***
Он сидит за одним столом с Люком, Джейсоном, Кларком и ещё парой ребят. Иногда, глядя на них, он думает, а являются ли они его настоящими друзьями, где вообще мерило дружбы? Они все в Лагере — будущие герои с совершенно неясными целями, но современность — это совсем не сказочная страна, в которой царит понимание и взаимопомощь. Он цедит сок, желая обращать сок в крепкий виски, лишь бы не думать о том, что на его плечи возложили тяжелую ношу. Быть сыном Посейдона — дерьмовее в сто крат; от ожиданий хочется избавиться. Он должен быть сильнее, смелее и умнее; он должен, должен, должен. Даже с Келли он должен быть примерным. — Я скоро. Он встаёт из-за стола и идёт к кромке леса, нервно сжимая пальцами зажигалку в кармане брюк. Надо думать, его папочке бы не понравились вредные привычки сына. Папочка может идти к чёрту. У леса он почти сталкивается с Уиллом; тот проходит мимо, зло сверкнув глазами. Гарри едва не поддаётся желанию поддеть его и начать драку, но курить хочется чуть больше, чем махать кулаками. К тому же, он не агрессивен сам по себе, дело лишь в бесячей правильности малыша Уилла. Один из многочисленных сынков Гермеса слишком многое о себе возомнил. Он наступает на ветки, минуя пару деревьев, чтобы за ними не было его видно из лагеря, и слышит: — Бингхэм. У Элли скрещены на груди руки и растерянное выражение на лице; причина злости ЛеКлера прекрасно читается в её позе — голубки поссорились, надо же. — Прессман. Они стоят какое-то время напротив, словно не зная, что делать дальше. Элли, разумеется, отмирает первой. Расправляет плечи и прямо спрашивает: — Есть закурить? Формально запрещено, но Гарри ухмыляется и достаёт помятую пачку и зажигалку. Элли выглядит так, будто ей это нужно. Она всегда была его слабым местом, сколько бы Гарри не пытался понять, что в ней такого и почему ему так нравится находиться с ней рядом. Он по-джентельменски прикуривает её сигарету, наблюдая, как она делает первый затяг и немного морщится. Кассандра точно не знает этого о ней, золотая девочка Кассандра слетела бы с катушек от такого нарушения правил Лагеря. — А у тебя что? — спрашивает Элли чуть погодя. Гарри пожимает плечами. — Мой отец мудак. Она качает головой. В её лице вдруг читается мудрость не по-возрасту, ничего от той девчонки, которая постоянно шутит и улыбается. — Ничего подобного. Он не мог поступить иначе, и ты это знаешь. Гарри играет бегунком зажигалки, прежде чем поджечь кончик собственной сигареты. — Да пофиг. Чем ты так разозлила беднягу Уилла? У него едва пар из ушей не шёл. Элли выглядит так, будто он пнул её в солнечное сплетение. На секунду Гарри даже жалеет о вопросе, потому что она явно не хочет об этом говорить. Да и ему самому плевать на Уилла. — Я сказала ему правду, — больше она никак не поясняет. Они обмениваются сплетнями и немного флиртуют, и уходят из своего укромного места только полчаса спустя. Гарри не находит в себе сил жалеть о нарушенном одиночестве.***
Официальное расставание с Келли так или иначе задевает его — Гарри кажется, что он в Лагере остаётся в гордом одиночестве, хотя они остаются друзьями (кто-то в это верит?). Он не знает, куда деваться от любопытных взглядов, и показывает себя на тренировке настолько плохо, что дети Ареса не скрывают смешков, невзирая на его репутацию крутого парня. Элли догоняет его после, кладет руку на локоть, и он ожидает услышать очередной набор банальностей, но вместо этого она сдувает с лица прядь волос и произносит: — У меня есть заначка шоколадок и полбутылки водки. Как насчёт пропустить следующее занятие? Гарри удивленно моргает и неосознанно восторженно улыбается: — А ты полна сюрпризов. — Ты и не представляешь. Они прячутся в одном из неиспользуемых зданий, пьют водку прямо из горла, заедая шоколадом. Элли болтает о чём-то несущественном, вроде того, как Гризз постоянно сыпет мудрыми цитатами, а Кэмпбелла хотят отстранить от тренировок за излишнюю жестокость. Она ни разу не упоминает Келли, и Гарри благодарен. Он не знает, что тут обсуждать. Всё случилось, как случилось, и он не удивлён. Он смотрит на её спортивные кроссовки Найк и голые щиколотки, на то, как она жестикулирует и как горят её глаза. Она такая живая, в то время как он едва заставляет себя вставать с кровати с утра. Поразительно. — Тебя мучает похмелье так же, как и всех остальных? Или у детей Посейдона такого не бывает? Гарри фыркает. — Я же не сын Диониса. Хотя это было бы весело. — Очень, — она вырисовывает в воздухе кавычки. Они оба немного пьяны, и, наверное, поэтому он спрашивает: — Зачем ты носишься со мной? Элли пожимает плечами. — Мне показалось, тебе нужен друг. Чертовски верно. Разве что он не уверен, что с ней ему будет достаточно одной лишь дружбы. Но пока что сойдёт и так.***
Дружба случается не сразу. Гарри пытается вспомнить, когда увидел её впервые, но у него не получается. Зато он помнит, когда заметил её по-настоящему, а потом не смог не замечать везде, где бы она не появилась. Ей было четырнадцать, а ему пятнадцать, и она налетела, как маленькая фурия, на кого-то из детей Ареса за то, что глумились над первогодками. Ему было невдомёк, зачем ей это, но ещё тогда он поразился её живости и свету. Дружба выходит плавной и медленной, через разговоры и скуренные тайком сигареты, через споры и совсем не дружеский флирт. Элли тихо, так что он не замечает сначала, вводит его в круг своих приятелей, и Гарри обнаруживает, что иногда проводит время с Гриззом и Сэмом, реже — с Горди (тот всегда с Кассандрой, а с ней всё по-прежнему сложно). Но больше всего ему нравятся моменты, когда они остаются вдвоем. Они сидят на сваленной стволе дерева после тренировки, Элли цедит воду из своей розовой спортивной бутылки, и Гарри смотрит, как солнце играет на её волосах. Дочери Афродиты ей точно завидуют. А если нет, то должны. Его всё ещё к ней тянет. Смешно было думать, что это прекратиться, узнай он её получше. — У меня что-то на лице? — она хмурит брови, резко поворачивая к нему голову. — Ты красивая, — говорит он просто, вдруг набравшись смелости. Для крутого парня он слишком неловкий с девушками. Особенно с ней. Может быть, дело в её особенной магии. Она выглядит ещё более озадаченной. Нервно улыбается, убирая волосы за ухо. — Спасибо. — Я собираюсь тебя поцеловать, ладно? Она смотрит. И смотрит. А потом весело улыбается. — Не думала, что ты такой нерешительный... Гарри тянется к ней прежде, чем она продолжит шутить.