Золотые цепи

      Чимин нёсся, как угорелый. Сердце колотилось, а глаза слезились от переизбытка эмоций. - "Шанс! Ему дали шанс, высказаться! Намджун готов услышать его, дать ему возможность сказать все то, что он вынашивает в себе с первого дня их знакомства. Произнести слова, которые он так боялся сказать, а говорил совершенно не то, что на самом деле хотел бы". Чимин не раздумывал над местом, куда его позвал Ким. Он почему-то был уверен, что Нам ждёт его в том же баре, неподалёку от универа, где они говорили в последний раз. Пак залетел в знакомое заведение, на ходу приветственно махнув бармену, и проследовал к дальнему столику. И не ошибся. Намджун сидел там, за тем же столом, на том же месте. И крутил в руках чашку с кофе. Он явно нервничал и пытался успокоиться, то и дело делая глубокие вздохи, отчего его широкая грудь вздымалась колесом.       Пак медленно приблизился и, не сводя с него глаз, опустился на диванчик напротив. Ким медленно поднял на него взгляд и мягко произнёс:             - Прости, я не знал, что ты будешь пить, поэтому заказал и для тебя кофе. Ты не против, надеюсь?       Чимин отрицательно мотнул головой и не глядя на официанта, принёсшего ему чашку с ароматным горячим напитком, сделал небольшой глоток. В груди колотилось и он надеялся оттянуть момент, чтобы немного успокоиться, утыкаясь в чашку и вдыхая приятный запах хорошего кофе. "Я варю ужасный кофе" - почему-то подумалось Чимину, и он с досадой выдохнул. Он давно заметил симпатию Кима к этому напитку.       Намджун не торопил его, наслаждаясь вкусом и откровенно рассматривая Чимина. Они не виделись всего ничего, а Киму уже не хватало этих весёлых глаз, маленьких пальчиков и милых пухлых щёчек - "Как он так сумел запасть на него?"             - Намджун, я хотел попросить прощение за своё непотребное к тебе отношение и за все те слова, которыми я тебя обозвал, - все же заговорил Пак. Голос немного сел и он, прокашлявшись, продолжил, - я... как бы это сказать... эм...       Намджун молчал и смотрел. Это неимоверно напрягало и немного подбешивало. Подобный снисходительный взгляд совсем не помогал и не располагал к признанию. Чимин замолчал, вновь делая глоток.             - Чимин, - ровный, спокойный голос Намджуна достиг самого центра мозга, вспыхивая там фейерверком, - у нас мало свободного времени. Может быть, перейдём к делу? Если ты беспокоился, то не волнуйся, я давно тебя простил. Что было, то прошло. Мы вполне можем нормально общаться. Это все?             - Нет! Не все! - вспылил Чимин.             - Слушаю... - спокойно произнёс Ким, вновь опускаясь на знакомый и не очень любимый диван.             - Ну вот и послушай! Внимательно послушай! - зашипел Чимин. - Потому что второй раз, я повторять не буду. - Я люблю тебя, гребаный ты мудак! Я старался, но избавиться от этого не могу. Что ты со мной сделал, чудовище? Я ни спать, ни есть не могу нормально. А все ты виноват.       Пак тыкал пальцем в равнодушно крутящего кружку Намджуна, все больше распаляясь.             - Я? - Джун дёрнул бровью и усмехнулся. - Удобно ты устроился, мой друг. Соблазнил меня, переспал со мной, воспользовался, так сказать, потом отшил, заметь грубо отшил, а теперь я ещё и виноват, что ты там не можешь нормально пищу переваривать? Это уже наглость, не думаешь?       Чимин сверкнул глазами и сжал челюсть. Такого Кима - он не знал. Холодного, безразличного и чужого.             - Да, ты прав, - все же выдохнул Пак, - ты не виноват. Виноват я. Прости, не стоило затевать этот разговор. Я, пожалуй, пойду.       Чимин поднялся и, бросив на стол купюру, медленно поплёлся к выходу. Ну, он хотя бы попытался. Хотя бы попробовал. Каков единорог, колет своим этим винтом прямо в самые слабые точки. Чёртов Ким Намджун!       Но уйти он так и не смог, сильные руки схватили его и поволокли в сторону уборных. Чим даже пикнуть не успел, как оказался прижатым к закрытой двери туалета. Чимин ошарашено уставился в лицо нависающего над ним Намджуна. Ноздри парня раздувались, желваки ходили ходуном, а глаза горели огнём. Это выглядело... сногсшибательно!             - Не так быстро, Чимини, - выдохнул он в лицо Пака.             - Отпусти, - Чим дёрнулся, но отпускать его никто не собирался, - Намджун, отпусти меня, я уйду и оставлю тебя в покое, - как можно спокойнее произнёс младший.             - Ну уж нет! - криво усмехнулся Ким. - Думаешь, высказался, а теперь можешь вот так просто уйти? Просто признаться мне в чувствах и свалить по-тихому? Не в этот раз, Чимин~и. НЕ В ЭТОТ РАЗ!       Жадные губы впились в приоткрытый рот Чимина, и все вокруг погрузилось в тишину: тягучую, соблазняющую. Ласковый язык гладил и играл, будоражил сознание и всего Пака. Чимин схватился за широкие плечи, чтобы устоять, по спине побежали мурашки. Как же хорошо, как прекрасно быть зажатым в этих сильных руках, которые прижимают к себе, гладят по спине. Чувствовать знакомый аромат и видеть, эти сумасшедшие ямочки на щеках. Губы скользят по щеке, оставляя влажный след, спускаются к шее, а Чимин, потихоньку задыхаясь, хватается за Кима, как за спасительную соломинку. И уже не имеют значения слова или обиды, в душе распускаются цветы, а тело пылает под жаркими поцелуями. Намджун скользит вниз, и Пак не сразу понимает, что Нам перед ним на коленях: в туалете бара, английский богатей, расстёгивает брюки обычного студента и, приспустив их, выпускает наружу затвердевшее естество. Мягкий язык скользит по головке, и Чимин дёргается, но широкая ладонь подлазит под рубашку и ложится на твёрдый пресс, прижимая его обратно. И он не сопротивляется, откидываясь головой на прохладную дверь позади, потому что его целуют в самую вершину, нежно и осторожно, а потом по основание, медленно погружают в жаркую глубину рта.       Чимин стонет: протяжно, громко, с надрывом, когда Намджун расслабляет горло, позволяя его члену скользнуть максимально глубоко. Пак зажимает рот ладонями и отпускает все свои страхи. Нам неторопливо сосёт, проходясь языком по напряжённым венкам, немного отстраняется, заглядывая в глаза Чима снизу вверх и посасывает только головку, пальцами разминая поджавшиеся яички. Это сумасшествие, терпкое, с горчинкой и сладостью. Это не просто приятно, это божественно, но этого недостаточно. Колечко мышц ноет и сжимается, оно, как последняя потаскуха желает, чтобы её растянули, ворвались, чтобы её трахали. Но не кто угодно, а именно ОН, тот, от которого сердце заходится и разум плавится, превращаясь в желе.       А Намджун окольцовывает его член губами, прикрыв глаза, насаживается каждый раз по основание, словно это для него привычное действие, но влажные уголки глаз кричат о том, что для него это не ежедневный ритуал, а большой шаг навстречу. Чимин не может долго терпеть, он дёргается в попытке отстраниться, когда все внизу начинает пульсировать и сжиматься в клубок, в предвкушении разрядки, но Джун охватывает его ягодицы и утыкается носом в его лобок, сглатывая и горлом сжимая раскалившуюся головку, а его длинный палец массирует дырочку, которая от подобных манипуляций немного раскрывается. Ким пользуется моментом и осторожно вводит подушечку внутрь, слегка двинув рукой и Чимин не выдерживает. Он склоняется к Намджуну, впиваясь пальцами в его плечи, стонет протяжно и изливается прямо в чужое горло. Джун глотает все до капли, облизывает губы, вылизывает Пака, словно мама кошка своего котёнка, а затем подхватывает размякшего парня, одной рукой натягивая его брюки обратно.             - Чимин, ты как? - улыбается Намджун, а Пак тянется к нему пересохшими губами, почти на ощупь, потому что открыть глаза, нет сил. Тычется куда-то в подбородок, целует мягко, и улыбается в поцелуй, когда чувствует склонившуюся к нему голову и свой вкус на чужих губах.             - Поехали ко мне, - тихо бормочет Чимин, - родители уехали в Пусан. Я соскучился, очень.       Пак утыкается носом в мощную шею, наслаждаясь знакомым ароматом и удивительно нежной кожей. Как же ему хорошо сейчас. Спокойно, тепло, словно он вернулся домой из дальней поездки: туда, где его ждут и любят... А любят ли? Или... Нет, не хочется сейчас об этом думать. Хочется вообще, ни о чем не думать, кроме НЕГО.             - Поехали, - быстро соглашается Намджун, - ты идти можешь?             - Кажется да... - бормочет Чимин, хотя совершенно в этом не уверен. Ноги его не слушаются, и он почти повисает на руках Кима, сделав от силы пару шагов.             - Видимо придётся нести тебя на руках, - хмыкает Джун и, не обращая внимания на возмущённое сопение Пака, подхватывает его на руки и чинно шествует через все заведение. Чимин в другой ситуации брыкался бы и матерился, но сейчас, он словно окутан дымкой и ему все равно, как это выглядит со стороны. Искренне плевать на косые взгляды посетителей и обслуги. Ему просто чудесно сейчас, а остальное не играет роли.       И снова кутерьма: разбросанная одежда, жадные поцелуи, губы и руки, изучающие друг друга, стоны, влажные шлепки тел, и сумасшедший оргазм, сносящий голову напрочь.             - Я такой идиот, - Чимин прижимается всем телом, к покрытому испариной боку и улыбается, как кот, когда его обнимают, притягивая ещё ближе и почти затаскивая на широкую грудь.             - Не буду отрицать, что ты меня почти сломал, - запросто признается Намджун, - но я надеюсь, ты сейчас не сбежишь? Хотя, мы же у тебя дома... Значит, буду надеяться, что не прогонишь, - добавляет Нам, и наконец-то исполняет своё давнее желание, зарываясь в макушку Чимина носом, целует солоноватую кожу и просто готов взлететь от того, как Чим в ответ сжимает его ладошками, потираясь кончиком носа о его подбородок.             - Ну уж нет, - смеётся младший, - теперь я тебя к себе прикую, чтобы никуда не сбежал. Ты мой и точка. Хочешь ты того или нет.             - Хочу, - с готовностью кивает Ким, пробегаясь кончиками пальцев по спине и запуская руку в чужие волосы, пропуская между ними мягкие локоны, - но ты уже приковал Чимин~и, так приковал, что не сорваться мне с этого поводка.       И все, больше никаких слов, только нежность, трепет и безграничная нежность.

***

            - Ну, здравствуй, - Камран, сложив руки на груди, спокойно смотрел на стоящего перед ним мужчину.             - Не ожидал, что именно ты, захочешь заключить сделку. Думал, что твой отец держит тебя на коротком поводке, - растягивает неприятно губы Швайнер.             - Тебя - это не должно беспокоить. Я бы на твоём месте волновался о том, как спасти свою грешную душу, - пренебрежительно отмахивается Камран.             - Не волнуйся о моей душе. Её все равно уже не спасти, - скалится немец, - я пришёл сюда не душеспасительные беседы вести, поэтому перейдём к делу...       Договорить мужчина не успел. Маленькая красная точка, быстро скользнув по чужому удивлённому лицу, остановилась ровно между его глаз, а через секунду тяжёлое обмякшее тело рухнуло на пол склада, где-то на задворках Лондона, в огромном заброшенном ангаре. Камран кривит лицо и достаёт платок, чтобы стереть с щеки несколько капель чужой крови. Он молча покидает место встречи, куда не без труда выманил этого гаденыша, переступает через труп его охранника на выходе, ещё несколько покойников лежат возле машины. Короткий взгляд наверх, туда, где на крыше в лучах солнца блеснул прицел. Камран знает, что ОН следит за ним, поэтому слегка склоняет голову в благодарном жесте, а потом быстро уходит. Волноваться не о чем. Это человек профессионал. Бывший служащий ЦРУ, которого он нашёл не без труда. Стоимость его услуг колоссальна, но он мастер своего дела. Никто и никогда не свяжет Камрана с этим делом. И это при условии, что трупы найдут, чего в практике этого человека не было ни разу. Он профессионально заметает следы.       Домой старший сын семьи Рабах возвращается уставшим, но удовлетворённым. Но это только начало. Если уж он мстит, то будет делать это до конца. Большая часть верхушки банды уже либо убита, либо арестована. Он постарался на славу. Самое трудное было организовать все одновременно. Много лет Камран, обзаводился полезными связями и окружал себя нужными людьми. И вот пришло время показать всю свою мощь. Он не претендовал на место отца, ему это было не нужно. Все в этом мире должны знать, что семья Рабах, в состоянии защитить каждого её члена.       В доме было тихо, и это удивляло. Тишина для подобного особняка была, чем-то недостижимым. Отец ждал Камрана в своём кабинете. Его не было всего несколько дней, а отец словно постарел лет на 5. Он поднял на сына, уставшие потускневшие глаза и кивнул в сторону кресла напротив.             - Отец? - присев тихо позвал молодой мужчина             - Камран, прошу тебя, ответь мне честно. Это твоих рук дело?             - Да, - не стал юлить старший сын, - я решил все вопросы и больше нас не потревожат.             - Как? Когда ты стал таким? - поразился шейх. - Почему я этого не заметил?             - Перестань, отец, - напрягся Камран, - я никому не позволю манипулировать мной и угрожать нашей семье. Ты же понимаешь, что это был единственный выход. Если бы был другой вариант, то я обязательно им воспользовался. Или ты думал, что я брошу Риналя на растерзание этим собакам? Неееет, такого не будет.             - Знаешь, сынок... - тихо произнёс Дари, - я никогда в жизни, не хотел бы быть твоим врагом.             - Сочту это за комплимент. А теперь позволь мне удалиться. Я хочу отдохнуть.       Шейх промолчал. Его терзали противоречивые чувства. С одной стороны, он гордился своим ребёнком, который так отчаянно защищает свою семью. С другой, он никогда не хотел, чтобы его дети испачкали руки в крови. Было в глазах Камрана, что-то волчье, жестокое и непоколебимое. Пугающее спокойствие сына, вызывало дрожь. Никогда он не думал, что его Камран - спокойный, рассудительный и сдержанный, может совершить нечто подобное.

***

      Звонок на мобильный Камрана, раздался ночью. Мужчина поднял трубку, услышав вкрадчивый и мелодичный голос на том конце:             - Я купил то, что вы просили. Единственное, что я не смог найти - "галстук".             - Хорошо, я понял. Буду думать, чем его заменить, - нервно ответил мужчина, уже вслушиваясь в короткие гудки:       - "Значит, Ганс сбежал! Черт! Ну, ничего, зато его шлюха на том свете. Лучше ему больше не появляться. Не настолько же он глуп, чтобы из-за задницы этого транса под псевдонимом Анжелика, рисковать своей шкурой? Ганс же не дурак. Он знает, чем ему это грозит. Ну, а сам он пусть ещё побегает. Его все равно найдут. Никто не уйдёт от наказания. НИКТО!"       Но сквозь злость пробилась ещё одна мысль: - "Голос... Такой мелодичный и живой, что даже не верится, что он принадлежит одному из лучших киллеров мира. Это же совсем молодой голос, скорее всего парня лет 20-ти, неужели он такой юный? Да о чем вообще мои мысли?! Сейчас нужно отдохнуть, а потом поговорить с Риналем. Тот совсем извёлся, бьётся, словно птица в клетке, разбиваясь о прутья. Сердце кровью обливается, смотря на такого надломленного брата. Надломленного, но не сломленного. Глаза Тэхена, полны решимости и воли, он истинный сын семьи Рабах. Пусть Камран, никогда не проявлял особой нежности к нему и не тискал его очаровательные щёчки, когда они были младше, не носился с ним по саду, как это делал Зариф и не пугал слуг, он все равно любил его."       Камран с детства понимал, что на него ляжет ответственность за большую семью шейха. За сестёр, ещё совсем крошек тогда, и юных прелестниц сейчас, за мать и за братьев. Он главный наследник и только ему предстоит, 24 часа в сутки 7 дней в неделю, закрывать свой дом и близких от всего на свете. И мальчик рос, вбирая в себя все лучшие качества отца, приумножая их. Но он был жёстче, резче и беспощадней, чем шейх. Раз уж кому-то все равно нужно было принять подобное решение, то пусть это будет он. Он сможет перенести все, лишь бы никто в его семье не знал горя. Он даже готов смириться с ориентацией брата, хотя с детства видел отвращение к подобным людям, и даже присутствовал на казни одного из мужчин, которого обличили в гомосексуализме. Но сейчас он вырос и много путешествовал, это повлияло на его мнение. Он уже не так категоричен, и не терпим к этим людям. И закон своей страны считал пережитком прошлого.

***

            - Риналь, я могу войти? - Камран постучал, тут же открывая дверь и проходя в комнату младшего.       Тэ сидел на постели, подобрав под себя ноги и подпирая рукой подбородок, нежно улыбался экрану, из которого на него смотрел Чонгук. Они соскучились и Тэ не выдержав, набрал своему мальчику по видеосвязи. Чонгук смущался, оттягивая рукава кофты и запихивая сложенные скрытые тканью ладони между коленей. А Тэхен не мог перестать улыбаться, словно более милого зрелища в мире не существует. От голоса Камрана, Тэ вздрогнул, а Чонгук замолчал, заметив изменения на лице любимого.             - Что такое, хен?             - Ничего, Джамиль, - натянуто улыбнулся Риналь, - могу я перезвонить тебе позже?             - Конечно, но... Все хорошо? - взволнованно переспросил Гук.       - Да, не волнуйся. Будь хорошим мальчиком и слушайся своих хенов, я позвоню тебе позже, - ласково промурлыкал Тэ и отключился. - Что такое, Камран? - Риналь повернулся к брату, голос его стал резче и наполнился металлом.       Сейчас он напоминал настороженного зверька: собранного, внимательного и готового к атаке в любую секунду. Тэхен кивнул и приготовился слушать. И что за напасть? Все хотят с ним поговорить. Он только смог созвониться с Гуки, и тут очередной говорильщик на его голову.             - Тоже будешь отчитывать? - безразлично спросил Тэ. - Учить уму разуму: как правильно жить, кого любить?             - Нет, - ответил Камран, придвигаясь ближе и обнимая Риналя за плечи, - просто хотел узнать, как твои дела? - улыбнулся мужчина и потрепал обалдевшего Тэхена по волосам.       А обалдеть было от чего. Камран, всегда холодный, немного отстранённый, он многому научил Тэ, но никогда особо не проявлял к нему тёплых чувств. Он ни к кому их не проявлял. Держался чуть поодаль, более взрослый и опытный. Для маленьких: Риналя и Зарифа, он был примером для подражания, кумиром, к чьему идеалу они стремились. И последний человек, от которого Тэ ожидал бы поддержки, был Камран.             - Даже и не знаю, - пожал Тэ плечами, - на самом деле, я хотел бы сейчас оказаться в другом месте, но отец беснуется, не выпуская меня из дома. К тому же, я не могу подвергать Джамиля, такой опасности. Без меня ему сейчас безопасней.             - Он так хорош? - без капли иронии задал свой вопрос Камран.             - Он... - Тэ закрыл глаза, представляя лицо Гуки. - Он лучший. Для меня лучший! - добавил младший.             - Прости за вопрос, но я должен его задать. Выбирая между семьёй и этим парнем, что ты выберешь?       Риналь напрягся и глубоко задумался, неосознанно кусая губы и хмурясь, а потом произнёс:             - Я бы никогда не хотел делать такой выбор, брат. Это равносильно тому, если поставить человека перед выбором, что отрезать: правую руку или левую. Я, правда, не хотел, чтобы так получилось, но сделанного не вернёшь, а моих чувств не вырвешь из сердца. Я такой, какой есть. Наверное, позор для вас, но это я.             - Ты хороший человек, Риналь, - мягко улыбнулся Камран, - и это действительно ты, я прошу тебя, чтобы ни случилось, оставайся собой. Это страшно и тяжело, но у тебя есть твоя семья, поэтому ничего не бойся.       Тэхен молча смотрел на старшего брата, а на глазах наворачивались не прошеные слезы, которые скользнули по бархатным щекам обжигающими дорожками. Тот, кто оказывался в трудной ситуации, знает, как важно иметь рядом людей, которым не все равно, что с тобой будет. Тех, кто готов протянуть тебе руку, даже если ты упал на самое дно, в грязную вонючую жижу, а они, не боясь испачкаться, все равно упрямо тянут тебя наверх.             - Брат! - окликнул Риналь, уходящего было Камран. - Я нашёл дядю в Корее.             - Правда? - удивился Камран. - Расскажешь?       Тэхен счастливо улыбнулся и на мгновение, тоска исчезла из его глаз.             - Конечно, присядь, - Тэхен похлопал по кровати рядом с собой. - Он очень хороший человек. И у него очень добрая и дружная семья...       Камран слушал брата и не мог сдержать улыбки. Какой же он ещё ребёнок: открытый, доверчивый, смешной. Но в нем есть тот стержень, который присущ всем мужчинам их семьи. Он уникален, таких, как Риналь, больше не существует, он вобрал в себя самые лучшие черты своих родителей: мужественность и выносливость отца, доброту и нежность мамы.       Разве можно его оставить одного: без поддержки, без опеки, без заботы? Камран обязан защищать его всеми силами, чтобы его братишка, никогда не столкнулся с по-настоящему грязной стороной этого продажного мира. - "Интересно, а тот парень, который выполнял его заказ, тоже имеет любящую семью или он одинок? Что заставило его выбрать, этот тяжёлый путь, полный людской ненависти, боли и трупов? Как он живёт? К кому возвращается после "работы"? Возможно, он одинок и ему тоскливо бродить по своему пристанищу? А может быть, он, просто не хочет привязываться к кому-то? И почему он так меня волнует? Это что за бандитская романтика во мне заговорила? Он - исполнитель, я - заказчик, я даже не встречался с ним ни разу". И почему-то это осознание, огорчало Камрана.             - Ладно, я пойду, - Камран напоследок обнял Тэхена, - ты должен перезвонить своему... Эм... "другу". Надеюсь, скоро все наладится, и ты снова сможешь его увидеть.