Вернёмся к нашему утру.
Азирафаэль выполнил все свои утренние ритуалы, не забыл взять с собой еду, как велела хозяйка, а также захватил важные документы для диссертации и покинул квартиру. Заглянувшая через полчаса мадам Трейси со вздохами принялась за уборку. Мистер Падший, конечно, мог сам убраться, но с его работой на личную жизнь совершенно не оставалось времени, как и на любую другую, кроме рабочей. Ведь он работал в больнице Святого Варфоломея. Каждое утро он добирался на работу на метро и автобусе. Поездка длиной в полчаса всегда приносила удовольствие, даже если приходилась на час-пик. Азирафаэль предпочитал коротать время, читая какой-либо труд очередного доктора наук. Несмотря на то, что он был реаниматологом, в других областях он так же всесторонне развивался. Ему было интересно буквально всё, и он следил за любыми открытиями в медицине. С толстенными томами в метро было не слишком удобно, потому он довольствовался электронными версиями на планшете, а обычные книги предпочитал читать дома, в спокойной обстановке, в тёплом кресле, с клетчатым пледом на коленях, да ещё и с чашкой какао. Или даже, если настроение позволяло, с бокалом красного вина. — Опаздываешь, Ангел, — блондин прошёл мимо поста медсестры, где в данный момент находилась медсестра Анафема. — Я знаю, — он улыбнулся девушке и расписался в журнале, — Гавриил меня спрашивал? — Нет, и его сегодня не будет. Уехал в Манчестер на конференцию на три дня. — Какое хорошее у меня сегодня утро! — Азирафаэль улыбнулся. — Особо не радуйся, у тебя за ночь двое преставились. — Кто именно? — улыбка сошла с губ мужчины, возвращая на место официально скучающее выражение лица. — Мистер Даулинг из восьмой и мистер Шедвелл из второй. — Ну, если честно, я не удивлён. Им уже давно было пора. Задержались они здесь. — Иногда меня так раздражает твой цинизм по отношению к пациентам, — прошипела Анафема. — Ничего не могу с собой поделать, уж извини, — Азирафаэль развёл руками. — Мне не всегда удаётся их удержать на этом свете, что поделать. Зато мой цинизм полностью компенсирует твоё излишнее сострадание. Новеньких не было? — Не было. Сегодня ночь была на удивление спокойная. — Сплюнь! Я сегодня дежурю. Мне не нужен здесь треш на всю ночь. Даулинга и Шедвелла, кстати, вскрывали? — Родственники мистера Даулинга отказались от вскрытия. Мистера Шедвелла должны были вскрыть, но заключение пока ещё не приносили. — Как всегда, доктор Кроули у нас слишком занятой, чтобы подняться из своего Ада и принести несколько бумажек? — Как видишь, Рыжему Змию не до нас. — Ладно, сам схожу после обхода. Шутливо отдав честь, доктор Азирафаэль, именуемый практически всей больницей Ангелом, направился в ординаторскую. Своё прозвище он получил за необычайный дар вызволять пациента с того света в любом состоянии, будь то кардиогенный шок, многочисленные ожоги или гипергликемическая кома. Однако это работало только в экстренных случаях. На тех, кто умирал, пробыв в реанимации несколько часов или дней, дар этот уже не распространялся. Однако к Смерти Азирафаэль уже давным-давно привык, каждый день глядя ей прямо в лицо. В ординаторской находилась только его коллега Михаил, которая поприветствовала его коротким кивком и поспешно вернулась к работе. Азирафаэль переоделся, захватил блокнот и направился в свои палаты, однако обход не принёс никаких хороших и плохих результатов. Все его пациенты, кроме тех двух, что умерли ночью, находились в стабильном состоянии, что не могло не радовать. Завершив обход, Азирафаэль переоделся в другой хирургический костюм, в котором обычно ходил по всей остальной больнице, и покинул реанимацию. Хочешь-не хочешь, а в морг придётся спуститься, раз уж доктор Энтони Дж. Кроули сам не в состоянии отвлечься от работы. Блондин никогда не думал о коллегах плохо и, уж тем более, ни с кем никого не обсуждал. Себе дороже, и мало ли, во что это выльется позднее. Однако Кроули, или, как его любили называть в Бартсе за его довольно странные повадки, Рыжий Змий, был довольно экстравагантной персоной даже для патологоанатома и всегда оказывался предметом обсуждения практически у всех, кроме Ангела, который мог просто слушать, но сам в обсуждениях никогда не участвовал. Для Кроули не было бы удивительным жонглировать скальпелями прямо во время вскрытия. Или откусить кусок мёртвой плоти. Хорошо, что до этого дело пока не дошло. Иные слухи предполагали, действительно ли у Кроули, как у змеи, раздвоенный язык. Азирафаэль обнаружил Энтони в одном из многочисленных на этом этаже помещений, где обычно проводились вскрытия. Тот как раз даже слишком усердно вскрывал кого-то, судя по количеству крови и смятых в фарш органов, доставленного из травматологии или прямо с места ДТП. Его рыжая чёлка выбивалась из-под больничного колпака, и он постоянно её раздражённо сдувал в сторону. Блондин тактично постучал по открытой двери и тихо покашлял, привлекая к себе внимание. — Кого я вижу? — Кроули выпрямился и повернулся к вошедшему, глядя на него поверх солнцезащитных стимпанковских очков, которые он не снимал даже в морге, хотя в морге света было даже слишком мало. — Сам Ангел спустился с небес? — В некотором роде, да, — хмуро ответил Азирафаэль, скрещивая руки на груди. — Мне нужны результаты вскрытия мистера Шедвелла, умершего сегодня ночью. Отделение реанимации, вторая палата. — Шедвелл… Шедвелл… — забормотал Энтони, поднимая голову, дабы глаза снова скрылись за тёмными стёклами, и задумчиво глядя куда-то сквозь коллегу, — знакомая фамилия, но что-то не припомню. — Ты дежурил сегодня, значит, должен был его вскрывать, — нарочито холодно произнёс блондин, — дай мне результаты вскрытия, я здесь не молодею, между прочим. — Я заметил, — оценивающий взгляд, скрытый очками, прошёлся по еле заметным морщинкам вокруг губ и глаз Азирафаэля. Интересно, он когда-нибудь улыбается? — У меня два варианта: либо результаты ещё не готовы, либо ты их уже отнёс, а Анафема ввела меня в заблуждение. И я даже не знаю, что из этого хуже. — Ни то, ни другое, — хмыкнул Рыжий Змий, отворачиваясь и возвращаясь к прерванному вскрытию, — я твоего Шедвелла ещё даже не вскрывал. — А объективная причина этому есть? — Есть. Мне катастрофически не хватает кадров. Если ты забыл, я тут уже неделю как один на всё это крыло работаю. У кого дети больные, кто сам на больничном, кто в отпуске. Бегает где-то парочка санитаров, но что они могут сделать. Только тело привезти. — Попросил бы людей из другого крыла. — Просил. Не дают. А нашей Всевышней невдомёк, что нужно набрать хотя бы желторотиков университетских, лишь бы хоть кто-то работал. Такими темпами я от скуки скоро с трупами начну общаться. — А, то есть, до этого ты с ними не общался? — хмыкнул блондин, прожигая серо-зелёным взглядом слегка сгорбленную из-за неудобного положения спину. — Иногда. Когда совсем скучно. Не с тобой же мне общаться. Разговор зашёл в тупик. Вернее, разговором это сложно было назвать. Скорее, приятельская перепалка. Азирафаэль не считал Энтони своим другом, однако они явно находились в той самой золотой середине между коллегами и друзьями вот уже шесть лет, не склоняясь ни на одну из чаш этих странных весов. Азирафаэль мало кому доверял. Пожалуй, в его доверительном списке находилась только мадам Трейси. От всех же остальных он всегда ожидал подвоха или какой-то подлости. Особенно от своего непосредственного начальника и, по совместительству, заведующего реанимацией Гавриила. Он очень любил подставлять своего подчинённого, но Ангел всегда держался достойно и не давал повода себя унижать, особенно публично. Однако Энтони за эти шесть лет его ни разу не подвёл и даже прикрывал несколько раз от гнева Гавриила, за что Падший был ему благодарен, но теплее их отношения не становились. Кроули, уже практически завершивший вскрытие, услышал позади себя шум воды и обернулся. Доктор Падший, ненавидящий свою фамилию и потому требовавший называть его только по имени, старательно обрабатывал руки. — Ты что делаешь? — Собираюсь помогать тебе, раз уж сегодня совсем некому. Мне нужны результаты вскрытия Шедвелла, иначе Гавриил меня вздёрнет во всех смыслах этого слова. — А тебя не хватятся наверху? — В любом случае, у нас есть телефоны и внутрибольничный канал связи. Если я буду нужен, меня позовут. Доставай тело. Следующий час два доктора, реаниматолог и патологоанатом, провели в непринуждённой беседе о теле мистера Шедвелла, отошедшего в мир иной, как выяснилось, из-за оторвавшегося тромба легочной артерии. — Классика, — фыркнул Кроули, едва завидев причину смерти. — Интересно, из твоего отделения что-нибудь интересное когда-нибудь привезут? — Чем же тебе не угодила та женщина с асфиксией из-за фаллоимитатора? — Крови мало. Я люблю, когда много крови и фарша. — Садист. Моё отделение имеет немного иную специфику. Обычно с фаршем у нас имеет дело хирургия. — Это да, но у тебя тоже можно найти что-нибудь интересное. Взять хотя бы тот случай, когда ты при сердечно-лёгочной выломал тому дедуле рёбра, из-за чего те вызвали обильное внутреннее кровотечение в плевральную полость. Это дело пришлось мне по душе. Я как его тело вскрыл, и мне на руки сразу кровь полилась. Не меньше пинты было, а, может, и больше. М-р-р, любимая часть моей работы. Азирафаэль промолчал. Он до сих пор ощущал груз вины за тот случай. В итоге же он спас того дедулю, а уже через пару часов тот снова откинулся, и на этот раз безвозвратно. Гавриил тогда постарался, чтобы вся ответственность легла на блондина, и даже Кроули его не спас, вскрытие показало явные признаки внешнего воздействия на тело, совершённые Азирафаэлем несколькими часами ранее. Так что Падшего лишили премиальных и объявили строгий выговор в тот день. Пока Азирафаэль наводил порядок на прозекторском столе, убирая тело и его содержимое в пакет, Энтони бегло настрочил ему результаты вскрытия для отчёта перед начальством. — Можешь переодеться здесь, — произнёс патологоанатом, едва морг был приведён в более-менее приемлемый вид, — думаю, мало кто будет в восторге, когда ты появишься в реанимации весь в трупной крови. — Не в первый раз, между прочим, — ответил Ангел, открывая шкаф с чистой больничной одеждой, — спасибо, Кроули. Энтони активно делал вид, что занят бумагами на своём столе, в то время как его скрытый тёмными очками взгляд как будто заново изучал чужое тело. Азирафаэль хоть и не выглядел, как атлет, но сложен был прекрасно. Сказывались и природная худоба, и быстрый метаболизм, и привычка мало есть или же не есть вообще. Немного откормить, и будет просто идеально. Именно так и думал Энтони, созерцая выпирающие рёбра, непозволительно широкие для такого худого тела плечи и впалый живот с дорожкой светлых, практически белых волос, уходящую под резинку больничных штанов. — Азирафаэль, сколько ты весишь? — Кроули откинулся на стуле, крутя в пальцах ручку и ухмыляясь. Вопрос заставил блондина резко прекратить своё занятие и застыть в нелепой позе с поднятой рукой и надетой на неё чистой больничной рубашкой. — Да я… как-то и не знаю… не имею привычки следить за весом. А если навскидку, то, может, килограмм семьдесят пять будет. Наверное. А тебе зачем? — серо-зелёные глаза с подозрением уставились в непроницаемые стёкла очков. — Да так, просто спросил, — очки сверкнули, отражая свет единственной в помещении люминесцентной лампы. — Смотрю на тебя, и хочется накормить этот скелет чем-нибудь высококалорийным. — На себя бы посмотрел, — буркнул Азирафаэль, натягивая, наконец, рубашку. — Кто ещё из нас скелет. Кроули действительно был довольно худощав для своего высокого роста. Для него всегда было проблемой удобно устроить свои длинные ноги, особенно под столом, куда они физически не помещались. Приходилось скрещивать их под стулом или сидеть боком, после чего неимоверно ныла поясница. Именно поэтому он и купил себе довольно просторную «Бентли» для поездок на работу. Высокий рост так же оказался большим недостатком, особенно во время вскрытий. Энтони склонялся в три погибели над каждым прозекторским столом, а после минут по десять выгибался, опираясь руками на первую попавшуюся горизонтальную поверхность. Однако его худощавость компенсировалась упорными тренировками в спортзале и, как следствие, довольно большой физической силой и мышечной массой. — Может, мне искусить тебя ужином в «Ритц»? — широкая ухмылка не сходила с губ Энтони. Он полностью оправдывал своё больничное прозвище. — Например, сегодня? — Я сегодня дежурю, — невозмутимо ответил Азирафаэль, собирая свою испачканную в крови и других биологических жидкостях одежду и бросая её в бак с отработанной одеждой. — Поэтому искушение не удалось. Очень вовремя по внутрибольничной связи мягкий голос Анафемы запросил доктора Азирафаэля в отделение. Ангел умело скрыл облегчение, а Кроули — разочарование. — Долг зовёт, — произнёс Азирафаэль, подходя к дверям. — Ты ничего не забыл, Ангел? — рыжий взял со стола заключение о вскрытии и помахал им перед своим лицом. — Ах, да, точно. То, ради чего я сюда и пришёл, — мужчина пересёк помещение и уже протянул руку, чтобы взять бумаги, но они выскользнули из его пальцев, когда Энтони отдёрнул руку назад. — А поцеловать? — в его вопросе ехидства не услышал бы только глухой. — Че-его?! — светлые брови удивлённо вскинулись, а в серо-зелёных глазах проскочило нечто напоминающее одновременно страх и замешательство. — Шучу, — бумаги легли в раскрытую бледную ладонь, — иди уже свой долг выполняй. И не отвлекай меня по пустякам. По-прежнему находясь в замешательстве, Азирафаэль сбивчиво попрощался и покинул морг. Всю дорогу до отделения его голову не покидали мысли о Рыжем Змие. Конечно, тот всегда мог выдать какую-то пошлую или язвительную шутку, которая всегда попадала в цель и выглядела уместно, независимо от ситуации. Потому было неудивительно, что он пошутил так и с Азирафаэлем. Но сам Азирафаэль ощущал какой-то подвох. То ли ехидности в интонации было недостаточно, то ли это было сказано всерьёз, просто слегка приправлено тем же ехидством. «Похоже, у меня началась паранойя, — думал мужчина, поднимаясь по лестнице на второй этаж и входя в пока ещё притихшую, словно в ожидании чего-то нехорошего, реанимацию, — спасибо Гавриилу, что держит меня в тонусе и не позволяет хоть кому-нибудь довериться. Это никак не отвлекает от работы и помогает сосредоточиться абсолютно на любом сложном занятии! Так, ладно, успокойся. Все проблемы в голове. Очисти голову, Азирафаэль. Тебе нужно жизни спасать, а не думать о том, какие все вокруг лицемерные и мерзкие твари. Об этом можно подумать и на досуге. А сейчас можно заняться диссертацией, пока я никому не нужен. Или всё же нужен? Вроде как меня звали в отделение. Похоже, день у меня будет очень долгим…»* * *
— Время смерти? — Два часа тринадцать минут. — Я отвезу тело в морг, Анафема. А ты прибери здесь. — Конечно, Ангел. Ты держись. — Да мне-то что? Пациент был не мой, а Уриила. — Но ведь с тебя станется. Гавриил собак спустит, первым делом, на тебя. — Знаешь, мне так плевать на Гавриила и его закидоны. Если я ему чем-то не нравлюсь, это его проблемы. К тому же, не моя вина, что он не умеет отделять личное от работы, — Азирафаэль стащил резиновые перчатки и бросил их на операционный стол, — занимайся тут, Анафема. Я вернусь и помогу тебе закончить. — Мне помогут санитары. Иди. Азирафаэль вывез каталку с телом из операционной, бросая на укрытые одеялом ноги свою папку, и направился к лифтам. Вскрывать его или нет, решать уже близким родственникам, однако поместить труп в необходимые для него условия всё же нужно. Не в коридоре же его оставлять вонять и разлагаться. В морге было на удивление тихо. Оно и понятно почему. Кроули не соврал, когда говорил, что уже неделю работает здесь один. Даже санитаров в этом крыле по ночам не бывает. Бегает парочка сестёр, но что они могут сделать? Только запротоколировать вскрытие. Ввезя каталку в комнату, где они с Кроули сегодня утром вскрывали Шедвелла, Азирафаэль подошёл к холодильнику, доставая из кармана маркер и подписывая один из боксов именем трупа и отделением, откуда он был доставлен. Внезапный шорох заставил его резко обернуться и воззриться на один из столов, на котором лежало накрытое белой простынёй тело. "Интересно, а этот откуда? - спросил сам себя мужчина, подходя к столу. - Неужели из абдоминальной хирургии кто-то преставился? Причиной шороха оказалась выпавшая из-под простыни и повисшая в воздухе левая рука трупа. Азирафаэль мельком глянул на неё и обомлел. Часы на запястье были подозрительно похожи на необычные, похожие больше на минибомбу замедленного действия, чем на то, что может только показывать время, часы Кроули. Это заставило блондина подойти ближе и резко откинуть простынь, отчего лежащий под ней Рыжий Змий дёрнулся, резко просыпаясь. - Твою мать, Кроули! - ещё никогда в данной нецензурной реплике не звучало столько облегчения и испуга одновременно. - Господи, чуть сердце не остановилось! Я уже собирался сердечно-лёгочную проводить! - Нет, это нормально вообще?! - Энтони тяжело поднялся и сел на столе, спуская одну ногу вниз. - Лежу себе, никого не трогаю, СПЛЮ, между прочим! И тут на тебе, Ангелу приспичило с небес свалиться! - Но ведь я уже подумал, что ты того... - Не дождёшься! - прошипел Энтони, соскакивая босыми ногами на пол и нашаривая больничные туфли. - Я ещё молод и свеж для падения в Ад. - А почему ты здесь? - испуг сменился подозрением. - У тебя же дежурство послезавтра. К тому же, за шесть лет, что мы работаем вместе, наши дежурства ни разу не совпадали. - Открою тебе секрет: всё бывает в первый раз, - патологоанатом ухмыльнулся. - А ты, кстати, что здесь забыл? - Как говорится, "от нашего стола вашему столу", - произнёс Азирафаэль, скривив гримасу и махнув рукой в сторону своего трупа. - И что, ты сам не мог его в холодильник запихнуть? Для этого нужно было меня будить?! - Но я же не знал... Кроули закатил глаза, хотя Ангел этого, конечно, не увидел, так как тёмные очки скрывали его глаза даже сейчас. Однако он чувствовал, что Кроули именно это и сделал. "Интересно, он очки когда-нибудь снимает или они уже приросли к его телу? - вдруг подумал Азирафаэль. - А я вообще когда-нибудь видел его без очков? Кажется, нет. И даже глаз его никогда не видел. Интересно, какие они? И почему он их прячет? Может, он болен? Или слеп? Нет, слепота исключается, он же режет людей. Возможно, имеет офтальмологическую патологию". - Ангел, ты ещё на связи? - Энтони щёлкнул пальцами перед носом, и блондин дёрнулся. - Да-да, извини, задумался, - серо-зелёный взгляд снова сфокусировался на оппоненте. - Ты говорил что-то? - Говорил, - Энтони фыркнул, - пока ты тут прокрастинировал, я уже твой труп затолкал в холодильник. - Ох, спасибо, я бы и сам... - Не хотел прерывать твои размышления. Не благодари. Всё же это моя функция, а не твоя. - Я тогда пойду. Родственники ещё не в курсе, надо оповестить и согласие на вскрытие взять, - Азирафаэль сделал пару шагов назад. - Стой, - Кроули подошёл вплотную к блондину, пристально вглядываясь в его лицо. Азирафаэль напрягся, ожидая или колкой шутки, или удара, но рыжий лишь многозначительно хмыкнул и, опустив ладонь на чужой подбородок, стёр с уголка губ что-то красное. - Кажется, уже давным-давно люди придумали такую полезную вещь, как салфетки. Не пробовал применять? - Не поверишь, - так же язвительно ответил Ангел. - Правильно, не поверю. Всё, теперь иди. С твоим трупом постараюсь разобраться, оповести только меня, нужно или нет. - Договорились. - Ангел? - Что ещё? - Ты ничего не забыл? - в руках Кроули мелькнула папка реаниматолога. - Чёртова рассеянность, - Азирафаэль, улыбнувшись, протянул руку, - целовать за это не буду. - Не очень-то и хотелось. Едва блондин покинул морг, Энтони вгляделся в красное пятно, оставшееся на его пальцах. Затем поднёс руку к лицу, обнюхал и лизнул кончиком языка. - Вишнёвый джем, - констатировал он, как-то по-доброму улыбнувшись. Слизав остатки джема, мужчина вымыл руки, разулся, снова лёг на стол и укрылся простынёй с головой, на этот раз оставив руки наверху. Мало ли, кто-нибудь ещё подумает, что он преставился.