Взглянуть под иным углом.

Глава 9.       Вернувшись домой, Гарри обо всем рассказал Гермионе. Они сидели на кухне и под чай с пирогом, испеченный Кричером, который более почти ни на кого не бурчал и не обзывался, это была просьба Гарри, и домовик ее прилежно выполнял. Гарри, после уничтожения злой вещи, в глазах домовика занял прочное место хозяина. Строили предположения где искать оставшиеся три крестража, и какими еще вещами это может быть.       — Ну, если следовать его аналогии, это должно быть что-то принадлежавшее Ровене и Годрику. — Высказалась Гермиона.       — Но единственный известный и сохранившийся предмет принадлежавший Гриффиндору меч, и он не осквернен. — Возразил Гарри. — А какая реликвия была у Райвенкло?       — Не знаю. — Стушевалась Гермиона. — Надо будет поискать в книгах.       — Или спросить у Полумны. — Предложил Гарри еще один вариант.       — Или спросить. — Согласилась Гермиона. — Но, что стало последним вместилищем? Что ТЛ мог выбрать для этого? Есть предположения?       — Никаких. — Честно признался Гарри. — Черт! Мы уже слишком давно сидим и обсуждаем все это, хочу в туалет. Извини Гермиона, я быстро. — Он подскочил из-за стола и опрометью бросился к туалету на первом этаже дома. Но тот оказался закрыт, в замешательстве решая успеет ли он добраться до туалета на втором этаже или же проще будет вскрыть дверь в этот, Гарри что есть сил саданул в дверь.       Послышался болезненный стон, а затем и вовсе крик ужаса. Более не раздумывая ни секунды Гарри достал палочку и вышибив дверь влетел внутрь, дабы увидеть верещащего Рона, зажимающего между ладоней собственную промежность. Он даже толком удивиться не успел как к ним присоединилась Гермиона, густо покраснела и быстро выбежала.       — Рон что случилось? Рон! — Друг обратил на него внимание.       — Гарри, Гарри, ты должен мне помочь! — Буквально взмолился Рон, и подбежав к нему едва ли не в плотную расцепил ладони. На камень пола упали первые капли крови.       А Гарри невольно взглянув вниз и увидев в чем собственно проблема, не выдержав заржал. Это было столь нелепо, столь болезненно и столь же смешно. Ему было искренне жаль друга, в его проблеме, но он просто не мог остановиться.       — Рон прикройся для начала. — Он едва смог выдавить эти слова. — Мы поможем, тебе, но для начала… — Он отодвинул друга и добрался до вожделенного унитаза расстегнул ширинку дабы облегчиться. Все время, что он справлял малую нужду, Гарри не мог успокоиться и подхихикивал. — Как тебя вообще угораздило?       — Ну я хотел побриться. — Смущенно выдавил Рон.       — А как ты там умудрился порезаться не понял Гарри. — И повернул голову в сторону друга, что по прежнему держал обе руки крепко прижатыми к паху, но теперь на его бедрах было полотенце.       — Я хотел побриться, там, внизу. — Пояснил донельзя раздраженным тоном Рон.       — Зачем? — Опешил Гарри.       — В журналах пишут, что девушкам это нравится. — Пояснил друг.       — Так как ты умудрился? — В очередной раз спросил Гарри.       — Когда ты долбанул в дверь, я как раз применял секо, палочка дернулась… Гарри вновь громко заржал. Это было настолько абсурдно, что он не мог удержаться и не смеяться.       — Хватит ржать! — Взревел Рон. — Лучше помоги! Мне вообще надо в больницу!       Гарри закончил свои дела и повел Рона к их сегодняшней няньке, которой был какой-то аврор, имени которого Гарри так и не запомнил. Да он среагировал на крик, но сейчас уже сидел в гостиной и тихо посмеиваясь себе под нос ждал парней. Он молча и без всяких вопросов взял Рона за плечо и аппарировал, оставив Гарри в одиночестве.       — Гарри вот экстракт бадьяна, это должно помочь! — Со второго этажа спускалась запыхавшаяся Гермиона.       — Рона уже отправили в Сент.Мунго. — Сказал Гарри и вновь рассмеялся.       — Гарри это не смешно! — Насупилась Гермиона.       — Знаю. Но ничего не могу с собой поделать. — Ответил парень.       — Так что у него случилось? — Гарри пересказал то что услышал от Рона, и что увидел сам, когда тот отдернул руки.       — Ничего серьезного вроде, только кожу содрал до половины, я видел лишь тонкий слой, но крови действительно много. — Более менее успокоившись сказал Гарри. — Это надо же додуматься бриться там, при помощи Секо?!       — А ты сам как бреешься? — Внезапно спросила Гермиона.       — Чего?! — Гарри во все глаза смотрел на нее.       — Я не это имела ввиду Гарри. Я спросила, как ты вообще бреешься? — Она обвела его лицо указательным пальцем, тем самым показывая что именно она имела ввиду.       — Бритвой. Обычным магловским станком. — Все еще не понимая для чего это подруге уточнил Гарри.       — Вот. А все чистокровные или те кто вырос в магическом мире в подобных случаях используют заклинания. — И подруга покраснела.       — Гермиона, ты чего? У тебя жар? — Подскочил к ней Гарри и даже откинув в сторону прядь волос потрогал лоб тыльной стороной руки. — Вроде нет.       — Со мной все в порядке. Просто вспомнила один из журналов Лаванды. — Пояснила подруга. — Там как раз рассказывалось о подобных заклинаниях, только в несколько другой области. — Она заметно стушевалась.       — Другой области? Гермиона, ты о чем? Я тебя не понимаю. — Сказал Гарри.       — Эпиляция! — Но видя что он и сейчас ни слова не понял, взялась просвещать друга, что это такое и для чего оно нужно.       — А я думал, что у девочек просто не растут волосы в подобных местах. — Сказал Гарри, вспомнивший Гермиону в купальнике и в платьях.       — Растут. — Тихо призналась красная как вареный рак Гермиона. Гарри от нее не сильно отличался.       — Что, даже там. — Гарри округлил глаза и указал пальцем на свой пах.       — Гарри! — возмущенно крикнула Гермиона, и потом уже тише добавила. — Даже там. Ох, Гарри, ты словно маленький ребенок! Это же элементарные вещи, о которых любой ребенок узнает уже лет к тринадцати.       Гарри надулся, и всем видом показывал, что он просто никогда прежде не то что не интересовался данной темой. Он о ней и не помышлял. Гермиона видя то какую уморительную моську скорчил Гарри, хихикнула в кулачок.       — Я дам тебе книгу почитать, там все описывается. Сама читала ее когда мне было десять. Только надо сперва родителям написать. — Примирительно проговорила Гермиона.       — Спасибо. — Принимая примирение подруги буркнул Гарри.       Рон вернулся спустя три часа. Как оказалось подлечили его быстро, большую часть времени они с аврором провели ожидая своей очереди. Гарри только увидев друга, не смог удержаться и хихикнул, за что получил острым локотком Гермионы в бок. Рон прошел до дивана и обессилено в него рухнул       — Что бы я еще раз, попробовал что-то такое?! Да никогда на свете! — С чувством проговорил он.       — Рон, ты бы сходил в душ, а то у тебя руки и ноги в крови. — Посоветовала Гермиона, и уже она хихикнула. Гарри удивленно на нее посмотрел.       — Прочитаешь книгу, благо она с понятными иллюстрациями поймешь. — Сказала Гермиона.       Как раз в этот момент влетела Хедвиг которую она отправляла к родителям за нужной литературой. Она поблагодарила сову, скормила пару печений, отвязала книгу и протянула Гарри со словами «Ознакомься», и ушла наверх. Гарри пожав плечами сел в кресло и открыл первую страницу, благо книжица была не большой страниц на тридцать не больше. А в конце так и вовсе шло что-то вроде комикса, разъясняющего, что и для чего. Гарри не мог оторваться от данной книжки до самого конца. Он краснел, с каждой прочитанной страницей. О многих вещах он не то что не знал, он о них и помыслить в таком плане не мог. Особенно его впечатлила глава об эрогенных зонах, которые на минуточку могут находиться порой вот вообще где угодно! Хотя основные он запомнил.       Он пошел наверх чтобы отдать книжку Гермионе. А когда она открыла двери своей комнаты невольно покраснел. Почему-то читая эту книгу, он постоянно думал о лучшей подруге. Ему было любопытно, а как она выглядит без одежды, где ее эрогенные зоны, какой формы…       — Спасибо Гермиона. — Выдавил он из себя. — Это было познавательно. Я и половины всего этого не знал. — Признался он еще больше краснея.       — Вот, передай Рону. — Она протянула ему журнал. — Мне его когда-то Лаванда подарила, я уже все нужные заклинания выучила, а ему может пригодиться, в осуществлении планов. — Она и сама залилась густой краской.       Гарри взял журнал, но вначале решил прочитать его сам. Вдруг и здесь что полезное обнаружится. Он нашел пару заклинаний, которые возможно будут ему полезны. Но вот все остальное было бесполезным мусором, как на его взгляд. Он выписал заклинания, а журнал отнес Рону, что лежал на собственной кровати, постанывал и изредка держался за пах.       — Вот, Гермиона тебе передала, чтобы ты больше Секо не использовал не по назначению. — Сказал он и передал другу журнал. — Как ты?       — Больно. — Пожаловался друг, даже не взглянув в сторону журнала. — Я едва не умер. Ты даже не представляешь как это больно. — Плакался Рон.       Гарри, испытавший на себе как круциатус так и прочие мерзкие заклинания, промолчал. В конце концов, другу сейчас плохо, пусть и по собственной глупости. (Простите, автор после очередного просмотра «Калифорнекейшен» все еще не отошел, и не мог не вставить данный момент. Уж больно порой Рон напоминает Чарли Ранкла)       Больше происшествий в доме до конца лета не случалось.       А в поезде они узнали новость от которой были немного шокированы. Теодор Нотт и Драко Малфой перевелись, один в Дурмстранг другой в Шармбатон. Это настолько выбивалось из привычного мира, что Гарри до конца поездки никак не мог прийти в себя и успокоиться. Ну не мог он в подобное поверить, не мог и все тут.       Начался шестой курс. Гарри записался на зелья у Слизнорта, и даже выбился в его любимчики благодаря старому потрепанному учебнику. Который они теперь по вечерам читали на пару с Гермионой. Она анализировала те учебники которые у них были до этого, и понимала, что приписки сделанные неизвестным Принцем-полукровкой в большинстве своем, очень дельные и полезные. Она даже пересмотрела некоторые зелья которые они варили ранее.       ЗОТИ теперь вел Снейп, а еще он два раза в неделю учил Гарри оклюменции. Если бы не помощь Гермионы и те книги что по их просьбе им прислала Марлин, он бы наверное давно умер от боли в голове. Снейп вообще ничего не объяснял, лишь приказывал защищаться либо пробовать вытолкнуть его уже из своего сознания. Это было сложно, голова потом еще добрых пару часов расскалывалась.       В один из таких вечеров, Гарри страдая от боли, не смог удержать языка за зубами, и сказал Гермионе, что когда она так склоняется над пергаментом и хмурит носик, она очень красивая. Он хотел извиниться за свои слова. Но не смог. Ведь она и вправду была красивой. Она и в обычные моменты красавица, но в такие от нее невозможно оторвать глаз. А затем он осознал, что высказал свои мысли вслух. Он вообще в тот вечер себя не мог контролировать, и говорил то, что было у него на уме. А Гермиона нагло этим воспользовалась, не дав парню улизнуть в комнату мальчиков и там запереться и уснуть. Она узнала все, что думает о ней Гарри. А он будучи не способен ни солгать ни сбежать, говорил и говорил.       На утро ему было стыдно до глубины души. Но, чего он точно не ожидал, это что Гермиона подарит ему поцелуй пока они были наедине. Обычный поцелуй в губы. Не так как целуются парочки, но Гарри это настолько воодушевило и восхитило, что он для себя решил, попробовать добиться благосклонности Гермионы. Вот только он совершенно не знал, как надо ухаживать за девушкой.       Первые его попытки были робкими и неуклюжими и в большинстве своем вызывали смех у Гермионы. Но он не сдавался. И как истинно упрямый гриффиндорец шел вперед, преодолевая преграды и препятствия. В конце концов Гермиона изредка шла ему на уступки. Так она все же позволила ему носить свою сумку или встречать с занятий. Порой она дарила ему поцелуй, не в щеку, а в губы. Их отношения развивались медленно, они боялись оступиться. И только в Хэллоуин нормально поцеловались.       — Знаешь, уже почти двенадцать, а этот день, впервые ничего не омрачило. Не было никаких происшествий. Наверное это все потому, что ты рядом. — Сказал тогда Гарри, и они вновь поцеловались, в этот раз даже с языком.       То были новые ощущения, доселе не испытываемые и они были восхитительны.       С тех пор они стали чаще целоваться, но делали это только в те моменты, когда никто не видит. Они очень стеснялись. И не собирались уподобляться Рону и Лаванде, что могли часами быть поглощены друг другом и ни на что не обращать внимание. В конце концов Минерве это надоело и она сняла обоих с поста старост. После чего предложила Гермионе вернуться, а второй значок достался Гарри, как более ответственному.       — Вы все равно будете сопровождать мисс Грейнджер в ее патрулях, так хоть вы не будете нарушать правил. — Сказала она, отдавая значок старосты Гарри. Они с Гермионой покраснели, понимая, что декану уже все известно об их отношениях. — И я надеюсь, что вы не пойдете по стопам мистера Уизли и мисс Браун. — Строго сказала она когда они уже собирались уходить, и еще более строго на них посмотрела.       Гарри который так и не вернулся в команду по квиддичу, был рад, что у него появилась возможность проводить больше времени с любимой девушкой. Гермиона, так же была счастлива этому. Все остальные страдали, ведь теперь было нельзя расслабиться, погулять после отбоя, попить сливочного пива. Гермиона и Гарри гоняли всех нарушителей, и горе тому кто посмеет что-то сказать Гермионе или нахамить. В такие моменты за ее спиной появлялся Поттер и так сверкал своими зелеными глазищами, что нарушитель или хам поспешно извинялся, заверял что все осознал и более так не будет и сбегал в свою комнату.       Действовало это не на всех. Некоторых приходилось утихомиривать заклинаниями. Вот тогда все и узнали, что если Поттер силен, то Грейнджер просто мастак в заклинаниях. Некоторые проклятья не сходили неделями.       Дамблдор стал рассказывать и показывать Гарри жизнь Тома Редла. Парень порой невольно сравнивал его и себя. Если бы не Гермиона и Марлин, он бы погряз во всем этом. А так, он просто принял все к сведению. Ближе к рождеству Дамблдор стал обучать его анимагии, и высшей трансфигурации, по его словам у Гарри было уже достаточно сил, чтобы освоить эти предметы. Оклюменция давалась ему уже вполне неплохо, спасибо присланным Марлин книгам и советам Гермионы.       А вот с поиском крестражей было хуже. Они поняли что одним из них является диадема Райвенкло, но вот что два других? Они искали в библиотеках спрашивали призраков. Тщетно. Никто ничего не знал, либо знали, но эту информацию подростки уже нашли. Рождество Гарри и Гермиона встретили вместе, у Грейнджеров. С ними были еще Люпин и Тонкс, с заметно округлившимся животиком. Ни для кого не стало неожиданностью, то что подростки теперь встречаются, а Тонкс, которую все продолжали так именовать не смотря на сменившуюся фамилию, даже дала Гермионе несколько советов, как и ее мама и тетя.       Ближе к лету ПСы под предводительством Волан-де-Морта попробовали захватить министерство. Предварительно отвлекая авроров беспорядками устроенными на косой аллее. Авроры отбились, понеся тяжелые, невозвратные потери. ПСы также потеряли многих своих сторонников. Но больше всех пострадал естественно Косой переулок. Там были десятки убитых, раненых и покалеченных. Джордж Уизли лишился уха. Фред не досчитался двух пальцев на левой руке, мизинца и безымянного. Магазин Оливандера был разгромлен, а сам он пропал. Флориш и Блоттс сожжен до основания. Магический зверинец так же был разрушен, многие животные погибли.       И тем не менее даже в такое тяжелое время, нашлось место для улыбок. Рон и Лаванда поженились. Причем, Лаванда уже беременна. Казалось бы над чем тут смеяться. Нашлось над чем. И Гарри даже немного обиделся на друга, что тот не пригласил его на свадьбу, а позже даже не сказал о изменениях в своей жизни.       — Рональд Билиус Браун! — Произнесла своим привычно строгим голосом МакГонагал, когда Рон и Лаванда только приехав начали целоваться прямо посреди холла. — Я понимаю, что это ваша законная супруга, и вы даже имеете некоторые права на подобные действия. Но! Это школа! Держите себя в руках.       Гарри обиделся на друга и целую неделю с ним не общался, пока тот не поведал, что свадьбы как таковой не было. Просто отец Лаванды застукал их, в довольно фривольной обстановке, и сперва разбив Рону лицо в кровь, заставил подписать брачный договор, потом и вовсе провести обряд магического брака. И все это в течении часа, Рон даже опомниться не успел, как из Уизли стал Брауном. А рассказать все другу постеснялся.       Гарри друга простил, но подкалывать его на этот счет не переставал. (Для тех кто не понял, здесь имелись ввиду пасхальные каникулы)       Гарри и Гермиона все больше и больше сближались друг с другом. Они не переходили определенной черты, хотя оба очень этого хотели. Но оба согласились, что потерпеть до свадьбы, смогут. К тому же, это не мешало им исследовать тела друг друга. И к началу лета Гарри даже обнаружил некоторые эрогенные зоны на теле своей возлюбленной. Не обошлось без подсказок Гермионы, хотя в целом он справился самостоятельно и вполне неплохо. Он даже был немного собою горд.       В первый месяц летних каникул Гарри уговорил аврора, того же самого, что водил Рона в Сент.Мунго, посетить могилы родителей и посмотреть дом где он прожил первый год своей жизни. Никто не ожидал, что старушка божий одуванчик, попросившая Гарри пройти с ней к ее дому на парселтанге окажется замаскированной змеёй Волан-де-Морта. Аврор еще только учуяв знакомый запах попробовал парализовать старушку. А та превратившись в змею напала. Если бы не Гарри успевший трансфигурировать один из щитов, которому его научил Дамблдор, то аврора бы убило. А так, он отделался легким испугом и применив Аваду Кедавру уничтожил тварь. Змею сожгла Гермиона. Аврор вызвал своих коллег, и они, обыскав дом, нашли тело хозяйки.       Когда аврор так и оставшийся для Гарри безымянным уничтожил змею, он понял, что та была крестражем. Все медленно начинало вставать на свои места. Оставалось найти диадему и последнюю реликвию. Но у Гарри к тому времени закрались подозрения, которыми он ни с кем не хотел делиться, что последний крестраж совсем не реликвия Годрика, а он сам. Об этом он решил поговорить с Дамблдором. Не успел.       Пока в школе практически не было людей, ее захватили Пожиратели смерти. Спастись удалось почти всем преподавателям кроме Дамблдора оставшегося прикрывать их отход. Потом был грустный день рождения, в который Гарри официально становился совершеннолетним. Завещание Дамблдора, где он передал ему снитч который тот поймал на первом курсе, свои воспоминания и меч Гриффиндора, который как и шляпу успела вынести из замка МакГонагл.       Из воспоминаний Гарри узнал, что его догадки верны и он является последним крестражем. Также он узнал, что Дамблдор знал о готовящемся нападении на школу, и попросил Северуса ударить ему в спину, дабы ТЛ смог захватить замок. Остальных преподавателей в школе либо не было либо они успели спастись. Все кроме преподавателя прорицаний Сивиллы Трелони.       — С днем рождения! — Произнесла немного грустным и заплаканным голосом Гермиона, разбудив его поцелуем.       — Спасибо, Гермиона. — Слабо улыбнулся Гарри. Он так же вчера весь день скорбел о Дамблдоре. — Прости, но мне совсем как-то не радостно. — Сказал он притягивая и вновь целуя любимую девушку.       — Знаю. Мне тоже, — призналась она, отвечая на поцелуй. — Я попросила родителей временно переехать во Францию, пока тут все не уляжется. Они звали нас с собой, я отказалась, сказав что буду с тобой до конца. А ты я знаю, никуда не уйдешь.       — Не уйду. — Согласился Гарри.       — Тогда как и планировали, сегодня? — Она посмотрела на него.       — Да. Сегодня, — согласился он.       — Знаешь, а ты коварный тип, тебе бы на Слизерине учиться. — Неожиданно произнесла она.       — Ты это к чему? — опешил Гарри. — Нет, мне шляпа предлагала, но я уговорил отправить меня на Гриффиндор. Так к чему ты это?       — Мне, она предлагала Райвенкло, — улыбнулась Гермиона, — я так же убедила что на Гриффиндоре мне самое место, и не прогадала. А все это я к тому, что обычно мужчины забывают важные даты, особенно день свадьбы. Мой папа не раз на этом попадался. А вот ты день нашей свадьбы уж точно не забудешь. — Она вновь слабо улыбнулась.       Это был грустный день, но они твердо решили сделать его самым счастливым днем для них двоих. В доме были только Люпины и их крестник Эдвард Ремус Люпин. Как ласково звала малыша Гермиона мишка Тедди. Все остальные, были чем-то да заняты. Гарри не стал распаковывать подарков, а вместе с любимой направился в сторону ритуального зала, где уже заранее было все готово.       — Знаешь, я сильно нервничаю. — Признался он Гермионе.       — Я тоже, — тихо шепнула она ему в ответ. — Все должно быть в порядке, я трижды все проверила, да и Тонкс тоже.       — Знаю, — коротко ответил он, — но успокоиться не получается.       Они так и прошли под руку в подвалы старого особняка. Оба были в халатах, и оба почти со сна, только и успели, что умыться, зубы почистить, да душ принять, а Гермиона еще упросила Гарри перед их свадьбой сделать определенную работу рукой, дабы он во время консумации брака продержался дольше, ведь и ей хочется получить удовольствие от первого раза. Сам ритуал не представлял собой ничего особенного. Необходимо было смешать кровь, выпить немного вина. Принести взаимные клятвы друг другу. А потом консумировать брак, прямо на полу, посреди ритуальной печати. Гарри, когда впервые услышал, за пару месяцев до их общего решения пожениться, что такое консумация, и как это в древности доказывалось, долго смеялся, вспомнив их третий курс и Рона, потрясающего окровавленной простыней.       Борясь с нервами, они спустились в подвал. Решившись Гарри первый скинул домашний халат и открыв обе створки двери вошел внутрь. В руке его была только волшебная палочка, а из одежды кольцо Лорда Блэк на руке. За ним следом. протяжно выдохнув шагнула Гермиона, полностью обнаженная и с палочкой в руке. Гарри обернулся и невольно затаил дыхание.       — Ты восхитительна! — выдохнул он, жадно пожирая изгибы ее прекрасного тела глазами.       — Ты, тоже ничего. — поддела она его, внимательно разглядывая стройное, худое, жилистое тело юноши.       Они оба старались не опускать глаз ниже пояса, и все же это произошло. Она взглянула на его твердый и стоящий по стойке смирно член. Он на ее полностью лишенную волос промежность. Оба сразу смутились и отвели взгляды. Чтобы спустя пару секунд вновь посмотреть на тела друг друга.       Она не была стройной худышкой, не была слишком хрупкой даже на вид. Ей больше подходило определение плотная. В ней не было лишнего веса. Её бедра и талия были довольно широкими, но не пухлыми и уж тем более не толстыми. У нее не было лишнего веса или еще каких проблем. Но для него она была самым хрупким и ценным существом во всей вселенной. Он знал, какая она сильная, и не только физически. Это была его Гермиона. Ему нравилось в ней все. Вечно растрепанные, кудрявые пряди волос. Небольшая угловатость подростка. Плавные изгибы. Не очень большая грудь, которая была чуть больше его ладони. Лицо, глаза. Он любил ее всю и искренне восхищался.       — Не могу от тебя отвести глаз, ты слишком красивая, — сказал он через пару минут молчания.       — Гарри, я знаю что я не красавица…       — Мне плевать на мнение окружающих, мне плевать на всеобщие идеалы, для меня ты само совершенство. — Решительно перебил он ее, а затем словно доказывая подошел обнял и поцеловал. Она ощутила как его затвердевший член уперся ей чуть пониже живота, и решительно отстранила его.       — Гарри, ритуал! — Напомнила она, слегка отстранившись.       — Да, — с сожалением, от того что приходиться прерываться, выдохнул он.       Он так и не смог до конца отпустить ее, и держал ее ладошку грея в своей. Они вошли в центр рунного круга, расчерченного так же и кабалистическими знаками и солнцеворотом. Он первым разрезал себе ладонь заклинанием и стал читать слова клятвы, которую выучил наизусть. Она повторила его действие запоздав всего на долю мгновения. ИХ кровь начала смешиваться в чаше. Затем, он пролеветировал вино, которым она разбавила их кровь. Они сделали по глотку из чаши и стали рисовать рисунки на телах друг друга, поочередно макая в чашу пальцы. Затем вновь клятва, теперь уже составленная ими самими, и глоток вина.       Казалось ничего сложного, но сил у них на это ушло изрядно. Они ощущали себя опустошенными. Необходимо было продолжать, ведь ритуал еще не окончен. Он выпустил чашу, и она с помощью палочки отлевитировала ее к краю рисунка. Все это так же было частью одного большого ритуала. Необходимо было полное доверие и синхронность в действиях. Запоздай он или она на пару мгновений, и их магический брак можно считать не состоявшимся.       Гарри, подошел к ней и поцеловал в мягкие и такие манящие губы, мягко увлекая ее на жесткий пол комнаты. Он продолжал целовать ее, в то время как его руки вовсю ласкали ее тело. Медленно, привычно, находя так любимые ею места. Вот одна рука скользнула под копчик, и мягко провела по крестцу, вызывая тихий, приглушенный желанием стон. Который он тут же поймал губами. Ее руки обхватили его за плечи, а ноготки впиваясь в кожу оставляли царапины и заметные следы.       В нем было мало романтики, он просто не понимал как порой для девушек это важно. Он мог спокойно говорить о своей любви или делать комплименты. Но, очень редко и то если она просила называл ее каким-нибудь ласковым именем. Он практически никогда не шептал ей ласковых словечек на ушко. В этом был весь Гарри, он не знавший ласки с детства, просто не умел. Для него это было естественно словно дышать. Но он всегда пытался заботиться о ней, как и она о нем.       Сейчас он целовал ее так словно прощался, словно в последний раз, целовал — с таким напряжением, когда окружающий мир растворялся в пелене страсти, и противостояния. Оставались только мужчина и женщина.       Он запустил руку в ее волосы, отклоняя голову и углубляя поцелуй. И тем не менее он даровал ей удовольствие. Она словно сгорала в пламени его страсти, которое в ней разжигал его рот и язык. Неопытность обоих давала о себе знать, делая движение рук и губ сумбурными, и даже то что они столько раз исследовали тела друг друга помогало слабо. Ведь в голове уже давно не было ни одной мысли.       Гарри ощущал нетерпение, отдававшееся пульсирующей болью в головку его члена. Впервые в жизни он был настолько возбужден. Гермиона осторожно опустила руку, и провела кончиками пальцев по затвердевшей плоти, вызывая рык из горла своего любовника. Гарри едва сдерживался. Её вид — там внизу — был предметом его фантазий весь шестой курс. Он даже покраснел, надеясь что она еще не выучила легилименцию и не сможет заглянуть пока в его сознание, которое было без единого барьера, сметенное волнами похоти и страсти.       Она приподнялась и заглянула в его глаза, на время ритуала лишившиеся привычных очков, рука ее прикоснулась к его члену: твердому, длинному, пульсирующему. Обхватила его пальчиками, поражаясь толщине, ощущая шелковистость кожи. Несмело двинула рукой: вверх и вниз. Прочертила большим пальцем первый круг на головке члена. Эти ее движения заставляли Гарри содрогаться, издавая дикий необузданный рык, больше подходивший зверю нежели человеку.       Его руки напряглись лаская ее тело, опустились ниже, и решительно раздвинули ее колени, а затем он лег на нее сверху, слегка придавливая к прохладной поверхности каменного пола. Гермиона обнимала его, пока он, опираясь на одну руку, другой держал член у ее заветного входа. Он взглянул ей в глаза, словно опасаясь, что она передумает, но дождался только улыбки и кивка на согласие. Одним резким, решительным движением он оказался внутри прорвав все преграды на своем пути.       Гарри замер, открыв рот и тяжело дыша, он ожидал пока она привыкнет и отойдет от болевых ощущений, в этот момент они смотрели друг другу в глаза. Она не могла двинуться: ощущения от его члена внутри все еще были слишком острыми, слишком болезненными. Но их взгляды по прежнему были направлены друг на друга, в них читалось беспокойство за нее вопрос. Все его тело напряглось и закаменело, он не смел не желал двигаться пока она не будет готова.       Она была благодарна, что он не торопится. Спустя полминуты ожидания, она наконец почувствовала как боль отпускает ее. Он это понял по ее взгляду, хотя она не смогла выдавить ни слова ни даже звука. Его грудь внезапно поднялась в судорожном вздохе, давая понять что все это время он не дышал, и он сделал первое медленное движение в глубоком рывке, войдя до самого основания.       Он прижался к ней, и начал медленные движения бедрами вперед и назад. Сейчас он был ей благодарен за тот совет. Если бы не утренний душ, все было бы уже закончено. Он двигался внутри нее словно рывками, сильными и решительными. Его руки скользнули ей на ягодицы, сам же Гарри настолько плотно вжимал ее в пол что она ощущала, как он каждым движение трется своей лобковой костью о ее клитор. Он старался вспомнить все чему научился за прошедший год. Найти ее чувствительные точки. Подарить удовольствие, которое сейчас испытывает сам.       У него явно не было вообще никакого опыта, как и у нее самой, но старание и энтузиазма хватило бы десятерым. И у него получалось, найти, вспомнить чувствительные места ее тела. Спустя минуту Гермиона наконец почувствовала как тот самый взрыв удовольствия, о котором она столько читала, приближается заполняя ее полностью. Невольно она заплакала от восторга. Гарри всегда понимал ее, и всегда старался сделать так чтобы она была довольна. Она почувствовала как волна безграничного счастья накрывает ее. Взрыв удовольствия, и волна спокойствия. Гарри же двинулся еще пару раз и войдя до самого основания, весь сжался: его член, его тело. Она сжалась вокруг него в посторгазменном экстазе. И ощутила как он начал кончать. Словно пламя разливалось вокруг нее и исходило изнутри.       А затем наступило умиротворение. Она еще почувствовала как он обхватив ее руками перевернулся на спину, не выходя из нее. Они оба тяжело дышали, глаза были затуманены страстью. Она положила голову на его грудь, стараясь унять бушующую внутри бурю удовольствия.

***

      Хогвартс так и не смогли отбить у захвативших его пожирателей. Но и пожиратели не могли покинуть его пределов. А снять антиаппарационный щит означало впустить окруживших замок авроров. Началась блокада.       Занятия школьников отменили, но это не помешало сдать Гарри и Гермионе ЖАБА в министерстве. Было несколько попыток штурма, но каждая встречала ожесточенное сопротивление. К тому же нападающие не хотели причинить вред старому замку. Гарри и Гермиона были заняты поисками последних крестражей, точнее Гарри искал последний. Он так и не решился открыть ей секрет, что он и есть один из неизвестных крестражей. В этом нелегком деле им помогали Тонкс и Полумна. Но пока все поиски были тщетны. Гарри через шрам пытался почувствовать понять, где расположен последний кусок души Волан-де-Морта. Тщетно, все было впустую. Он каждый раз видел одно и тоже. Хогвартс.       Пока его не осенило, а что если ТЛ спрятал последний крестраж именно в замке? Ведь надежнее места не придумаешь. Он тут же высказал свою идею жене и подруге. И они согласились, что это скорее всего так. Теперь становилось понятно, почему ПСы захватили пустующий замок и с таким остервенением сопротивляются аврорату. Дело оставалось за малым найти где можно спрятать кусок души так чтобы этого не ощутил даже Дамблдор.       И ответ нашелся. Даже два. Тайная комната Салазара Слизерина, или Выручай комната. В первую может попасть только Гарри. Во вторую, кто угодно. Но как там найти крестраж?       У Гарри была идея, как он сможет найти крестраж, но для этого ему необходимо было попасть в Хогвартс. Способы были, но идти одному, это самоубийство, даже с мантией. Да и Гермиона несмотря на свое положение его не отпустит.       Он думал долго, почти неделю просчитывал варианты. А рано утром, тридцать первого октября, забрав палочку Гермионы, Тонкс и Полумны отдал их Кричеру с наказом никуда не выпускать и не отпускать. Следить чтобы не сбежали. Если он умрет, то его хозяйкой отныне является Гермиона.       Он знал, что жена будет в гневе. Но рисковать ей или их будущим малышом — не мог. Он был уверен в своем решении. Он понимал, что это форменное самоубийство, но иначе поступить не мог. У него был один единственный шанс покончить со всем этим, и он знал, что сделает это не смотря на цену, которую должен будет заплатить за победу. Поэтому, он ушел один, никому ничего не сказав.       Он отправил письмо мадам Боунс, предупредив чтобы готовились к штурму. А сам проник в школу по одному из потайных ходов, накрытый мантией отца и отслеживающий передвижение ПСов по карте Мародеров. Сегодня все так или иначе закончиться. Он нашел Снейпа.       — Профессор, мне сегодня понадобится ваша помощь. — Сразу и без лишних разговоров приступил он к делу. — Я знаю что я последний крестраж. Но необходимо уничтожить еще один. Он в замке.       И он обрисовал свой план Снейпу. Тот обозвал его идиотом, поплевался ядом, но план принял. И к мадам Боунс улетело второе послание. На всю операцию у них оставалось не больше пары часов, потом начнется штурм. Это конечно если его письмо достигло адресата. Если нет, что же, тогда они сегодня с профессором Снейпом погибнут.       Найти диадему оказалось не так уж трудно. Уничтожив крестраж, он отдал диадему профессору, и еще час они сидели и разговаривали. Наверное впервые в жизни, просто сидели и говорили, изливая друг другу душу. Они знали, что возможно оба сегодня погибнут. Они были готовы к смерти. Готовы к своей участи. Готовы отыграть свою роль до самого конца.       Отправив патронуса с предупреждением о начале штурма все той же Боунс, они выдвинулись к залу где сейчас восседал Лорд и все остальные пожиратели, ведь замок им так до конца и не покорился. Отсчет пошел на минуты.       — Мой Лорд! — Закричал Северус едва только открыв дверь в большой зал. — Смотрите кого я вам привел. — Он пролеветировал связанное тело Поттера, который сыпал оскорблениями пытался вырваться из пут.       — Северус, как тебе это удалось?! — Восхищенно спросил Лорд.       — Я заметил, что-то неладное, когда был на одной из стен замка. Похоже, авроры готовятся к очередному штурму. Тогда я подумал, что это странно. — С почтительным поклоном произнес Северус. — Я подумал, а вдруг они заслали к нам лазутчиков, и оказался прав. С одного из тайных ходов была снята вся сигнализация. И там я смог наткнуться на Поттера. Этот «Герой» в одиночку пробрался в замок, будучи уверен что его не обнаружат.       — Почему ты так решил Северус? — С прищуром спросил Лорд.       — Вот! Это было при нем, когда я его поймал. — Сказал двойной агент и пройдя пару шагов с почтением протянул Карту Мародеров Лорду.       Тот внимательно осмотрел ее, и рассмеялся. Это был просто бесценный дар.       — Северус, ты самый верный из моих слуг. — Произнес Лорд. — Позже я вознагражу тебя. Что же Поттер, добро пожаловать к нам в гости. — Растянул он свои змеиные зубы в мерзкой ухмылке. — Для начала, как полагается приветствие. Круцио!       Парня выгнуло от боли, но он не кричал, стиснув крошащиеся эмалью зубы, терпел. Лорд пытал его больше минуты, чтобы под смех всех собравшихся в зале пожирателей, вновь возобновить пытку.       — Что, только и можешь что пытать связанного, ничтожество? — Кое-как прохрипел Гарри периодически задыхаясь или замирая от спазмов боли по всему телу. — Ты слабак и трус, Том! Всегда им был и оста… А-аа-а!!! — На этот раз крик сдержать не удалось. Он сорвал горло от боли, совершенно этого не ощутив.       Пытка вновь прекратилась так же внезапно как и началась. Гарри пытался отдышаться, тяжело втягивая воздух ртом. Помогало слабо, все тело простреливали разряды боли. Но ему было необходимо отвлекать внимание ТЛ на себя, пока Снейп заменит карту на фальшивку, что они сделали второпях сидя в выручай комнате. А еще, до штурма оставалось целых десять минут, если он не ошибается в расчетах из-за боли, от которой двоиться в глазах.       — Слабак. — Выдохнул он сорванным голосом. — Как и вся твоя семейка. — Он засмеялся. — Сын сквибки и магла! — Ему было противно от собственных слов. Но он был должен их произнести. — Ничтожество возомнившее себя потомком слизерина-а-а-а! — Вновь круциатус прервал его речь.       На этот раз ТЛ держал его под пыточным проклятием больше трех минут. Гарри едва не сошел с ума от боли. Это было невыносимо. Слезы крупным градом катились по щекам. Все тело болело. Голоса он вообще не ощущал. Но даже так, одними губами он смог прошептать:       — Слабак!       Это взбесило ТЛ не на шутку. Но Нового круциатуса не последовало.       — Непокорный мальчишка! Даже стоя на коленях, униженный, под пытками ты смеешь огрызаться. Щенок! Когда-то предлагал тебе присоединиться ко мне, встать под мою руку. Ты отказался. Так познай же всю тяжесть принятого тобою решения. — Короткое заклинание взмах, и левое плечо прострелило невероятной болью, даже сильнее чем круцио. — Понравилось? — Обманчиво ласковым голосом произнес Лорд.       — А то? — Попробовал прошептать Гарри. — Ты падешь, сегодня я уничтожу все твои крестражи! — Прочитал по губам ТЛ.       — Мерзкий мальчишка! Круцио! Круцио! Круцио!!! — С каждым разом он распалялся все больше.       Гарри уже потерялся между явью и вымыслом. И в короткие передышки между болью, только и мог повторять одно единственное «Слабак». Это так вывело из себя ТЛ, что он более не в силах терпеть произнес два заветных слова:       — Авада Кедавра.       Тут же зеленая вспышка ударила парня в лоб и мир померк.       Гарри не видел, как пошатнулся и начал заваливаться его главный враг. Как не видел и того, что Северус стоящий чуть в стороне ото всех выпустил адское пламя, начавшее пожирать падающую бессознательную фигуру. Как оно перекидывалось от одного пожирателя к другому. Как те в ужасе пытались стряхнуть его, забывая, что они волшебники. Как в Снейпа полетели заклинания и послышались крики «Предатель!», закипел бой.       Всего этого он не видел. Как и того, как в зал врываются авроры, и ударяют в спину ПСам. Он не видел и того, как Снейп, обожженный израненный, весь покрытый кровью Садится рядом с его телом и так же теряет сознание, с улыбкой на губах и коротким выдохом «Жив».       Он очнулся в больнице. Все тело болело. Но то что это именно больница он понял отчетливо. Белый, незнакомый, потолок, который он так часто видел в больничном крыле мадам Помфри, он слишком хорошо запомнил его. Чтобы узнать в любой больнице.       Он повернул голову, и увидел копну каштановых волос, что сейчас лежала на его кровати. Эту непокорную гриву он узнает везде. Протянув руку, он погладил волосы любимой, при этом ощущая, как на это движение потратил последние силы. Вновь тьма накрыла его.       В следующий раз когда он очнулся, она сидела на больничном стуле, поглаживая изрядно округлившийся животик, и что-то читая. Он повернул голову, улыбнувшись, рассматривая ее такую родную и любимую. Он хотел ее позвать, но из горла не вырвался даже хрип. Но она словно услышала его, отложила книгу, и посмотрела в его сторону.       На ее глазах заблестели слезы. Она тут же бросилась к нему, обняла, стала что-то говорить, сыпать упреками, обвинять. А он только и мог, что улыбаться и путаться ослабевшими пальцами в ее волосах. Наверное прошло более часа, прежде чем она выговорилась и успокоилась. Она отстранилась от него вытирая слезы тыльной стороной руки.       — Гарри Джеймс Поттер, я на тебя зла! — Произнесла она. — Ты болван! Зачем ты это сделал?! — Закричала она на всю палату.       Гарри мог лишь слегка двинуть плечами, и слабо улыбнуться. Говорить он не мог, голоса совершенно не было.       — Что значит должен был?! Кому?! Ради кого?! — Похоже она понимала его и без слов. Он виновато улыбнулся. — Поттер, не будь ты в таком состоянии, я бы тебя сама придушила! — Произнесла она пылая от гнева. — Что значит я тоже тебя люблю?! Поттер, так легко ты не отделаешься!       Он смотрел на нее влюбленными глазами, и понимал, что ради нее, готов повторить подобное. Все ради нее, чтобы она была счастлива. Все чтобы она жила в мире, где нет таких тварей как Волан-де-Морт. Все ради нее, и той жизни что растет в ее чреве.       — Спасибо. — Она зарделась, словно поняла его слова. — Да понимаю я тебя, чего тут сложного? Слишком долго я тебя знала, чтобы не научиться расшифровывать твою мимику и взгляды. Да, да, я поняла что ты меня любишь. Еще что-то скажешь в свое оправдание? С голосом у тебя все плохо. — Печально заключила она. — Целители говорят, может вообще не вернуться. Никогда. Что-то там связанное с проклятьями, множественными круциатусами и травмами. Я тогда слабо прислушивалась, и мне было главное что ты жив.       Она поднялась собираясь выйти из палаты дабы позвать врача, не понадобилось. Целитель был уже тут, и даже стоял в дверях слабо улыбаясь, разворачивающейся на его глазах картине.