Передавая пламя

      Риоко готова была поклясться, что почти физически чувствовала, как реальность рассыпается на части. Нет, не весь мир — конкретно её реальность. Перерезать нить судьбы с помощью чьей-то причуды… Как такое возможно?       Перчатки теперь казались ей каким-то до невозможного смешным атрибутом. Зачем избегать встречи со своим соулмейтом, если можно решить всё вот так? Отрезать. Просто взять и отрезать, и будто и не было между ними никакой связи. Так он объяснил. Сказал, что знает того, кто может им помочь. Так и сказал, помочь.       Неужели она настолько не оправдала его ожиданий?       Холодно. Тело пробила неприятная дрожь. Риоко попыталась натянуть повыше одеяло, а лучше спрятаться в него с головой — отгородить себя от этого большого мира, чтобы спасти свой собственный. Можно подумать, какое-то одеяло поможет исправить ситуацию. Неосторожным движением только опять больно себе сделала. Больно…       Детский сад. Риоко уже пять с небольшим, и у неё нет причуды. Пока что не тот возраст, чтобы это превратилось в приговор, но те, у кого способности проявились, уже смотрят совсем иначе.       — Р-р-ри, — зовёт её девочка с большими карими глазами, старательно выговаривая первую букву. — Скоро ты там?       Кими — одна из немногих, кто продолжает играть с Риоко, пока другие дети испытывают свои причуды, прячась от воспитателей. Хочется верить, что это потому, что они хорошие друзья, а не потому, что причудой знания всех существующих языков особо не похвастаешься перед сверстниками.       Риоко достаёт из коробки с игрушками полицейскую машинку. Они снова играют в героев. В этот раз по сюжету злодеи подорвали мост: обломки в виде разноцветных кубиков разбросаны по ковру. Они снова играют в героев, но Риоко в который раз выбирает полицейскую машинку. Её отец работает в полиции, и для неё он настоящий герой. Поэтому Риоко не сомневается в своём выборе ни сегодня, ни вчера, ни в какой-либо из предыдущих дней. Кими торопит её, потому что тоже знает, что ей не нужно много времени у коробки с игрушками, всё равно возьмёт то же, что и всегда.       Изображая звуки сирены, Риоко представляет себя в этой полицейской машине. В классной форме и с оружием на поясе она будет стоять на страже порядка, как и её отец. Будет распутывать самые сложные дела, ловить самых опасных злодеев. Проявится её причуда или нет, Риоко уже решила, что пойдёт в полицейскую академию, и не забывает напоминать об этом всем дома по несколько раз на дню. Отец правда говорит, что это опасно, не настолько, как геройское ремесло, но всё равно опасно, и лучше бы ей выбрать профессию поспокойней. Но Риоко его не слушает и после долгих уговоров даже выбила обещание, что он возьмёт её в патруль, когда она станет постарше.       Кими играет фигурками нескольких героев и, когда изображает, как они переговариваются, иногда начинает говорить не по-японски. Это выглядит весьма забавно. Риоко же катает машинку рядом по воздуху и совсем не задумывается о том, что полицейские машины вообще то пока не летают. Они играют как обычно, как и в любой день до этого, но что-то… пальцы… не слушаются?       Машинка с гулким ударом падает на ворс ковра. Риоко сначала хватается за руку, а потом в панике поднимает взгляд на подругу.       — Вау! Ри! Твои глаза, круто! — Кими ликует, радуется с поистине детским азартом. Радуется и не замечает, что Риоко уже бледнеет от страха. — Подожди, я позову воспитателей! Нужно сказать им, что у тебя проявилась причуда.       Звать никого не пришлось. Все прибежали сами, потому что Риоко было больно, и она кричала так, как не кричала никогда раньше. Её кости ломались и перестраивались с жутким хрустом, а воспитатели не знали, что предпринять.       Врачи, успокоительное и долгие часы в слезах, в ожидании родителей.       Детский сад. Риоко пять с небольшим, и лучше бы у неё не было причуды.       Девушка закусила нижнюю губу. Сейчас ей пятнадцать и трансформация давно уже не такая болезненная, неприятная да, но не доводящая до состояния на грани болевого шока. Как ей объяснили, организму нужно было время, чтобы привыкнуть к причуде. Времени прошло достаточно, но первое и самое яркое воспоминание об этой силе никак не хотело себя изживать. А первым, что запомнила Риоко о своей причуде была именно боль, острая, жуткая, всепоглощающая и доводящая до исступления.       Тогда было очень страшно. Страшно, что можно кого-то ранить: воспитатели заполучили прилично царапин и укусов, пока пытались её утихомирить. Страшно, что можно не пережить очередную трансформацию. Страшно от того, что жизнь стала меняться.       Вскоре после того случая ей купили перчатки. Она не хотела их носить, постоянно плакала и упрямилась. Тогда Риоко знала про соулмейтов не так много и не понимала к чему всё это. В перчатках было неудобно, всё вечно выскальзывало из рук. Но ей объяснили, объяснили доходчиво и понятно.       — Понимаешь, Риоко, когда-нибудь ты встретишь очень особенного человека, и нить судьбы свяжет ваши жизни воедино. — мама кладёт руки ей на плечи и заглядывает в глаза. — Но если ты встретишь его сейчас, то ему будет очень-очень больно. Ты ведь не хочешь этого, правда?       Девочка изо всех сил мотает головой из стороны в сторону.       — Ну вот, — женщина тепло улыбается и осторожно смахивает оставшиеся у неё на щеках слезинки. — Потерпи ещё немного, Риоко. Скоро ты освоишься со своей причудой, и твоему соулмейту будет нечего опасаться.       Теперь Риоко стиснула кулаки настолько крепко, насколько позволяли бинты. Мамин голос звучал так отчётливо, что девушка невольно осмотрела палату в надежде её здесь обнаружить.       Никого. Совершенно пусто.       Она оказалась единственной пострадавшей девушкой, и потому её компанией в палате были лишь капельница, белые стены и огромные стеклянные шкафы.       Нечего опасаться…       Риоко сжала кулаки ещё сильнее. Какая же она глупая и наивная, в самом деле! Она не носила перчатки, потому что причуда больше не причиняла ей боли, но сегодня… сегодня… нет, вчера. Время давно перевалило за полночь.       Вчера она сломя голову кинулась сражаться. У неё уже была метка, но она всё равно полезла в бой, не думая о последствиях. Не думая о своём соулмейте. Сколько ударов от того монстра он прочувствовал на себе? Ему было больно, когда они разговаривали уже здесь, в палате? И главное почему, почему она думает об этом только сейчас?!       Эгоистка… Чёртова эгоистка! Вот и первая причина от неё отказаться, перерезать нить, что их связывает, и никогда больше о ней не вспоминать.       «Не считай. Не начинай считать причины, по которым он хочет выкинуть тебя из своей жизни», — взывал к разуму внутренний голос, и Риоко поняла, что ей сейчас очень не хватает их шумного класса. Не хватает Теньи, рядом с которым она чувствовала себя куда увереннее, ведь он всегда знал, что делать, как правильно поступить. Не хватает вечно краснеющего, странноватого и никогда не унывающего Мидории. А ещё Урараки, очень милой и весёлой, и Тсую с её прямолинейностью и… и… Да всех! Как же хочется, чтобы сейчас здесь был хоть кто-то, любой из них.       Риоко отдала бы всё на свете даже за то, чтобы Бакуго здесь что-нибудь взорвал. Ей нужны были люди, нужны были звуки. Что угодно, что помогло бы разогнать эту мерзкую тишину. В тишине очень хорошо думается, а думать сейчас не хотелось.       Но Риоко была одна, и даже ветра за окном не было, чтобы ей помешать. Поэтому…       Она — эгоистка, которая уже наверняка доставила своему соулмейту проблем попытками сыграть в героя.       Один.       Риоко мысленно вывела эту цифру. Хватит! Нужно остановиться, остановиться прямо сейчас. Как же судьба? Как же предназначение?       — Мы встретили друг друга тогда, когда нуждались в этом сильнее всего, — заканчивает мама рассказ про то, как они с отцом познакомились, и накрывает его руку своей. Узоры на их запястьях вспыхивают ярко-ярко. Риоко смотрит, затаив дыхание. Она впервые видит это свечение, и оно похоже на волшебство. В мире, где почти у каждого есть особый дар. В мире, где законы физики искажаются и нарушаются каждый день. В этом и без того странном и удивительном мире связь соулмейтов всё равно кажется ей какой-то особой магией.       — Я тоже так хочу! — Риоко перегибается через стол и кладёт свою маленькую ладошку поверх родительских. Они смеются, а она не понимает, почему ничего не изменилось. Они ведь семья, самые близкие люди. Разве не родственные души?       — Это не так работает, милая, — мама тепло улыбается. — Не волнуйся, и у тебя однажды появится метка. Рано или поздно судьба сводит нужных людей вместе.       Рано или поздно… Риоко тяжело выдыхает и чувствует, как рёбра тут же напоминают о себе. Судьба, которой она похоже чем-то очень насолила в прошлой жизни, действительно, может не торопиться помогать людям найти свою пару. Кто-то готов ждать очень долго, хоть всю жизнь. Риоко была из таких. Увидев ещё совсем маленькой, как засветились метки у родителей, она поняла, что хочет во что бы то ни стало найти своего соулмейта.       Но есть и другие. Те, кто со временем перестаёт искать, перестаёт ждать или уже изначально берёт судьбу в свои руки, не полагаясь на случай. Взять даже, к примеру, Ингениума и её сестру. Они не соулмейты, но любят друг друга. Риоко восхищалась этим, даже слегка завидовала, ведь они разглядели друг в друге что-то такое, что позволило закрыть глаза на все игры судьбы. Однако сейчас она неожиданно задумалась о тех людях, что были предназначены этой самой судьбой Ингениуму и её сестре. Как сложится их жизнь? И что будет, если один из них или оба встретят своих соулмейтов?       А ещё Риоко задумалась о человеке, с которым судьба свела её саму. Точнее она задумалась о его жизни, о нём самом она и так думала, не переставая, с момента их разговора. Риоко попыталась представить себе его жизнь и совершенно растерялась. Слишком много вариантов. Он одинок? Или у него есть семья? У него ведь, действительно, может быть семья. И даже, наверное, дети, которые, кстати, могут оказаться её ровесниками. Но у него не было браслета. Не женат? Может не носит, может разведён, может она просто не заметила, как он снял браслет, чтобы продемонстрировать ей метку. Риоко представила столько вариантов того, какой могла быть его жизнь, что и сама бы потом не смогла их все перечислить, но одно всегда оставалось неизменным.       Она там просто лишняя.       Два.       Эта цифра всплыла в сознании почти мгновенно. Резкий выдох смешался с беззвучным смехом, и Риоко даже улыбнулась, нервно и скорее всего довольно жутко. Но она ведь совсем одна, так какая разница? Она это сделала. Начала придумывать и считать причины, оправдывая человека, который ей даже не соизволил представиться, и теперь уже не могла остановиться.       Спать не хотелось. Плакать почему-то тоже. А вот думать… думать можно было очень долго.       Риоко не заметила, как стало светать. Как первые лучи солнца бликами расползлись по стеклу, сначала оконному, потом по тому, что скрывало содержимое больших шкафов. Не заметила и то, как осторожно приоткрылась дверь в палату.       — Ты что, вообще не спала?! — с порога спросила Исцеляющая девочка, с упрёком и довольно громко. Риоко только устало кивнула, даже не поворачиваясь.       — Тебе нужны силы, чтобы моя причуда сработала, — продолжила ругать её старушка. — Если не будешь отдыхать, никогда не поправишься!       «Хорошо. Сейчас… я уже собиралась ложиться», — хотела оправдаться Риоко, но вместо этого лишь слегка расправила затёкшие плечи и продолжила смотреть вперёд абсолютно пустым взглядом. Она насчитала около двух десятков причин, почему она не нужна. Скорее всего где-то сбилась, где-то повторилась, но их всё равно было много. Слишком много.       — Во даёт герой. Видел бы сам до чего довёл девочку, — копаясь в шкафу, пробубнила старушка, правда так тихо, что Риоко и в нормальном состоянии её вряд ли бы услышала, не то что после бессонной ночи. — Про тебя спрашивали одноклассники, — сказала она уже громче. — Я могу их позвать, если хочешь.       — Не стоит, — собственный голос заставил Риоко вздрогнуть. Хриплый, тихий и какой-то чужой. — Я попробую поспать. Хотелось бы к вечеру поправиться.       Риоко хотела увидеть друзей, но абсолютно не знала, о чём сейчас с ними говорить.       — К нему пойдёшь? — спросила Исцеляющая девочка без лишних пояснений. Но они друг друга и так поняли: по прогнозам старушки-доктора, Риоко должна была к вечеру встать на ноги, и вчера с соулмейтом они сговорились о встрече. Вот только прогноз брал в расчёт то, что Риоко должна была ночью спать.       — Угу, — осторожно кивнула девушка и, подумав, всё же спросила. — А откуда Вы его знаете?       — Вот ты отдохни, и сама у него спросишь, — ответила Исцеляющая девочка, и, по обыкновению оставив конфетку, покинула палату.       Веки тяжелели. Бессонная ночь давала о себе знать. Двадцать причин, она насчитала почти двадцать причин, почему она не нужна своему соулмейту.       А нужен ли он ей? Совершенно незнакомый мужчина, вдвое, а то и почти втрое старше. Она ведь представляла себе его совсем по-другому. Она вообще всё себе по-другому представляла. Однако Риоко всё равно не хотела его терять. Несмотря на то, что он сказал, пыталась разглядеть в нём свою детскую мечту. Как там говорил Киришима: плечо к плечу, рука к руке. Как-то так Риоко это всё и видела. Чувствовать то, что чувствует соулмейт, общаться без слов, сделать сильнее, поделиться кусочком собственной жизни, когда это необходимо, и быть уверенной, что он сделает тоже самое. Потому что так правильно, потому что двое сильнее, чем один. Она в это верила и возможно именно это она не хотела терять. Мечту, а вовсе не абсолютно чужого ей человека.

***

      Океан в лучах заката был невероятно красивым. Вода, прозрачная у берега и огненно-медная ближе к горизонту. Брызги от разбивающихся волн, превращаемые заходящим солнцем в яркие искры.       Редкие крики чаек и теплый бриз.       Всемогущему нравился этот пляж. После того, как они с Мидорией его расчистили, после того, как именно здесь он передал мальчику свою силу, это место было не просто красивым. Оно было по-настоящему знаковым. Герой, наверное, мог бы даже назвать его одним из любимых не только в этом городе, но и среди всех мест, где ему когда-либо приходилось бывать.       Он ещё раз оглянулся по сторонам. Риоко опаздывала, и Всемогущий начинал волноваться, что она может и вообще не прийти. Он до сих пор не мог выкинуть из головы её взгляд, когда она только увидела метку у него на руке, когда только-только поняла, что они соулмейты. Всемогущий уже видел такое раньше. В толпе фанатов или на месте катастрофы, независимо от обстоятельств этот лёгкий блеск в глазах оставался неизменным. В тот момент, когда ты смотришь на человека и понимаешь, вот он — твоя родственная душа, — в этот миг всё остальное отходит на второй план.       Всю жизнь Всемогущий спасал людей и то там, то тут видел эти взгляды. Они вспыхивают, как искры, и так же быстро гаснут. В юности он мечтал, чтобы и на него кто-нибудь однажды так посмотрел. Люди получают метку после первого касания, но Всемогущий был убеждён, что соулмейтами они становятся именно после первого взгляда.       Первое касание…       Герой посмотрел на свои руки. Чёрные перчатки тоже слегка отливали огненной-медью. Он помнил, когда впервые её коснулся.       — Ты уж прости меня за этот автограф, — невольно срывается с губ и исчезает в размеренном шуме волн. В перчатках сегодня отчего-то особенно некомфортно, но Всемогущий не может их снять. Он не может снова коснуться Риоко, потому что не знает точно от чего крепнет эта связь. От эмоций, от ментальных разговоров или от прикосновений. Но он должен иметь возможность ей помочь, если это потребуется, чтобы не отдёргивать руку, как тогда в палате.       Очередной порыв ветра показался холоднее предыдущих. Всемогущий слегка одёрнул рукава пальто и наконец заметил показавшийся в дали силуэт.       Риоко шла медленно, будто с каждым шагом перебарывая желание развернуться и убежать прочь. Однако она продолжала идти, смотря себе под ноги.       — Здравствуйте, — холодное приветствие, от которого пробежали мурашки по коже, но девушка всё же ненадолго подняла взгляд на Всемогущего. И он понял, что такое тоже уже видел раньше. И вот ирония, тогда тоже именно он был этому причиной.       — Ты не можешь стать героем без причуды, — говорит он фанату с горящими глазами и спешит уйти, потому что в этот миг его взгляд меняется. Меняется настолько, что Всемогущему кажется, будто мальчик становится другим человеком. И самое страшное, что он видит — Мидория не злится на него за эти слова, он просто принимает этот факт и подводит для себя какую-то черту.       «Мы не можем остаться соулмейтами», — сказал он Риоко и понял, что в тот момент она готова была услышать от него что угодно, но не это. Однако ещё вчера она готова была что-то возразить, возмутиться. Всемогущий видел в том взгляде настоящую бурю эмоций: непонимание, обида, надежда. А сейчас…       Её глазам заходящее солнце тоже придало огненный оттенок. Из жёлтых они стали янтарными. Такими яркими-яркими и такими пустыми. Всемогущий понял — девочка просто смирилась. Также, как и Мидория почти год назад, вот только сейчас Всемогущий был не в силах ей помочь.       — Здравствуй, — сказал он наконец после ощутимого промедления. Риоко лишь слегка дернула ухом в его сторону и продолжила смотреть на океан. Она выглядела спокойной и какой-то призрачной.       — Ты выбрала день? — вопрос Всемогущий задал особенно тихо, будто опасаясь, что Риоко, действительно, может прямо сейчас раствориться в воздухе. Девушка отрицательно покачала головой.       — Нет… я… — поначалу её голос дрогнул, но она быстро придала ему то спокойное и холодное выражение, которое слышать совсем не хотелось. — Мне нужно время. Поговорить с семьёй, свериться с учебным планом. Я не могу просто взять и сорваться в другой город.       Всемогущий кивнул, хотя и знал, что Риоко этого не увидит.       — И у меня есть просьба, — девушка повернулась к нему и посмотрела неожиданно серьёзно. — Я хочу знать, кто Вы.       — Не стоит, — Всемогущий буквально выдавил из себя эти слова.       — Вы просите меня соврать семье, сорваться не пойми куда и не пойми к кому. Вам не кажется, что я имею право хотя бы немного Вас узнать?       Справедливо. Он видит в её глазах не по возрасту серьёзное выражение, но в то же время и совсем детский страх. Всё-таки для неё он — лишь незнакомый взрослый. И она опасается. Всемогущий всегда хотел внушать людям уверенность в том, что всё хорошо. Всю свою жизнь сражался за это, стал Символом мира, а сейчас у собственного соулмейта вызывает прямо противоположные эмоции.       Как бы он хотел ей всё объяснить.       «Я — Символ мира. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня. Я не хочу, чтобы тебя убили из-за меня. Не хочу, чтобы для всех злодеев в мире ты превратилась в живую мишень…» — так много можно было бы сказать. Как Символ мира он наверняка бы смог до неё достучаться. Но Риоко не должна знать своего соулмейта, как Всемогущего. Пусть она его не поймёт, пусть даже возненавидит за это решение, но будет спокойно жить дальше. Спокойно и, он очень надеялся, что со временем счастливо.       Раскрыв сейчас свой секрет он уже поставил бы Риоко под угрозу, и поэтому герой протянул ей одну из своих визиток:       — Тошинори Яги. Работаю во втором секретарском офисе Всемогущего, — привычная легенда давалась с большим трудом.       — Вы знаете Всемогущего? — на мгновение во взгляде Риоко вспыхнул интерес, первая живая эмоция. Впрочем, угас он также быстро, как и появился, и герой даже начал сомневаться, не привиделось ли ему.       — Можно и так сказать, — он слегка замялся. — Мой отдел занимается личными делами Всемогущего.       Риоко кивнула, она услышала достаточно. Солнце почти скрылось за горизонтом, и девушка вновь замерла тем призрачным образом, провожая его взглядом. Она стояла, обхватив себя за плечи, и едва заметно дрожала.       Становилось всё холоднее.       «Тебе следовало одеться теплее», — первое, что хотел сказать герой, глядя на Риоко, которая пришла в одной школьной форме, но отчего-то не решился произнести это вслух. Он просто снял своё пальто и накинул его ей на плечи. Риоко сначала дёрнулась в сторону, почувствовав внезапно появившуюся тяжесть, а после посмотрела на него испуганно и… удивлённо. Будто это действие было последним, что она могла от него ожидать.       — Спасибо, — выдохнула Риоко, постепенно приходя в себя, и Всемогущий понял, что это, наверное, самое горькое «спасибо» в его жизни.       «Ты, действительно, хочешь закончить всё вот так?» — не кстати вспомнился вопрос Исцеляющей девочки. Очень не кстати, потому что с каждой секундой герой начинал сомневаться всё больше и больше. Но он не мог позволить себе передумать. И не только потому, что ей будет грозить опасность из-за его звания Символа мира.       С того момента, как Всемогущий передал свою причуду Мидории, сил у него с каждым днём становилось всё меньше. Герой знал, что старая рана вот-вот сведёт его в могилу. Он боялся не успеть научить своего преемника всему, что нужно, оставить одного, понимая, что мальчик ещё не готов занять его место.       А когда появилась метка…       Говорят, тот из соулмейтов, кто умирает вторым, на самом деле умирает дважды. Такой участи Всемогущий и врагу бы не пожелал.       Но, глядя сейчас на Риоко, он не мог избавиться от чувства, что, несмотря на все его благие намерения, он поступает неправильно. Она сейчас была очень похожа на Сэйери, причём на ту Сэйери, которую Всемогущий знал уже будучи героем, а не когда они только познакомились. От этого сравнения по телу пробежала дрожь, хотя вполне возможно это просто холодный ветер забрался под рубашку.       Нет. Та история не должна повториться.       Все дети мечтают стать героями и встретить своего соулмейта. И если последнее Всемогущий для Риоко перечеркнул собственными руками, то осуществлению первой мечты вполне мог поспособствовать. Как Символ мира и как учитель проследить, чтобы она стала таким героем, каким хочет быть.       И он непременно сделает это, поможет ей всеми силами. Пока у него ещё осталось время.       Мелодичный звонок выдернул героя из раздумий. Он снова взглянул на Риоко, которая отстранилась на несколько шагов и поднесла телефон к уху, и осознал, что даже не знает, сколько они вот так молча стояли, думая каждый о своём.       — Да, — коротко поприветствовала девушка кого-то на другом конце провода, после чего замолчала, закусила губу и, выдержав паузу, заговорила вновь. — Со мной всё хорошо, не так и сильно я пострадала. Прости, что не сообщила раньше. Я… я скоро буду дома.       Всемогущий видел, что Риоко волнуется. Очень сильно волнуется.       Телефон у неё в руке задрожал. Девушка осторожно отвела его в сторону, медленно опустила руку и выронила на песок. Герой почувствовал, как сердце пропустило удар. Когда Риоко только пришла на пляж, он уже видел по её взгляду — что-то внутри неё надломилось. И сейчас он наблюдал, как это что-то сломалось полностью.       Одним шагом сократив расстояние между ними, Всемогущий придержал Риоко за плечи, а она смотрела будто бы сквозь него. Он уже хотел спросить в чём дело, но девушка медленно отодвинула его правую руку.       — Простите, господин Яги, мне… мне нужно идти, — Риоко попыталась убрать с плеча и вторую руку, но чуть не упала. Ноги уже не держали.       — Что случилось? — Всемогущий осторожно встряхнул её за плечи и заглянул в глаза. — Я могу помочь?       — Нет, нет, нет, — шептала девушка всё тише и тише. — Не можете, никто не может. Но я попытаюсь. Да, я попытаюсь его переубедить. Но мне нужно домой. Я должна идти.       — Прошу, скажи, что случилось?! — Всемогущий не мог отпустить её в таком состоянии, не мог и всё. Риоко снова схватила его руку, но в этот раз убирать её не спешила, только сжала запястье, а потом и вовсе разжала пальцы, в бессилии уронив свою руку вниз, и подняла на него уже блестящие от слёз глаза.       — Вы же слышали про вчерашнее нападение на Юуэй, да?       — Об этом уже все слышали, — уклончиво ответил герой.       — Ага, все слышали, — медленно повторила Риоко. — Мой отец… он… Он хочет, чтобы я забрала документы из академии.       Все дети мечтают стать героями и встретить своего соулмейта. И сегодня Риоко рисковала потерять надежду воплотить в жизнь и первое, и второе.