Лили Поттер и тайны Слизерина

      Крис вошёл в кабинет директора, а за ним и всё ещё сонные сокурсники, недовольные тем, что их почему-то разбудили. О’Нил уже давным-давно догадался о цели, с которой его сюда заставили приволочься, но рассказывать друзьям было выше его сил, да и что он бы сказал им. В помещении стояла МакГонагалл, пристально пиля несносного ученика кошачьими глазами, так что Крис нервно передёрнулся. В голове мелькнула мысль о том, что все собравшиеся в комнате люди: тот самый противный мужчина, согнавший его с постели; пожилая директриса и какой-то незнакомый старик, по всей видимости, являющийся детективом или прокурором, — знают о произошедшем убийстве больше него. О’Нил вздрогнул, всеми силами стараясь сохранять холодную голову в кои-то веки и с недоверием взирая на незнакомцев. Лица же его сожильцев были ещё более подозрительными и заспанными. Крис встрепенулся, дернув головой и запуская чуть трясущиеся руки в карманы. — Присаживайтесь, мистер О’Нил. Позвольте для начала выразить наши соболезнования по поводу смерти Теодора О’Нила, — церемонно произнёс детектив, не отрывая цепких и проницательных глаз от лица сына погибшего. Он и вправду был довольно преклонных лет, однако в чертах лица можно было разглядеть какой-то детский задор вперемешку со строгим анализом действительности сквозь призму прошедшего. Гриффиндорец лишь мрачно хмыкнул, понимая, что всем этим людям совершенно плевать на него и уж тем более его личные чувства. Недоуменные лица соседей по комнате, расположившихся рядом, он терпеливо игнорировал, наблюдая за детективом. — Не беспокойтесь, меня не волнует ваша жалость. И никуда садиться я не собираюсь, — Крис раздражённо поднял бровь, останавливаясь вблизи от учительского стола, не прерывая зрительного контакта с объектом диалога. — Мистер О’Нил, — строго парировала МакГонагалл, губы которой вмиг превратились в тонкую бледную линию. — О, ну зачем же так сурово, госпожа директор. Он всего лишь студент, потерявший родителей как никак, — легко проговорил мужчина чуть весёлым и непринуждённым голосом. Казалось, ситуация по-настоящему его забавляла. МакГонагалл вся побелела от такой наглости и только сильнее сузила щёлки глаз, не собираясь сносить подобной дерзости со стороны незнакомца в её школе. — Я бы вас попросила, детектив… Вы находитесь на территории моего учебного заведения, так будьте добры соблюдать хоть некоторые простейшие правила приличия для гостя. Вся его весёлость вмиг испарилась, явив вместо себя ожесточённость и некоторую нетерпеливость, присущую людям этой профессии. — Сядь, кому говорят, мальчишка, — рявкнул прокурор, побагровев. — Шутки кончились, — он повелительно махнул дряхлой рукой своему помощнику, подавая лишь им понятный знак. Молодой человек незамедлительно кивнул, подходя к друзьям Криса с невинной улыбкой: — Не волнуйтесь, студенты. Пройдемте со мной в другую комнату. Дайте им поговорить с глазу на глаз. Один из соседей хотел уже было что-то сказать в знак протеста, видя перекошенную и недовольную мину товарища, которого, по всей видимости, пора было спасать из новой передряги. Он ощутимо толкнул локтем Хьюго, призывая к активным действиям. Тот только устало на него взглянул, не собираясь вмешиваться в вечные проблемы О’Нила. Это заставило бунтовщика смолчать и покорно двинуться вслед за противным человеком. Крис же остался стоять со сложенными на груди руками и напряженной спиной. — Что ж, мистер О’Нил, приступим? — уже спокойнее проговорил детектив, устроив подбородок на скрещенных пальцах. В его глазах читалась явная наглость и видимость, что он настоящий хозяин положения. Выпады директрисы школы его ни капли не удивили. Мужчина и не такое на своём веку успел повидать. — Где вы были в ночь с первого на второе марта? Крис еле заметно дрогнул, но быстро спрятал свой нарастающий страх за хмурой и ироничной гримасой деланного непонимания: — Вы что же, любите извращённые истории про бурные ночи подростов, сэр? — гриффиндорец ухмыльнулся, сглатывая ком в горле. — Тогда могу посоветовать вам раздел в газете «История одной любовницы»… — он решил для начала хотя бы тянуть время, вдруг поможет. Парень понимал, что его враньё будут проверять и в итоге вскроется довольно неприятная правда. Руки чуть похолодели, а горячий рот продолжал болтать. — Спасибо, молодой человек, со своими потребностями я в состоянии справиться сам, — усмехнулся детектив, но тут же посерьёзнел. — Отвечайте на вопросы без лишних уточнений. Твёрдо и чётко, а не то нам придётся применить к вам сыворотку правды. Думаю, тогда вы разболтаете слишком много лишнего, а вы ведь этого не хотите, верно? — мужчина явно наслаждался сложившейся ситуацией и бессилием своей «жертвы». — Так что же, выбираете второй вариант? Вам есть, что скрывать? «Вот баран», — скривился О’Нил, потирая ладони и готовясь в любой подходящий момент вытащить волшебную палочку. — Знаете, по-моему, вы слишком стары для детектива. Но я и вправду отвлёкся, — проговорил он, плотно сжав челюсти. — Если вам так уж нужны подробности, то… — Крис быстро вдыхал-выдыхал, на ходу продумывая свои слова и пытаясь не попасть впросак. «Чёрт, чёрт, чёрт…» — подсознание усиленно работало, но гриффиндорцу казалось, что он не может придумать ничего стоящего уже целую вечность. — Вечером я поиграл с одной прелестной дамочкой в волшебные шахматы. Кстати, победа была за мной, если вам интересно… — его ладони вспотели до такой степени, что он засунул красные руки в карманы, скрывая этот факт. — Потом я побродил по длинным коридорам нашего необыкновенного замка, — взгляд непроизвольно вскинулся на МакГонагалл, смотрящую куда-то сквозь него. — Прошёл сквозь портрет Полной Дамы, которая была особенно назойлива и криклива. Вы не поверите, мистер детектив, какой это противный звук… — Ближе к делу, мистер О’Нил, — прокурор несколько раз стукнул по столу карандашом, уже начиная терять терпение. — Я скоро перестану быть настолько добрым. — Но вы же сами просили подробности, — Крис особенно выделил последнее слово, уперто глядя в глаза незнакомца. Мужчина красноречиво выгнул бровь, намекая, что это уже последняя капля. — Ну ладно, — парень деланно безразлично пожал плечами, всеми вселенскими силами пытаясь успокоиться. — Я довольно долго не хотел спать, поэтому просидел в общей гостиной до того момента, пока этот назойливый Уизли не вернулся из библиотеки и не погнал меня в комнату. А поскольку у меня, знаете ли, бессонница из-за всех этих дурацких экзаменов, то я ходил посреди ночи в душ. Потом… — он на секунду прервался, переводя сбившееся дыхание. Идеи так и не появлялись, а история была крайне близка к кульминации. Крис силился унять дрожь во всём теле, не наорать на этого долбанного прокурора и не послать его куда подальше. Последние 24 часа после той роковой ночи он нервничал и уже хотел было закричать на весь холл первого этажа, что отца убил он и чтобы от него все отвалили со своими замечаниями и словами не к месту. Зачем так мучаться и пытаться выкрутиться? Ради чего? Ради своего будущего, которого всё равно нет? Да и Оливия давно мертва… Бледное лицо О’Нила исказилось странной улыбкой, а в тёмных глазах заплескалось что-то вроде отчаяния и усталости бороться за потерянное и безвозвратное. — Он был со мной! — неожиданно показавшаяся на пороге Адель облокотилась на стену, силясь отдышаться. — Он… он пришёл ко мне, и мы всю ночь провели вместе, — уже твёрже сообщила девушка, делая несколько глубоких вдохов и выдохов. Карие глаза смотрели искренне, но едва заметное смущение проскальзывало во взгляде. Ровно столько, сколько нужно, чтобы поверили. — Надеюсь, вы не будете уточнять, чем мы занимались, и оставите эти грязные подробности в стороне, — гриффиндорка приблизилась к столу, за которым заседали Крис и детектив. — А не рассказал он вам об этом, потому что считает, что спать со мной, — ниже его достоинства. Куда подевалась прежняя скромность и расчётливость Забини? Почему она снова ринулась в омут, если могла остаться в стороне и отложить проблемы О’Нила куда-то далеко? Своих ведь хватает. Так вот нет, теперь ещё и здесь выкручиваться. Девушка грациозно присела на край стула с идеально прямой осанкой и непроницаемым взглядом, как учил папа. Если загоняют в угол, стоять на своём до последнего, тянуть время. Холодная улыбка и логика — вот верные пути к спасению. — Мы можем идти или вам ещё что-то нужно? — осведомилась гриффиндорка, уже совсем оправившись от быстрого бега и чувствуя себя куда увереннее. На Криса она не смотрела, иначе точно потеряла бы контроль. Детектив с нескрываемым любопытством поглядывал то на новоприбывшую, то на беспристрастного гриффиндорца, на чьём лице не дрогнула ни одна мышца. Не было похоже, чтобы он сильно удивился внезапному появлению однокурсницы. — Что ж, мисс.? — Забини, — подсказала девушка, теребя юбку под столом. — Мисс Забини, нам придётся проверить ваши показания. Думаю, этим мы сейчас и займёмся. Минерва, вы не будете возражать против осмотра комнаты вашей ученицы? Мы всего лишь применим известное вам заклинание на обнаружение энергии и тогда поймём, действительно ли мистер О’Нил находился ночью в том помещении, — детектив холодно обвёл взглядом всю компанию и остановился глазами на директрисе. Та лишь махнула рукой, не понимая, в чём подозревают этих несчастных детей, и справедливо рассудив, что как только подлинность слов Адель подтвердится, цирк наконец-то закончится, и их всех оставят в покое. Властям давно пора заняться поиском настоящих преступников, а не беспочвенными обвинениями в отцеубийстве. У Забини же сердце ухнуло куда-то в пятки. Ну как, как она могла сказать такую чушь и при этом всём даже не подумать, что скорее всего показания всё равно решат проверить. Её глаза наконец метнулись к карим омутам Криса, боясь увидеть там такую же безнадёжность и злость за то, что она влезла. О’Нил всё это время достойно стоял, внешне безразлично глядя на зачем-то пришедшую Забини, однако внутри у него всё ходило ходуном. Он, Мерлин возьми, специально отдалился от этой вездесущей гриффиндорки, чтобы та не вмешивалась в его дела и не подвергала себя опасности, и тут пожалуйста… «Зачем эта бестия делает всё это…» — думал Крис, продолжая сверлить спину Адель таким же ледяным взглядом. — «Как же хорошо, что я брал у неё ключ». Когда девушка встала, его карие глаза метнулись к её несколько испуганному и бледному лицу. Он только внутренне хмыкнул на непредусмотрительность студентки. Пока детективы уходили к двери, О’Нил невесомо взял гриффиндорку за локоть, быстро прошептав на ухо: — Какого чёрта ты творишь? Жить надоело, а, Забини? Я сам… Так же резко и незаметно отпустив руку, Крис невозмутимо пошёл за прокурором, запустив ладони в карманы тёмных брюк и чуть сжимая их внутри. — «Я сам в тюрьму попаду», — передразнила его Адель так же тихо и, не медля, последовала за взрослыми и уже удаляющимся сокурсником. Шли они в полном молчании, и Забини уже готовила длинную тираду для профессоров и родителей, а ещё многочисленных прокуроров и судей, к которым возможно придётся тащиться после полного выяснения событий этой ночи. Её ведь действительно загребут за содействие О’Нилу… Но она просто не могла не влезть. Так и скажет потом отцу, а тот покрутит указательным пальцем у виска и будет абсолютно прав. Каждый шаг по лестнице, ведущей непосредственно в комнату девушки, казался ей шагом на эшафот. В принципе, она уже почти смирилась со сложившимся положением дел, потому что логичного выхода всё равно не было. Зачем переживать о том, чего всё равно не изменишь, верно? На О’Нила Забини больше не смотрела, стараясь сладить со своими личными эмоциями, которые норовили прорвать умело выстроенную плотину, помогавшую Адель переживать день за днём во враждебной среде подростков и друзей-аристократов отца. Крис вальяжно вышагивал впереди всех, уверенно ступая по знакомым коридорам и внутренне посмеиваясь над явной напряженностью Забини, которую та, похоже, пыталась тщательно скрыть. «Попалась в свою же сеть, как иронично. Не буду подавать виду, что всё путём и я реально был в её комнате», — О’Нил окинул сокурсницу насмешливым взглядом, продолжая идти вперёд и уже вполне отчетливо представляя себе удивлённое лицо девушки. — Ну что, товарищ прокурор, скоро вы уже там закончите? А то у нас с Забини, знаете ли, своих дел хватает, — он хитро, почти по-лисьи, улыбнулся, нагло заглядывая в самую гущу карих глаз Адель и развязно поторапливая детективов. Девушка была более чем удивлена его холодностью. «Неужели… Да быть такого не может», — всё же решила гриффиндорка, однако непроизвольно почувствовала себя спокойнее. О’Нил всегда контролировал себя хуже, чем она. «Сейчас он у меня попляшет», — злорадно подумал прокурор и принялся ещё усерднее, чем прежде, искать зацепки, расширяя зону поиска волшебной палочки. — «Да будь он проклят». — Превосходно, вы и правда тут были, вот прямо рядом с этой тумбочкой, — раздражённо констатировал старый мужчина. — Вы свободны… Пока что, — прокурор процедил последнюю фразу сквозь зубы, смерив подозреваемого своим якобы проницательным взглядом, на что Крис лишь осклабился, а Забини незаметно прикрыла глаза, осознавая, что каким-то образом всё худшее оказалось позади и не сбылось. Завещание отменяется. После того, как все посторонние покинули комнату, оставляя в них только виновников всего этого «веселья», О’Нил в его завсегдашней нагловатой манере расположился прямо на кровати, беззастенчиво расставляя руки по обе стороны от тела. — И стоило так рисковать, кошечка моя? — большие шоколадные глаза прямолинейно уставились на Забини, искря нотками нескрываемой усмешки и потаённого бешенства за такое безрассудство. Адель изо всех сил сдерживала последние оставшиеся нервные клетки от их скорой погибели, стараясь не наорать на Криса и не выплеснуть на него все те мысли, которые крутились в её голове всё то время, пока они не общались. — И что это значит, О’Нил? Не хочешь объясниться? Что ты делал в моей комнате ночью, чёрт возьми? — говорила Забини куда спокойнее, чем ей хотелось бы. Только в кофейных глазах плескалась вся невысказанная ярость и явная доля облегчения. Гриффиндорка скинула туфли и тихо прошлась по ковру, останавливаясь прямо перед Крисом и складывая руки на груди. — Ты хоть представляешь, что натворил вообще? А если бы всё не сложилось вот так удачно? Если бы ты… — она остановилась, бессильно опускаясь на кровать рядом с парнем и расслабляясь, но всё же не скрывая своего волнения по поводу произошедшего. — Тебя ведь и правда вполне могли посадить. И теперь могут, если найдут какие-нибудь вещественные доказательства. Я прекрасно понимаю, почему ты это сделал, но ты о себе хоть подумал?! — наконец сорвалась Адель на более повышенный тон, глядя прямо в такие же тёмные и наглые глаза напротив. — Зачем губить себе жизнь из-за какого-то морального идиота? Объясни мне, Крис. — У меня всё под контролем, дорогуша, — проскрипел О’Нил. — Но этого контроля не будет, если ты вдруг станешь меня покрывать. Мне не нужна твоя чёртова помощь, Забини, — чуть раздражённо отмахнулся он, скривившись. — Не думала, что станет с тобой после всего этого, дорогая моя аристократка? Не думала, что папочка в тебе разочаруется? — Крис сказал это с таким равнодушием и спокойствием в голосе, чтобы позлить гриффиндорку посильнее. — Если ты называешь это «под контролем», то мне сложно представить, что тогда по-твоему «без всякого контроля», — фыркнула Забини. — А насчёт отца, — она усмехнулась. — Не туда метишь, О’Нил, он меня в любой ситуации поддержит и поймёт. С родителями мне повезло, — девушка гордо вздёрнула тонкий носик. — Я просто не хочу, чтобы ты окончательно загнулся в Азкабане, вот и всё. В тебе радости и так немного. Ты можешь хоть раз просто спокойно принять помощь и понять наконец, что существуют на свете люди, которым есть до тебя дело? Всё-таки, если бы не я, ты бы скорее всего не отделался сегодня так легко, — устало проговорила Адель, уже выдыхаясь в своей только что, казалось бы, сильной ярости. — Да какое тебе дело, Забини? — пренебрежительно спросил Крис, постепенно входя в то состояние, когда готов был уже прибить кого-нибудь. Да, насчёт семьи она его определённо задела по больному месту, ещё не зажившему после расправы над некоторыми её частями. — Тебе, я так посмотрю, вообще много с чем повезло. Но не надо тыкать этим в меня, дорогуша, — он приподнял тёмную бровь, проходясь напряжённым взглядом по всему телу Забини. — Какое мне дело? — переспросила Адель, вдруг рассмеявшись с какой-то горечью. — Неужели ты настолько слеп, что не видишь очевидного, Крис? Я даже удивлена. И ничем я в тебя не тыкаю. Ты первый сказал про отца, чтобы меня задеть. О’Нил, не скрывая иронии, хмыкнул, устало и с какой-то долей обреченности возводя тёмные пустые глаза к идеально белому потолку. Он уже было вальяжно поднялся с кровати и прошёлся по мягкому ворсу прохладного ковра, однако на секунду замер, будто бы передумав: — А знаешь, дорогуша, — Крис сверкнул глазами, отдающими толикой коварного блеска. — Я прочитал то письмо, которое было вот в этом ящике, — черноволосый бес развязно подошёл к той самой тумбочке, показательно приоткрывая её и тут же, не глянув вовнутрь, безразлично запахивая. — Я, конечно, всегда искренне верил в тебя, но чтобы так ловко заарканить Малфоя, когда он только расстался с этой рыжеволосой… Я в восхищении, — он деловито-язвительно наклонил голову, заставляя пару вороновых кудрей упасть на тёплую поверхность лба. Гриффиндорец, кажется, намеренно решил вести такую наглую политику в надежде побыстрее избавиться от Забини и тем самым обезопасить и её, и себя. О’Нил ясно понимал, что любопытство Адель не отступит в такой ситуации, поэтому самым лучшим решением будет показать себя с обыкновенной стороны самовлюбленного эгоиста, которого та сама же и оттолкнёт, так что даже руки прикладывать не придётся. Крис вновь явил чуть вызывающую улыбку, а девушка только раздражённо закатила глаза. — Значит, кроме того, что ты побывал в моей комнате ночью, непонятно зачем, так ещё и письмо моё прочитал. Похоже на тебя, — Забини усмехнулась, наблюдая за прошедшим мимо О’Нилом. — Только вот мы со Скорпиусом друзья. С детства. Он мне уже не нравится, как и тебе Лили, насколько я понимаю. Хорошо, что мы решились на этот план, иначе я бы ещё долго идеализировала Скорпа, — Забини молча поднялась со своего места, подошла к Крису со спины и тихо проговорила, дотронувшись до его плеча. — Ты ведь понимаешь, о чём я говорю, и я почти уверена, что ты сам зачем-то с собой борешься, не подпуская меня. Крис, — Забини медленно обошла его, вставая перед парнем и заставляя его посмотреть прямо в свои глаза. — Скажи мне, что это не так. Давай. — Плевать я хотел на этого хорька, — О’Нил брезгливо поморщился. — Как и на Поттер впрочем, — грубые руки характерно скрестились на груди. — Она одно сплошное разочарование. Если хочешь услышать, почему я так за ней гнался, то так уж и быть… Но не думай, что мне доставляет хоть сколько-нибудь труда сказать, что «это не так», — он немного передёрнулся, продолжая прямо смотреть на сокурсницу. — Я просто видел в ней копию матери поначалу, — уже несколько более безразличным тоном произнёс он. — Думал, она сможет её заменить, сможет как-то… да чёрт, неважно. Короче потом могильная плита в нашем семейном «садике» хорошенько так вправила мне мозги. Так что не думай, что меня как-то заботил секс с этой рыжей Поттер, — Крис скептически выгнул бровь, буквально буравя своим тяжёлым о’ниловским взглядом лицо девушки. — Единственная, кого я когда-то любил была мать. Всё. Я, правда, чёрствый сухарь в этом плане, Забини, поэтому не строй особых надежд. Я не Малфой. Конечно, с тобой было неплохо в какой-то момент, но не более, — Крис действительно истрепал себя во всей этой погоней за материнской любовью, так что не оставил от своих собственных чувств и следа. Вот так вот глупо, как и многие гриффиндорцы, он истратил свою душу. Пламенный в злости — безразличный в любви. Интересно, как на самом деле похожи они со Скорпиусом: оба потеряли мать и исступленно пытались найти тёплый домашний приют и очаг у Лили, который в итоге оказался лишь холодным пристанищем их дотлевающих чувств и ощущений. Хотя О’Нил никогда и не был таким холодным аристократом, как Малфой, однако в конце концов по иронии судьбы оказался близким к подобному состоянию. Забини слушала его напряжённо и внимательно, чувствуя, как с каждым холодным словом, сходящим с его губ, что-то меняется в её душе и в ней самой. Это изменение было почти незаметным и не критичным, но ощутимым. Она не чувствовала никакой сильной боли, как о подобных ситуациях обычно пишут в романтических книгах, или разочарования, как это было с Малфоем; скорее опустошённость, усталость, но на удивление и спокойствие. Это Крис, и ответил он в своём же духе. Честно, прямо и грубо. На губах Адель заиграла лёгкая, несколько горькая улыбка. Кто бы мог подумать, что она повторит судьбу Лили и останется ни с чем после всех ухищрений, на которые пошла. И всё зря. Вот так просто. Испытывать симпатию к другу детства, много-много лет, а потом, увидев его сущность, отпустить. А затем встретить человека, гораздо более тёмного, несчастного, но настоящего, живого, чтобы потом убедиться в том, что в душе он уже мёртв. Забини с нескрываемой нежностью провела тонкими пальцами по чужой щеке, поднялась на носки и легко коснулась скулы парня, а затем тут же отстранилась. — Мне не важно, что ты чувствуешь, — она покачала головой. — Просто знай, что ты действительно хороший человек, Крис. Сломленный, да, но у тебя есть душа, и ты заслуживаешь любви, — девушка вернулась к кровати, присела на неё и вымученно выдохнула. Она так и не поняла, что О’Нил у неё забыл, но спрашивать об этом теперь не хотелось. Они расставили все точки над «и», а теперь… Теперь она хочет побыть одна. Крис удивлённо приподнял изогнутые линии бровей, не ожидая подобных слов и втайне негодуя на то, что внутри появилась какая-то таинственная острая иголочка, то и дело покалывающая и раздражающая. Он напоследок бросил быстрый взгляд на Забини и, молча развернувшись, спешил выйти из комнаты, наконец и впредь оставаясь наедине со своими внутренними демонами.

***

Утро того же дня «Уже 6 утра», — пришло, как отдалённое осознание, в малфоевскую голову, скованную утренним похмельем после вчерашних посиделок. — «Стоп. 6 утра?!» — Скорпиус резво подпрыгнул на кровати, пытаясь параллельно не разбудить всё ещё сладко посапывающую где-то рядом Забини и кое-как пригладить непривычно растрепавшие за время сна пепельные пряди. Видок у него был, скажем прямо, как у потрёпанного жизнью хорька. Оставив всякие попытки совладать с собственной шевелюрой, немного заспанный, но вполне решительный, Малфой, не теряя ни минуты, выскочил из комнаты старосты, немного покачиваясь после пьяной ночи. Оставив всякую подобающую аристократу культурность, слизеринец без стука проскользнул в спальню, сразу же замечая уже заправленную кровать Мэри, которая, видимо, не изменяла своим традициям и вставала по обыкновению раньше других. Быстро хмыкнув, Скорп принялся ловкими движениями рыться в прикроватной тумбочке в поисках заветной книги, надеясь, что рыжеволосая не проснётся. Сильно поспешив, Малфой своими неаккуратными действиями перевернул что-то металлическое, издавшее неприятный и режущий в мёртвой тишине звук, похожий скорее на грохот, нежели на что-то иное. Он неслышно выругался, краем глаза улавливая малейшее движение на постели, где лежала гриффиндорка. «Фух, кажется, пронесло», — Скорпиус облегчённо выдохнул, потирая серые глаза тыльной стороной ладони. — «Блин, да где же этот Мерлином забытый дневник?» Лили же, до этого умиротворённо спящая, в ту же секунду немного встрепенулась, приподнялась на локте и почесала затылок; рыжие волосы неряшливо разметались по её плечам: — Скорпиус? — недоумённо проговорила девушка сонным голосом. — Что ты здесь делаешь? — осознав, что Малфой залез в её тумбочку, Лили ещё более подозрительным тоном продолжила. — Зачем ты в моей тумбочке роешься? — Где дневник? — вопросом на вопрос ответил Скорп, холодно сверля её взглядом. — Ты его переложила? — он торопливо закусил губу, несколько нервно и нетерпеливо выжидая ответа. — Очень грубо, Малфой, — так же холодно отозвалась Лили, но всё же поинтересовалась. — Зачем он тебе? Ты что-то новое узнал? Дневник лежит в первом ящике стола. Скорпиус молча подлетел к указанному месту и мигом извлёк оттуда старинный переплёт, направляясь к выходу из комнаты. Предстоящее дело его полностью захватило, так что серые омуты стали какими-то стеклянными и равнодушными ко всему, не связанному с загадками Салазара. — Прости, я спешу, Поттер, — через плечо бросил он. — Спокойного утра. Но Лили не могла просто так всё это оставить. Слишком уж взбудораженным казался Скорпиус. Точно что-то новое выяснил и теперь собирается совершить очередную глупость без неё. Нет, этого она так оставить не могла. Мало ли, Малфой снова попадёт в какую-нибудь историю, а перед ЖАБА лучше сидеть смирно, а то могут и до экзаменов не допустить. Времени на раздумья было мало, ведь парень совсем не собирался её дожидаться, поэтому Поттер пришлось как можно быстрее вскочить с такой уютной кровати, схватить мантию, впрыгнуть в туфли-лодочки и выбежать из спальни следом за удаляющимся слизеринцем. — И всё-таки, что случилось? — Лили дотронулась до его плеча, выдирая Скорпиуса из его задумчивости. — Сам справлюсь, — отмахнулся Малфой от назойливой гриффиндорки, проходя прямиком за портрет дремлющей Полной дамы, вздрогнувшей от шума их голосов и недовольно скривившейся, чтобы тут же вновь преспокойно захрапеть на весь коридор. — Вы, Поттеры, что, вечно лезете туда, куда не просят? Фамильная черта? — съязвил слизеринец, передёрнув светлой бровью и бросив насмешливый взгляд в сторону девушки, снова ищущей приключения на свой поттеровский зад. — Я не хочу, чтобы ты сделал то, что задумал, совсем один. Всегда лучше иметь кого-то рядом с собой, пойми, — Лили всё ещё на него злилась, но не могла допустить, чтобы он отправился туда, куда собирался, вот так просто. — Ладно, — он совершенно безразлично пожал плечами, стиснутыми простой белой рубашкой. — Тогда мне понадобятся твои познания в нумерологии, — говорил Скорп быстро и резко, стремясь поскорее завладеть ключом ко всему. Главное — помочь отцу, остальное мало важно. Поттер лишь слегка удивлённо кивнула и быстро последовала за слизеринцем.        Выручай-комната встретила их побулькиванием в большом котле и огромной лабораторией в старинном, немного жутковатом стиле. Как будто Малфой представил картинку из какой-то детской стереотипной книжки про ведьм. Всё помещение было залито каким-то зеленоватым светом, на стенах кое-где просматривалась паутина, полы были грязными, на столах расположились странные колбочки с жутким содержимым, а из котла струился тёмный дымок. — Ты специально нагнетаешь атмосферу? — поморщилась Поттер, отходя от особенно странного сосуда с человеческими глазами. — Что мы собираемся делать? — Для начала надо расшифровать эти граммовки, — Скорпиус указал пальцем на ингредиенты, из-за которых зелье в прошлый раз взорвалось. — Исходя из этих чисел, мы и получим новый, необходимый нам состав, — Малфой подал книжку девушке, чуть улыбнувшись тому, что дело продвигается. Его глаза снова покрылись искристой серебристой пленкой, как тогда, когда слизеринец блистал своим аристократическим обаянием и живостью. — Я не нагнетаю, а навожу рабочую атмосферу, — важно подметил Скорп, потирая руки и проходясь к неожиданному содержимому котлов. — Мало ли что из этого нам понадобится, — простая малфоевская ухмылка. — Рабочая атмосфера… — гриффиндорка взяла из его рук книгу, с опаской оглянулась на крысу, притаившуюся в углу, и, отойдя подальше от неё, принялась за работу. Расшифровка продвигалась небыстро, всё-таки Поттер, хоть и обладала твёрдыми знаниями, хотела сделать всё идеально, поэтому перепроверяла каждый шаг, прежде чем перейти к дальнейшим действиям. Наконец, всё было готово, и девушка чуть дрожащими пальцами подала истрёпанный листик Скорпиусу. — Вот, тут точно всё верно. Нетерпеливый Малфой практически вырвал драгоценный список из тонких пальчиков Лили, выхватывая глазами всю возможную информацию. — Мандрагора… есть. Ещё вороньи перья, — слизеринец умелой рукой засыпал всё необходимое, следуя пропорциям и верным временным промежуткам. — Осталось всего лишь дождаться, пока оно почернеет и можно выключать огонь, — довольно проскандировал Скорп, закончив помешивать красноватое месиво, отдающее запахом мёртвых крыс и дикого подорожника. — Спасибо за помощь с переводом… Сам бы я дольше провозился, — честно признался Малфой, прямо глядя в мятные глаза своими, немного потеплевшими. Он устало примостился на единственной не забрызганной всякой дрянью части лабораторного стола, скрещивая ноги и всё же извлекая волшебную палочку, чтобы привести свои платиновые волосы в идеальный порядок. — Так ты уверен, что это верный рецепт? — через какое-то время подала голос гриффиндорка, устраиваясь на поломанном стуле. Поттеровское любопытство брало верх над недавними обидами. — И что будет потом? Что, когда ты сваришь зелье? План есть? — Естественно, — Скорпиус деловито взглянул на как всегда словоохотливую девушку. — Надо вылить немного этого варева на нужную страницу, чтобы открыть потайную секцию. А после я пошлю сову отцу, и мы всё-всё исправим, — Малфой с несвойственной ему мечтательной радостью уставился сначала на маленький котелок, в котором крылось спасение всей его семьи, затем на чуть растрёпанную огненноволосую гриффиндорку, в каком-то смысле тоже прошедшую все эти испытания старой потрёпанной книжонки. — Ты только представь… Одна капелька этого зелья исправит целые десятилетия. Всегда знал, что зельеварение — наиболее небесполезная дисциплина в нашей дорогой школе. В душе Лили поселилось какое-то непонятное и мерзкое предчувствие. Она понимала, что должна быть рада, ведь они наконец достигли цели, к которой стремились в течение всего этого года. Теперь семья Малфоев приобретёт уважение и статус, Скорпиус станет чаще улыбаться и всё наладится, но… Что-то всё-таки не так. Чем больше секунд удалялось в прошлое, тем иррациональнее и мрачнее становился не понятно откуда взявшийся страх; тем сильнее билось в груди её сердце. Почему-то появилось ощущение, что как прежде, в хорошем смысле, ничего не будет. Захотелось бежать из этой комнаты, от этой зловонной жижи и Малфоя, казалось, помешавшегося на своей идее. — Ну вот и всё, конец нашему прошлому, — серые глаза Скорпиуса опасливо загорелись какими-то неестественным огоньком предвкушения и некоторой жажды отмщения за все эти годы. Тоненькая струйка чёрной бархатистой настойки, пахнущей сейчас скорее запахом, схожим со смрадом, исходящим от свежих могил и надгробий, всё больше заливала пространство до этого совершенно сухой книги. Особая эссенция склепа приятно щекотала ноздри теперь, казалось, окончательно победившего слизеринца. Страница начала очень скоро неимоверно преображаться, открывая новые письмена и рисунки, набросанные обычными, сильно пахнущими стариной чернилами, а мятные глаза гриффиндорки в ужасе расширились. Поттер видела, как на холодных губах Малфоя застыла почти безумная улыбка. — Чёрт, что ты… — Скорп неестественно быстро дёрнулся в сторону, успев заметить только копну ярко-медных волос. Лили знала, она не может допустить того, чтобы руки парня коснулись рукописей. Почему? Она не смогла бы дать вразумительный ответ на этот вопрос. В подобных ситуациях мы действуем неосознанно, не понимая, что нами руководит, зная только, что иначе просто нельзя. Вот и Лили просто знала, что не может допустить прикосновения Скорпиуса к древнему фолианту. Тонкие пальцы сомкнулись на мокрых страницах, и всё тело девушки прошиб как будто удар тока. Она вздрогнула, небесно-изумрудные омуты закатились, и её тело, покачнувшись, оказалось на земле. Тёмно-рыжие волосы разметались по грязному и пыльному полу подземелья, глаза были плотно закрыты, со щёк исчез привычный здоровый румянец, а на строгой чёрной мантии и белоснежной блузке не наблюдалось и следа крови. Руки безвольно раскинулись в стороны, дыхание замерло. Если не вглядываться в эту небольшую фигурку, казалось, что девушка просто мирно спит. Однако слишком уж мертвенная бледность покрывала лицо и руки беспомощного существа, слишком уж неестественной была её поза. С каждой минутой тело студентки приобретало всё большую невесомость, тонкость и как будто прозрачность. И если в первые мгновения эти слова можно было принять за метафору, то чем больше секунд превращалось в мгновения прошлого, тем бледнее и бледнее становился силуэт несчастной, слегка приподнимаясь над землёй. Сначала от тёмного пола оторвались медные непослушные змейки, обвивая маленький силуэт; затем покрытые паутинкой синих вен запястья, за ними рыжий затылок, лопатки, вся спина, и вот уже всё тело парило в нескольких сантиметрах от земли… Вскоре кожа девушки настолько истончилась, что в действительности превратилась в прозрачную дымку, впрочем, со временем и она испарилась. В серебристых отчаянных глазах напротив застыл тихий и такой же мертвенный ужас. Немой крик сорвался с бескровных губ, сильные руки безвольно опустились, а ноги подкосились и заставили их обладателя упасть на колени перед местом, где только что лежало тело.