь, — ей немного трудно говорить это из-за кома в горле, который появляется от мысли о том, что он мог убить её сестру. И Чонгук снова заставляет её взглянуть на себя, хватая за подбородок, ощущая, как ей отчего-то неприятно и обидно. — Ну конечно, — усмехается он, будто подтверждая свои мысли — как он и думал, этот мерзавец обманом поманил Лису в свою сторону. А Лиса не понимает такой реакции. Хлопает глазами, когда он тянет её к себе еще ближе, и наклоняясь, шепчет на ухо: — Я бы не убил твою сестру, — с этими словами, он вновь отстраняется и заглядывает в её глаза, говорит твердо, чтобы убедить, что ни капли не врет. — Каким монстром я бы не был, но обещания я не нарушаю, и Чимин об этом прекрасно знает, — ему что, делать нехрен, кроме как убивать ту девушку после того, как Лиса выполнит всё и не будет правила нарушать? А Лиса только сейчас понимает. Понимает, что Пак Чимин обманул её, чтобы она убила Чонгука — знал же прекрасно, что если на кону будет только её жизнь, то она ни за что не стала бы рискнуть своей сестрой. Вот и Джису в это сунул, хотя ее безопасность была гарантирована. Хотя… это странно. Не сейчас, но тогда она была самого худшего мнения о Чонгуке. Услышав его слова, будто тот самый ком исчезает с горла. Она облегченно вздыхает, даже некую радость ощущает, и поэтому, вперед поддается и крепко обнимает Чонгука. Просто захотелось. Её тянет к нему, хочется всегда прикасаться к его холодной коже, чтобы вновь и вновь убеждать себя в том, что происходящее — не сон, и даже не кошмар. Что этот один из опаснейших вампиров в стране реально находится рядом, не убил её, полюбил. — Но ты не держишь свое обещание, — тихо шепчет Лиса и приподнимает уголки губ, отчего Чонгук вскидывает брови в удивлении, не понимая, чем были вызваны такие выводы. — Ты все обещал и обещал с нашей первой встречи убить меня, но не сделал этого, — по её голосу явно читается азарт. — Ну, считай что ты была исключением, — усмехается Чонгук и в ответ её обнимает, гладит спину медленно, теряя голову от нежности её кожи, которая прекрасно ощущается благодаря глубокому вырезу на спине этой бархатной ночнушки. Такая манящая. Вся его — теперь он уверен. — Я хочу увидеть свою сестру, — глубже зарывается она в его крепкую грудь и бурчит тихо, сжав руками его рубашку. Произносит осторожно, будто думая, что Чонгук откажет. Она, на самом деле, не знает, что теперь дальше будет. И её пугает разные догадки, опасения, которые приходят ей в голову, когда она думает о будущем. И Чонгук тоже самое ощущает. Губы свои кусает и крепче прижимает к себе Лису. — На часах три ночи, ты поспи пока, — нежно тянет, когда видит время на настенных часах, и, не успевает Лиса перечить, как он тут же успокаивающе добавляет: — Завтра ты увидишься с Джису. Обещаю. И Лиса, почему-то верит ему. Верит не смотря на то, что он реально не сдержал свое самое главное обещание себе и ей — не убил её. А точнее сказать, наоборот, после этого верит ему бесконечно.

***

— Слушай, — хмурится Чимин, оглядывая сидящую на кровати девушку с ног до головы, и скрещивает руки на груди, прислоняясь к стене. — Я в няньки не нанимался, тем более такому бесполезному человечку, как ты, так что не тяни кота за хвост и съешь этот гребанный омлет, — он и так с утра не с той ноги стал, да еще и эта девчушка, имя которой он уже даже как-то подзабыл, на его нервах играет — со дня заточения в его клубе ничего не ест, только и делает, что бурлит его ненавистным взглядом каждый раз, когда он заходит — могла бы и повежливее быть, ведь заходит-то он очень редко, все время отправляя к ней своих людей. Не то, чтобы его ахуеть как волновало питание этой девушки, но Чонгуку не очень приятно будет, если она тут с голоду умрёт — так и разрушить план можно, ведь Лису тогда ничто не удержит. — Иди нахуй, — бурчит Джису тихо, не зная даже, что в этом рыжеволосом вампире успела больше всего возненавидеть за эти дни: его бесящую улыбку, которая почти никогда не спадает с губ, его азартный тон или издевающиеся словечки? А может то, что этот монстр как раз и запер её в этой комнатке, пока Лиса бог знает где? А может, она и вовсе умерла уже? Все эти мысли не дают Джису покоя, да еще и этот жуткий страх рядом с этими упырями, от которого она тщательно старается сбежать, но увы, безрезультатно. Как тут блять не бояться, когда ты находишься в плену в каком-то там притоне, который кишит вампирами в течении нескольких дней? Спасибо хоть тому, что двери этой комнаты всегда заперты, и заходят сюда только Чимин и еще два вампира, и то, не делают свои вампирические штучки в виде высасывания крови из шеи или изнасилования. Но Джису не знает, что в голове Чимина вначале и была подобная идея — сделать её одной из безвольных проституток этого клуба для вампиров, ибо так и двух зайцев убить можно: заработать хорошенько, и в плену её держать, чтобы шантажировать Лису и дальше. Но увы, Чонгук послал его глубоко и подальше за такую идею, а Чимину не хотелось перечить, лишний раз вызвав у своего горе-друга злость и недоверие. Чимин прикрывает глаза устало, слыша очередную её дерзость. Вот ведь сучка. Даже его из себя умудряется временами вывести. — Нет, детка, сейчас на хуй пойдешь ты, и даже не на один, если не перестане… — и не успевает он закончить очередные свои угрозы, как их прерывает звонок телефона, который вибрирует в кармане Чимина. Он несколько секунду смотрит на Джису всё так же раздраженно, и, фыркнув, наконец отходит отвечать на звонок в коридор, доставая по пути гаджет из кармана, а Джису же, материт его тихо, как только он скрывается из виду. Брови Чимина ползут вверх, когда он видит имя звонящего. «Чон Чонгук». Не подох еще? — Слушаю, — отвечает он, стараясь скрыть иронию в голосе, и сжимает в руках телефон. Его терпению уже реально приходит конец. Да когда вербена исчезнет из организма Лисы?! — Угадай, что за новость, — по ту сторону так и слышится ехидный, немного даже раздраженный и издевающейся голос, вынуждающий Чимина нахмуриться. Что-то бодренький он слишком для вампира, находящегося при смерти. — Тебе я приснился в эротическом сне? — закатывает Чимин глаза, пытаясь понять причину его утреннего звонка. И от разных догадок немного не по себе становится. — Лучше, Чимин, теперь я жив и здоров, словно младенец… — тянет Чонгук, и Чимин может твердо подтвердить, как он усмехается по ту сторону трубки. — Ты наверное рад услышать, что твой хозяин не умрет еще в ближайшие века, — упс, это пиздец. Судя по тому, как Чонгук назвал себя его хозяином, он явно очень, и очень даже зол и разочарован. Чимин сглатывает шумно, не веря своим ушам и даже пропуская тот нахальный момент, как этот ублюдок прозвал себя его хозяином — сейчас в его голове вертится лишь слова о том, что он вылечился. — А Лиса… — тянет Чимин, всем душой и телом надеясь, что та бесполезная охотница ничего не успела сказать перед тем, как умереть от рук Чонгука. Блять. Чимину конец, если успела. — А что Лиса? Она сейчас завтракает, — и Чимин вовсе из реальности выпадает от этих слов. Устремляет взгляд в потолок и усмехается горько. Догадывается немного. Лиса не убила Чонгук, и Чонгук тоже её не убил. Но один вопрос: почему?! — Вот ведь сучка, — тихо говорит Чимин, теперь уже понимая, почему Чонгук вообще звонит ему сейчас и разговаривает подобным образом. Эта охотница выдала его с поличным. А взамен, наверное, свою сестру попросила. Ну, или же эти двое трахнулись. Зная Чонгука, Чимин почему-то уверен в этом, ведь друг еще с первой встречи положил на неё глаз. — За языком следи, ублюдок, — тут же меняется в тоне Чонгук, сжав свой челюсть, а Чимин же, не понимает, какого хуя. Какого хуя он так разозлился из-за того, что он оскорбил Лису? Блять, да они точно трахнулись. Ну, или не в Лисе дело, а в том, что Чимин самолично дал кол для его убийства. Чонгук знает — Чимин и без слов это понимает, по его голосу читает. И нет, Чимин вовсе не боится. Просто помереть не хочет. Но он помрет. Чимин уверен в том, что Чонгук любой ценой теперь убьёт его, тем более, он в разы сильнее, если учесть, что даже яда в его организме теперь нет. Эта мысль что-то совсем не радует, а заставляет задуматься, прислоняясь к стене. Вот надо же ему было упустить такого «друга» вроде Чонгука, и сделать этого гребанного монстра своим врагом. И чего Чимину на жопе ровно не сиделось? Но… блять, просто он думал, что все, на этот раз Чонгук действительно потерял власть и жизнь. Откуда Чимину было знать, что Лиса той еще штучкой окажется? — Блять, если хочешь убить меня, то не тяни кота за хвост и просто скажи, — шипит Чимин, раздраженно цокая языком от этого тупика. Хотя… Джису же в его руках до сих пор. А что если Чимин использует её, чтобы… — Я не убью тебя, — и тут же, новоиспеченный план в голове Чимина прерывает Чонгук своим громким заявлением, вынуждая Чимина на месте замереть. Не убьет? Да ну? — Но только, если отпустишь Джису без всяких штучек и не будешь попадать мне в глаза в ближайшие века. Если не сделаешь, то пеняй не себя. Я тебя из ада добуду, — спокойно объясняет Чонгук, и бросает вызов, уверенный в том, что эта блядь по имени Пак Чимин выполнит его условие. Его, больше денег в этом мире, волнует только одна вещь — собственная шкура. — Чертов козел, — чертыхается Чимин и тоже отключает телефон, зарываясь пальцами в волосы. А потом усмехается, ведь Чонгук буквально его же план в свою сторону повернул, будто его мысли читая. — Всё-таки, ты трахнул ее, — делает он уже достоверные выводы, исходя из того, что он аж предателя отпустить готов ради той охотницы.

***

— Он точно приведет её? — Лиса нервно окрестность осматривает в который раз, в попытке увидеть свою сестру, а Чонгук же, к своей машине прислоняется, с ухмылкой на губах смотря на её переживания. Он впервые видит Лису такой взволнованной. Видимо, реально сестрой дорожит. И не знает Пак Чимина. — Точно, — утверждает он, скрещивая руки на груди, в подтверждения его словам, в тот же миг на поле зрения появляется белоснежная машина, останавливающаяся недалеко от них, в этом безлюдном месте под мостом. Лиса хмурится, пытаясь разглядеть пассажиров, а Чонгук шею устало массирует, и изо всех сил старается держать себя в руках, чтобы не вытащить сердце из груди этого ублюдка, который первым из машины выходит. Чимин видит его издалека, задерживает на нем взгляд и махает рукой, как бы приветствуя, но близко не подходит — не хочет свою жизнь испытать. И Чонгук на это глаза закатывает. А Лисе вовсе не до них. Она на месте замирает, когда Чимин обходит свою машину и вытаскивает оттуда Джису. Джису мычит, нихуя не понимает, не может говорить или кричать из-за повязки на губах, даже ударить этого уже в край раздражающего Чимина из-за завязанных рук не может. Он кинул её утром в машину, словно она мешок картошки, и ничего не объясняя, повел куда-то. Но куда? Что это за место? Он убить её хочет наконец? — Да хватить блять, не зарежу я тебя, — не выдерживает Чимин этого её брыкание, и бросает взгляд в сторону Лисы с Чонгуком. — Вон, к твоей сестренке привел, — и Джису вмиг перестает брыкаться, только сейчас осматриваясь по окрестности и замечая черную машины недалеко, рядом с которой стоят Чонгук и… Лиса? Джису вмиг распахивает глаза, а Чимин же усмехается и снимает с её губ повязку, уверенный в том, что она не закричит теперь. А потом к себе притягивает, за талию обнимая и вырывая её из некого гипноза. — Если соскучишься по моему клубу, то с радостью жду, — на её ухо шепчет, уголки губ приподнимая язвительно, и сразу отпускает, направляясь обратно к машине. — Катись к черту, — шипит ему Джису, только сейчас разбирая его слова, но решая особо не уделять этому мерзавцу внимания, снова на Лису смотрит, все еще не веря и почему-то не осмеливаясь подойти, от шока не отходя. Пак Чимин. Отпустил её? — До встречи, друг! — громче говорит Чимин, обращаясь к Чонгуку и все еще не переставая ухмыляться, отчего тот сильнее хмурится и следит за ним исподлобья. С трудом держится, чтобы за долю секунды не оказаться на соседнем сидении его машины, когда Чимин заходит в салон, и, махнув рукой на прощание, отъезжает, перед этим подмигнув Лисе. Не то, чтобы у Чимина есть дела, просто задерживаться не хочет здесь слишком долго, ибо буквально ощущает, как Чонгук его глазами убивает и еле как держит себя в руках, чтобы не нарушить уговор. Чонгук наконец отводит от него взгляд, когда его машина скрывается из виду, и смотрит на Лису, которая до крови покусывала свои губы и смотрела на Джису все это время, не решаясь подойти. Вину чувствуя, думая, что Джису её ненавидит за то, что она втянула её во все это. Но Джису не ненавидит. Это она доказывает, когда наконец отходя от некого ступора, к ней шагает. У неё руки все еще завязаны, вид усталый, будто днями толком не спала, и тело исхудавшее, будто не ела ничего, а еще, глаза влажноваты, ведь она думала… что больше не увидит Лису. Соскучилась сильно. И Лиса не выдерживает. Буквально бежит к ней, подрываясь с места, и заключает её в объятия, отчего-то плача. Просто она безумно рада, что этот кошмар наконец закончился, что Джису наконец рядом, не в плену у сутенера-вампира. А она не в плену у Чонгука. — Лиса, я… Ты жива. Т-ты не представляешь, как я волновалась… и… — судорожно начинает всхлипывать Джису, пытаясь собрать мысли в куча, а Лиса же, только кивает на её неразборчивые слова, параллельно развязывая ее руки. — Этот гад… что он тут делает? — но вдруг взгляд Джису падает на Чонгука, стоявшего недалеко и наблюдавшего за сестрами. Вдруг в сердце Джису зарождается новая порция страха и тревоги, и сердце удар пропускает, ведь, кажется, не всё пока что кончено. Это же он… тот самый, который и начал все это? Который стоял за всем этим и отдавал приказы Чимину?  — Ауч, я слышу вообще-то, — подает он голос, и склоняя голову вбок, улыбается уголками губ, веселясь с реакции этой Джису. Наверное, её голова вообще в кашу превратится, если она узнает, что у него с Лисой, вообще-то, отношения есть уже. А Лиса нервно опускает взгляд и краснеет. Стыдится, не зная даже, что сказать, и бурчит тихое: — Я тебе позже объясню.

***

У Джису тысячи вопросов вертятся в голове: начиная от того, какого хера вообще произошло за эти дни, и заканчивая тем, что между Лисой и Чонгуком. Внутри некая тревога возрастает, а брови машинально хмурятся каждый раз, когда она смотрит в сторону этих двоих. Джису опасается худшего. — Эм… ты иди, я за тобой, — тянет Лиса задумчиво, и губы покусывает, кивая в сторону её дома. У Джису мозги в лаву превратились, когда этот монстр по имени Чонгук самолично подвез их, в своей машине, в которой Джису всю дорогу вжималась в сидение и наблюдала, как он… нежно (?) общается с её сестрой — по крайней мере, не грозится убить и не кидается ей на шею с клыками. И вот, все трое сейчас стоят напротив её дома, ибо Лиса именно эту затею предложила, чтобы Джису отдохнула как следует. Немного неловкая атмосфера до кожи пробирается, и Джису, бросая недоверчивый взгляд на этих двоих, лишь коротко кивает. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — говорит тихо Лисе, и шумно вздохнув, слушается её и направляется к входу своего дома одна, оставляя свою непутёвую сестру наедине с Чон Чонгуком. Джису уже догадываться немного начинает, и поэтому, губы поджимает, подумав о том, что, всё-таки, яблоко от яблони далеко не падает. Лиса, прямо как и Джису, доказала, что неидеальная внучка своего деда. Совсем неидеальная. Лиса полной грудью вздыхает, и, когда сестра скрывается за дверью, то наконец оборачивается к Чонгуку. А Чонгук же, оттолкнувшись от своей машины, к ней приближается и кладет руки на её талию, соскучился, ибо несколько часов не был близок к ней из-за всей этой суматохи. — Она догадалась, — шепчет Лиса тихо и прикрывает глаза, когда Чонгук зарывается носом в ее шею, крепко к себе прижимая. Хочет запечатлеть в голове этот её до одури сладкий аромат, перемещенный с кровью и духами, ведь он оставит её здесь. Только на одну ночь. — Плевать, — но Лисе далеко не плевать. Ей даже стыдно немного, не по себе сказать сестре о том, что у неё есть отношения с вампиром, которые появились, когда она находилась в плену. Но… есть у них вообще «отношения»? Кто они друг другу? Любовники? Влюбленные? Лиса не знает. Она нихера не знает, даже не догадывается, что завтра будет, и поэтому, не сдерживается и задает тот долгожданный вопрос: — Что мы теперь будем делать? — спрашивает осторожно у Чонгука, отчего тот замирает на мгновение. А потом усмехается и поднимается губами к её губам, оставляя на них короткий поцелуй. — Дедушка нас закопает, — но Лиса вовсе не поддается этим его чарам, не в этот раз, когда они обсуждают такую важную тему. Она боится не дедушки вовсе, а того, что Чонгук бросит её. Поиграется и бросит, чтобы не нести на себя ответственность в лице её дедушки — главы охотников. И Чонгук, будто читая её тревоги, берет её лицо в свои руки, лаская щеки. Всматривается в её глаза, и, склонив голову, задумывается. — А я его закопаю, если он помешает твоему отдыху со мной, — уголки губ приподнимает, ничуть не боясь её дедушки. С хуя ли? Господина Манобан он никогда в жизни не боялся, и вообще, ничего не боялся. Почему из-за него он должен отказаться от своей Лисы? — О-отдыху? — не понимает Лиса и расширяет свои глаза, на что Чонгук ближе её к себе тянет, и шепчет на ухо: — Ну я же должен тебе отдых, не помнишь? — а ведь… и вправду. Она собиралась с Джису в другую страну уехать, пока Чимин с Чонгуком не вломились в её дом. Дедушка, да и все охотники наверное все еще думают, что она свою задницу греет в Париже вместе с Джису, и они пока что уж точно не догадываются, что она находилась в доме самого Чон Чонгука все это время, и втюрилась в него. — Как насчет того, чтобы навсегда отдохнуть от работы гребаного спасателя бесполезных жизней рядом со мной, сладость моя? Наверное, любой нормальных охотник, да и вообще, нормальный человек побоялся бы этого предложения из уст одного из самых опасных вампиров в стране. Но Лиса никогда не была нормальной, и с детства, будучи охотницей, вампирами восхищалась, тем, как же ахуенно они живут без правил и обязанностей, и с появлением Чонгука эта ее сущность, которую она так тщательно хотела в себе подавить, наружу вырвалась, избавившись от цепей. Лиса никогда не была гордостью своего дедушки, не хотела ею быть, и именно поэтому она лишь улыбается широко на предложение Чонгука и впивается в его губы повторным поцелуем. А Чонгук всегда старался подавить в себе человеческие чувства, не вспоминать, каково это — быть бесполезным человеком. Но именно рядом с ней он чувствует себя самым бесполезным существом на свете, вспоминает себя при жизни, счастлив и без помощи наркоты, крови, шлюх или алкоголя. Ни одно чувство утоления голода, ни один вкус крови не сравнится с тем, как же ахенно он себя чувствует рядом с ней, вот так вот целуя её и к себе прижимая. Он не ужасный монстр без единых чувств, а она не добродушная охотница желающая всем кинуться в помощь — они золотая середина, дополняющая друг друга.