Мой спрятанный мир

21 июня Утро. Прям как в детстве. Антон щурится от солнечных зайчиков, резво скачущих по лицу, и смотрит в окно, сладко потягиваясь в кровати. Деревья за окном издают приятный шелест, успокаивая и уводя куда подальше от реальности. Шасту хочется всю оставшуюся жизнь провести именно так, именно здесь. И он даже в какой-то степени уверен, что когда-нибудь ему надоесть эта шумная и динамичная жизнь в Москве, он бросит все и приедет сюда. Навсегда. Ему здесь хорошо. Здесь он чувствует себя дома. Потянувшись, Антон сел в кровати, оглядывая комнату. С последнего приезда, здесь ничего не поменялось, все точно такое же. И его даже не смущает отсутствие любимой кофемашины, быстрого Wi-Fi и огромного широкоэкранного телевизора со Smart TV. Он вообще забыл о тех вещах, без которых уже не мог обойтись в своей повседневной жизни. Просто, видимо, не это ему было нужно. Улыбнувшись самому себе, Антон не спеша поднялся с кровати, надевая шорты с футболкой, и подошел к окну, чтобы чуть больше отрыть форточку. И проходя мимо вешалки, захватил ещё с собой джинсовку на тот случай, если на улице окажется гораздо прохладнее, чем он предполагает. Шаст же не будет Шастом, если откажется от своей главной традиции. От того, с чего начиналось его каждое летнее утро, ̶ от раннего обхода посёлка. Уж что-что, а без этого никак. Выйдя за калитку, Антон пошёл по давно известной ему дорожке, наслаждаясь свежим воздухом и пением птиц. Воспоминания сами врезались в сознание, захлестывая с головой. У Шастуна было ощущение, будто ему знаком каждым камушек и травинка, а вся атмосфера навевала все больше и больше историй, связанных с детством. Куда бы он ни посмотрел, что бы ни попалось ему на глаза, ему было что рассказать. Тут легче дышится. Легче живется. В те дни происходило много важных для Антона событий, которые он никогда не забудет. Например, в одну из таких прогулок он встретил человека, который оказался не то что особенным, а уникальным. И за все двадцать пять лет Шасту еще ни разу не довелось встретить кого-то хотя бы похожего. Наверно, потому что таких попросту нет. Flashback Восемь часов утра. Солнце уже давным-давно встало и вовсю светит, потихоньку отогревая землю после ночной прохлады. Погода самая прекрасная. Голубое-голубое небо с пушистыми облаками, которыми можно бесконечно любоваться, не ожидая никакого дождя. Антон и Арсений лежат в траве, не обращая внимания на росу и намокшую из-за неё одежду, и наслаждаются этими видами, предоставленными самой природой. Как-то так сложилось, что эти двоя начали общаться. Несмотря на то, что они, казалось бы, абсолютно разные, общих интересов у них было гораздо больше, чем отличий. Поэтому, наверное, Шастун не сдался, а Попов перестал волноваться. — А твои друзья… они все ещё рассказывают про меня эти страшилки? — запнувшись спросил мальчик. — Да, — Шасту не было смысла что-то скрывать от него, — но мне как-то все равно. — Почему? — Ну они же не общаются с тобой, как они могут знать, что ты вампир и чью кровь предпочитаешь, — улыбнулся Антон. Арсений немного потупил взгляд, сморщив лоб, а потом начал громко смеяться. — Ты чего? — подхватывая его смех, спросил Шастун. — Просто так странно. Они действительно считают меня вампиром? — Ну не могу сказать точно, кто из них и вправду в это верит, но говорят много, а может просто так шутят. — А вот ты не боишься? — Чего? — Антон взглянул на мальчика, лежащего рядом. Мокрая футболка, шорты и волосы, и он лежит улыбается. Что творится в его голове? О чем он таком думает, что его улыбка уже затмевает солнце? — Вдруг я и впрямь вампир? — мальчик тоже повернулся лицом к Шасту, — Смотри, у меня даже клыки есть! — он постучал ногтем по своим острым зубам. — Рассказывай мне тут! Вампир он, — снова засмеялся Антон. — Может я тоже какая-нибудь нечисть! — Тогда это уже повод для дружбы, — сказал Арсений, улыбаясь шире. End flashback Антон замер, смотря на то самое место и глупо улыбаясь, будто он снова просматривает этот момент на старой кассете. Ему безумно хотелось ещё раз встретиться с Арсением. Просто поговорить, узнать, что у него нового. Но шансы были ничтожно малы, потому что они никогда не разговаривали о своих городах, находя более интересные темы, и не обменивались номерами или адресами. Им нравилось общаться вживую, слышать настоящий голос и смех. А не читать буквы, пытаясь воспроизвести у себя в голове нужную интонацию и тембр, и вылавливать слова из шипящей трубки телефона. Тогда они знали друг о друге все, кроме каких-то контактных данных, за которые Антон сейчас был готов сделать все что угодно, лишь бы получить их. Но к сожалению, вряд ли здесь кто-то помнит Попова, что уж там говорить про его номер телефона или адрес. И от этой безысходности Шасту стало грустно, аж до горького привкуса во рту, до неприятного кома в горле, будто без него все здесь уже не то. И засунув руки в карманы джинсовых шорт, он развернулся и поплёлся назад домой. Но только Антон потянулся, чтобы открыть калитку, как со спины послышались маты. — Сука! Да блять! По телосложению, да и голосу, Шастун понял, что это парень. А судя по его координации, ещё и очень пьяный парень. В руках бутылка Jack Daniels, растрёпанные волосы и мятая одежда. Можно было бы даже принять его за какого-нибудь бомжа, но вряд ли у него тогда бы был столь дорогой алкоголь, да и одежда достаточно приличная для человека живущего на улице и без денег. — Помощь нужна? — крикнул Антон, смотря на парня и его жалкие попытки идти. — А нахуй не хочешь? — несвязно отвечает тот и, запутавшись в собственных ногах, падает на асфальт. — Ахуенно, блять! — тянущиеся слова прерывались только иканием. Шаст закатил глаза, отпуская ручку калитки и идя к пьяному незнакомцу. — Не хочу учить, но так утро не начинают, — помогая тому встать, сказал он. — Не хочу показаться грубым, но я уже сказал, куда тебе идти, — тот с горем пополам поднялся, стряхивая с себя грязь. — Отвали, — оттолкнув от себя Шастуна, парень попытался пойти дальше, но ноги слушаться не собирались. — Сделаю вид, будто ничего не слышал, — Антон вглядывался в чужое лицо, и оно казалось ему очень знакомым. Только вот где они могли встречаться, он все никак не мог понять. — Я не знаю, что ты тут забыл, но бара тут явно никакого нет. Ты, наверное, не туда свернул. — Ты, блять, самый умный что ли? — мямлит тот, снова отпивая коньяк из чудом не разбившейся бутылки. — Я домой иду, — он указывает на дом, и Антона словно холодной водой окатывает. — Арс? — Что «Арс»? Это мое имя, да, — спрашивает и сразу же отвечает парень. — И мне даже неинтересно, откуда ты его знаешь. Просто отъебись. — А вот у меня уже появилось достаточно много вопросов, на которые хотелось бы услышать ответы, — прибывая в полнейшем шоке, Шастун оглядывал своего друга и не мог понять, как такое могло с ним произойти. Но тот явно не понимал, о чем речь. — Шастуна помнишь? — Ну допустим. И что? — А если я скажу, что он сейчас тебя держит, чтоб ты нахуй не свалился? — Арсений поднимает голову, впервые фокусируя взгляд на парне, а не на бутылке. — Ну нихуя себе! — он немного морщится, но потом его губы расплываются в пьяной кривой улыбке. — Привет, Шаст, — тупо хихикает он, маша рукой. — Здрасьте, — с ноткой сарказма отзывается тот, слегка кивая головой. — Я бы начал тебя расспрашивать, что за хуйня с тобой случилась, но для начала тебе надо проспаться. — Боже, сколько заботы. Я не маленький. — Но пьяненький, — пусть и по телосложению Арсений выглядит сильнее, преимущество все равно на стороне Шастуна. — Хватит брыкаться! — А то что? А ты за несколько лет понабрался смелости. — А то бутылка будет использована не по назначению, и ты временно будешь находиться в отключке, — перехватив его руку, Шаст закинул её себе на плечо, помогая Арсу хоть как-то передвигаться. — Это причинение вреда здоровью… — если бы не икание и заплетающийся язык, то он бы звучал крайне убедительно. А пока просто бессвязный, еле складываемый в слова набор звуков. — Ты сейчас доумничаешься, я тебе отвечаю! — смеётся Антон, волоча за собой парня. Зайдя в дом, Шасту не надо было говорить, куда ему идти, где лестница и в какую дверь заходить. Он здесь был и не раз, поэтому ориентировался прекрасно. Ровно десять ступенек, поворот налево, два метра и первая дверь справа — этот маршрут отпечатался в его памяти и, видимо, не зря. Сбросив на кровать Попова, Антон плюхнулся в кресло рядом, переводя дух. — Ты здесь давно? — спросил Арс, переворачиваясь на спину. — Только вчера приехал. — Надолго? — На две недели, — в комнате повисло молчание. Антон сидел, оперевшись локтями об колени и положа голову на свои большие ладони, смотрел в пол, чувствуя, как его дыхание приходит в порядок, а сердце перестаёт быстро стучать. Всё-таки не каждый день он на себе таскает огромную, пьяную тушу, которая ещё вместо «спасибо», начинает упираться. — Как же тебя так угораздило-то? — но ответа не последовало. Антон поднял голову. Арсений крепко спал, свесив ноги и повернув голову куда-то вправо. — Думаю, это будут самые странные две недели моей жизни, — усмехнулся парень, выходя из комнаты. — Очень странные.

***

— Але, я уже восьмой раз спрашиваю, какой соус брать? — Матвиенко стоял у витрины, держа в одной руке барбекю, а в другой — какой-то остро-кисло-сладкий. — Серёг, возьми хоть что-нибудь! Ты уже заебал, честное слово! Гурман, блять, — рассматривая ассортимент овощей и зелени, Шаст скидывал в корзину все, что ему казалось свежим и необходимым для приближающегося застолья. — Да, я люблю вкусно пожрать! Будто вы нет, — бубнил парень, складывая две пачки в свою тележку. — Ну я, пока ещё, по полтора часа не выбираю себе соус к шашлыку! — Конечно, ты кетчуп с майонезом смешаешь и тебе заебись, — тихо пробубнил армян, но у Антона оказался слишком хороший слух. — Ты имеешь что-то против кетчунеза?! — Боже упаси! — Матвиенко чуть ли не перекрестился, глядя на друга, и, задумавшись, заозирался по сторонам. — А где Поз? — А ты крикни, что футбол говно, он и прибежит. — Ха-ха, очень смешно, Шаст! Сейчас обоссусь со смеху! — изо спины вышел Дима, у которого тоже была своя тележка, наполненная бутылками разного алкоголя и кучей банок пива. — Предпочту проигнорировать едкие комментарии в сторону моего юмора, — натянуто улыбнулся Антон, возвращаясь к выбору перцев. — А нахера ты взял это вино, мартини? — разглядывая содержимое, спросил Матвиенко в своей обычной манере. — Ладно вино, может, в тебе проснулся француз-аристократ, Cinéma, vin et dominos, как говорится. А с мартини ты уже начинаешь напрягать… — Вы сегодня прям в ударе. Оба. Прекращайте шутить, живот болит, — без намёка на смех ответил Позов. У него даже взгляд «говорил» сарказмом, и если такое вообще возможно, то только у него. — Если ты думаешь, что бухать будем только мы, то ты глубоко ошибаешься. Помимо нас есть ещё Катя и Мария Ивановна. — А Катя как? У вас же Савина. — Ну она не алкаш, как ты, например. Один бокал мартини выпьет и все. Матвиенко закатил глаза, но комментировать не стал, продолжая заниматься своим делом. Ничего не поменялось. Как они в детстве подъёбывали, так и до сих пор продолжают это делать. Но при этом, они ещё ни разу не обиделись друг на друга из-за какой-то шутки. Глаза позакатывают, поотвечают колкостями, а потом посмеются, обнимутся, и все отлично. Кто-то скажет, что так неправильно, да и похуй. Эта дружба проверена годами. И эти шутки — её часть. — Надеюсь, это нам не обойдётся во всю нашу зарплату, — разглядывая тележки и их содержимое, Шастун пытался прикинуть приблизительную сумму. — Когда ты стал таким жлобярой? Я уверен, что ты достаточно зарабатываешь и можешь себе позволить, — Матвиенко никогда не любил выражаться метафорически, стараясь как-то аккуратно подать свою мысль. Он всегда говорил прямо, и ему абсолютно похуй, какую тему они обсуждают: работу, секс или просто погоду. — Возможно… — увиливал Антон, не желая поднимать вопрос о зарплате и прочей херне, связанной с работой. Он только убежал от этой всей рутины, поэтому даже разговаривать о ней не хотел. — О, да не пизди, — тот засмеялся, похлопав друга по плечу. — Мы так и будем посреди прохода стоять? Или, может, уже пойдём на кассу? — Поз крутился вокруг тележек, пытаясь их увезти, чтоб не мешать остальным покупателям. — Если вы не поняли, мне помощь нужна. Мать природа одарила меня только двумя руками. Засмеявшись, над забавными метаниями друга, парни поспешили к своим тележкам, увозя их в сторону касс. — Чур, платит Серега! — громко заявил Антон, поднимая указательный палец вверх. — Полностью согласен, — поддакнул Дима, смеясь над недовольным выражением Матвиенко. — А почему я? — Потому что я уверен, что ты достаточно зарабатываешь и можешь себе позволить! — передразнил его Шастун с довольной ухмылкой. — Суки, — тихо прошипел Сережа, доставая из своего кошелька карту.

***

Полтора часа, и они уже приехали домой с кучей пакетов, которые предстояло перенести в дом. — Я надеюсь, вы не собираетесь это все сожрать за один вечер? — Катя вышла на улицу, чтобы помочь парням. — В любом случае, готовить будете вы, я от такого количества готовки просто скончаюсь. — Не переживай, мы все сами сделаем, — проходя мимо жены, Дима поцеловал ее в щеку. — Руки есть, как ножами пользоваться, тоже знаем. Может, только Сереге понадобится инструкция. — Я тебе сейчас въебу этими же пакетами! — занося продукты, Матвиенко недовольно посмотрел на Позова, а тот лишь невинно улыбнулся, не обращая на него никакого внимания и продолжая смотреть на смеющуюся Катю. — Сука очкастая, — тихо пробубнил он, проходя дальше в дом. — И я все еще жду, когда вы переведете мне деньги, которые вы должны за продукты! — добавил парень, возвращаясь за очередными пакетами. — «Пока будем ехать, переведём», до сих пор, блять, жду! Когда машина была полностью разгружена, парни сразу начали готовить, решив не подключать к этому процессу женщин. Серёжа занимался мангалом, разжигая огонь. Дима мариновал мясо, так как у него это получалось лучше всего. Ну а Шастун, как мастер своего дела, и который умел только это, нарезал овощи. — Не знаю, может, удивишься, но знаешь, кого я сегодня встретил? — забирая с общей тарелки дольку помидора и отправляя её к себе в рот, спросил Шастун. — Ну давай, я заинтригован. — Попова. — Кого? — Дима перестал перемешивать мясо и повернулся лицом к другу. — Это тот, который был, но которого, по сути, не было? — предположил он, вспоминая, как в детстве Антон постоянно рассказывал ему про какого-то мальчика. — Арсений что ли? — Ага. Он сегодня утром бухущий домой возвращался. — Прям в дрова? — Ну да, любое синонимичное выражение подойдёт. — А это точно был Попов? — Ну не знаю, по крайней мере он отзывался на «Арсений», — Антон закатил глаза на очередной сарказм друга. — Может, и он, тут не совсем понятно. Мало ли сколько там в мире этих Арсениев. Я думал, мы уже перестали подъёбывать меня по этому поводу — Ладно, я понял. А че, может, его пригласишь? Мы наконец-то познакомимся с твоим воображ… — парень наигранно поперхнулся, — то есть другом. — Ха-ха, Поз, ты сегодня тоже жжёшь! Смотри, не переусердствуй, юморист, блять. — Все-все, я успокоился, — засмеялся Дима от своей же шутки. — Но я серьезно, может, пригласишь его? — Не знаю, надо подумать. Но вероятность того, что он согласится, очень мала. — Маленькая вероятность, не исключает возможности. Ты просто предложи, а он уж пусть сам решает. — Ладно, чуть позже зайду к нему. — Так, блять, вы тут еще долго болтать будете? — и, как всегда, Матвиенко врывается, нарушая это домашнее спокойствие своим громким недовольным голосом. — Я вам с улицы уже оборался! — Крикнешь еще раз, и из комнаты послышится плачь, я разобью тебе ебало, — не отвлекаясь от мяса, сказал Поз. И его голос, даже без капли агрессии, все равно звучал угрожающе. — Ой, извини, — он приложил ко рту руку, замолкая. Пусть Матвиенко и был весь такой дерзкий и плохой парень, но только дело касалось Савины, как он становился мягким и добрым. Он никогда не называл девочку по имени, исключительно "Принцесса", что никак не контактировало с его образом. Поэтому парни иногда подшучивали над ним, хотя и считали это очень милым. Сережа постоянно играл с ней, носил на руках, сюсюкался, а девочка только громко хохотала, каждый раз дергая его за хвостик или бороду. — Жду вас на улице и желательно с мясом, — быстро протараторил Матвиенко и снова вышел из дома. — Ладно, пойдем уже к нему. А то коротышка негодует, — дорезая последний перец, Антон красиво разложил все на тарелке, вытирая руки о штаны. — Ты лучше сходи пока к своему другу и пригласи его. А то мне даже хочется с ним встретиться, раз он существует. — Блять, заебал, честное слово, — закатив в очередной раз глаза, Шаст пошел на улицу, пытаясь игнорировать тихий хохот Поза.

***

Антон, наверное, уже раза четыре позвонил в дверь, простояв на пороге дома Попова несколько долгих минут. «Чувствую себя банным листом на чьей-то жопе» — подумал он, снова нажимая на кнопку звонка. — Сука, — буркнул Шаст, так и не дождавшись никакого ответа. Но только он развернулся и собрался идти, как в двери щелкнул замок. — Привет, — из проема выглянул растрепанный и заспанный Арсений. — О, добрый вечер, спящая красавица! — засмеялся Шастун, гладя на помятый вид друга. — Ты чего-то хотел? — проигнорировав шутку, спросил он, потирая лицо ладонями, будто это поможет снять ему усталость. — А, чего это я, проходи, — мысленно ударив себя в лоб, парень шире открыл дверь, пропуская того внутрь. — Мы там с друзьями шашлыки жарим, не хочешь присоединиться? — утром Антон не успел полностью рассмотреть дом, пока тащил пьяного Попова спать, поэтому стоял и, вертя головой в разные стороны, разглядывал все сейчас. И вот если у его бабушки ничего не поменялось, то тут очень даже сильно. Вокруг пустые бутылки, разбросанные вещи, пыль, покрывающая мебель и другие предметы уже десятым слоем. Вся эта обстановка будто кричит: "Мне нужна помощь! Меня надо спасать!". Но Арсения вроде все устраивало, и он не собирался ничего менять. Он уже не считал свой дом своим укрытием, крепостью, защищающей его от внешнего мира. Это место — его тюрьма, в которую он сам себя заточил и теперь не знает, как отсюда убежать. Попов словно сумасшедший, ходит по дому, задевая каждый проем и вечно озираясь по сторонам. И единственное место, где он чувствует себя более-менее хорошо, — это комната бабушки. И это единственная комната, которая выделяется. Там всегда чисто: нет никаких бутылок, пыли, все вещи лежат на своих местах, а кровать аккуратно заправлена. Только об этой комнате так бережно заботился Арсений, только там он мог спать, только там он чувствовал хоть какую-то защищенность и тепло. И это очень пугало Антона... Да, он знал, что Арсений далеко не обычный парень, но чтоб до такого... И это вызывало еще больше вопросов. — Эм, я, конечно, хотел бы сходить, — неловко почесав затылок, замялся Попов, — но я там никого не знаю, и... — Вот и познакомитесь! — Шастун даже не стал дослушивать эти отговорки, перебивая парня. «Тебя надо вытаскивать из этого болота, как же ты этого не понимаешь!» — Антон смотрел на него, будто умоляя согласиться. «Я бы очень хотел отсюда вылезти» — взглядом отвечал тот, не спеша отказываться. — Ну я подумаю, — скомкано и неуверенно, и Шаст уже знает, что это означает «нет». — Хорошо, — уговаривать нету смысла, ответ все равно будет неопределенный. Если все-таки решится и придет, то значит еще не все потерянно, а еслинет, то придется думать над другим способом, как вытащить Арсения из его же кокона.

***

Уже достаточно поздно, поэтому Мария Ивановна с Катей ушли спать, а парни все продолжали сидеть за столом, на улице, допивая остатки виски и закусывая его уже давно остывшим шашлыком — Может, уже закончим обсуждать работу? — Антон больше не мог выслушивать долгие рассказы парней про своих коллег. — Давайте о чем-нибудь более веселом? — он снова и снова смотрел в сторону калитки, с каждым разом теряя надежду на приход Арсения. — Ну о чем? Может, тогда расскажешь о том, как слетал в Испанию, — сказал Сережа, и Шаст, кажется подавился воздухом, замерев. Поз под столом пихнул ногой Матвиенко, взглядом давая понять, что сейчас это не самая веселая тема для разговора. — Не, давайте лучше... — Дима судорожно пытался придумать что-то другое, чтобы отвести разговор, но Шастун его перебил. — Нет, я все равно должен был это когда-нибудь рассказать, — Антон взял бутылку виски, разливая содержимое по рюмкам. — Короче, я теперь официально холостяк, — он посмотрел на удивленного Сережу и горько улыбнулся. — В смысле? А что случилось? — Как оказалось, Иру не мог удовлетворить один парень, и она решила попробовать с другим. — То есть она... — Матвиенко пытался переварить полученную информацию и сложить весь пазл воедино. — Ага, — даже не надо было лишних слов, Сережа и так все понял. — Какая же сука! Прямо в Испании? — Да, но, может быть, и раньше, я не вдавался в подробности, — не дожидаясь друзей, он разом осушил рюмку, морщась то ли от обжигающей жидкости, то ли от неприятных воспоминаний. — Черт, я даже не знаю... — Да и не надо, забейте, — отмахнулся он. — Сейчас это уже не так важно, я просто хотел, чтобы ты это знал, — снова наливая себе янтарную жидкость, он поднял рюмку. — За мою новую холостятскую жизнь! Выпивая все больше и больше, Антон становился веселее. Ему теперь гораздо легче, будто от того, что он наконец-то все рассказал Сереге, с его плеч свалился огромный камень, не дававший нормально жить. Его затуманенный разум уже давно перестал напоминать ему об Арсении, который, вроде бы, хотел прийти, но так и не пришел. Шастун, опьяненный счастьем от долгожданной встречи с лучшими друзьями, и, по большей степени, алкоголем, полностью отпустил ситуацию, просто наслаждаясь моментом. Мне похуй, хочешь ты этого или нет, но я вытащу тебя из этого дерьма.

Мне очень нужна твоя помощь...