Ночь

Почему-то ей даже не хотелось встать. Рэйчел до сих пор не понимала, что с ней было и зачем она это сказала, но на душе было неспокойно. Это чувство неправильности пожирает и уничтожает. Кажется, что всё, чтобы ты не сделал, не соответствует нормам и ожиданиям. —Может, я сделала что-то не так?—её голос сейчас был каким-то странным. Казалось, что она только перестала плакать. Но ведь она не плакала. Даже просто не умела. Слёзы не давались ей, Рей не знала какого это: не знала, как и почему люди страдают; не знала, почему им больно и неприятно, потому что сама она не чувствовала ничего. Девушка не чувствовала стыда за сказанное или жалела об этом, но знала, что что-то произошло. Она стала разбираться, что и как, но в итоге не нашла ничего странного в своих словах. Ей действительно не было зачем жить. Родители не объявляются уже почти 2 года, доктор помешан на её глазах и интимной близости, а других родственников у неё нет. Она ничего не помнит и не знает о себе: ни о том, какой была; ни о том, почему её родителям плевать на неё. —Почему? Почему? Ты сама не позволяешь себе ничего вспомнить, даже попробовать, но ты боишься. Боишься того, что узнаешь то, что не хотела бы узнать. —Здравствуй,—мужчина зашёл в этот "подвал" и остановился у двери. —Денни уже ушёл, так что можешь сходить поесть. Я проведу. Блондинка медленно присела и подняла взгляд. Это был тот человек в фиолетовом одеянии, с тёмными, но в тоже время седоватыми, волосами. Его глаза заставляли задуматься: "А стоит ли вообще делать то или иное?". Она спустилась с кровати и подошла к нему. В её голове было столько вопросов, но сейчас она не могла их задать, ибо не хотела быть навязчивой и надоедливой. Однако кое-что ей всё же хотелось знать. —Позвольте узнать ваше имя, пожалуйста,—она смотрела на него решительно, но в тоже время с осторожностью. Он лишь ухмыльнулся и отвёл взгляд, смотря в окно. Будто показывая своим видом, удалось понять, что этот человек отвечать ей не хочет. Тяжело вздохнув, она тоже взглянула в окно. Птицы. Они всегда свободны и спокойны. Мир не управляет ими — они управляют миром, своей жизнью. Их ничто не держит на одном месте, они обязательно улетят, устроятся в одном месте, затем снова прилетят, но из жизнь сложится уже в другом. Они свободны. Именно этого так не хватает ей, да и вообще всем людям. Наблюдая за улетающими пташками, Рейчел уже и не надеялась на ответ, как этот человек произнёс: —Абрахам Грей.

***

—Идиотка. Настоящая идиотка. Попросила меня убить её, думает, что я её послушаю. Хрен тебе,—хоть он и звучал решительно и смело, его рука подрагивала, держа стакан с прохладной водой. Он никогда не был спокоен. Никогда. Он поливал Абрахама матами каждый раз, когда он был дома. Безумно улыбался, видя какого-либо животного или пьяного человека в лесу. Да даже просыпаясь ночью, устраивал шум и гам, мешая Грею спать, дабы бодрым пойти в церковь и спокойно работать. А всё из-за кошмаров из прошлого. Из приюта. Из, сука, родного дома. В этих местах ему приходилось жить, нет, ВЫЖИВАТЬ, потому что все люди, которые находились там, были сущими тварями, волнующимися только за свою блятскую жизнь. Он искренне сожалел этому парню. Он сожалел, что не нашёл его раньше; сожалел, что не вырастил его с самого детства; сожалел, что не стал его семьей. —Не думай об этом, Айзек,—единственное, что выговорил Грей, изредка попивая чай во время прочтения газеты. Тишина. Внезапный смешок, который вскоре перерос в безумный смех. Так называемый Айзек пугал своим поведением, особенно когда его действия или слова были неожиданными. Но Абрахам уже привык к этому, тем более, когда он прожил с ним уже несколько лет. Священник лишь поднял на него взгляд, и, недовольно покачав головой, снова вернулся к газете. —Эта девка ещё пожалеет, что вообще меня встретила. Что вообще заикнулась о таком...

***

Его звал приятный женский голос, напоминающий ему её. Прекрасную, но такую холодную. Агрессивную, но слишком добрую. —Мистер Грей?—он и не заметил, как они уже сидели за столом. Она тихо позвала, всматриваясь в его лицо. Наверное, сейчас он выглядел достаточно задумчивым. Удостоверившись, что всё в порядке, девушка начала трапезу. Мысли о своих словах не покидали её голову, но она не подавала виду. А ведь она хотела увидеть его, спросить, убьёт ли он её, согласен ли он вообще, что он чувствовал когда она спросила это. И всё-таки он до конца не мог доверять ей. Она выглядела слишком подозрительно. Так что нужно было узнать поподробнее. —Откуда ты? Почему твои родители не ищут тебя?—и тут Грей почувствовал, как она напряглась. Её рука чуть дрогнула, но больше не шевельнулась. Будто бы застыла. —Почти три года назад они бросили меня,—хоть это и было резко, но всё также тихо. —А вы не знаете, где может быть тот парень, вы называли его... эм... Она была искренне заинтересована, ибо для неё это имело огромное значение. И, кажется, Абрахам это заметил. Он ухмыльнулся, а затем закрыл глаза, давая им небольшой отдых. —Зак... Он ушёл. Говорил, что придёт только вечером, а что такое, мисс Гарднер? —Оу... —она была разочарована, и это было заметно. Её глаза заметно потускнели, а рот искривился, будто бы ей было неловко за такую "тупость". —Можешь помочь мне в огороде, если хочешь, —хоть это и было предложением, но звучало скорее приговором. —Только тебе бы переодеться... Да, и правда, это было бы логично. Подаренная толстовка была немного порвана, ибо Рей цеплялась за гвозди от дверей, и выглядела грязновато, так что переодеться было бы правильнее. Она мысленно обдумала его просьбу и решила помочь, так как ей всё равно нечего было делать. Рейчел вспомнила, что рюкзак с одеждой находился в "её комнате". Хотя, это больше походило на тюремную камеру, но это уже не важно.

***

—Хахах, мелкий пиздюк, добегался? Ну и кто теперь смеётся последний?—воспоминания, как он разрезал его плоть... благодаря им уголки рта Айзека непроизвольно поднимаются всё выше. Он ненавидел счастье. Когда люди радуются, смеются или даже издеваются с дебильными улыбчивыми рожами. Сукины дети, да они были исчадиями ада. Никто из них не понимал ни страданий, ни боли. Они всегда смеялись над теми, кто не мог хоть раз ебануть им. Эти твари боялись сильных, хоть их главным оружием был чёртов язык. Хах, вспоминается та ситуация. Какой-то мелкий пацан бежал в подворотню, он был весь в слезах и сильно дрожал. А Зак всего лишь сделал пару шагов, и этот малой уже был рядом. Он так молил его о пощаде, что не заметил, как остался без языка. Кричал, что есть мочи, выплёвывал кровь, рыдал и вскоре сдох от кровопотери. Ох, это было что-то. Просто прекрасное зрелище. Айзек взглянул на изуродованное им же, недавно, тело. Выглядит тошно. Несмотря на всю страсть к убийствам, сейчас это и правда было мерзким зрелищем. Он опустился на колени, достал выглядывающую флешку из кармана паренька. Повертев её в руках, он вспомнил, что нужно заглянуть к кое-кому. Там хоть весело будет. Встав, направился в сторону просто огромного здания. Оно хоть полностью обросло травой и какими-то ветками, но выглядело завораживающим, слишком загадочным и неземным. Возможно даже, сказочным...