О пользе смертных грехов

Между добросовестным исполнением божественного приказа плодиться и размножаться и откровенной похотью никто не проводил чёткой грани — и поэтому Кроули обожал проверять, какова эта грань у разных смертных, на каком этапе очередная жертва начнет испытывать муки совести. Сама по себе похоть была довольно скучным грехом. Без примесей из прелюбодеяния или стремления причинить вред — физический или моральный — она не таила в себе ничего опасного, ничего, за что человек и правда мог загреметь в Ад. Но люди, как обычно, любили всё усложнять. Большинство их совершенно невинных попыток продолжить свой род можно было подвести под статью «Не поминай имя Господа всуе» или даже «Не сотвори себе кумира», чем Кроули с удовольствием пользовался, когда ему не хотелось тратить время и силы на более серьёзные искушения, а время докладывать о результатах работы неумолимо близилось. Иногда он скучал по временам, когда мужчин можно было совратить неаккуратно мелькнувшей между складками платья коленкой. Но и в веке сексуальной революции он чувствовал себя неплохо — главным образом потому, что больше не требовалось вызывать огонь на себя. И всё же ради испытания границ одного существа во Вселенной Кроули был готов рискнуть своими принципами.

***

— … И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение… — И что, часто такое бывает? Ангел резко обернулся, не размыкая сложенных рук, и наткнулся на привычно-насмешливый взгляд золотистых глаз по-хозяйски развалившегося в любимом кресле гостя из преисподней. Иногда он жалел о том, что позволил Кроули завести привычку снимать очки. Хотя демону не мешали и тёмные, почти непрозрачные стёкла — они могли скрыть змеиные зрачки, но не человеческие эмоции. По крайней мере, не от Азирафаэля. Кроули редко появлялся вот так. Обычно он приезжал ближе к обеду или ужину и развлекался, разгоняя посетителей магазина, а Азирафаэль едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, наблюдая за ним. Вооруженный до зубов одной из самых доброжелательных (но всё ещё пугающих простых обывателей) демонических улыбок, он ласково шипел: «Магазин закрывается на переучёт. Ваш-ш-ше прис-сутс-ствие здес-сь нежелательно!» Азирафаэль ни разу за всё время существования магазина не проводил никакого переучёта — он не жаловался на память, а с любимыми книгами расставался только в исключительных случаях. А вот бутылки с вином обычно переводились и учитывались по-новой несколько раз за месяц, и чаще всего — именно в компании Кроули. Пить в одиночестве ангел не любил. Мысли, которые приходили в одурманенную голову, приятнее было списывать на демоническое влияние, чем на собственную испорченность. — И не избавь меня от лукавого! — приветливо улыбнулся он, усаживаясь во второе кресло. — Она вообще забавная, эта молитва. Сатана с ними, с искушениями, но «Да будет воля твоя и на Земле, и на Небе»… Люди верят во всемогущество Бога, но сомневаются в том, что она и так есть везде, куда только можно и нельзя дотянуться. — Они во всём сомневаются. Может, именно это помогает человечеству познавать истину, — философски заметил Кроули. — А мечтать о чужом покровительстве не вредно. Вот только быстро они забыли, как эта самая воля чуть не уничтожила человечество в обмен на разноцветную полоску в небесах. И вполне способна повторить, если люди сами не сделают за Неё всю грязную работу. Но я отвлекся. «Не введи нас во искушение». Это значит «Не дразни нас запретным плодом» или мне показалось? И не надо на меня так смотреть. Как специалист по искушениям, я должен выяснить, как работает глава конторы-конкурента! — Искушения и грешки — это только по вашей части, — уверенно заявил ангел. — Может, Она однажды поддалась гневу, но никогда не советовала людям это повторять. — И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь! Ничего не напоминает? Единственный приказ, не соблюдаемый ангелами! И по какой же причине? Не потому ли, что он слишком… похож на грех? — Потому что мы так не размножаемся, — буркнул Азирафаэль. Так и хотелось взмолиться: «Ну не начинай, а!», но он прекрасно знал, что это бесполезно. Глаза демона уже блестели азартом в предвкушении весёлой дискуссии: остановить его в таком состоянии мог только срочный вызов начальства, и то далеко не всегда. Был случай, когда даже в пылающей пентаграмме, рискуя сохранностью своего земного тела, он продолжал доказывать… Какую именно из своих безумных идей Кроули тогда отстаивал с таким энтузиазмом, Азирафаэль уже не помнил. Да и не столь важно это было: за непослушание любых масштабов в Аду наказывали одинаково сурово. — А ты проверял? Или веришь в сказки Гавриила про непорочное зачатие? Нет, когда Кроули хотел, он мастерски изображал улыбку невинной шестилетней девочки, по ошибке заточенной в тело пятидесятилетнего мужчины. Азирафаэль даже думать не хотел о ситуациях, для которых тот её тренировал. Сознание видавшего виды древнего демона при этом впадало в спячку или просто маскировалось так хорошо, что даже дотошный Сандалфон не учуял бы злых мыслей или намерений. Но для идеальной иллюзии Кроули стоило просто сидеть молча и улыбаться. Любое слово, пропитанное ядом и ложью, выдавало его с головой. — Не путай грешное с праведным, а похоть — с любовью. Никто из наших не говорил людям размножаться безрассудно. Это всё происки Ада. — Рассудок в этом деле только мешает, — тоном эксперта заявил Кроули. — И вообще нам, ангелам, вредно много думать. От этого крылья портятся и нимб перегорает. А ещё ломается и рожками сворачивается. — А ты, значит, экспериментировал? И как… Кроули одарил его такой довольной улыбкой, что ангелу захотелось стукнуть себя по лбу. Нельзя было проявлять любопытство, нельзя! Нормальных ангелов и демонов вообще не должны интересовать людские страсти! А ещё нормальные ангелы и демоны не гоняют по городу на старых автомобилях, не слушают рок, не пьют чай по вечерам и не коллекционируют лживые Библии, тут же напомнил он себе. Нормальные ангелы и демоны вообще ничем не интересуются. Нормальные ангелы и демоны давно забыли о своём истинном предназначении — направлять людей, вести их за руку на свою сторону. А как вести тех, кого не знаешь, не понимаешь, не чувствуешь? Иисус не стал бы Пастырем, не приняв судьбу простого человека, не испытав его искушений и не познав его радостей. Возможно, им давно стоило сделать то же самое, а Кроули, давно плюнувший на большинство ограничений и правил, понял это намного раньше. Возможно, поэтому он по-настоящему знал толк в искушениях и мог прорастить зерно греха даже в душах самых убежденных христиан. «Даже ангелов!» — мелькнула и тут же утихла непрошеная мысль. Чёртов садовод! Люди идут на этот грех ради выживания, а ангелы — ради познания. И как посланник Небес, он должен был выяснить, что именно знает представитель конторы-конкурента.        Шпионаж друг за другом, извечная часть их работы, никогда ранее не был таким приятным.