POV Ларри
С двадцати трёх лет я стал работать психологом, с первого же дня заполучив уважение других врачей. Зарплата здесь меня вполне устраивала, так что год в этой больнице я уже проработал. На днях поступили данные нового пациента — шестнадцатилетнего Салли Фишера, который поступил к нам сразу с двумя диагнозами. Мне обещали дать некоторые справки о мальчишке, так как на мне висела должность его лечащего врача. Я сидел в своём кабинете и наблюдал за перламутровыми рыбками в аквариуме, ожидая заведующего. В дверь из тёмной сосны постучали, а я кинул входящему краткое: «Слушаю». Человек в синем халате кивнул в знак приветствия и подошёл к моему рабочему столу, протягивая нужные бумаги. Я вопросительно посмотрел в карие глаза сотрудника, на что тот непринуждённо проговорил: — Сведения о новичке. — Угу… Можете идти, — так же равнодушно ответил я, провожая уходящего следящим взглядом. Устало вздохнув, я стал разбирать чей-то неровный почерк, записывая необходимую информацию на небольшой листочек бумаги. ФИО: Фишер Салли Генри. Пол: мужской. Вторичный пол: омега Дата рождения: 12.07.2003. Родители: Фишер Генри ***. Диагноз: анорексия, психоз. Лечащий врач: Джонсон Ларри Джим. Камера: 204. Я задумчиво почесал затылок, разбирая ход дальнейших мыслей скорого лечения нового пациента. Зачем мне дали омегу, если они прекрасно знают, что я альфа? В нашей психбольнице есть ещё много врачей моей должности, так почему именно я обязан излечить морально подавленного мальчишку? Но для справедливых рассуждений стоило найти свои причины в небольшом знакомстве с неким Салли, который только недавно оказался в пределах нашей клиники. Я медленно поднялся с обитого натуральной кожей стула, опираясь о рабочий стол и продумывая план по краткому исследованию скверного характера пострадавшего. Я вышел из кабинета, заперев его, и, проходя мимо других камер, стал самозабвенно играть с металлическим ключом. Мне стоило лишь продумать правильный психологический ход к Салли Фишеру, чтобы найти доверие в его душе. Его комната находилась на моём этаже, так что сперва я заглянул в замутнённое жёлтым стеклом окно, но не увидел резких действий со стороны пациента и открыл железную дверь. На больничной кровати мирно лежал спящий парень с необычайно прекрасным цветом волос, что отдавали нежной бирюзой океана. Опущенные ресницы казались светлыми на фоне болезненно-серой кожи. По камере распространялся дурманящий запах лайма и тонкий аромат манго. Внезапно тусклый свет лазурных очей направил свой взгляд на меня. В его глазах стояло вопросительное удивление, которое резко сменилось холодным равнодушием печального понимания, что ненароком доставляло непонятный стыд. Но моё лицо было нейтральным и неподатливым таким молчаливым пыткам разума, и я закрыл за собой дверь, подходя к кровати Салли. Когда я сел, он несколько отстранился от меня, пытаясь не показать себя встревоженным. Но от меня слишком сложно скрыть своё поведение, а уж тем более, если я знаю диагноз пациентов. — Не нужно скрывать себя, Салли, я ведь знаю про тебя всё, — с незаметной лаской мягко проговорил я, чтобы снять напряжение с мальчишки. Я невольно взглянул на бледные, тонкие руки подростка, на которых яркими узорами выделялись порезы. — Давай просто познакомимся чуть лучше, чтобы и ты знал меня. Я — твой лечащий врач — Ларри Джонсон. — П-приятно познакомиться… — сухо ответил мой недружелюбный собеседник, отводя свои глаза от моего пытливого взгляда. — Ты это сказал по вежливости, — уверенно заметил я. — Молодец. Но твой отец говорит, что так ты ведёшь себя не со всеми… Недолгое молчание прервало наш краткий диалог, но мне нужно было узнать больше. — Может, что-то происходит у тебя в семье? Или общение с друзьями оказывает на тебя давление? — не услышав ответа, я добавил: — Можешь дать мне одно обещание? –… Какое? — Салли снова посмотрел на меня. — Будь всегда со мной откровенен. Не скрывай свои чувства, эмоции… Если захочется плакать — плачь. Если захочется смеяться — смейся. Мне не нужны бесполезные отговорки. Обещаешь? — О-обещаю…***
POV Салли
С момента данного слова прошло два дня, которые не имели для меня смысл утраченного времени. Мне разрешили прогуляться по нашему небольшому корпусу, ведь выбраться у меня всё равно не удастся. Тем более меня нужно будет избавить от некой «анорексии», накормив меня по специальным трубочкам, через которые будут поступать питательные вещества. При одной лишь мысли о еде меня тошнило, но отголоски разума всё больше доставали меня неприятным чувством. Я забыл о текущей реальности, потерялся в невесомых часах из-за отсутствия окон в больнице. Меня это раздражало, но нужно было держаться, чтобы не вызвать подозрения. Любая агрессивная нота моих эмоций могла повлиять на будущие сеансы и обращение. Я вышел в серый, многолюдный коридор, который был полон неинтересных мне личностей. За эту бесцветность любого проходящего человека я хотел исправить его яркими эмоциями, что раскрасят бездушность ко мне в боязнь или мазохистическое удовольствие страха. Но мысли заглушались краткими обрывками мимолётных фраз, что снова никак не связывались с беспокойствием и сочувствием. И это тоже раздражало меня. Я хотел кричать различные обзывательства в сторону каждого врача, которые тихо усмехались надо мной, как над беспомощным жучком, но в тут же понимал, что я и вправду слишком жалок для обычных людей. Я прошёл по продолговатом у помещению и добрался до лестницы на первый этаж. Она находилась между своеобразными «верандами», что и назывались коридорами, с которых было видно место для общения между пациентами. За диалогами психически больных наблюдали несколько здравых людей, чтобы без их ведома пострадавшие не могли сбежать или же сделать какую-нибудь пакость. Впервые я увидел своих соседей по камерам, что безжизненным взглядом наблюдали за прохожими врачами, но некоторые были полны энергии и весело болтали о чём-то своём. Я спустился к остальным и заметил одинокую русоволосую девушку, чьи изумрудные глаза смотрели на беззаботную группу на вид обычных людей, скрываясь в затемнённом углу. Я решил составить компанию ровеснице и непринуждённо подошёл к ней, опираясь спиной о бетонную стену. Мой взгляд устремился на нейтральное лицо пациентки, а она, не выдержав напряжение с моей стороны, неуверенно посмотрела на меня и тихо произнесла: — Ты чего-то хотел? — Нет, просто решил познакомиться с кем-то. А то стоять в одиночестве тоже не вариант… Сеансы начнутся только с завтрашнего дня. — Понятно. Ну раз ты хочешь поговорить, то… — девушка немного помедлила с продолжением, но всё же протянула мне руку. — Я — Эшли Кэмбпелл. А тебя как зовут? — Салли Фишер, — я ответил на рукопожатие, слабо улыбаясь. Хоть одно приятное воспоминание в копилку. — Приятно познакомиться… Ну раз мы начали беседу… Скрывать нам нечего друг от друга, ведь смысла рассказывать кому-либо о таком нет… За что тебя положили сюда? — Не знаю, — искренне ответил я, отводя взгляд. — Но мне поставили два диагноза: анорексия и психоз. А тебя? Эшли несколько замешкалась и натянуто спросила: — Ты ведь… Ни кому не расскажешь? — Это не имеет для меня смысла. — Ну тогда… Я — убийца своей младшей сестры и ещё двух человек.