Падший гуль

      Ута сидел в своей мастерской «HySy ArtMask Studio» и умирал от скуки. Сегодня клиентов совсем не было, как и вчера, и позавчера. Отсутствие работы сводило его с ума. Он уже подумывал отправиться спать, как вдруг раздался тонкий звон язычка стеклянного колокольчика.       «Посетитель», — мелькнула в голове животворящая мысль.       Масочник вошёл в зал, оказавшись под пристальными взглядами пустых глазниц масок, глядящих со стен и витрин.       На пороге мастерской, не решаясь пройти дальше, стояла невысокая девушка. Ута сразу приметил её глаза: чёрная, словно заполненная нефтью, склера и выделяющаяся на ней ярким цветком ликориса радужка. Тёмная одежда и чёрные стриженные под каре волосы делали девушку похожей на тень, заставив мастера на мгновенье усомниться в реальности его гостьи, которая вполне могла сойти за одного из призраков окутанной полумраком студии. Призрачность девушки подчёркивала и её бледная кожа, под которой при желании можно было отчётливо разглядеть дорожки синеватых вен.       «Идеальное полотно для татуировок», — отметил про себя Ута, подходя к поздней гостье и улавливая исходящий от неё аромат цветов.       — Приветик, я Ута, — представился владелец студии, расхаживая вокруг девушки и внимательно её рассматривая, попутно вдыхая ненавязчивый аромат, которым словно была пропитана её кожа. Не духи и не мыло…       — Наоки, — представилась девушка.       — Твоё имя обозначает «честная»? Интересно, — Ута остановился перед девушкой, изучая наполненные непонятным блеском глаза. — Тебе нравится чёрный цвет? Или лучше что-нибудь поярче?       — Люблю белый, — тихим ровным голосом ответила Наоки.       «Неожиданно», — подумал Ута, подбирая в уме форму будущей маски.       — Но белый слишком заметный, — продолжила девушка.       — Ты не хочешь быть заметной? — уточнил масочник и, не теряя времени, принялся снимать необходимые мерки.       — Не хочу.       — Почему?       — Не хочу быть мишенью.       Ута проводил странную гостью к креслу, жестом предлагая сесть, а сам разместился на стуле, уперев руки между ног и оперевшись спиной о стол, усыпанный царапинами и въевшимися пятнами краски.       — У тебя есть парень?       — Нет.       — А девушка?       — Нет.       — А был кто-нибудь?       — Нет.       «Как-то неинтересно», — мастер ещё раз посмотрел на девушку, которая в свою очередь внимательно разглядывала его самого. От её взгляда ему стало как-то не по себе.       — Любишь животных?       — Да. Кроликов.       «Уже что-то».       — Боишься темноты, высоты или насекомых?       — Нет.       — А чего боишься?       — Людей в белых плащах.       На наброске, который было начал делать Ута, появилась резкая линия. Люди в белых плащах — голуби. Как бы это ни было странно, голубей ещё не называл никто из его клиентов, по крайней мере, не характеризовал их как «людей в белых плащах».       — Какую погоду любишь? — сменил направление Ута, заметив, как занервничала его гостья.       — Дождь. И снег.       — А время года?       — Осень.       — Чем увлекаешься?       — Люблю рисовать.       — Я тоже, — в задумчивости произнёс Ута одними лишь губами. — Наоки-кун, можешь показать свой кагуне? — из чистого любопытства попросил он.       Наоки молча поднялась и отошла на середину мастерской. С любопытством ребёнка Ута наблюдал за каждым её движением. Оглядевшись по сторонам, девушка расправила плечи, и в следующую секунду за её спиной взметнулись крылья. За свою жизнь Уте доводилось видеть множество типов и форм кагуне, но сейчас даже у него перехватило дыхание, а от появившегося следом длинного чёрного щупальца с остриём на конце, напоминающего хвост, такой, как порой встречается у демонов из древних легенд, масочник пришёл в полный восторг.       — Невероятно, — с восхищением выдохнул Ута, осторожно проводя рукой по «перьям» и заворожённо наблюдая, как они твердеют и становятся похожи на хрусталь — обманчивая хрупкость, за которой скрывается прочность стали.       Ещё никогда ему не доводилось видеть ничего более… прекрасного. Укаку и бикаку вместе. Два противоположных по силе кагуне. Две полные противоположности ангельского и демонического… Да это просто подарок!       Ута настолько увлёкся, что пришёл в себя, лишь услышав шум от упавшего манекена. Кагуне исчезло так же быстро, как и высвободилось.       — Простите, было плохой идеей активировать кагуне в здании, — Наоки спешно подняла слетевшую с манекена маску, в то время, как Ута прислушивался к ощущениям, оставшимся в кончиках пальцев.       — Ничего, — он дружелюбно улыбнулся. — К тому же я сам тебя об этом попросил.       — А какой у вас кагуне, Ута-сан, — спросила Наоки, вновь устроившись в кресле.       — Я какуджа и обладаю тремя видами кагуне типа коукаку, — ответил Ута, не отрываясь от эскиза. Теперь он точно был уверен, какой должна быть маска. Он буквально видел её. Он её чувствовал.       — Вы каннибал, Ута-сан?       — В прошлом. Но иногда ем клиентов, — сказал парень, краем глаза наблюдая за своей клиенткой, но она ничуть не испугалась. — Расскажи что-нибудь о себе, Наоки-кун.       Многим посетителям не нравилось то, что им задают вопросы личного характера или просят что-то о себе рассказать. Многим не нравилась манера Уты без какого-либо стеснения нарушать границы личного пространства. Но сам Ута считал, что лучше узнав клиента, он сможет вложить в маску часть его души, а не только своей. Наоки же спокойно отвечала на всё. Но её глаза по-прежнему таили в себе какой-то секрет, который задевал масочника, не давая покоя и мешая концентрироваться.       — Моя семья никогда никого не убивала, даже ради пропитания, — начала девушка. — Родители держали цветочную лавку. Мы с сестрёнкой Аки (яркая) часто там помогали. Мне особенно нравились белые тюльпаны. Папа всегда откладывал немного для меня, и у нас дома постоянно стояли белые тюльпаны. Однажды Аки не пришла домой из школы, и я решила сходить за ней. В школе классный руководитель сказала, что Аки ушла с мужчинами в белых плащах, у которых были странные чемоданы. Я оббегала все окрестности, но так и не нашла ни людей в белом, ни сестрёнку. А когда вернулась в цветочную лавку, то… лавки уже не было — только кровавое месиво и два тела на полу, усыпанном тюльпанами. Белыми… Я не успела… — она говорила тихо, а в её голосе не звучало никаких эмоций, будто всё это была совершенно не связанная с ней история.       — Когда это произошло? — растерянно спросил владелец студии.       — Сегодня. Или вчера. А может неделю назад, — девушка беспомощно посмотрела на мастера, её глаза блестели. — Ута-сан, что мне делать?       Если бы Ута знал ответа на этот вопрос… Он просто смотрел на девочку, которая, казалось, вот-вот заплачет, но при этом продолжает неотрывно смотреть на него, будто видя в нём единственное спасение.       — Прости, я не умею утешать, — слова прозвучали грубее, чем хотелось.       — Нет, это вы простите, Ута-сан, — Наоки поспешно перевела взгляд на сцепленные в замок пальцы. — Спасибо, что выслушали. Я потом зайду за маской. Простите ещё раз.       Она быстро поднялась и уже сделала пару шагов к двери, когда на её плечи вдруг опустились тёплые ладони, и татуированные пальцы несильно сжались.       — Никогда не поздно чему-то научиться, — тихо сказал Ута, переместив одну руку ей на макушку. Как-то он заметил, что Тоука так утешает маленькую Хинами. — Можешь остаться здесь на ночь.