Начать жизнь заново

- Нет, Мих, только ты накануне моей свадьбы мог вляпаться в такое, - отчитывал меня Тёма утром, когда мы всё же соизволили явиться к нему домой. – Хорошо хоть у них ножей не было. У всех семерых присутствующих, не считая брата и отца, болела голова, а Тёма, как всегда, оказался самым трезвым. Как будто его алкоголь не берёт вообще, бывает же такое. Он промывал перекисью остальные раны, пока я приложил мокрый холодный платок к ссадине на лице и разбитой губе. У Ваньки были неудачно разбиты костяшки пальцев, но он от помощи отказался, попросив только аптечку. С виноватой улыбкой смотрю на него снизу вверх. - Теперь будешь побитый сидеть. Хорошо хоть фонарь под глазом не поставили. - Ага, - фыркаю от смеха, - тогда точно бы светился. Ванька чуть улыбается, прикусывая губу – наверное, вспоминая наш разговор у дверей. После «махания кулаками» становится парадоксально весело. Мы, кстати, уложили противников в два счёта – их было не так уж много. Но костяшки повредили – на тех были какие-то кожаные куртки, напичканные железными побрякушками, в рокерском стиле, что вообще удивительно. Единственное «внештатное» повреждение – первый удар. Мелкие синяки и ссадины не в счёт. Я просто не ожидал, что школьник так легко, безо всякой мотивации, начнёт драку. Тёма залатал «боевые раны» и пошел приводить себя в порядок. Следом за ним поплелись остальные. Можно сказать, свадьба прошла на ура. Невесту традиционно похитили, и, чтобы выкупить её, пришлось заплатить всем желающим: соседям, детям соседей, подругам невесты, родственникам. Все отрывались как могли, а Тёма, театрально вздыхая, говорил дружке расплачиваться. Вот ещё одно, почему я отказался быть дружкой – тот фактически отдувается за жениха на свадьбе: невесту охраняет, её туфлю тоже, плюшки, или как там называют эти булочки… паляницы вроде, тоже ходит и гостям «в обмен» на подарки раздаёт. А ещё эти пошловатые конкурсы и держание рушника над невестой, пока им говорят наставления для совместной жизни. Ну уж нет, я обойдусь. Как оказалось, родственники у Вероники есть и в нашем городке, поэтому «похитители» привезли её именно туда. Минус был в том, что родственники жили на пятом этаже, и на каждом пролёте стояли многочисленные подруги невесты, изводящие жениха конкурсами. Мне казалось, что я усну раньше, чем он все их пройдёт, но друг терпеливо выполнял задания, пока не добрался до квартиры. Я, несмотря на его настойчивое приглашение, остался стоять у дверей – внутрь обычно заходят только близкие люди вроде брата и родителей. Там они выпивают, благословляют и так далее по списку. Я был только на одной свадьбе – когда женился Слава, - так что мало что понимаю в самом процессе. Вскоре вышли связанные рушником по рукам Тёма и Вероника, и я наконец увидел невесту. Да уж, что и говорить, девушка была очень красивой – тёмно-русые волосы, завитые в мелкие кудряшки, заплетены в какую-то сложную причёску, скреплённую белоснежной розой. Вероника вообще, как и положено невесте, была полностью в белом, а вот Тёма отличился – он тоже был одет в белое, только с кремовым галстуком. И оба счастливы до невозможности. Это действительно было настоящей свадьбой. Потом их по традиции провожала, а заодно и посыпала мелочью, пшеном и конфетами мать невесты, и мы поехали в ЗАГС. В общем, я уже в который раз убедился, что терпеть не могу свадьбы. У Славы с Олесей всё было как-то потише – мы сразу поехали в ЗАГС, там они расписались, а потом отправились к ним домой – благо гостей было немного, а квартира большая. Тут же нам пришлось несколько часов кататься по городу, прежде чем пойти в кафе. И во время всего праздника меня почему-то преследовало навязчивое чувство, что я здесь неуместен. Слишком много чужих, слишком много алкоголя, слишком много фальши в пожеланиях и поздравлениях каких-то не слишком близких людей. Наверное, из-за этого, как только стемнело, я купил в соседнем магазинчике пачку «Мальборо» и поднялся на верхний этаж двухэтажного кафе, чтобы перекурить на балконе. Все гости и даже Вероника с Тёмой напились по полной и теперь на пару с тамадой участвовали в конкурсе. Мы же с Ваней только делали вид, что пьём. Впрочем, Адлер тоже по-тихому симулировал. Удивительно, но меня никто так и не узнал. Ни одноклассники, ни соседи, ни бывшие приятели. Извинившись перед родителями и сестрой, я сел от них подальше. Подарок тоже вручал Ваня, и поэтому я нигде не засветился. Выйдя на широкий просторный балкон, я зябко поёжился. Прохладно. Но от задумки не отказался, потому что уже приспичило. Полторы пачки в день – это почти стало нормой. Ваньку втянули в какой-то конкурс, включающий в себя употребление алкоголя, от которого его может запросто вырубить, а мне захотелось побыть одному – накатывает иногда. Может, я какой-то псих или ненормальный, но почему-то временами так хочется побыть в одиночестве – чтобы ни людей, ни собак, никого. Тогда я отключаю телефон, вырубаю везде свет и долго курю, напевая какую-то немного меланхолическую мелодию вроде «In My Arms» Plumb’а или что-нибудь из репертуара Адель. А сейчас, наверное, то время и место, когда следует подвести итоги. Подходя ближе, поднимаю руки к темнеющему небу. Казалось, сожми так беззащитно распахнутую ладонь - и от неба можно оторвать кусок. Вот так просто, себе на память, чтобы не забыть и не потерять. Жаль только, что на самом деле звёзды такие далёкие и недоступные. Закуриваю. Хорошо хоть зажигалка осталась в кармане, а то кардиган вперемешку с остальной одеждой валяется где-то в гардеробной. Что ж… я часто слышал слова: «Наша жизнь двигается по спирали – рано или поздно всё вернётся на круги своя, только дополненное какой-то новой, современной деталью». И оно действительно вернулось. Не ожидал, что всё выйдет так, не желая слышать голос подсознания. И старик тоже… Дожили. Видно, у меня атрофировалась часть мозгов, ответственная за логическое мышление. Стоило бы предположить, что он снова выступит в роли серого кардинала. А может, даже лучше, что не догадался, – ведь тогда бы всё было бы по-другому. Глупо предполагать что-то, основываясь на одних лишь «если бы». Это имеет смысл только если где-то под боком валяется рабочая машина времени… Мои мысли прерывают тихий хлопок двери и укрывающая плечи куртка. Поворачиваю голову – точно, как я и думал. Адлер и Тёма стали с двух сторон. - Сбежали, - отвечает Тёма на мой невысказанный вопрос. Он немного пьяный, но вполне себе адекватен. - Все разошлись на перекур, кажется, они не знают, что можно заходить сюда, - добавляет Адлер. И хорошо, я не слишком горю желанием обзавестись обществом. Оба одалживают сигареты, прикуривая от моей, и мы расслаблено курим. Уже порядочно стемнело, и нас выдают только характерные огоньки. А внизу суета – кто-то куда-то идёт, хмельно шатается, смеётся. Играет музыка. Слышно даже пару всхлипов – наверное, у кого-то из девчонок в очередной раз порвались колготки. Когда на свадьбе прослезилась Олеся, Слава полушутя выразил своё недоумение: «По-моему, когда люди вступают в брак, плакать должны не женщины, а мужчины» - на что получил сварливый подзатыльник, но слёз больше не было. Та ещё язва, но выручит и поможет в трудную минуту. - А что там Ваня? – спрашиваю, затягиваясь уже второй. - Твой друг почему-то отрубился после четвёртой рюмки, - ответил новоявленный муж. - В смысле? – я удивился, чуть ли не поперхнувшись дымом. Ну, да, конечно, помимо всего прочего, Ванька не слишком хорошо переносит алкоголь, но чтобы после четвёртой рюмки… - В прямом, - было чётко различимо, как друг усмехнулся. – Сначала наши девчонки из универа под видом конкурса увели его в бар и заставили выхлебать самбуку, а в остальных трёх коктейлях явно было намешано что-то, входящее в состав ядерной бомбы. Только что к нам пришли, сказали, что он ни с того ни с сего уснул. И когда только успели, я же ушел совсем недавно. - Там хоть снотворного никакого не было? – забеспокоился, делая затяжку. – А то придётся ещё скорую вызывать. - Нет, конечно, - он тоже затянулся. - Наверное, в коктейле было что-то, на что среагировал так организм, посчитал, что лучше будет отключить «систему», - успокоил меня Адлер, со смешком добавив. – Или твой спутник хитро притворился. Прикусив губу, я постарался скрыть улыбку, совсем забыв, что в темноте её, скорее всего, не будет видно. Да, вот это на него похоже. Он же, в конце концов, врач, должен знать, как на людей действует алкоголь. Только если коктейли настолько убойные, как их описали, Ваня в самом деле предпочтёт заснуть и отлежаться до утра. Такой уж он человек принципов. - Тём, ты извини меня за вокзал. Сам не знаю, что на меня нашло, почему я его не остановил. Это же был абсурд, глупость… - Не извиняйся, - перебивает. Кажется, он серьёзно волнуется. – Я понимаю. Ты же не можешь постоянно быть сильным. У каждого человека должно быть время для слабости, а то однажды он сломается. - Это не слабость, Тём, это дурость. - Даже не спорь, хорошо? Ты же знаешь, я по зодиаку Овен, а баран - он везде баран, таких, как я, не переспоришь, - переводит в шутку, стряхивая вниз пепел. Потом кладёт фильтр к остальным на подоконник и торопливо прощается. – Ладно, пойду развлекать гостей, а то скоро начнут спрашивать, почему Нику одну оставил. Быстро выскальзывает, торопливо прикрывая за собой дверь. Как всегда, пытается уйти от проблемы, думая, что это легче, чем напрямую её решить. Иногда это помогает, иногда нет. Мы с Адлером остаёмся наедине. Молча предлагаю ему сигарету. Он отказывается, и мне не остаётся ничего, кроме как пожать плечами - чтобы покурить, компания не обязательна. Снова задумываюсь, расфокусированным взглядом очерчивая линии горизонта. Они стали серыми, смутными, не настолько яркими, какими казались при солнечном свете. Зато тёмные оттенки не режут глаз, заставляя сощуриться. Так легко поверить: этого мира на самом деле не существует, он какая-то иллюзия, наваждение, компьютерная игра, сон. А после пробуждения всё развеется, словно по ветру пыль. И будет совершенно другим: и незнакомым, и привычным - как будто стёрли память, но забыли прихватить кусок. Как будто заставили балансировать на грани яви и сна, в лихорадке до сорванного горла зовя близких по имени. Как будто чётко прорисовали всё до мелочей, заставив погрузиться и захлебнуться сказкой, но не нарисовали выход или кнопку «Reset», чтобы в случае ошибки переиначить, переиграть всё по-новой или хотя бы уйти в свой внутренний мир. Хотя, что там – во внутреннем мире? Чьи-то улыбки, лица, события, запечатлевшиеся, будто кадры старой черно-белой киноленты. Воспоминания, без конца и края мелькающие длинной чередой. Пустой разрушенный город, где можно лишь сидеть на крышах небоскрёбов, беспомощно обняв колени, и слушать ветер. А вокруг окурки, наушники от плеера с заезженной до тошноты любимой мелодией, пустые тетради с ненаписанными стихами, пролитые чернила, распакованная пачка пастели где-то в углу. И, свесив ноги вниз, не думаешь о смерти, ведь если прыгнешь – не умрёшь. Это не настолько абсурдно, чтобы стать реальностью. Лучше бы прикурить, дожидаясь, когда над головой всё-таки появится стая улетающих на Юг птиц… Мой внутренний мир слишком одинокий, чтобы задерживаться в нём надолго, но иногда действительно сложно поверить в существование реальности. Только эмоции могут на время убедить в обратном: радость, боль, отчаянное бессилие, счастливое желание. Я на самом деле такой романтик…