Маленький колдун

День сегодня был какой — то хмурый и дождливый, погода удивительно не совпадала с моим собственным радужным настроением. Отпуск на неделю — да еще с братьями Каулитц, это же мечта! Жаль, конечно, что нельзя взять с собой Аннет, но и так я был вполне счастлив. Глядя на Билла, чей багаж составлял три огромных чемодана, я с улыбкой вспомнил аханье Аннет: «Как же много вещей! Зачем тебе это все?». По сравнению с багажом Билла, моя спортивная сумка выглядела маленькой и какой — то одинокой. Том хмурился и недовольно покрикивал на телохранителя. Я знаю, что братья не любят летать, но ведь сейчас Билл выглядел очень даже довольным, в отличие от брата. Потому явно раздраженное состояние Тома меня немного нервировало. И все не отпускало дурацкое ощущение, что он меня ненавидит. Отец, сообщая мне о непредвиденном отпуске, добавил одну довольно странную фразу. — Будь осторожнее с братьями, — хмуро сказал тогда он, рассматривая в окно далекую улицу. — Том бывает груб и резок, но почти всегда он честен. О Билле такого не скажешь. Я непонимающе переспросил отца, что он имел в виду, но он лишь тряхнул головой, словно отгоняя какое — то дурное воспоминание, и сказал, что это все глупости. После чего весело заговорил о нашей свадьбе с Аннет, чем довольно сильно меня удивил. Ведь никогда прежде он так спокойно не говорил о моей невесте, а о нашей свадьбе он и вовсе не заикался. Странное поведение отца немного омрачило мое ожидание поездки. И еще мне было как — то неловко смотреть на Билла. Мне очень не хотелось верить, что за его счастливыми широкими улыбками скрывается нечто другое. Полет, в целом, прошел нормально. Билл, правда, сильно нервничал и комкал тонкими пальцами салфетку. Когда самолет попал в воздушную яму, Билл смертельно побледнел и вжался в спинку кресла, затравленно глядя на меня своими огромными карими глазами. Я не выдержал, встал с сиденья и, подойдя к Биллу, сел перед ним на пол, удобно устроившись подбородком на его острых коленках. Билл благодарно улыбнулся и прикрыл глаза, постепенно расслабляясь. Остаток пути мы провели в таком положении, весело болтая о какой — то ерунде. В аэропорту нас встретил какой — то мужчина с совершенно незапоминающейся внешностью, за спиной которого стояли три высоких, мускулистых телохранителя, удивительно похожих на «шкафа», постоянно сопровождающего близнецов. Они отвезли нас в гостиницу, где нам уже сняли три номера «люкс», занимавших весь десятый этаж. Билл первым делом кинулся раскладывать свой гардероб, Том заказал в номер шампанское, а я подошел к окну и вдохнул свежий средиземноморский воздух. Било уже очень темно, но звезд почти не видно из — за множества неоновых вывесок и простых огней. Клубы, рестораны, бары, казино… Мне все это было как — то неинтересно. Я хотел сходить к морю. В дверь номера легонько постучали, отрывая меня от созерцания ночного города. Открыв ее я неловко застыл на пороге. Это был Билл, но, встреть я его на улице, нипочем бы не узнал. На нем были надеты совершенно бесстыдно обтянувшие худую задницу черные кожаные штаны с очень сильно заниженной талией, выставлявшие напоказ татуировку в виде звезды. На плечи было накинуто нечто, смахивающее на старую рыболовную сеть из блестящих черных нитей. Массивный кожаный ошейник и множество браслетов — цепей довершали картину. — Ты в этом собрался на улицу? — ошарашенно спросил я, глядя в хитрые карие глаза, обрамленные сильно накрашенными ресницами. — А что? — Билл захлопал глазками и бесцеремонно прошел в мой номер, остановившись у зеркала. — По — моему, все нормально, — он повернулся спиной к отражению и, изящно выгнувшись, уставился на собственный зад. — Очень… мило. — Это можно назвать каким угодно, только не милым, — буркнул я, не в силах оторвать от него взгляда. На любом другом человеке этот наряд выглядел бы вульгарным, но Билл выглядел очень естественно и невероятно привлекательно. Я смущенно покраснел, наткнувшись на его насмешливый взгляд. — Мне кажется, или тебе действительно нравится, как я выгляжу? — голос опытного искусителя, а не подростка. Я, словно загипнотизированный, смотрел ему в глаза. — Нравится, — не стал отрицать я. — Но выходить из отеля в таком виде все — таки не стоит. Не так поймут. Билл рассмеялся, прогнав мое странное наваждение. Он вновь превратился в милого, веселого Билла, с которым я дружил. — А мне нравится, — он показал мне язык. — Ты со мной? Я хотел отказаться, но отпускать Билла в таком виде было слишком небезопасно. И тяжело вздохнув, я переоделся. — Хм, — задумался Билл, оглядывая меня с ног до головы. Я замер, с тревогой ожидая приговора. У меня всегда были нелады со вкусом, и в большинстве случаев мой внешний вид контролировала Аннет, проявляя неожиданную строгость. — Пойдет, — кивнул Билл и, привычным движением голову откинув с лица прядь волос, стремительно вышел из номера. Я лишь тяжело вздохнул и направился за ним. В клубе, чем — то понравившемуся Биллу, было шумно и людно. Он, слава Богу, не стал тащить меня на танцпол, а отвел на второй этаж, где было сравнительно тихо. Там в спокойном полумраке стояли несколько столиков, отгороженных друг от друга тоненькими перегородками. — Тут мило, — неуверенно произнес я, оглядываясь по сторонам. На сцене в это время рядом с ди — джеем извивались две почти голые блондинки с внушительными фигурами. Не то, чтобы я не бывал в таких местах… Просто каждый поход по подобным заведениям выбивал меня из колеи. Все — таки я намного больше ценил спокойный отдых в дорогих ресторанах и закрытых элитных клубах. Билл фыркнул и оживленно огляделся по сторонам. Он — то выглядел весьма довольным, здесь он был как рыба, попавшая, наконец, в родной водоем. Несколько минут мы молча потягивали наши коктейли, заказанные Биллом. Он размешивал свой напиток длинной трубочкой, украшенной яркими цветами, и хитро посматривал на меня, словно спрашивая: «И чем же ты, Шон Уилкс, истинный британский джентльмен, будешь здесь заниматься?». Я, если честно, сам задавался этим вопросом, не находя на него ни одного достойного ответа. К нашему столику неожиданно подошел какой — то парень, очень смахивающий на гея. Он пристально посмотрел на Билла и спросил: — Потанцуем? Я хотел было вежливо объяснить парню, что он обратился не по адресу, но Билл вдруг поднялся и, соблазнительно улыбнувшись парню, утвердительно кивнул головой. Парень обнял Билла за талию и повел его на танцпол. Я в полном удивлении смотрел им вслед. Билл — гей? Наблюдая за изящными телодвижениями Билла я вдруг почувствовал зависть. Мне тоже хотелось обнимать Билла, хотелось, чтобы все видели, что это чудесное, прекрасное, неземное создание со мной. Я даже потряс головой, чтобы выкинуть эти ужасные мысли. Какой бы ориентации ни был Билл, он мой друг. И вряд ли обрадовался, узнав о моих грязных мыслях. Я отставил стакан, желая скорей уйти из ставшего вдруг душным и неуютным клуба, но Билл заметил это, и шепнув что то парню, бросился ко мне. — Ты уходишь? — он выглядел таким расстроенным, что я против воли отрицательно замотал головой. Он облегченно вздохнул и усадил меня за стол. — В чем дело? Я пожал плечами. Ну, в самом деле, не отвечать же: «Я посмотрел на тебя не так, как положено смотреть на младшего друга». — Ты не знал, что я гей? Тебя это так шокировало? — Билл пристально посмотрел мне в глаза и, словно найдя ответ, резко поднялся. — Знаешь, ты иди тогда, а я останусь. Худенькие плечи подрагивали, он отвернулся от меня, уставившись в пол. — Билл, успокойся, — сказал я, приняв решение. Мне ведь как — то все равно. Хуже относиться к Биллу я все равно не буду. Он посмотрел на меня глазами побитой собаки и уселся на свой стул, обиженно поджав пухлые губы. — Это просто… неожиданно, — признался я. — Но мне правда безразлична твоя ориентация. Я все равно хочу с тобой дружить… Билл коротко взглянул на меня и расслабился. — А ты раньше ни разу не общался с геями? — сквозь обиженную маску вновь проглянуло извечное детское любопытство. — Общался, — улыбнулся я. — Только они все были словно из анекдотов. Такие манерные полу трансвеститы. Билл рассмеялся. — Значит, ты общался не с геями, а с манерными полу трансвеститами. Я расхохотался в ответ, и покинувшая было нас атмосфера дружелюбного спокойствия снова вернулась. — А давно ты? — не сдержал я любопытства. — Лет с тринадцати, — грустно улыбнулся Билл, погружаясь в воспоминания. — Я долго не понимал, почему мне так не нравится общество девчонок, хотя Том только о них и думал, а потом я познакомился с одним парнем, — глаза Билла заволокла романтичная дымка. Он словно полностью ушел в свои воспоминания. — Он был старше меня, из другой страны, почти не знал нашего языка. Кроме меня, у него не было ни друзей, ни даже просто знакомых, с которыми можно было бы пообщаться. Сначала мы просто дружили, а потом… Потом я влюбился в него. Долго думал, что я какой — то ненормальный. Не хотел ему признаваться — думал, не поймет, — Билл вздохнул. — Когда я все — таки собрался с силами и все ему рассказал, он только рассмеялся и сказал, что все в порядке. Оказалось, я ему тоже нравился, ну и вот… — замялся Билл. — И что дальше? — почему — то мне казалось, что у этой истории будет не очень веселый конец. — А ничего, — Билл закусил губу, болтая трубочкой в стакане. — Он уехал в свою страну. Больше мы никогда не общались. — Печально, — сочувственно улыбнулся я. — Как и все в жизни, — горько сказал Билл. — Ведь только детские сказки заканчиваются словами «Они жили долго и счастливо, и умерли в один день». В жизни все совсем иначе. Я вдруг совсем по — другому взглянул на Билла. Мне он казался ребенком. Выросшим, умным, в чем — то даже умудренным, но ребенком, а сейчас я понял, что его детство ушло в тринадцать лет, вместе с первой любовью. Я протянул руку и как — то робко сжал его тонкую хрупкую ладонь, ободряюще глядя в большие глаза, полные грусти. — Все будет хорошо. — Ну, если ты так говоришь, — недоверчиво протянул Билл. Мое сердце распирало от нежности и желания защитить Билла. В глазах странно пощипывало. — Обещаю, — сказал я. Билл благодарно посмотрел на меня. Его рука по — прежнему легко лежала в моей, и мне почему — то безумно не хотелось выпускать ее.