Энтони, Энтони, Энтони. Меня зовут Энтони, — твердил он себе уже два дня, с тех пор, как его забрали у матери. В памяти осталась каждая секунда расставания, каждая слезинка на мамином лице, каждое слово и прикосновение.
Боль разлуки поглотила Энтони, затягивала все глубже и глубже, как холодная океанская пучина. Он лежал на кровати в крохотной комнате, свернувшись калачиком и крепко зажмурившись, будто от этого быстрее уснешь. С тех пор, как его забрали у мамы, он не спал, а лишь ненадолго забывалсяю И каждый раз видел во сне темное небо и ревущих чудовищ. Нет, он не даст себе снова погрузиться в кошмар.
Энтони, Энтони, Энтони. Меня зовут Энтони.
От прежней жизни у него остались только воспоминания и имя. Но если первое отнять нельзя, то второе — пытались. Вот уже два дня его заставляли принять новое имя — Дэйв, — а он отчаянно цеплялся за те шесть букв, которые выбрали для него родители. Когда люди в белых халатах называли его Дэйвом, он делал вид, что обращаются не к нему. Хоть это и трудно, когда в комнате всего двое.
Энтони еще и двенадцати не исполнилось, а он уже столько черноты и боли в жизни видел. А потом его забрали эти люди. Они обращались с ним все суровее и суровее — очевидно, показывали, что дальше будет только хуже.
Дверь загудела и открылась. В комнату вошел незнакомец в зеленом комбинезоне, похожем на несуразную пижаму. Вид у него был глупый, однако Энтони ему этого не сказал., хотя очень хотелось — за два дня он понял, что с этими людьми лучше не шутить. Наверное, терпение у них уже иссякло.
— Дэйв, пойдем, — велели ему.
Энтони, Энтони, Энтони. Меня зовут Энтони.
Он не шевельнулся. И глаза не открыл. Вдруг незнакомец не заметил, что мальчик уже не спит. Люди каждый раз приходили разные. Обращались они к нему не сердито и не ласково — просто безучастно, как будто думали о чем-то о своем, а уж точно не о маленьком одиноком мальчике.
Мужчина повторил, теперь уже нетерпеливо:
— Дэйв, вставай. Некогда мне с тобой играть. Нас гонят вовсю, чтобы к сроку успеть, а ты чуть ли не последний, кто на новое имя не отзывается. Может, хватит? Ну какая тебе разница?
Энтони притворялся, что спит, но получалось не очень. Наконец, он перестал притворяться и сердито посмотрел прямо в глаза незнакомцу.
— Вид у вас глупый.
— Что-что? — удивленно спросил тот.
Внутри Энтони поднялась злость.
— Я сказал, вид у вас глупый в этой зеленой пижаме. И хватит уже. Не буду я делать то, что вы говорите. И на новое имя я не буду откликаться. Я не Дэйв, а Энтони!
Человек в пижаме рассмеялся. Не высокомерно или наигранно, а вполне искренне. Вот бы швырнуть в него чем-нибудь.
— А мне говорили, что ты… — он глянул в свой электронный блокнот, — обаятельный малый. Что-то непохоже.
— Был таким, пока у меня не отобрали имя, — ответил Энтони. — Которое мама и папа дали.
Энтони молчал и злился.
«Зеленый» подошел к кровати, присел рядом.
— Послушай, ты еще маленький. Но умный. Очень умный. А еще на тебя у руководства большие планы. От тебя многое зависит! — Его слова звучали все строже. Наверное, сейчас скажет что-то совсем плохое.
— Смирись с этим, ты же продолжишь — продолжал незнакомец. — А сейчас ты встанешь и пойдешь со мной. Повторять не буду.
Он подождал, неотрывно глядя на Энтони, затем встал и пошел к двери.
Мальчик неохотно поднялся и последовал за ним.
В коридоре он впервые за всё то время, которое провёл здесь, увидел еще одного ребенка. Девочку с каштановыми волосами. Вроде, чуть старше его… Разглядеть получше не успел — вместе с какой-то женщиной она зашла в соседнюю комнату.
— А вот Рейчел спокойно новое имя приняла, — сказал человек в «пижаме». Они шли по длинному, слабо освещенному коридору. — Наверное, прежнее торопилась забыть.
— Какое? — спросил Энтони уже вежливее. Ему правда хотелось знать. Если девочка так легко сдалась, он запомнит имя и для нее — вдруг они потом подружатся.
— Тебе свое бы забыть, — последовал ответ. — Еще чужого не хватало.
"Не забуду", подумал Энтони.
Однако где-то в глубине сознания он понимал: что-то изменилось. Он уже не настаивал на том, чтобы его звали Энтони, а просто обещал себе, что не забудет. Тоже сдался? Нет!
— Как вас зовут? — спросил он, чтобы отвлечься.
— Рэндалл Спилкер, — ответил мужчина, не замедляя шаг. Они завернули за угол и оказались у лифтов. — Я не всегда был таким, уж поверь. Мир, андроиды, люди, на которых я работаю… — он обвел рукой вокруг, — тут поневоле очерствеешь. Прости уж.
Энтони не ответил — гадал, куда его ведут. Двери лифта, звякнув, открылись.
***
Мальчик сидел на странном стуле. В ноги и спину врезались какие-то приспособления. К вискам, шее, запястьям, локтям и груди прилепили датчики, малюсенькие, не больше ногтя. На экране напротив мелькали цифры, что-то гудело, позвякивало. Мужчина в зелёной пижаме уселся в кресло напротив, коленями почти касаясь Энтони.
— Прости, Дэйв. Обычно мы дольше ждем, — сказал Рэндалл добрее, чем тогда в коридоре и в комнате. — Было бы у нас больше времени, ты принял бы имя добровольно, как Рейчел. Увы, время — роскошь, которой больше нет.
Он взял какую-то металлическую штучку. Один ее конец был круглым, а другой - узким и острым, как игла.
— Не двигайся. — Рэндалл наклонился, будто собираясь прошептать что-то Энтони на ухо. Мальчик и ответить ничего не успел, как под подбородком сильно кольнуло, а потом он с ужасом почувствовал, как что-то проникает в шею. Энтони вскрикнул, но боль уже исчезла, только в груди поднималась паника.
— Ч-что это? — пролепетал он и попытался встать, не обращая внимания на датчики.
Рэндалл толкнул его обратно. Легко — он же вдвое больше Энтони.
— Стимулятор боли. Не бойся, растворится и сам выйдет. Когда не нужен будет. — Рэндалл пожал плечами. — Если понадобится, можно новый поставить. Расслабься.
Энтони с трудом перевел дыхание.
— Зачем он?
— Ну, посмотрим… Дэйв. Путь предстоит долгий. Всем нам. Хотя как раз сегодня, сейчас, можно пойти короткой дорогой, срезать немного. Просто скажи, как тебя зовут.
— Энтони.
Рэндалл уронил голову на ладони, потом усталым шепотом произнес:
— Давайте.
Что там синяки и царапины. Внутри взметнулась боль неведомой силы, неописуемая, непостижимая. Она проникала в вены, разрывала мышцы. Будто издалека он услышал собственный крик, а потом мозг спас его от боли — Энтони потерял сознание.
Тяжело дыша, весь в поту, он очнулся на том же стуле — только теперь привязанный к нему кожаными ремнями. Каждый нерв еще звенел от боли, вызванной Рэндалловой штукой.
— Что… — попытался сказать Энтони. Вышел только хриплый шепот. В горле саднило — значит, он кричал, пока был без сознания. — Что?.. — повторил он, пытаясь собрать ускользающие обрывки мыслей.
— Я же говорил тебе, Дэйв, — с грустью и даже с жалостью произнес Рэндалл. — Объяснять некогда. Мне очень жаль. Правда. Придется повторить. Думаю, теперь понятно, что тут не шутят.
Он отвел взгляд и уставился в пол.
— Как вы могли сделать мне больно? — проговорил Энтони, преодолевая боль в горле. — Ребенку? — Прозвучало жалко.
Энтони знал, что, когда взываешь к жалости, взрослые реагируют двумя способами: или добреют и начинают обращаться с тобой лучше, или, сжигаемые чувством вины, наоборот, свирепеют. Рэндалл выбрал второе — он покраснел и заорал:
— От тебя только имя требуется! Ну же, я не шучу. Как тебя зовут?
Энтони был неглуп, поэтому притворился, что принял чужое имя.
— Дэйв. Меня зовут Дэйв.
— Врешь, — ответил Рэндалл; в глазах его плескалась темнота. — Еще.
Энтони открыл было рот, чтобы ответить, однако Рэндалл обращался не к нему. Боль вернулась, причем сильнее и быстрее, чем прежде. Едва он это понял, как снова потерял сознание.
***
— Как тебя зовут?
—Дэйв, — еле проговорил Энтони.
— Опять врешь.
— Нет, — простонал он.
Ни боль, ни последовавшая за ней темнота уже не были неожиданностью.
***
— Как тебя зовут?
— Дэйв.
— Не вздумай забывать.
— Дэйв, — дрожал он от рыданий.
***
— Как тебя зовут?
— Дэйв.
— А раньше звали по-другому?
— Нет. Дэйв.
— Теперь запомнишь? На другое имя отзываться не будешь?
— Нет.
— Ладно. Еще раз, напоследок.
***
Он лежал на кровати, сжавшись в комок. Вокруг стояла тишина, мир за пределами комнаты будто не существовал. Слез больше не было, ощущений тоже, только противное покалывание в горле. Словно во сне он видел перед собой Рэндалла с перекошенным от злости, похожим на ужасную маску лицом. Человека, в котором чувство вины и раздражение породили беспощадную ярость.
Никогда не забуду, — клялся он себе. — Ни за что.
Он повторял это снова и снова. Однако что-то уже изменилось, вот только что…
Дэйв, Дэйв, Дэйв. Меня зовут Дэйв.
