***
Она летит, и это ощущение полета — лучшее что случалось с ей за жизнь. Это то, за что Элли так любит Хогвартс и магию, этот разгон и свист ветра в волосах. Во время игры она забывает обо всем, её не отвлекают крики трибун и мысли о недописанном эссе по травологии. Кассандра говорит, что она чересчур азартна, но квиддич всегда будет тем, где Элли добилась большего успеха. Где её амбиции, — не зря же Слизерин, — наконец, нашли выход. Эгоистично по отношению к сестре, которой противопоказан спорт, но все равно греет душу. Элли кажется, что она ловит восторженный взгляд Гарри с трибун (потому что у него, золотого засранца, всегда лучшие места) и его восхищение ею, ею одной, кружит голову. Она почти ловит снитч, тянется к нему рукой, а потом в неё что-то врезается и наступает темнота.***
Гарри первым навещает её в лазарете. — Тебя будто мантикора оглушила, — выпаливает Элли, когда замечает его взлохмоченные волосы и встревоженный взгляд. Он садится у её койки и нервно играет пальцами, будто не знает, куда их деть. Это умиляет. Элли реагирует на него не так, как одобрила бы Кассандра. У её сестры отглаженный воротник рубашки и мантия с синими нашивками Рейвенкло; её сестра — этот тот идеал, до которого Элли никак не дорасти. — Всего-то небольшое сотрясение, к следующей тренировке буду как огурчик. — Никаких тренировок в ближайшие две недели, юная мисс! — кричит откуда-то из-за угла миссис Помфри, и Элли кривится. Гарри хмыкает. — Прессман, нужно слушать старших. — Что-то ты не очень переживаешь за честь факультета, староста. — Я переживаю, чтобы наша звезда квиддича не выбыла раньше времени, — фыркает Гарри, но тон его голоса необычайно мягкий, как топленое масло. Элли удивленно встречает его взгляд. Хочется отшутиться. Нечего рисковать собственным сердцем, у Бингхэма и без того раздутое эго. Сейчас он, правда, выглядит усталым, но довольным. Ей даже не хочется, чтобы он уходил, но в комнату врывается Кассандра. — Господи, Элли, ты меня напугала! — руки сестры овивают, вынуждая Элли уткнуться подбородком ей в шею. Элли смотрит через плечо Кассандры на Гарри. Тот посылает ей однобокую улыбку и бормочет "поправляйся", прежде чем уйти.***
— Снова ты, Прессман. Гарри лениво перелистывает страницы книги, закинув ноги на столик в факультетской гостиной. Нечестно выглядеть так хорошо в расстегнутой на две верхних пуговицы рубашке и пиджаке с нашивкой змеи на кармане. Элли почти забывает, что хотела сказать, но вовремя берет себя в руки. Эта глупая увлеченность должна пройти. Она ведь когда-то была влюблена в Уилла. Вспомнить Леклера почти не получается, потому что Гарри вскидывает бровь. — Ну? Элли трясет головой, откидывая кудри за спину, и прочищает горло. — Тебя ищет МакГоногалл. Гарри вздыхает и поднимается со своего места, смотрит на Элли как-то недобро, будто замышляя пакость, и она сужает глаза, ожидая поддевки. Вместо язвительного замечания он наклоняется и оставляет короткий поцелуй на её щеке. — Спасибо, Прессман. Что это было? Элли шокированно смотрит ему вслед, так и не найдя сил задать вопрос вслух.***
Он продолжает в том же духе. Ловит её в коридорах перед тренировками или уроками, затевает какой-то ничего незначащий диалог и клюет на прощание в щеку, предельно близко к уголку губ. Однажды он перехватывает её у библиотеки и утаскивает в сторону под удивленный взгляд Эль. Чего Элли не ожидает, так это приглашения провести выходные с его семьей. — А что стало с обычными походами в Хогсмид? Гарри очаровательно вздыхает, одной рукой обнимая Элли за плечи. Привыкнуть к его присутствию оказалось легко; удивленные взгляды однокурсников приходится игнорировать. До поры до времени. — Так ты придешь? Мама обещала испечь вишневый пирог. — Только ради пирога. Он улыбается. Элли думает, что у него самая красивая улыбка. В конце концов, знакомство с родителями еще же ничего не значит, верно?