***
Вернулся в подземелья Скорпиус уже под утро, когда весь замок ещё мирно спал, окутанный сонной тишиной сновидений. На стенах то и дело похрапывали портреты, наслаждаясь отсутствием настырных первокурсников, вечно шумевших в коридорах Хогвартса. Гостиная Слизерина встретила своего студента обыкновенным запахом сырости и всевозможных зелий, которые вечно смешивали сокурсники Скорпа, точно помешенные. Малфой старался не издавать ни звука, проходя медленной, почти вальяжной походкой длинные ряды диванов, обитых в традиционные цвета факультета. В камине еле тлели угольки, чуть слышно потрескивая, поэтому к сырости и без того не слишком уютного помещения добавился ещё и холод, практически такой же пронизывающий, какой стоял в Астрономической башне. На журнальном столике возле одного из массивных кресел лежало поле для игры «Мир змей», которая пользовалась среди слизеринцев особенной популярностью, ведь победить в ней можно было, только применив особую хитрость и изворотливость, нередко также предательства членов своего объединения — в общем это было развлечение для настоящих интриганов, какими по сути своей и являлось подавляющее большинство школьников на этом факультете. Везде где не попадя валялись библиотечные книги и тяжёлые фолианты студентов, видимо, всё-таки решивших начать работать над проектом по Истории Магии. Чуть ускорившись, Скорпиус миновал всю эту утреннюю картину гостиной, которую видел уже далеко не в первый раз и, достигнув своей комнаты, мигом сбросил мантию-невидимку, немного мокрую от внезапно начавшегося снегопада, и сразу спрятал её подальше. Руки в привычном жесте потянулись за припасённой ещё давно фляжкой. «Какая удача, что Слизнорт совершенно бестолковый в плане проверки комнат», — светловолосый нагло ухмыльнулся, отпив несколько глотков заветного огневиски, от которого отдалось тёплым покалыванием во всём теле. От удовольствия Малфой даже прикрыл глаза, но, быстро опомнившись, вернулся к насущим проблемам своего семейства. «Хорошего понемногу. Теперь можно и поработать». Скорпиус нехотя убрал сосуд как можно дальше и достал теперь уже потрёпанный дневник Салазара, который покоился здесь уже довольно большой промежуток времени. «Какие же тайны ты хранишь?» — парень задумчиво прокрутил книжонку, перечитанную уже буквально раз сто, в руках. Вечно вертевшие в его мозгу серебряные буквы на чёрной обложке складывались в довольно странную на первый взгляд фразу на латыни «Vita in more usque ad finem, non vis eam te». Однако время поджимало, поэтому Малфой, не желая сдаваться, снова открыл, как ни странно, совершенно не пожелтевшую от времени рукопись на первой странице и погрузился в пугающий и вместе с тем затягивающий мир алхимии и тёмной магии. — Посмотрите-ка, наш дорогой слизеринец опять читает, — бросил брюнет, находясь в опасной близости от Скорпиуса. — И тебе бы не помешало хоть иногда заглядывать в книгу, умник, — презрительно фыркнул Малфой, не отрываясь от дневника. — Тогда, может быть, с твоей и начну, если так настаиваешь, — глаза сокурсника хищно блеснули — его давно интересовал этот странный манускрипт, который Скорп практически не выпускал из рук. — Ну попробуй, — пожал плечами хорёк, оставшись совершенно безразличным к подобного рода угрозе. Да и как этот жалкий Брэтт Стоун сможет встать на пути у Малфоя, чистокровного волшебника из великого древнего рода? Сокурсник побагровел от негодования. Он недолюбливал своего более популярного соседа с тех пор, как тот увёл у него девушку, а потом, через пару дней, всё равно её бросил. Брэтта воротило от всей этой высокомерности и надменности, которыми веяло от сына Драко за километр. Брюнет промычал что-то нечленораздельное по поводу волновавшей его персоны, но через пару минут как ни в чём не бывало продолжил: — Пф, вы, Малфои, шутки всегда так туго понимаете? — Стоун, поверь, мне сейчас не до твоих тупых приколов, отвали, — светловолосый слизеринец поморщился и ещё более зарылся глазами в книгу, показывая назойливому студенту, что разговор с ним окончен. Конечно, за подобные слова его стоило проучить и бросить в него чем-нибудь потяжелее этого дневника, но у Скорпиуса были более важные дела и куча роящихся мыслей в голове. Когда все нежелательные лица, а именно соседи, покинули комнату, Малфой всё-таки соизволил подняться с кровати и решил привести себя в порядок: его лохматость можно было исправить только заклинанием для приглаживания волос, а бросающиеся в глаза последствия бессонной ночи — недоступным ему отдыхом. Форма, как всегда аккуратно сложенная в шкафчике, уже через несколько минут оказалась на своём владельце в привычной ему манере: рубашку он не считал нужным застёгивать на последние две пуговицы, а галстук предпочитал чуть распустить. Но как исправить синяки под глазами? Скорп медленно, точно он никуда не спешил и не опаздывал на завтрак, подошёл к большому зеркалу и с критической оценкой поглядел на своё отражение. Оттуда на него смотрел совершенно незнакомый парень: лицо стало слишком бледным из-за постоянных кошмаров и накопленной усталости, под серыми глазами красовались большие синяки от бессонницы, да и весь внешний вид оставлять желать лучшего. «Да уж, выгляжу ещё хуже, чем Джеймс после пьянки», — хмыкнул Малфой и начал думать, что с этим делать. — «С синяками ничего не поделаешь… Не буду же в конце концов их закрашивать. Ладно, придётся идти так, скверно конечно…» Скорпиус постепенно смирился с таким положением дел и неспешно поплёлся в сторону Большого зала. Особенного чувства голода парень не испытывал — настроения есть в последнее время вообще не было, но надо обсудить с Лили насущные проблемы, а может и просто поболтать. Малфой почему-то был уверен, что только рыжеволосая гриффиндорка способна поднять ему настроение, если на это вообще был кто-нибудь способен. Коридоры замка буквально пролетали перед глазами слизеринца и сразу же исчезали. В такое позднее время, а именно в 9 часов утра, везде толпились школьники, и старостам приходилось как-то регулировать движение. Тут и там сновали преподаватели, а он, Скорпиус Малфой только шёл на завтрак. Миновав огромные кованые двери, светловолосый парень постарался придать своему выражению лица самый беззаботный вид, на который только был способен. — Привет, Лил, — Скорп лениво приземлился на скамью между Поттерами, которые, к счастью, любили подолгу кушать. — И прочим маленьким гриффиндорцам, — цепкий взгляд стальных глаз скользнул по Джеймсу и Мэри, весело болтавших о какой-то чепухе. — Что я пропустил? — как можно более естественно спросил он, накладывая ломтики бекона. — Скорп! — девушка сжала слизеринца в объятиях, искренне радуясь его появлению. Парень пришёл сегодня позже обычного, что немного настораживало, но гриффиндорка посчитала хорошим знаком, что он хотя бы соизволил поесть. Поттер отпустила его и, отстранившись, задержала взгляд на его лице. «Не лучше, чем вчера, но и не сказать, чтобы хуже», — подумала она, впрочем, оставаясь недовольной его внешним видом. — Ты совсем не спишь? — тихо спросила Лили, отводя глаза и накладывая на их тарелки любимые им блинчики с сахарной пудрой. Но в разговор некстати вклинился Джеймс: — Неважно выглядишь, Малфой, — сказал он без злости, а с затаённым сочувствием, но сияя широкой улыбкой. Мэри деликатно промолчала, обменявшись с братом короткими взглядами. Она знала, что его тревожит уже столько дней, но по его просьбе молчала. — Пойдём, Джеймс, — девушка потащила Поттера за руку, отрывая от тыквенного сока. — Нам пора. Тот недовольно промычал что-то, допивая стакан, но послушно последовал за Малфой, подмигнув на прощание другу и сестре. — Я жду ответа, — мягко напомнила рыжеволосая, одной рукой приобнимая своего парня и невесомо поглаживая его по напряжённой спине. — Не то, чтобы совсем не сплю… — медленно, специально растягивая слова, протянул Скорпиус, размышляя, стоит ли волновать гриффиндорку своей нелепой бессонницей. — Хотя, знаешь, Лил, да, не сплю, — он бросил довольно серьёзный и несколько холодный взгляд на девушку, хотя в глубине угольно-чёрных зрачков затаилось почти статическое напряжение. — Всё из-за этого проклятого дневника. Знаешь, я перечитывал его, наверное, больше, чем справочник зелий, — слизеринец устало облокотился на стол, всеми усилиями стараясь запихнуть в себя хотя бы маленький кусочек блина. Малфой предпочёл умолчать о своих ночных похождениях, всё-таки это его личное, глубоко душевное, дело, а выкладывать свои карты с чувствами рубашками вверх на стол он не только не любил, но и порой считал недопустимым. «Сам во всём разберусь. А если расскажу обо всём маленькой Поттер, она определённо подумает, что я спятил. Да и тем более отцовское поручение важнее, чем какие-то мои задетые чувства и проигранный матч», — твёрдо решил светловолосый парень, сосредоточив всё своё слизеринское внимание на рассматривании ломтика бекона, нанизанного на вилку. — Так вот, насчёт того самого дневничка нашего дорогого Салазара… — начал было Скорп, но звук его голоса растворился в раскатистом звоне большого колокола. Малфой поморщился, так и не успев рассказать Лили о его походе к призраку. — Ладно, тогда обсудим этот вопрос жизни и смерти на перерыве? — глаза парня вопросительно поглядели на рыжеволосую, казалось, в них на мгновение даже появился давно утерянный блеск. Быстрый кивок, и вот они уже бегут на седьмой этаж в надежде успеть на урок.***
— Так что, ты говоришь, нашёл? — переспросила Малфоя Лили, сидя на излюбленном подоконнике. Они встретились на большом перерыве и, быстро пообедав, решили обсудить дела насущные. В последнее время у них совсем не было и пары свободных минут на обдумывание загадки, подкинутой отцом слизеринца. Слишком многое произошло. Рождество выбило все мысли о делах из головы, а потом и этот матч… Поттер быстро взглянула на Скорпиуса, смотрящего вдаль на пробуждающуюся после зимнего сна природу. Жалость на миг затопила сердце, вынуждая гриффиндорку немедленно отвести глаза. Он ненавидел, когда на него смотрели так, ненавидел сочувствие. Поттер знала об этом с детства и не хотела ставить его в неловкое положение, хоть и верила, что когда-нибудь они обсудят все его комплексы и придут к компромиссу. Скорп сидел напротив неё, явно не выспавшийся и уставший от всего на свете. Лили казалось, что ему как никогда нужен отдых дома. Там он становился другим… «Если бы мистер Малфой увидел, как тебе тяжело, наверное, забрал бы на пару дней домой», — пришла в голову мысль. — «Но это невозможно, ведь ты никогда не скажешь ему, что тебе плохо. Вы ведь Малфои», — Поттер решила нарушить его молчание и пододвинулась ближе, прижимаясь к нему и стараясь вернуть из пучин раздумий на Землю. Скорпиус опять будто упал на твердую поверхность не столь гостеприимной сейчас планеты. Это подействовало отрезвляюще, и он приготовился долго думать над пока ещё не решённой загадкой. «Надо сконцентрироваться на чём-то кроме квиддича. Малфой, возьми себя наконец в руки», — Скорп хотел было дать себе пощёчину, но вовремя сдержался, всматриваясь в мятно-зелёные, успокаивающие глаза гриффиндорки. — После нашей небольшой… гм размолвки я собрался пойти к мисс Когтевран один, — парень чуть прикрыл веки, вновь оживляя в своей голове прекрасный силуэт призрака со струящимся лазурным платьем и длинными вороновыми волосами, увенчанными крохотной изящной диадемой. — Применив должную дипломатию в разговоре, я сумел достать тот самый дневник Слизерина, про который ты мне говорила. Но, видимо, мои усилия оказались напрасными, потому что в этой бесполезной книжонке нет совершенно ничего особенного и уж тем более заклинания времени, — он немного помолчал. — Кстати, я пообещал Кандиде достать тот огромный том про основателей. Очень уж она любопытный призрак, на тебя похожа, — усмехнулся Скорпиус, впервые после долгого времени изобразив подобие улыбки на своём лице. Во взгляде опять плескалось хорошо знакомое Лили серебро, а сам парень дотронулся до кончика носа девушки, изображая самую невинную из всех своих малфоевских ухмылочек. К нему определённо возвращалась жажда приключений. Гриффиндорка на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь его неожиданной лаской и счастливо улыбнулась, видя, что он хоть немного отвлекается от своих постоянно грустных мыслей. — Первым делом дай мне, пожалуйста, самой осмотреть дневник. Вдруг я найду что-нибудь, — недолго подумав, решила Лили. — Если не получится, пойдём к Кандиде и спросим обо всём напрямую, — она пожала плечами. — Зачем врать? Вдруг она правда сможет нам что-нибудь подсказать. А насчёт любопытства… Посуди сам, сколько лет она уже живёт в Хогвартсе, видит одни и те же стены, разные поколения учеников и профессоров, — она выразительно взглянула на парня. — Это же безумно скучно! — рыжеволосая смотрела на него снизу вверх и держала его за руки, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Нахлынуло приятное возбуждение от предстоящего похода к таинственному призраку, и Поттеровская страсть к неприятностям запела с новой силой.***
Скорпиус нагло развалился на уютном диванчике в Выручай-комнате, на этот раз совершенно игнорируя правила приличия. Его насмешливо-заинтересованный взгляд серебристых глаз неустанно скользил по помещению, наблюдая за рыжеволосой Нэнси Дрю, которая, в свою очередь, усиленно размышляла и ходила взад-вперёд по комнате с таинственным дневником в руках. Лоб девушки наморщился, снова закусанная губа, а брови то и дело ползли вверх — довольно частые изменения в лице выдавали с головой все её чувства и раздумья. Созерцать затейливые махинации Лили доставляло Малфою какое-то особое удовольствие, учитывая то, что сам он познакомился с этой книжонкой намного теснее, чем с Историей магии за седьмой курс. «Эта фраза на латыни, переводящаяся буквально как «Жизнь не оканчивается смертью, пока сам этого не захочешь», наводит на определённые мысли», — вспомнил слизеринец отчаянные попытки Поттер извлечь из чёрной материи обложки хоть что-то стоящее. По мнению Скорпиуса, Салазар, разумеется, вложил в название рукописи определённый пафос, но такое стремление было понятно. Всё-таки великий Слизерин вполне мог себе такое позволить. Но это мало что могло означать, и уж тем более сильно помочь расследованию. Малфой тихо вздохнул, расслабляясь. Как-никак наличие напарника в таком деле заметно облегчает положение, а с этим рыжеволосым чудом и никакие загадки не страшны. Поттер, тем временем, уже несколько часов вертела в руках блокнот. Снаружи предмет был совсем непримечательным, и Лили никогда бы не подумала, что он принадлежал одному из самых великих волшебников всех времён. «Чёрный блокнот, пафосная цитатка на обложке, факты о своей жизни и секреты… Да это прямо личный дневник девочки-подростка», — хмыкнула гриффиндорка, внимательно разглядывая предмет, в поисках того, за что можно было бы зацепиться. Но зелёные глаза не нашли ничего интересного, поэтому приступили к осмотру внутреннего устройства. Страница за страницей, медленно и осторожно, чтобы, не дай Мерлин, ничего не порвать. Сейчас для гриффиндорки существовала только она сама и тайна, которую обязательно и во что бы то ни стало нужно разгадать. Внимательный взгляд проходится по страницам, читая древние слова и слегка оглаживая их пальцами. Никаких притягивающих внимание пометок или двойного дна. Словом, ни-че-го, но Лили не отчаивается, на то и носит фамилию Поттер. Прошло ещё какое-то время, пока девушка медленно пролистала дневник до конца. Странные рисунки, рецепты зелий, причём некоторые из них они проходили на уроках, и очень много надписей на латыни и рун. Поттер обернулась к парню, тот вальяжно разлёгся на диване и расслабился. Лили не могла не улыбнуться, разглядывая отдыхавшего слизеринца: — Скорп, ты все слова переводил? А руны разбирал? — она подошла к нему и присела на краешек. Малфой выглядел так мило и уютно, что Поттер не смогла себя сдержать и провела пальцами по светлым волосам. — Я делал всё, что можно и даже больше, маленькая Нэнси Дрю, — весело проговорил Скорпиус, чуть сузив серебристые глаза с неожиданно появившимися задорными искорками. Проводя всё больше времени с рыжеволосой девушкой, Малфой чувствовал себя всё лучше. Постепенно к нему возвращалась прежняя насмешливость и чувство юмора. «Хорошо, что можно хоть на что-то отвлечься, пусть даже на важные дела», — проскочила подобного рода мысль в голове у Скорпа, и уголки губ парня поползли вверх. — Хм… И всё же мне понадобится копия блокнота, чтобы самой всё ещё раз попереводить и убедиться, что ты ничего не пропустил, — Поттер важно поднялась и снова прошлась по комнате. Потом остановилась и начала усиленно вспоминать нужное заклинание: — Флагранте*, — наконец пробормотала она, делая волшебной палочкой сложные пассы и надеясь, что не ошиблась. И память не подвела. В руках девушки моментально материализовался тот же самый блокнот, только его чёрно-белая версия. Для более качественной копии нужно было заниматься усерднее. Гриффиндорка тут же снова пролистала страницы, убеждаясь в том, что все они на месте. «Стоп… Что это такое?» — на миг замерла Лили, останавливая глаза на одном из разворотов. — Ско-орп, — протянула девушка, сравнивая цвета разных страниц. Та, на которой она сейчас остановилась была чуть более тёмной, чем все остальные. — Как думаешь, это что-то значит? — спросила, она затаив дыхание и с восторгом глядя на Малфоя. Скорпиус, точно ошалелый, практически вырвал копию книжонки из худеньких ручек рыжеволосой. Он так пристально глядел на «странную» страницу, что, казалось, ожидал от неё какого-то ответа, ну или просто хотел убить своим особым детективным взглядом. Несколько минут пара провела в молчании, а потом послышался приглушённый голос Малфоя: — Надо посмотреть на оригинал, скорее всего это… — он, не договорив, мигом нашёл нужный раздел, бегло просматривая кричащие заголовки зелий и руны. На бумаге, в самом краешке листа, красовался не замеченный ранее блёкло-жёлтый след. «Что с этой страницей не так?» — сказал как бы для себя слизеринец. — Точно, — Скорп наотмашь ударил себя по лбу. — Как я раньше этого не заметил… Лил, это же всего-навсего подделка! Иллюзия! Посмотри на весь остальной дневник — он же безупречно белый, ни одного следа старости! Но зачем кому-то вставлять сюда лист с неправильным содержанием… Там определённо было что-то очень важное, возможно, то, что мы ищем, — светловолосый парень нервно, но, впрочем, не без некоторого удовлетворения заходил по комнате, заламывая руки за спину. Серые глаза оживлённо заблестели: — У нас есть несколько вариантов, Лил. Первый: Салазар сделал так намеренно, чтобы скрыть настоящий манускрипт. Второй: кто-то посмел нас опередить и, наконец, третий заключается в том, что Кандида — маленькая жалкая лгунишка, вырвавшая нужный листок… хотя это маловероятно и явно притянуто за уши. Впрочем, кто поймёт этих призраков. — Да, думаю, что Кандида бы так не поступила, — продолжила мысль Лили, слегка нахмурившись. — А насчёт того, что нас могли опередить… Нет, невозможно. Слишком уж много мороки. Да и не думаю, что на свете много людей, которые осведомлены о существовании этого дневника, разве что такие, как твой отец. Ну понимаешь, слизеринцы до мозга костей, — Поттер с ухмылочкой взглянула на парня, поддразнивая его. — А вот твоё первое предположение звучит очень правдоподобно, зная замашки и причуды основателя вашего факультета, — гриффиндорка пристально всматривалась в страницу. На ней находились несколько строчек, полностью исписанные рунами. Девушка, изучив их, заметила странность — прочитать написанное оказалось сложно, ведь руны стояли в другом порядке! — Ага, внимательно смотрел, — несильно пихнула под бок парня гриффиндорка. — А это что? Ты не силён в рунах, как понимаю, — после неодобрительного взгляда в свою сторону Лили продолжила в излюбленной малфоевской манере. Всё-таки с кем поведёшься от того и наберёшься: — Смотри, их поменяли местами так, что теперь совсем не разберёшь основного смысла. Я займусь этим, но для этого придётся просидеть в библиотеке не один час. — Я бросил изучать руны ещё на пятом курсе, — обронил Скорпиус, усмехаясь. — Признаю, в этом деле ты определённо находчивее меня, Поттер, — нехотя согласился парень, игриво приобнимая девушку за талию. — Но я могу принести тебе кофе, — мягко пообещал слизеринец, зарываясь в рыжие волосы.