Бедный милый Фрэнки.

Джерард развалился на подоконнике в туалете, куда по плану должны были прибежать жертвы его мести. Он достал из кармана сигареты и зажёг одну, размещая её между губ. В школе курить, конечно, запрещено, но Уэй никогда не следовал правилам, где бы он ни был. Так было с детства, и его даже брала гордость за себя, ведь он настолько хитрый, что ему влетало крайне редко. В семье всё доставалось его брату, и, если сначала Джер злился на это, то потом привык и ему было всё равно. Ему нравилось таскать всякие вкусности или игрушки из магазинов, засовывая их в карман и покупать самую дешёвую жвачку, чтобы не было подозрений. Нравилось рассказывать потом друзьям об этом и говорить, что он невероятно крут. Нравилось учить поступать детей так же, как и он. Конечно, к четырнадцати годам это прошло, но он до сих пор вспоминает об этом с усмешкой на лице. Он никогда не был пойманным. В школе он всегда носил не ту форму, что нужно, издевался над сверстниками, даже дрался иногда с кем-то, но всё это ему не мешало учиться отлично. Наверно, именно поэтому его не выгнали за его проделки. Послышались быстрые шаги, и Уэй встал с подоконника, подходя к раковинам, возле которых уже стояли Джон, Кевин и, конечно, Леонард. — Вкусно? — спросил Джерард, видя как они трое выплёвывают жидкость жёлтого цвета. — Это Ваша затея? — спросил Лео, уже ополоснув рот водой из-под крана. — Кажется, вам пора уяснить, что нельзя издеваться над такими же людьми, как и вы сами. — Мы сами решим, что нам делать. — Во-первых, за них решаешь ты. Во-вторых, тебе мочи во рту мало было? — мужчина усмехнулся. — А за это Вы ответите лично. — Ты мне угрожаешь? — он улыбнулся. — Предупреждаю. — В таком случае, Я тоже тебя предупреждаю, что это только начало. Если ещё раз ты или кто-нибудь ещё, будете над кем-то издеваться, то вам придётся явно не сладко. Советую закончить, Леонард. — Я не буду принимать Ваши советы к сведению. И за Вашу проделку Вы тоже ответите. — Идиот, если у тебя богатенькие родители, то это не значит, что ты можешь делать всё, что тебе вздумается. — Я сам решу. Пойдём, ребята.

***

Фрэнк сидел на уроке истории, совсем не подозревая о том, что происходит этажом выше. Он снова рисовал что-то незамысловатое в своём блокнотике, иногда отвлекаясь на мысли о том, что ждёт его дома, куда совершенно не хотелось. Ему нравилось проводить время с Джерардом, пусть в их общении и были моменты неловкости. Ему нравилось кушать еду, приготовленную преподавателем искусства, и обсуждать с ним фильмы. Нравилось вредничать утром, когда желание вставать и идти в школу (да и вообще куда-либо) совершенно отсутствовало. Нравилось падать на колени с дивана, когда его оттуда стаскивают, а после глупо хихикать, когда его щекочут. Он провёл с Уэем один вечер и одно утро, но у него уже куча приятных эмоций и воспоминаний. Он определённо точно хочет так проводить время круглосуточно. — Айеро, чем Вы занимаетесь? — спросила женщина лет так сорока, которая была учительницей этого скучного (как считал парень) предмета. — Задумался, извините. Он точно уверен, что всё это неправильно, но ведь запретный плод так сладок, а Фрэнки сладкоежка и не сможет противостоять соблазну. У него даже появилось желание, чтобы мать снова выгнала его из дома, и он действительно надеялся, что так и будет.

***

— Итак, сегодня у нас особенный урок искусства. И его тема написана на доске. Весь класс перевёл взгляд на доску, где аккуратным почерком было выведено: «Толерантность». — Это не смешно, идиоты. Как же вы мне надоели… — Джерард приложил руку ко лбу и потянулся за таблетками, — Видите этот тюбик? Он всегда тут стоит и это — валерьянка. Конечно, иногда мне приходится её пить (так как с вами иначе нельзя), но главная её цель — оказаться у вас в заднице, если сильно будете раздражать. Выложу на ваш любимый сайт с порнушкой то, как я в кого-то из вас засовываю в перчатках пару таблеточек и получу уйму денег, потому что, о да, это соберёт уйму просмотров, лайков и комментариев! Уэй вздохнул, а Фрэнк сидел и тихо хихикал над таким агрессивным мужчиной, который пару часов назад стаскивал его за ногу с дивана. Этот человек, кажется, может быть каким угодно… Это одновременно удивляло, завораживало и восхищало Айеро. — А теперь начнём. Знаете, я работаю тут всего пару лет, но меня уже тошнит от одного вида кого-то из вас. Конечно, есть некоторые исключения, но их жутко мало. Меня раздражает то, что вы ищете причину поставить себя «выше» других, — Джи изобразил кавычки в воздухе, — хотя, на самом деле, находитесь ниже пяток того, кого пытаетесь унизить. В вашем классе есть замечательный ученик — вы сейчас прекрасно понимаете о ком я, так что не вижу смысла мне называть его имя — и вы, ох, как любите над ним поиздеваться. А за что? Правильно, причин нет! Вы просто долбоёбы. Фрэнки хорошо учится, не лезит в ваши дела и, к моему сожалению, всё ещё верит, что в вас осталось хоть что-то хорошее, — Уэй вздохнул, — Именно таких добрых, как он, в школе больше и нет, но есть похожие люди, которых вы тоже избиваете просто для «крутости», — снова кавычки пальцами, — или удовлетворения. Глупо, не так ли? Вы готовы осуждать за всё: ориентацию, пирсинг, крашеные волосы, одежду, дисциплину… Только нахуя? У вас, я уверен на все сто процентов, уйма скелетов в шкафу. Кто-то из вас трахается в задницу и избивает «педиков», у кого-то длинные футболки, которые скрывают прокол на пупке, а руки ваши тянутся к людям с пирсингом явно не с самими лучшими намерениями, кто-то из вас постоянно красит волосы, чтобы не было видно натуральный цвет у корней, приписывая стереотипы тем, кто делает почти также, кто-то танцует на барной стойке в нижнем белье, а девушек с короткими юбками называет шлюхами, кто-то идеально ведёт себя дома, а в учебном заведении называет таких «ботаниками». Вы все лишь двуличные мрази, которые играют в игру «кто меньше вызовет подозрений». Всё это время Фрэнк вслушивался в каждое слово, сказанное Джерардом. Конечно, ему было приятно, что, как ему что-то подсказывало, этот разговор преподаватель затеял из-за него, но ещё и немного неловко. Как только Уэй сделал прямой намёк на Айеро, на него уставились множество пар любопытных глаз, и пришлось делать вид, будто ему всё равно, хотя это не так. Было страшно не только потому, что ему могут задавать разные вопросы после такого урока, но и потому, что это было последнее занятие, после которого нужно идти домой, где его ждёт голод, холод и, разумеется, мать…

***

Сейчас брюнет выходил из здания, где отсидел несколько не самых приятных часов. Холодный ветер противно бил по щекам, и он надеялся, что сейчас как обычно не наступит случайно в какую-нибудь лужу и не намочит свои кеды, запачкав штаны. С одеждой Фрэнк вообще старался вести себя весь день как можно аккуратнее, так как это, блин, одежда Джерарда! В наушниках играла любимая песня подростка, и в душе он просто кричал её текст, так как преподаватель искусства и музыка — это, пожалуй, единственное, что поднимает ему настроение. Как сюда попал Уэй вообще понятно, но… странно? До дома он шёл около двадцати минут и когда оказался на порожке, ещё пару минут стоял, потому что заходить туда совершенно не хотелось. Он аккуратно открыл дверь и услышал хихиканье наверху. «Опять с кем-то развлекается? Да когда это прекратится уже?» — подумал Фрэнк и аккуратно поставил портфель у двери, разуваясь. Хотя зачем он снимает обувь? Всё равно никто не убирается. Он, как можно тише, поднялся на верх и из спальни вышла его мама, с бутылкой шампанского в руках. — Как провёл… Ик!.. Ночь? — женщина икала, пошатываясь в разные стороны. Её сын закатил глаза. — Нормально. Спрашивать о еде не имеет смысла? — О нет, Дональд принёс много-много… Ик!.. Всего вкусного. — Дорогая, я тебя жду! — послышалось из комнаты. — Передай ему спасибо, — Айеро натянуто улыбнулся, и Линда, кивнув и хихкнув, убежала в комнату. Спустившись на первый этаж, он увидел раскрытый кошелёк мужчины, а в нём фотографию, которая явно вызывала много вопросов.