***
– Творец в помощь. Раскатисто поприветствовал всех разом сам собою нашедшийся Кандарат. Маги склонили головы в почтительном поклоне. Жрец величественным жестом попросил магистра отойти в сторону. Собственно, двухметровый чернобородый десяти пудов веса Кандарат все делал величественно и неспешно. – Рассказывай, что стряслось? В запросе сказано, будто местный народец в Творца уверовал в одночасье. Да по твоей постной роже видно, не все так просто. – Ох, не все. Так случилось, что по местным законам в моей собственности оказались люди. Двое обвиненных в краже имущества Академии, еще двадцать три – компенсация ущерба. А потом отряд во главе с пашой – командующим местной армией, как плата за попытку покушения на меня. Отказаться значило обречь несчастных на смерть. Дать им вольную не могу, сочтут пренебрежением к воле султана, да и просто не поймут. Не принято здесь так. Юридически значимой может быть только признание этих людей истиннославными. – Что же беспокоит тебя? – Люди, которых я прошу тебя принять под десницу Творца-Вседержителя, так же далеки от него, как и прочие жители этой страны. Слова молитвы будут формальны, и я не уверен, что все готовы произнести их даже так. – Понятно, формально избавиться от двуногого имущества, сняв клеймо со лба, или куда тут метят невольников, ты можешь, а занозу из собственной души – магия бессильна? – Перед Творцом боязно, да и неудобно. – Это хорошо, когда душе боязно и неудобно; - кивнул Кандарат: - Слава творцу, не все в жизни решается силой. Даже если кому-то этой силы дано больше, чем иным. Творец милостив и укажет путь, ибо дает тем, кто просит, а не отнимает. Магистр опустился на колено, прося благословения. Уже поднимаясь на ноги, сообразил, что за разговором они вышли едва ли не в самый центр лагеря. И куча народа видела, как могучий лесовитский маг преклонял колени перед жрецом в пестрых одеяниях. Рекламировать себя среди язычников Кандарат умел. Поняв, что его маленький трюк замечен и оценен священник довольно кивнул и попросил списки невольников. Волеус протянул свиток с подчеркнуто покорным поклоном. – Переигрываешь, ваше магущество; - недовольно фыркнул Кандарат: - Пришли кого-нибудь из молодых магов. Не Творец же личным участием богомерзкие клейма убирать будет. Моя палатка вон с краешку пристроилась. Да не кисни ты, я - тать добрый, с божией помощью к вечеру другого имущества акромя магистерской цепи у тебя не останется. Когда посланный к отцу Кандарату Добруж бежал через лагерь, вокруг него вовсю шушукаль про прибывшего лесовитского жреца. В целом причину его появления истолковали верно, вот только спорили о цене странной услуги чужого бога. Не за дарма же…. Рассказывая об этом кадет тревожно ерзал на указанном ему месте, опасаясь, что насочинявшие сами себе невесть чего люди не решатся прийти. – Пускай себе сочиняют. Преодоленный страх угоден Творцу ибо превращает тварь дрожащую в тварь божью. – Может выйти, всех вместе собрать, объяснить? – А свою девушку ты первый раз целовать тоже посреди базарной площади собираешься? Нет? Ну и слава Творцу. Ну вот, к нам первый посетитель. К великому удивлению Добружа этим первым стал визирь. Сердито трясущий бороденкой старый вельможа плотно задернул за собой полог, всем видом подчеркивая сугубую конфиденциальность встречи. – Что привело благородного мужа к служителю творца-Вседержителя? – Дело, разумеется. И дело щекотливое; - в последний раз сердито блестнул глазами визирь, но к делу перешел сразу. - Его величество султан Ала Юзуфф намерен жениться. – В который раз? – В третий. Но в настоящий момент его величество вдовец. Первая супруга скончалась родами три года назад. Вторая оказалась поддельной, да и по-настоящему женой султану она так и не стала. – В таком случае, я готов благословить молодых. – Султан Сальанастана обойдется без твоего благословения, жрец. Но, говорят, ты можешь помочь в ином. Избранница его величества рабыня. Указ гласит «на веки вечные». Конечно, приговор издан поддельным султаном и его можно объявить ничтожным. Но шепоток останется. И если не для самого Алы Юзуфф, так для его наследника это может обернуться серьезными проблемами. – Чего же ты хочешь? – Говорят, ты можешь сотворить чудо и уничтожить след позора не только с тела, но и с небесных скрижалей? – Я – нет. Творец – легко. Если вас не смущает принадлежность супруги властелина Салтанастана к истиннославной вере, конечно. – Не смущает. Племена пустыни кому только не поклоняются. Так чем ваш творец хуже? Где гарантии, что за церемонией стоит нечто большее, чем слова? – Приносите с собой текст неправедного приговора. – Когда? – Хотя бы сейчас. Визирь вышел. Но вернулся почти сразу. Видимо Ала Юзуфф и Лейлад ждали результата переговоров неподалеку. – Готова ли ты, чадо, открыто и при свидетелях признать себя истиннославной? – начал священник, стоило в его небольшой походный храм набиться потребному количеству высокопоставленных свидетелей. – Да. – Веруешь ли в благодать его и готова ли следовать заветам его? – Да. – Так обратись не ко мне, но к Творцу нашему Вседержителю. – Господине Творец-Вседержитель земной и небесный, помилуй мя грешную; - не вполне уверенно произнесла Лейлад, обращаясь к резному лику лесовитского бога. – Да прибудет с тобой благодать его, живи в мире равной с равными себе; - одобрил ее слова священник. А собравшиеся во все глаза глядели на развернутый свиток приговора и списка рабов магистра Волеуса. Строчки, где упоминалась Лейлад медленно растворялись, стекая капельками чернил. Чернила струйкой перетекли на соседний чистый лист, где выстроились в текст, документально заверяющий только что свершившееся таинство. Стоило султану с невестой и свитой удалиться, их место заняли придворные красавицы, за ними - девушки-шинши. Первые рыдали и едва не волосы на себе рвали при входе. Зато, покидая храм, оглашали весь лагерь радостным гимном новой веры. Вторые были кратки и деловиты. Словно очередной контракт подписывали. Затем, после некоторой заминки тихонько проскользнул паша. Пример султана пробудил в нем истиннославного. Но будучи человеком основательным, к смене веры вельможа подошел серьезно. В результате его тревожило единственное обстоятельство. У паши имелось три жены, и что теперь делать с двумя лишними? Кандарат принялся дотошно выспрашивать о каждой из трех. Выходило, что все они женщины весьма достойные и в хозяйстве исключительно нужные. – Вот и оставь все как есть. Пусть живут, как жили. В постель к себе допускай молодую, а остальных просто оберегай и уважай, как прежде. Грех оно конечно. Но по-другому еще гаже. Творец милостив. Скотиной не будь, и он к тебе свиным рылом не повернется. Когда вслед за командиром через храм прошло почти все его войско, в списке невольников почти не осталось имен. – Вот теперь самое сложное. До этих еще надо достучаться. Канадрат устало расправил плечи и поднялся. – Пойдем, пройдемся. Посмотрим на этих упрямцев. Можно б и не торопиться, Но жаль твоего мэтра-чародея. Мается, человек. Привык все проблемы парой пассов решать, а тут иное… Но выйти они не успели. На пороге появились Кирим и подаренный ему Волеусом немолодой стражник. – Заходите, истиннославные. – Мы…. Эта…. Не особо… - замялся Кирим: - мне бы вольную человеку оформить как-то…. Много денег у меня нет, но я заплачу если надо… Кирим уже приготовился к позорному изгнанию из храма, но лесовитский жрец пригласил сесть. – Давайте-ка чадо непутевые по порядку. Кто такие? – Я – Кирим, был воином при султане, потом служил магу Фаруду аль Диреду, потом его магуществу магистру Волеусу. Теперь мне вновь предложили место сотника дворцовой стражи. А мэтр Волеус заплатил мне за службу рабом. Вот им. Кирим указал на сидящего рядом человека. И без того смущенный необходимостью сидеть в присутствии столь значительной особы, он окончательно растерялся под взглядом Кандарата. Хорошо, что жрец продолжил задавать вопросы не ему. – Так что же ты решил избавиться от платы? – Да. Понимаете, я опять на службу, и там мне слуги не нужны. Да и не привык я, если честно. А продать не могу, мы с ним служили раньше вместе. Товарищами особо не были, но знали друг друга хорошо… Он, когда епокец на мэтра Волеуса напал, на нашей стороне оказался…… Не могу я…. – Так в чем же дело? – теперь вопрос адресован рабу Кирима. – Я не хочу обманывать вашего бога. – Твоя вера запрещает тебе обращаться к иным богам? – Нет, наверное. У нас в сотне были парни со всей страны и верили они в разное. По праздникам мы обычно ходили в храмы то с одним то с другим. Но я никогда не просил чужих богов о чем-то по-настоящему серьезном. – человек, кажется, сам удивился, что смог сказать столь длинную фразу. – Так все же, кому поклонялся ты? – Даже не знаю, как сказать, господин. В нашей деревне издревле приносили жертвы владычице горных вод, поэтому у нас всегда был самый полноводный ручей в округе. В городе ее алтаря не было, и я ходил к Раа, потому что ее жрецы тоже умели вызывать воду с неба… – Хорошо, а кто, по-твоему, создал небо, воду и землю? – Известно кто, муж богини Раа, отец всего живого Рат. Он создал мир и воцарил над ним свою солнцеликую жену. – Значит, Рат – творец мира? Вот и обратись к нему за помощью. Оба салтанца такого явно не ожидали, и не нашлись чего ответить. Кандарат и не торопил. Наконец кандидат в истиннославные заговорил. – Но я должен как-то отблагодарить Творца за возвращенную свободу. Он, в величии и недосягаемости своей, на жертвы маленького человека, может, и внимания не обратит, но я-то так не могу. – И правильно, что не можешь. Ибо творцу есть дело и время до каждого. А каждый должен соизмерять свои поступки с заветами его. Грамотный? – Нет, господин. – Ничего. Тогда слушай. Кандарат достал набор лубочных картинок «Истиннославие для малограмотных». Через два часа не только раб, но и его господин наизусть знали пять основных молитв Творцу, двенадцать его заветов и ориентировались в основных истиннославных праздниках. После чего, соискатель свободы счел себя готовым обратиться к Творцу. След ожога исчез с плеча, а вот запись о закабалении воина в пользу лесовитского мага священник просто счистил с пергамента, как это делают обыкновенные переписчики. Когда посетители вышли, Кандарат успокаивающе хлопнул по плечу чуть обиженного Добружа. – Твоя ворожба на исчезновение текста больно эффектная. А им этих фокусов сейчас не надо. Они не к магу и не к священнику, они к Творцу пришли. А для него, что твое волшебничание, что мой ножик – все едино. Все это время Рахмат просидел возле палатки лесовитского жреца. Слух, показавшийся бредом, оказался правдой. Выходит, занятый мыслями о побеге десятник просчитался дважды. Сперва чудом жив остался, и не факт, что наказание не последует позже. Мало того, упустил верный шанс, просто не выучив нужные слова. В душе потешался наивности зубрящих молитву сослуживцев, а вот теперь как оно вышло. Оброненную кем-то записочку с текстом он подобрал. А толку? Читать Рахмат не умел. Попросить же прочесть вслух некого. Все прямо от храма к полевой казарме рванулись. Там досточтимый паша смотр имеющимся в наличии силам устраивает. Поначалу хотел проскочить на удачу. Но по мере того как шло время, а Кирим с плешивым Салахом все не выходили, приходило понимание того, что удача в лице лесовитского жреца нахальных не любит. Ну вот, вышли наконец. Кирим почти бегом ринулся к шатрам стражи. Его спутник не торопясь подошел поздороваться с бывшим командиром. – Прогнал? – по-своему истолковал неторопливость плешивого десятник. Тот молча поднял рукав, показывая чистое плечо. – Сотник Кирим торопится на службу. Я уж старый для этого. А тут возник план, если получится, то проку от меня людям куда больше будет. А ты чего сидишь? Едва ли не последний остался. Рахмату не оставалось ничего кроме как встать и шагнуть в шатер жреца. Авось когда его выгонят прочь, этого никто не увидит. – Готов ли ты, чадо, открыто и при свидетелях признать себя истиннославным? – в который уж раз за день начал священник как ни в чем не бывало, хоть и чуял некую недосказанность. Замерший у самого входа невольник молчал. – Веруешь ли в благодать его и готов ли следовать заветам его? – Не знаю. Я только что восстал против воли своего господина…. – Тогда обратись не ко мне, но к Творцу нашему Вседержителю. Ему решать. Десятник впился глазами в лежащее перед жрецом резное изображение, но не тронулся с места – Не знаешь, как? – голос Кандарата уверен, ласков и кроток: - Давай попробуем вместе. Священник взял Рахмата за руку, поставил рядом с собой перед образом. – Повторяй за мной; «Господине Творец-Вседержитель земной и небесный…» А теперь сам, как умеешь; - сделал шаг назад Кандарат. Пока воин бормотал что-то образу, священник сердито зыркнул на замешкавшегося Добружа. И вот очередная строчка бесследно исчезла со свитка. – Вот видишь, Творец слышит не голос, а сердце человека. Хотя слова ты, все же выучи. – В списке еще двое, а за дверью никого; - выглянул вслед тихо вышедшему прочь десятнику Добруж. – Пошли искать. Если гора не идет к Магомету, то Магомет пойдет к горе, так, кажется, говорят ваши незадачливые маги? – Да… Правильно ли то, что мы делаем. Человек рожден свободным. Но мы объявляем истиннославными всякого, даже того, кто сегодня впервые услышали о Творце. – Ты когда-нибудь покупал, ну скажем сапоги, в долг? – Да. – И ты всегда возвращал деньги поверившему тебе на слово торговцу? – Конечно! А как еще? – Так почему ты решил, что порядочный человек, получив от Творца свободу в долг, не станет возвращать его? – А если непорядочный? – А непорядочные - забота не Творца, а врага его. Чего ответить юный маг не нашелся. Зато нашлись два оставшихся в списке невольника: Фаруд аль Диред и звездочет Рогнед. Маги-землезнатцы ушли писать отчет, и оставили крутящемуся подле них любопытному аборигену пособие по магической мелиорации для начинающих. А о том, читает ли маг по-лесовитски, как-то не подумали. Оба языка имели один и тот же алфавит и сходные правила чтения, поэтому у образованных людей проблем не было. Но вот у Фаруда возникли. Впрочем, разрешил он их быстро. Отловил юного звездочета и усадил читать ему вслух. - «….Сии заклинания служат очищению ключей и родников, прочитанные же в обратном порядке – отведению воды из погребов и осушению топких мест….» - бубнил Рогнед. – Вредительство это нам без надобности. - сердито перебил его Фаруд. - Ишь ты придумали, осушать. Со следующей страницы читай. – А если болото? – попытался возразить тот. – Размечтался, - цыкнул на него представивший себе благословенное болото маг. - Читай, где сказано. – «Если же воды подземные залегают столь глубоко и покрыты столь плотною земной корой, что рытье колодцев невозможно, то приемлема магия глубинного бурения в иных местах называемая артезианскою. Самый простой и часто встречающийся способ состоит из трех этапов; 1) Бурение скважины (см заклятие №5 Приложение №2) 2) Укрепление ее от обрушения и заиливания (см заклятие №6 Приложение №2) 3) Подъем воды из скважины (см заклятие №7 Приложение №2) При этом следует позаботиться о сохранении излишков воды, из скважины поступающей. Сие возможно достичь путем как магическим, так и механическим….» – Стой. Не тарахти, зараза. Не про небесные сферы бухтишь. Тут подумать надо, картинки как следует рассмотреть. Фаруд отобрал у звездочета книгу и принялся перечерчивать схему скважины. Воспользовавшись минутной свободой Рогнеда, к нему подошел Кандарад. – Здравствуй, чадо. Сдается мне ты проявляешь интерес к истинннославию. – Я проявляю интерес к всякому истинному знанию; - огрызнулся затираненный магом парень, не сообразивший, кто перед ним. – Похвально. Рогнед же наконец сообразил, что к чему. – Ох, простите, ваше…. Э-э-э… - никак не мог найти в закромах своих знаний обращение к истиннославному жрецу звездочет. – Чего же в храм не заходишь? – Я как раз шел! Но меня задержали, говорит, дело важное. – Правильно говорит. То, что задумал Фаруд, по большому счету важнее. Поэтому давай-ка быстренько. Слова знаешь? – Конечно, но…. – Творец не обидится. Да и в Дубравскую магическую академию истиннославному поступить легче. Управились в три минуты. Хотя, кто сказал, что три минуты – это мало? Фаруд аль Диред за это время успел обзавестись единомышленником. Сам он этого, правда, еще не понял. Перед звездочетами, даже очень молодыми стражник Салах привык трепетать, и ни в жисть не решился подойти к нему первым. А вот воспользовавшись его отлучкой, подкрался и заглянул через плечо мага. Уж больно интересно то, о чем он разговаривал сперва с лесовитами, а теперь с ученым звездочетом. В схеме магической скважины он ничего не понял, а в чертеже бассейна для накопления воды и клапанов, которые закрывают или открывают слив по мере наполнения, разобрался быстрее мага. Мало того, набрался наглости давать пояснения, а потом и советы. – Это на равнине бак высоко поднимать надо, а у нас в предгорьях само потечет за счет перепада высоты. Только вот здесь заслонку поставить. – А я читал, в Ромении с гор мосты водоводные - виадуки прямо к домам подходят: - вернулся к делу Рогнед. – К домам это глупость, - не одобрил роменцев Фаруд. – А у кого во дворе фонтан? – встрял Добруж. – Это чтоб уважали. Я же про дело говорю. – Тогда лучше не к домам, а сразу на поля канавки прорыть и затворы на них поставить, - сперва сказал, а уж потом испугался Салах. – Рисуй! Кандарат терпеливо ждал. Увлеченный маг его действительно не замечал до тех пор, пока Добруж не пихнул его пару раз локтем в бок. Понявший намек салтанец выдал Салаху и Рогнеду технические задания и склонил голову перед лесовитом. – Прошу простить, господин. – Бог простит. Оба смолкли. Кандарат заговорил первым. – Ты не торопился не только из-за этого? – Да. Я знаю волю мэтра освободить своих рабов. Но надеялся, может обойдется. Я маленький человек, не бек благородный, чтоб с гордостью своей, как курица с яйцом, носиться… На что мне свобода? Рабу грозного лесовитского мага в пустыне выжить легче, чем свободному оборванцу. – Ты же маг? – Я – никто, и звать меня никак. Маги служат Раа. А ее жрицы здорово на меня обижены, как и звездочеты. – Проблему понял. Добруж, дуй за мэтром. Утро следующего дня прошло спокойно. Одно это вселяло в души некоторую уверенность. Повседневные дела отвлекали от тревожных мыслей. А дел этих набралось много. Ибо временная стоянка все больше напоминала летнюю ставку султана готовящейся к войне страны.Сказ шестнадцатый. Планов громадье
11 августа 2019 г. в 09:13
Приглашенные, по-прежнему профессиональными кучками: звездочеты, придворные, жрицы и вновь прибывшие лесовитские послы, рассаживались в новом шатре. Несколько минут магистр и судья внимательно рассматривали собравшихся, прежде всего – жриц. Все одиннадцать на месте. Что ж, делать очень качественные иллюзии в Империи умели всегда.
Единственное, что сумели определить оба мага, это пару жриц, которые двигались синхронно. А вот кто из этой пары живой человек, а кто – подвешенная к ней иллюзия сбежавшей жрицы, пойди, разберись. Собственно, лесовиты и разбираться долго не стали: синхронизировав силы Волеуса, Рыси и Стояна ввалили в заклятие разрушения мороков столько силы, что в этом месте банальных миражей лет сто появляться не сможет. Одна из жриц бесследно растворилась в воздухе.
Народ ахнул. А султан Ала Юзуфф объявил о том, что они только что стали свидетелями проявления враждебной воли, исходящей от камня смерти. Посему страна объявлялась на военном положении. Долг всех присутствующих – всецело крепить единство и обороноспособность. После чего распустил собравшихся, объявив малый совет в составе визиря, главы жриц и звездочетов, а также лесовитов.
Когда в шатре остались только названные, первым слово получил посольский боярин.
– Ситуация странная. Очевидно лишь то, что вокруг камня смерти сложилась некая, скорее всего очень немногочисленная группировка, имеющая целью использовать камень в корыстных целях.
– Или камень использует в своих корыстных целях их, - отозвался судья Стоян.
– Основания? – не сколь ни смутился посол.
– Слова погибшего епокца. Камень – вот начало и конец всего. Так, кажется. Причем повторил несколько раз. И виданное ли дело, чтобы епокский воин превозносил кого-то, кроме своего императора?
– Этот не только не превозносил, а позволил себе публично усомниться в его величии. Я еще попробовал напомнить про кодекс шибудо, но тщетно; - отозвался Волеус.
– Согласитесь, странно. В жизни всякое бывает, но сдается мне, что тридцать лет назад агент Империи отказался от идеи вывезти камень смерти из Салтанастана не потому. Что считал войну проигранной, а потому, что попал под влияние воли камня. Точнее, того, кто в нем заключен. Все последующее – план самого духа камня.
– Тогда не слишком ли много наболтал епокец?
– Слишком. Потому камень его и убил. Находясь в долине храма, имперец видимо полностью попадал под контролем чужой воли, Но оказавшись во дворце на значительном удалении от чужой силы, сумел вернуть часть воли и попытался предупредить.
– Если так, то хоть прожил парень и погано, но умереть сумел достойно.
– Вернемся к камню. Чего он хочет? – прервал философскую эпитафию магистра Волеуса боярин.
– Кто ж его знает. Камень – пришелец из иного мира. Его мотивы и логика могут быть абсолютно иными. Одно понятно, время для него не особо важно. Или течет иначе. Но триста лет ему не срок, - отозвался тот.
– И еще ему нужна безлюдная пустыня вокруг. Он целенаправленно выдавливает людей сперва из долины, а теперь из всей Салтанской пустыни.
– Зачем? – теперь забеспокоился Ала Юзуфф.
– Может место для вторжения сородичей готовит, может маленький мирок для своих будущих адептов захватывает. Какая разница.
– Второе вряд ли. За триста лет можно было навербовать куда больше сторонников, чем случайно залетевший епокец, да одна –две жрицы.
– Жрица или жрицы может быть не слугой камня, а любовницей покойного епокца. Теперь же просто мстит за его гибель, используя возможности камня.
– Согласен, камень, похоже, вообще, не стремился массово вербовать людей. Вопрос только почему: не мог, не нуждался или не нашел людей с нужными свойствами.
– Что за магия, эксперты разобрались?
– В общих чертах. Если без деталей, то мы сталкиваемся в основном с магией, которая ориентирована на силы живой и неживой природы без учета специфики человеческого разума.
– А попонятней? С учетом специфики монаршего разума; – совсем жалобно взмолился Ала Юзуфф.
– Вызванные камнем эпидемии начинались среди скота, и лишь затем перекидывались на людей. Зараза мощная, но от как магических, так и простых лекарственных воздействий специально не защищенная. То есть распространяется и убивает быстро, но лечению вполне поддается. Во-вторых, заговоренная на агрессию вода учитывает только инстинкты. На животных ее разрушительная сила действует безотказно. А стоило к инстинктам добавить человеческие чувства и волю, чары рассеялись вообще без магического воздействия. Хватило вашей, ваше величество, влюбленности и растерянности стражников.
– А огненный фонтан?
– Здесь глубокое знание местной геологии. Небольшой, наверняка единственный на много верст пузырек земляного масла. Чтобы его нагреть много силы не надо. А дальше он сам на поверхность вырвался.
– Да, но еще надо было привести нас сюда и заставить поставить шатер именно на это место. Разве нет?
– Да. Чистая психология. Сперва устроили вспышку болезни в Карашате, на которую прибыли кадеты. Беспокоясь о них, сюда подтянулись остальные лесовиты. Естественно, что и переговоры назначены здесь же. А что до конкретного места, то это единственная достаточно большая и ровная площадка в этих горах, и шатер для переговоров естественно поставят в центре. Только разбрасывал отравленную траву и нагнетал ситуацию, заставляя устроить встречу непременно на нейтральной территории епокец.
– То есть вы хотите сказать, камень не видит особой разницы между людьми и животными? Как же он выбрал имперского лазутчика?
– Это только предположение. Возможно, камень видит разумное существо только в очень сильном маге.
– Тогда понятно стремление камня зачистить территорию от двуногих скотов и собрать вокруг себя касту высших.
– Возможно. Но все это только домыслы. Проблема же в том, что с этим делать, - заскучал от абстрактных рассуждений боярин.
– Уничтожать камень, чего ж еще. Хорошо б разобраться в его природе. Но это слишком опасно. Имперцы попробовали. Мы терять сильных магов не готовы, - вздохнул Стоян.
– Камень способен уничтожить любую армию; - напомнил Ала Юзуфф.
– Значит, надо идти без оружия.
– И камень чует и подчиняет сильных магов; - уточнил боярин.
– Значит сильные не пойдут тоже.
– Это стратегия. А как на счет деталей?
– А над деталями пускай специалисты головы ломают, - безмятежно парировал боярское любопытство маг-судья.
На этом объявили перерыв.
Послушать мнения экспертов хотелось, но магистр Волеус заставил себя уйти. Он давно уже не маг - теоретик боя. Он едва ли сможет быть полезным, а значит, нечего мешать. Кроме того, мэтру есть о чем позаботиться, пока есть время. Отцу Кандарату пора бы прибыть.
Но найти старшего настоятеля храма Творца в Дубравске сразу не удалось. Отвлекся на бригаду магов-землезнатцев и вьющегося возле них как муха над вареньем Фаруда аль Диреда. Волеус остановился поздороваться со знакомым бригадиром, да спросить, не видели ли отца Кандарата, но, глянув на копошащихся возле теодолита магов, поинтересовался успехами.
– Нет тут нефти, в смысле земляного масла по-простому и отродясь не было. Следы заклинания, превращающего воду в горючую смесь – пожалуйста. А нефти нет.
– Вода-то в пустыне откуда?
– Вот подземных вод здесь достаточно. Правда, глубоко и порода сверху твердая. Но воды много. А местные, похоже, и не в курсе. Вон парня теодолит помочь таскать попросили, а он как про воду услышал, так аж затрясся.
– Еще бы. Он тут едва ли не двадцать лет дожди наколдовывал.
– Дождь в пустыне силами этого э-э-э… не очень грамотного шамана - земели?
– Причем вызванный лекарскими заклинаниями.
– Зашибись… - и не поймешь, чего в обращенном на Фаруда аль Диреда взгляде было больше удивления или уважения.
– Запасы подземной воды доступны?
– Надеюсь, что да. Вижу уж, как здесь народ живет…. Сейчас отчет по происшествию закончим и посмотрим, что и как. Да шаман и не отцепится, пока не вникнет.
– С его уровнем реально это освоить?
– Почему нет? Теодолитом с лету пользоваться научился и землю видит хорошо. Это же он первым разлом почуял? Если власти возражать не будут, оставлю пару парней. К зиме нескольких местных подготовим.