Ballet cinema

- Это хорошо! Давид сильнее сжал Маттео в своих объятиях, скользнув руками вдоль позвоночника, и слегка погладил по пояснице через тонкую ткань футболки, отчего мальчик чуть вздрогнул и поерзал на месте, утыкаясь носом ему в ключицу. От теплого дыхания по телу побежали мурашки. - Что хорошо? - Наконец прошептал он в ответ, чувствуя, как Маттео уверенно переплетает их ноги между собой. - Это. Здесь... Все. - Маттео криво повел плечом, насколько ему позволяло его положение. Он снова потерся носом о ключицу брюнета, вызывая у него не то смех, не то легкий стон. Давид до сих пор не мог поверить, что все это происходит в действительности. Потому что вся эта ситуация с Маттео, ютящимся под боком, больше походила на сказку. Очень красивую сказку, конца которой Шрайбнеру не хотелось бы видеть. Они завалились в общагу ближе в полуночи, и сил хватило только на то, чтобы дойти до кровати. Оба мальчика были настолько измотаны, что тут же упали на мягкие одеяла, зарываясь в кокон из нежных объятий. И Давиду безумно нравилось обнимать Маттео, чувствовать волнующий жар его тела на себе. Нравилось ощущение переплетенных конечностей и вкусный запах травки с ментоловым привкусом, пропитавший кожу блондина. А еще ему нравилось, как мягкие пальцы мальчика путешествуют по его телу, оставляя легкий зуд после каждого прикосновения. Но, пожалуй, больше всего Давиду нравилось целовать Маттео. Его губы уже порядком распухли от поцелуев, но ему все равно было мало. После долгой недели мучений и угрызений совести, губы Маттео казались ему долгожданным трофеем. Первые пару часов они не могли оторваться друг от друга. Их поцелуи были то мягкими и неспешными, то голодными и страстными, и без единого намека на отдышку. И когда Маттео неожиданно отстранился в первый раз, чтобы набрать в грудь побольше воздуха для второго захода, Шрайбнер разочарованно застонал ему в рот, чем жутко раззадорил блондина. Мальчик буквально подмял его под себя, обрушиваясь с новой порцией нежностей. - Как ты себя чувствуешь? Маттео сладко зевнул в ответ, настойчиво вжимаясь в бедро брюнета. Давид улыбнулся. Ладонь автоматически потянулась вверх по талии мальчика, поглаживая плечо, и, наконец, зарылась в волосах, перебирая шелковистые пряди. - Ты устал, Маттео. Думаю, пора ложиться спать. - Маттео лишь протестующе зашевелился в его объятиях, мыча что-то неразборчивое. - Не хочу засыпать! - Наконец пробормотал он Шрайбнеру в шею. Его бархатные губы небрежно мазнули по ложбинке между ключицами, и Давид судорожно вздохнул от тянущей боли в низу живота. Ему безумно хотелось Маттео. Взять Маттео. Секса с Маттео. Но сейчас они оба были слишком уставшими, чтобы заняться чем-то подобным. Хотя, это не ничуть не мешало его телу возбуждаться снова и снова от малейших касаний. Дабы хоть как-то подавить отчаянное желание, Шрайбнер зажмурился и прикусил губу. - Но ты ведь уже почти спишь. - Но я буду бодрствовать до последнего! - Почему? - Давид чуть приподнял голову, хмурясь. Но Маттео не дал ему времени даже задуматься, тотчас сминая его губы в ленивом поцелуе. Правда, сил ему хватило буквально секунд на пять, после чего мальчик с изнеможением рухнул Шрайбнеру на грудь, не в состоянии даже пошевелиться. - Ты не сможешь избегать вопросов подобным образом вечно. Так, почему же? - Потому что. Потому что, если я усну, то проснусь один. И тебя уже не будет рядом. - Маттео вцепился ему в плечи, будто боялся, что Давид может раствориться под ним в любой момент. - Ты всегда исчезаешь, когда я просыпаюсь! Боже! У Давида сердце защемило от стыда. Он даже представить себе не мог, как сильно страдал его мальчик всю эту гребанную неделю. Маттео было настолько плохо без него? А он-то думал, что ему было хреново все эти дни. "Маттео - его маленький нежный ангелочек, не заслужил такого отношения к себе!" Давид снова крепко стиснул мальчика в своих объятиях, уткнувшись носом ему в макушку, вдыхая тонкий аромат мяты. - В этот раз я обещаю, что буду рядом, когда ты проснешься. Хочешь, я сам тебя разбужу? - Хочу. - Во-сколько вы желаете проснуться, герр Флоренци? - Маттео вяло усмехнулся ему в грудь. - Не раньше двух. - Двух часов дня? - Поперхнулся Шрайбнер. - Может, хотя бы в двенадцать? - Ладно. В двенадцать. - Согласился блондин. - Обещаешь? - Клянусь своей левой ногой, капитан! - Ладно, я тебе верю. Тогда, спокойной ночи! - Подожди, - Давид аккуратно выскользнул из-под Маттео, заставив того обреченно заскулить. Мальчик попытался схватить его руками, но промахнулся. - Куда ты? - Возмущенно заныл он, откидываясь на спину. - Ты не против, если я сниму биндер? Иначе, я просто задохнусь, - Маттео замялся на секунду, заметно краснея. Давид не знал точно, о чем думал мальчик в тот момент, но определенно о чем-то пошлом. - Э, да. - Наконец ответил он. - Если тебе так будет удобнее. Ты можешь взять одну из моих рубашек в шкафу. - Хорошо. - Кивнул Шрайбнер. Он быстро обогнул кровать и приблизился к открытому шкафу. У Маттео определенно был хороший вкус в одежде. Его гардероб практически на восемьдесят процентов состоял из цветастых рубашек, большинство из которых были к тому же и шелковыми. Давид решил, что как-нибудь определенно стащит парочку. Но сейчас он выбрал бежевую, с витиеватыми черными узорами, в виде листиков. - Эту, можно? - Он развернулся к Маттео с вешалкой в руке. Блондин лишь одобрительно кивнул в ответ. - Хорошо. - Давид кинул рубашку на край кровати и потянулся к полам своей футболки, уже собираясь ее снять. - Я могу отвернуться, если ты хочешь? - Смущенно промямлил Маттео. Его синие глаза тускло блеснули в свете настольной лампы. Давид улыбнулся, замечая, как сбилось его дыхание. - Как хочешь, - решил поддразнить он, и одним быстрым движением стянул с себя футболку, кидая ее на пол. Маттео покраснел, впрочем, Давид тоже. Еще ни разу ему не представлялось возможности раздеваться перед парнем, к тому же, показывать свой биндер. Он чувствовал себя слишком уязвимым в таком виде. Даже Лаура пару раз огребала за несвоевременное появление в его комнате. Но почему-то сейчас, не смотря на легкое смущение, еще одно неведомое чувство засело внутри. Чувство доверия и... защищенности. Давид чувствовал себя защищенным, стоя в этой комнате, под пристальным взглядом Маттео. Он впервые знал, что не будет осужден за свои недостатки. Однако, снять биндер он пока не решался. И Маттео, видимо почувствовав некую скованность в его движениях, молча отвернулся лицом к балкону. Сняв биндер, Давид поспешно накинул рубашку, застегивая на пару пуговиц. Шелковая ткань приятно облепила влажную кожу, и Шрайбнер почувствовал такой знакомый запах травы, окутывающий тело. Он перевел взгляд на Маттео. Мальчик лежал неподвижно, повернувшись к нему спиной. Его футболка чуть задралась на пояснице, обнажая бледную кожу и полоску клетчатых боксеров. Его плечи равномерно поднимались и опускались вслед лопаткам. Давид не часто оценивал людей по их спинам, но у Маттео определенно была сексуальная спина. Он медленно оперся на матрас одним коленом, чувствуя легкий скрип пружин, прогнувшихся под весом его тела, и, наклонившись, провел пальцами вдоль позвоночника Маттео. Мальчик заметно вздрогнул под его прикосновениями, прогибаясь в спине. Он снова перекатился на спину, перехватывая руки брюнета в свои. Давид даже понять не успел, как оказался прижатым к его груди. Прерывистый стон вырвался изо рта. Крепкие руки Флоренци обвили его талию, перебирая шелковые сладки рубашки. - Ты все еще обещаешь, что не уйдешь? - Прохрипел он уже практически в полудреме. - Обещаю, Маттео! Спокойной ночи. - Спокойной ночи. Давид невольно улыбнулся сквозь сон. "Можешь спать спокойно, мой маленький ангелочек. Я больше не уйду!" *** Давид проснулся от громкого хлопка балконной двери. Холодный порыв ветра пробрался с улицы, расшатывая оконную раму, играясь с легким тюлем занавесок и беспорядочно перелистывая страницы лежащих на столе тетрадей. В комнате было темно и тихо. Давид невольно поежился, когда теплое одеяло соскользнуло с плеч, оголяя часть спины. Ледяной воздух тотчас просочился под рубашку, гуляя по позвоночнику. Нащупав рукой край одеяла, брюнет потянул его на себя, но вместо этого ощутил горячее прикосновение ладоней к пояснице. От резкой перемены температур Давид вздрогнул и сонно захихикал, чувствуя, как мягкие пальцы скользят вдоль живота, крепко сжимая талию. А в следующую секунду ему на спину навалилось тяжелое тело Маттео. Мальчик сладко засопел, уткнувшись носом ему в затылок, отчего кожа покрылась мурашками. Это было определенно хорошее утро. Самое лучшее за несколько недель. Давид медленно развернулся, стараясь не беспокоить блондина. Маттео еще спал, и, пожалуй, его умиротворенное лицо стало самой прекрасной вещью, которую Давиду когда-либо приходилось видеть. Его кожа сияла в полумраке комнаты, на щеках и носу разлился нежный розовый румянец, пушистые крылья ресниц чуть подрагивали под легким движением воздуха, рот был приоткрыт, а малиновые губы блестели влагой. Мягкие ржаные локоны небрежно прикрывали глаза, и Давиду ужасно захотелось их убрать. Он потянулся рукой к его волосам, аккуратно коснувшись лба, и легким движением пальцев смахнул пару прядей. И снова замер, сканируя взглядом лицо мальчика. Ему хотелось запомнить все: каждую мельчайшую деталь, вплоть до красивой родинки в уголке рта. Пальцы легко скользнули по мелким морщинкам лба, огладили брови, прошлись вдоль точеной линии скул, опустились на подбородок, застывая под нижней губой. Спелая мякоть так и манила к себе. Дыхание предательски сбилось, отдавая ноющей болью в низу живота. Шрайбнер медленно обхватил щеки мальчика дрожащими ладонями, поглаживая тонкую кожицу губ большим пальцем, и немного надавил. Маттео забормотал во сне. Кончик его языка случайно задел подушечку пальца. И это стало для Давида последней отправной точкой. Он потянулся вперед, яростно сминая губы Маттео под своими. "В конце концов, он же не виноват в том, что Маттео такой горячий парень!" Маттео наконец зашевелился, пробуждаясь ото сна. Его ладони сжались на бедрах Давида, изучающе ощупывая, скользнули вверх по талии и легли на грудь. Он судорожно дернулся в его объятиях, пытаясь высвободиться. Похоже, он еще не окончательно осознал, что происходит, поэтому сопротивлялся по мере сил, толкая Шрайбнера в грудь. - Ауч, - Давид взвизгнул, когда мальчик случайно слишком сильно сдавил рубашку, а заодно прихватил чувствительную кожу ребер. - Больно же! Глаза Маттео широко распахнулись. Он перевел взгляд на Давида, мило улыбаясь, и потянулся. - Доброе утро. - Его голос слегка хрипел спросонья. - Ты дурак, Маттео Флоренци! - Надулся Давид и несильно толкнул его в бок, чем вызвал лишь смущение и недопонимание. - Ты ущипнул меня. - Правда? - Маттео резко приподнялся на локтях. - А я всего лишь хотел разбудить тебя утренним поцелуем! - Да? - Маттео окончательно проснулся. На губах растеклась вальяжная улыбка. Он уже было потянулся к брюнету, чтобы схватить его, но Давид вовремя увернулся, перебираясь на другую сторону кровати. - Я на тебя обиделся. - Ну прости, пожалуйста. - Наигранно взмолился мальчик и снова попытался ухватить Давида. Наконец, ему это удалось. Флоренци повалил его на подушки, придавливая своим мощным телом. Давид никогда бы не подумал, что Маттео может быть таким тяжелым. - Могу ли я как-то заслужить прощение? - М, нет, - отрезал Шрайбнер. Он заерзал на месте, надеясь, что блондин ослабит хватку, но Маттео только сильнее зажал его в тиски. Их ноги ненамеренно переплелись в разгаре схватки, и Давид внезапно почувствовал легкое напряжение мальчика на бедре. Он остановился, замирая на его раскрасневшемся лице. Маттео так сильно смутился, что даже мочки ушей покрылись легкой краской. Он уже собирался отстраниться, но Давид крепко сжал запястья. Маттео судорожно сглотнул. Его ресницы затрепетали, глаза заметались по лицу Шрайбнера, пока не застыли на губах, будто бы спрашивая разрешения. - Можно? - Давид одобрительно кивнул, и мальчик медленно приблизился, оставляя на его губах первый осторожный поцелуй, а потом еще один и еще... И с каждым разом его поцелуи становились все более уверенными. Пока он, наконец, не втянул Давида в более долгий и глубокий поцелуй. Его язык звонко лязгнул по зубам брюнета, и Шрайбнер с удовольствием вцепился в его нижнюю губу, чуть оттягивая. Маттео возбужденно застонал ему в рот и настойчиво потерся о бедро, вызывая тянущую боль в паху. - Можно? - Давид почувствовал легкое прикосновение пальцев в районе живота. - Да. Маттео смущенно улыбнулся, и Шрайбнер снова притянул его, вовлекая в новый, не менее будоражащий поцелуй. Пальцы мальчика юркнули под полы рубашки, скользя вверх, пересчитывая ребра. Еще чуть выше... Давид неожиданно задохнулся, прогибаясь в спине, чувствуя жжение на груди. Изо рта вырвался неконтролируемый гортанный стон. Он даже сам себе удивился. Давид совершенно не знал, что может быть таким чувствительным. Хотя, может это произошло потому, что он никогда еще не позволял кому-либо касаться себя? Не смотря уже, что он и сам к себе испытывал отвращение, постоянно. Он ненавидел свое тело. Презирал саму мысль о том, что родился таким неправильным. Он пару раз пытался трогать себя. Он находил это совершенно нормальным для подростка. Но так ни разу и не получил должного удовольствия. Скорее уж еще большее отвращение к собственному телу. Но сейчас, он впервые почувствовал наслаждение от прикосновений. И даже легкое возбуждение. Нет. Вовсе не легкое, а скорее, суперсильное. Которое неожиданно улетучилось, когда Маттео одернул руку. Давид нехотя приоткрыл глаза, сталкиваясь с испуганным взглядом мальчика. - Я что-то сделал не так? - Сконфуженно пробормотал Маттео. Он уже хотел отстраниться, но Давид резко притянул его обратно. - Нет, все хорошо. - Он успокаивающе погладил Флоренци по голове. - Просто, у меня бывает небольшая дисфория. Время от времени я просто не могу касаться себя. - Прости, я не знал. - Маттео выглядел таким расстроенным, что Шрайбнер невольно усмехнулся. Он коснулся его челки, заправляя выбившиеся пряди за ухо. - Нет. Ты не виноват. Знаешь, когда ты... когда ты коснулся меня, - Давид замялся на мгновенье и смущенно прикусил губу. - Мне было приятно. Это впервые, когда мне было приятно. Мне понравилось, как ты меня касаешься... Но он не успел договорить, потому что Маттео припал к его губам с новой силой. Его пальцы снова коснулись груди Давида, чуть массируя и разглаживая нежную кожу. И Шрайбнер задохнулся. Его безумно возбуждали эти неторопливые прикосновения и то, как умело Маттео орудовал своими руками, заставляя его жалобно скулить и выгибаться. "Давиду на секунду стало страшно: если он так сильно реагирует только на обычные ласки, то что же будет, когда они зайдут дальше?" Но все мысли выветрились из головы, как только большой палец Флоренци аккуратно обвел мягкий ореол соска, а затем немного надавил и потер набухшую бусинку. Давид отчаянно застонал ему в губы, чувствуя, как Маттео еще больше твердеет у него на бедре. Они уже даже не целовались, а просто пожирали друг друга ртами. Состояние эйфории волной хлынуло по телу, буквально парализуя мышцы. Пальцы на руках свело, заставляя Давида судорожно вцепиться кулочками в светлые локоны мальчика. Маттео зашипел в ответ и настойчиво толкнулся ему в бедро, требуя взаимной отдачи. - Сними футболку! - И мальчик тотчас подчинился, подхватывая полы своей футболки и поспешно стаскивая ее с себя... - Доброе утро, бабочка. Пора вставать! Дверь в комнату с грохотом отворилась и на пороге появился невысокий парень в полосатом халате. Он уже хотел было еще что-то добавить, но узрев слегка непристойную картину, воцарившуюся на кровати, замер с открытым ртом. "Блин, ну почему их всегда прерывают на самом интересном моменте?!" - Ганс, блядь! - Сматерился Маттео и, схватив ближайшую подушку, запустил ее в соседа. - Ты когда-нибудь научишься стучать?! Выйди! - Прошу прощения, - спохватился парень, поспешно скрываясь. Но, буквально спустя секунду его голова снова показалась в дверном проеме. - Ты ведь, Давид? Да? Если это так, то я очень рад с тобой познакомиться. Маттео о тебе так много рассказывал..., - Маттео запустил в него очередную подушку. - Я же сказал: свали! - Уже ухожу, котятки. - Ганс похоже не спешил ретироваться. - Если будете заниматься сексом, не забывайте про смазку! - Дверь за ним закрылась, и в комнате воцарилась неловкая тишина. - Черт! - Маттео сконфуженно застонал, падая на одеяла рядом с Давидом. - Прости. Мой сосед - полный придурок! С тех пор, как он узнал, что я гей, он возомнил себя моим гей-гуру. И теперь он ежедневно трахает мой мозг своими разговорами и наставлениями о сексе. Давид медленно повернул голову и кивнул. Он еще не полностью отошел от шока, поэтому чувствовал себя немного уязвленным. - Все нормально? - Видимо, Маттео заметил некую отрешенность в его лице. Придвинувшись ближе, он накрыл ладонь Давида своей, переплетая пальцы. Его губы нежно коснулись запястья, и брюнет вздрогнул, возвращаясь в реальность. - Это было немного неожиданно, - наконец пробормотал он, уткнувшись Флоренци в плечо. - Я немного испугался. - Если хочешь, я могу его побить. Тогда он точно не побеспокоит нас в следующий раз! - Давид усмехнулся. - Правда побьешь? - Он скользнул глазами по лицу мальчика, замечая, как краснеют его щеки. - Ради тебя - да! Шрайбнер снова выпал в осадок. "Это что, только что было признание в любви?" - Давид? - Голос Маттео заметно сбился. - Я... я, - он замялся, и брюнет почувствовал, как щеки заливаются краской. - Я... голодный. Думаю, нам нужно позавтракать. - Сдался блондин. А на мгновение Давиду показалось, что ему вот-вот признаются в любви. Ощущение страха и одновременного предвкушения сошло на нет, уступая место разочарованию. Нет, не разочарованию в Маттео, а глубокому разочарованию в себе. В конечном итоге, он заслужил это, если вспомнить, как отвратительно он поступил с мальчиком. Давид натянуто улыбнулся. - Да, я думаю, это хорошая идея.