Наперекор

      Утро следующего дня началось с уже привычного собрания Лидеров в кабинете Макса.       То, чего никогда не понимал и не принимал Эрик, — это спокойствие Джонсона, с которым он ровно сидел на своём пригретом месте в тепле и безопасности, пока где-то у Стены погибали его люди. С ним происходило что-то совершенно непонятное. Джанин настолько охмурила ему голову, что Старший Лидер, казалось, и шага без её ведома сделать не мог. То, что этих двоих связывали далеко не только рабочие отношения, было ясно как день. Всем. И ещё не известно, кто кого в этих нерабочих отношениях имел. Но все упорно делали вид, что ничего не замечают, и как цирковые обезьянки продолжали выполнять его приказы. Но даже у цирковых обезьянок есть предел терпению. И осознание того, что Бесстрашные действуют в половину своих возможностей, уже наталкивало Лидеров на вопросы, задавать которые Максу было крайне опасно, но которые очень бурно обсуждались на негласных собраниях «Без Макса». Главной ошибкой Старшего было считать, что люди вокруг совсем дураки и умеют действовать только по приказу.       — Докладывайте, — Макс по-хозяйски откинулся на спинку своего кресла, оглядывая четырёх присутствовавших Лидеров.       — Моя группа следит практически за всей Стеной. Разрабатываем сейчас кое-какие новые устройства совместно с Эрудитами для контроля над ещё большей территорией. Остальные патрулируют Стену с несколькими неофитами, — произнесла Эмилия Робинсон, единственная женщина среди Лидеров. Девушка была урождённой Бесстрашной, к тому же дочерью прежнего Старшего Лидера. Не сказать, чтобы она была невообразимо умна или сильна. Ничего особенного и примечательного, но благодаря статусу своего отца она прочно прописалась в правящей верхушке фракции.       — Как новобранцы?       — Справляются. Приказы выполняют, работают на совесть, с командирами не спорят, — выслушав это, Джонсон усмехнулся, покосившись на Эрика. — Завтра днём уже должны быть здесь.       — Хорошо. Грэг?       — Мои пацаны только ждут команды действовать. Погибших ребят знали все. Просто отдай приказ, и мы в течение нескольких суток разнесём там всё к чертям собачьим, — его группа, как и группа Эрика, оставалась в штабе до соответствующего распоряжения Макса, в то время как группы других командиров не очень результативно пытались бороться с афракционерами, жёстко пресекая любые попытки внедрения на территорию лагерей Бесстрашных.       — Наберитесь терпения. И без твоих справятся, а то они там лишнего натворят, а мне потом перед Советом фракций отчитываться.       По факту, единственная лидерская команда, действовавшая открыто и активно у Стены — группа Харриса Уокера. Парни пытались делать всё, что было в их силах, жёстко ограниченных полномочиями.       — Харрис, у тебя ведь Алвин командует? — когда все Лидеры отчитались, задал вопрос Макс. — Туда неофитку отправили — Мию Эванс. Что-то тебе докладывали?       — Да ничего особенного. Работает девочка, проблем никаких нет, общий язык с моими ребятами нашла. Говорили: проблемная, а на самом деле с такими неофитами одно удовольствие работать. Жить спокойней становится при виде таких детей. Только Алвин говорит, в бой рвётся, чуть не зубами винтовку у него выгрызает.       — И?       — Ты знаешь мою позицию: если боец рвётся на войну — автомат ему в руки. Посмотрим там.       — Смотри сам, конечно, но я бы не советовал, — Колтер еле сдержал усмешку на слова Макса. — Будем продолжать работать так же. Эрик, готовь своих бойцов, послезавтра жду план операции. А во вторник они отправляются к афракционерам.       Бывший Эрудит несколько секунд удивленно смотрел на Старшего, после чего твёрдо кивнул, приняв эту информацию. Вот оно — то, что он так истошно ждал и страстно желал. Военная операция — его стихия, его жизнь и смысл его существования. Наконец-то он снова встанет на защиту своей фракции.       — Макс, если мы будем действовать так же, ничего хорошего из этого не выйдет, мы не сдвинемся с этой точки, — озвучил общие мысли Грэг. — Нужно действовать более нагло и уверенно.       — Мы до сих пор не выяснили, чего хотят изгои, — поддержала Эмилия, переводя взгляд с Андерсона на Макса.       — Чего они могут хотеть? Недовольные жизнью афракционеры, отчаяние и не такое заставит сделать, — Харрис всплеснул руками. Вот кто всегда лизал зад Джонсону — его верная шавка.       — Бесстрашные-то здесь причем? Отречение — правящая фракция, нападали бы на них, те и сопротивления не окажут, еще и еды подкинут.       — Что ты предлагаешь? — Макс нахмурился, прожигая взглядом то Эмилию, то Грэга. Эрик молча выжидал, что будет дальше, как на это отреагирует Джонсон и что прикажет делать.       — Разведка, — Андерсон тут же поймал на себе взгляды всех Лидеров. — То, что мы знаем об афракционерах сейчас — это малая часть того, что есть на самом деле. У них есть главный, кто выбирает все эти точки для нападения, который контролирует все нити этой запутанной сети бездомных. У нас ноль информации об этом человеке.       — В Эрудиции сейчас разрабатывают новые устройства для разведки и отслеживания объектов, так что мы обсудим этот момент. Я возьму его на рассмотрение.       — С каких пор Эрудиция знает, какие устройства нужны Бесстрашным? Хороший разведчик вам и со всем имеющимся у нас здесь за час узнает больше информации, чем эти умники со своими новомодными устройствами — за неделю.       — Я принял эту информацию, — медленно повторил Макс, ставя жирную точку в данном вопросе. — Будем корректировать наши планы, но на это нужно время.       ***       В девять часов вечера трое Лидеров и несколько их подопечных собрались в заброшенном доме, предназначенном под снос, на окраине территории фракции. Здесь Бесстрашные могли быть спокойны, не переживать, что кто-то прослушивает здание, как большую часть помещений штаба, и обсуждать абсолютно любые темы.       Зажженные фонари освещали довольно просторное одноэтажное здание. Стен между комнатами не было, поэтому выглядело оно пустым и дико одиноким. В самом центре стоял стол и несколько стульев. Некоторая другая мебель была сохранена, но в ней никто не нуждался, да и в состоянии она была не пригодном для использования.       Всего собралось десять человек. Со стороны Эрика — Томас и Фор, который еще должен был присоединиться. С другими Лидерами — их приближенные или командиры групп.       — Итак, у нас тут, выходит, бунт на корабле, — начал Грэг, оглядывая всех присутствовавших.       — Долой власть! Давай анархию! — приглушенно воскликнул Томас, театрально размахивая руками, за что получил подзатыльник от молодого Лидера.       — Простым смертным слова не давали, — в шутку гаркнул Эрик. — Проблема заключается в том, что…       — Старый засиделся на своём троне, — вставила своё слово Эмилия. Да, Старый — это «ласковое» имя Старшего Лидера, так его за спиной называла добрая половина фракции, считавшая, что накрывший его в сорок пять лет ранний маразм мешал качественно выполнять свои функции.       — Суть не только в этом. То, что Джанин и Макс что-то скрывают, ясно как день. Все эти смерти для чего-то нужны, и именно поэтому никто не спешит шевелить булками…       В это время дверь открылась и Колтер тут же замолк, ожидая чьего-то появления. На пороге показался Фор. Обменявшись со всеми, в том числе с Эриком, рукопожатиями, Итон занял место рядом с бывшим Эрудитом. Присутствовавшие переглянулись: о конкуренции этих двоих все знали не понаслышке, и то, что они сейчас так спокойно находились рядом, да и то, что Фор в принципе был здесь, неслабо удивило всех.       — Слушайте, ну если Фор и Эрик наконец работают вместе, то для нас уже практически устлана дорога к успеху, — проговорил Грэг, подхватывая одобрительные кивки остальных.       — Пока что нужно делать всё тихо, не привлекая лишнего внимания. Когда у нас будет больше информации, тогда можно будет использовать больше людей и выходить уже на более высокий уровень, привлекать Макса к этим делам, — перебросившись ещё несколькими фразами и шутками, Бесстрашные приступили к обсуждению плана действий. Эрик разложил на столе огромную карту Чикаго. — Томас, несколько наших групп во вторник отправляются в поселения изгоев, задействуются группы Альфа и Омега.       — Только две?       — Макс ограничил количество людей, — сжав челюсть, произнёс Колтер, понимая всю абсурдность ситуации, что абсолютно точно не понравится его людям. — Пускай Картер и Джон занимаются разработкой плана. Завтра вечером — мне на стол его, уже будем вносить туда кое-какие коррективы с учётом того, что сейчас решим.       — Я тоже могу план составить, — обиженно проговорил Шоу.       — Какой план? Грабь, бухай и отдыхай? Ворваться и взорвать всё к чертям?       — Чем тебе не план? — прожигая взглядом Бесстрашного, Эрик молчал, сдерживая себя, чтобы не ударить молодого человека, который в любой ситуации находил место для шутки.       — Мы воспользуемся твоим планом, когда всё выясним, — Грэг с улыбкой подтолкнул Тома в бок.       — Ты со своей любовью к рвущейся в бой молодёжи скоро вообще с ума сойдёшь, — беззлобно добавила Эвелина.       — Я, конечно, извиняюсь, что отвлекаю вас от такого важного разговора, — Фор подошёл чуть ближе к столу. — Но у нас не так много времени на дискуссии, насколько я понял. Томас, ты будешь гораздо полезней в другом. Сейчас мы должны большую часть сил направить именно на разведку. Мои парни займутся территорией Чикаго. Делать это нужно максимально тихо, чтобы у Макса не возникало никаких вопросов. А вот Стеной должны заниматься действующие там мобилизационные группы.       — Верно. Грэг, твои люди сейчас пускай помогают группе Фора. Буквально по несколько человек. Остальные — ждут своего часа. Макс чётко дал понять, чтобы ты сидел на месте и не рыпался, — подтвердил Колтер. — Эмилия, ещё более внимательно следим за группами изгоев, о любой мало-мальски подозрительной активности докладывать. Фор, наибольшее внимание уделяем заброшенным зданиям, многоэтажкам, там им проще всего скрыться: территория большая, никто там не появляется, раздолье для бунтарей. И подвалы. Нужны будут люди — говори, найдём. Мои парни займутся разведкой там, куда нас отправят, — Эрик указал на небольшую территорию на карте, прямо у Стены. — Здесь целый лагерь афракционеров. Приказ — просто наблюдать. Если они будут нарываться — зачищать, поэтому активно действовать и выяснять что-то мы не сможем, но будем работать над этим.       — У тебя есть хорошие разведчики?       — У меня есть хорошие бойцы.       — Я отправлю к тебе двух парней, можешь доверять им, как мне. Докладывать всё кому? Кто руководит всей этой операцией?       — Эрик, раз уж всё начал, принимай на себя командование, — все выжидающе смотрели на Лидера, который утвердительно кивнул. — И самое главное: понятно, что все мы доверяем каждому бойцу из своих групп, но… работаем с самыми верными, с теми, кому можем доверять на все сто. Это я для молодых командиров говорю.       — Принято, — в голос ответили они, пожимая руки своим Лидерам и ретируясь из помещения по своим делам.       Оставшиеся четверо: Лидеры и Томас — обсуждали ещё кое-какие нюансы операции, делая на карте нужные пометки.       Когда все уже собирались расходиться, зазвонил телефон Колтера, на экране появилось имя Алвин. Мужчина тут же нахмурился, принимая вызов.       — Эрик Колтер, — привычное приветствие, уже прочно привязавшееся к телефонным звонкам, вне зависимости о том, с кем он разговаривает.       — Это Алвин. Лидер, во-первых, поздравляю твою неофитку с боевым крещением, — голос мужчины звучал несколько недовольно и даже строго, что заставило бывшего Эрудита встать из-за стола, отходя на несколько метров от остальных Бесстрашных. Его желваки заходили ходуном: Строптивая опять что-то натворила. — А во-вторых, можете забирать её. Я боюсь, она не в состоянии продержаться целую ночь здесь.       — Я понял. Алвин, что бы там ни произошло, пускай это останется между нами, не нужно больше никому об этом докладывать.       — Поэтому я и звоню тебе просто так. Девочка способная, хоть и дисциплина у неё хромает. И ещё: всем известно, как ты умеешь наказывать Бесстрашных, не переусердствуй с ней. Мия не позвонила сама лишь потому, что боится, что ты и слушать её не станешь.       — Правильно боится. Ладно, я тебя услышал. Отбой.       Эрик сбросил вызов, раздражённо выдыхая.       — Что-то случилось? — Томас, кажется, нутром почувствовал, что речь шла о Мии.       — Твоя обожаемая Строптивая не справилась с заданием. Заканчивайте без меня, я поехал в лагерь Алвина, — грубо бросил Колтер, уже направляясь к выходу, дорогу куда ему тут же преградил Шоу.       — Нет, Эрик. Давай лучше я съезжу. Ты наговоришь и натворишь там лишнего, даже не выяснив, что произошло. Координаты сбрось сообщением.       /двенадцатью часами ранее/       После ночного дежурства девушка поспала около четырёх часов в отдельной палатке, предназначенной для связистов, их отдыха. Открыв глаза, она тут же потянулась к часам — они показывали десять утра. Ещё пара часов для отдыха у Мии точно была, только вот сна не было ни в одном глазу, несмотря даже на то, что она не спала уже сутки.       Всю черепную коробку занимали мысли об Эрике. Настолько, что, казалось, ещё одна-две мысли о нём, и голова взорвётся от их переизбытка. Эванс не хотела признаваться себе в очевидном. Кто она, а кто он? Бессмысленность своих чувств она ощущала практически на физическом уровне. Чёртов Эрик Колтер. Сколько ещё девушек ты умудрился влюбить в себя, не отвечая им взаимностью?       Влюбить в себя?       Мия резко села, пугаясь собственных мыслей. Она об этом подумала? Произнесла эту в фразу в своей голове?       Нет. Она не хотела признавать это чувство. Оно совсем не было похоже на нормальную влюблённость. Не было дрожащих коленей и бабочек в животе, не было краснеющих щёк и боязни посмотреть в его глаза. Было только желание покорить весь мир и победить всех врагов, чтобы доказать, что она достойна Лидера Бесстрашия. Только вот прежде, чем доказывать что-то Колтеру, Эванс самой нужно было понять, что единственный человек, которому она что-то должна, — это она сама. Но сейчас её мир крутился вокруг Лидера, вокруг мысли о том, что она не должна его разочаровать или подвести. И даже нахождение в этом лагере, особенно после вчерашнего разговора с Эриком, она частично оправдывала долгом пройти испытание, за которым внимательно следил Бесстрашный.       Однако помимо этой нездоровой привязанности к мужчине, неофитку мучило и то, что его психологическое состояние было далеко не в норме, а она не могла ничем помочь, как ни пыталась. Такие, как Эрик, не нуждаются в помощи и — тем более — не принимают её.       Все эти мысли занимали голову Мии в течение всего дня. Когда ближе к вечеру она решила, что пора на что-то отвлечься, девушка снова с надеждой на успех отправилась к Алвину проситься на какое-то более увлекательное задание. Хотя бы помогать в дежурстве одному из Бесстрашных, чья группа полностью отправилась на другое задание, оставив одного из бойцов — Сэма — охранять и патрулировать их территорию.       Однако командир был непреклонен, ни в какую не соглашавшись отпускать Строптивую на подобную авантюру.       — Хорошо. Тогда мне нужен час свободного времени. У меня от монитора компьютера скоро глаза в разные стороны косить начнут, — если убедить Алвина по-хорошему не удаётся, придётся действовать более хитро.       — Да, ладно. Точно часа хватит?       — Точно.       — Тогда свободна. Никуда из лагеря не уходи, возьми рацию и будь на связи. Если что, связывайся с Заком.       — Поняла. Спасибо.       Пулей вылетев от Алвина, Эванс вернулась в свой фургон, натягивая ту самую куртку, карманы которой были напичканы ножами и гранатами.       — Я на час отлучусь, пойду погуляю немного. Справишься без меня? — оповестила она Зака.       — Да, без проблем.       Уверенным шагом она следовала в нужном направлении. Оружие ей не выдали, да и было бы странно, если бы она отправилась гулять с винтовкой наперевес, решив отдохнуть от этого всего.       Нужное подразделение находилось на самой окраине лагеря. Сообщив дежурившему Бесстрашному о своих намерениях, Эванс через пять минут была уже там.       — Алвин разрешил? — мужчина встретил Мию и повел её к палатке.       — Нет.       — Смеёшься?       — Если бы. Нельзя, видите ли, неофитам в таком участвовать. Переживает за моё психическое здоровье, — серьёзно ответила она, вызвав недоуменный взгляд Сэма.       — Так, может, и правда не стоит?       — Да брось. Мой поток новобранцев тренирует Эрик, с которым у меня периодически проходят индивидуальные занятия. Моё психическое здоровье ещё больше уже ничего не пошатнет.       — Какие же вы, неофиты, глупые. Ты знаешь, что с тобой будет, если ты ослушаешься командира?       — Подумаю об этом позже. За свой зад переживаешь? Не волнуйся, не сдам. Если что, вали всё на меня, — Эванс подмигнула молодому человеку. — Давай лучше перейдём к делу. Здесь есть какое-нибудь оружие?       — Что именно нужно?       — Желательно снайперская винтовка, но соглашусь на что угодно.       Стрельба из снайперской винтовки у Строптивой и правда всегда была на отлично, практически с самых начальных тренировок. Тогда же оно стало любимым оружием у неё.       — Есть СВУ, — в подтверждение своим словам Сэм показал девушки укороченную винтовку маскировочного окраса.       — Ого, она у вас с каких лет-то лежит, — Мия взяла довольно тяжёлое оружие в руки, проверяя прицел и магазин. — Работает хоть?       — Эти винтовки веками могут служить — не подведут. Берёшь?       — Конечно, беру. Спрашиваешь ещё.       — Отлично. Центр, это А-4. Что там по обстановке? Приём, — выходя из палатки, мужчина вышел на контакт со связистом.       — Это Центр. Сейчас всё тихо. Сообщу, если появится активность. Приём, — из рации раздался голос Зака.       — Принято. Конец связи.       Пока Сэм очерчивал границы его подразделения, он рассказывал о том, что сюда чаще всего наведывались изгои из-за близости с их поселениями.       — Пресекаются подобные визиты пулей в голову, — подытожил мужчина, возвращаясь к их палатке.       Выслушивая это всё, Мия вдруг вспомнила про то, что рассказывала им с Фором её мама: Эвелин Итон сымитировала свою смерть. Где она сейчас? Вступить в какую-то другую фракцию она не могла, даже по поддельным документам. Значит, отправилась к изгоям, но выяснить это девушке ещё предстояло.       — А-4, это Центр. Приём, — рация снова зашипела, оттуда послышался голос.       — А-4 на связи. Приём.       — Трое чужих на четыре часа от тебя. Повторяю: трое чужих на четыре часа от тебя. Приём.       — Принято. Приступаю к зачистке. Конец связи.       Мия не успела сообразить, как раздался громкий звук выстрела. Тут же прильнув к прицелу, она увидела, как один из изгоев замертво упал в лужу собственной крови. Следом раздался второй выстрел. Афракционер дёрнулся, когда крупнокалиберная пуля пробила его череп, заливая лицо алой жидкостью.       — Не стреляй! — мгновенно выкрикнула Мия, заставляя Сэма тупо на неё уставиться.       В то время как несчастный изгой уже бросился на утек, Эванс прицелилась, выстрелив ему по ногам.       — Центр, это А-4. У нас два «двухсотых» и один «трёхсотый». Приём, — сразу же сообщил по рации Бесстрашный.       — Это центр. Зачищай полностью, потом докладывай. Направляю к вам ещё двух своих. Конец связи.       — Что за чёрт? — гаркнул Сэм, убирая рацию в карман.       — Нужно притащить его сюда.       — Мия!       — Притащи! Дай мне несколько минут, а потом делай с ним, что хочешь.       Меньше минуты на то, чтобы собраться с мыслями. Хладнокровие и уверенность. Эрик всегда учил, что перед врагом нельзя показывать свои слабости, свою неуверенность. Изгои сейчас были врагами. Именно эту мысль здесь, в лагере, в Бесстрашных буквально вбивали, укрепляя её в их головах. Стоит заметить, вполне успешно, потому что ненависть к афракционерам так и сочилась из каждой щели.       Сейчас, при виде упирающегося изгоя, которого Сэм за шкирку тащил в палатку, желудок Эванс сжимался от волнения и страха, но осознание того, сколько Бесстрашных погибло от рук изгоев, заставляло ее следовать своему плану.       Изгой стонал от боли, стиснув челюсть, — неофитка выстрелила ему в колено. Одна штанина его грязно-серых обносок пропитывалась кровью, окрашиваясь в темно-красный, бордовый цвет. Сэм толкнул его на стул.       — Ну здравствуй, дружок, — Мия села напротив него, внимательно разглядывая афракционера. Это был молодой мужчина, с взлохмаченными русыми волосами. Лицо было искажено гримасой боли. — Я задам тебе всего несколько вопросов. И в твоих интересах отвечать на них честно и быстро. Договорились?       — Да пошла ты, — выплюнул изгой. Преодолевая желание бросить всё это прямо сейчас, блондинка усмехнулась.       — Давай по-другому: если я ещё раз услышу что-то подобное, я прострелю тебе второе колено, — в подтверждение своих слов она приставила винтовку к ноге их «пленника». — Первый вопрос: кто отдаёт вам приказы?       — Никто.       — Ну да. Вы вдруг сами взяли и решили, что это офигенно классная идея нападать на лагеря Бесстрашия. Сами организовались, разделились по группам… Спокойно спрашиваю последний раз: кто главный?       — Я уже ответил: пошла к чер… — мужчина не успел договорить, как палатку наполнил его неистовый звериный крик. Несколько птиц с гулом вспорхнули в небо. От этого звука хотелось скорее закрыть уши и закричать самой, лишь бы всё это прекратилось. Но Эванс даже не дрогнула, её ледяные пальцы крепко сжимали ствол, кажется, уже онемев.       — Может быть, сейчас мы заговорим на одном языке? Так что по нашему вопросу?       — Я не знаю, кто главный! — истошно воскликнул изгой, сгибаясь пополам и хватаясь за простреленное колено.       — Ну, результат не такой хороший, как ожидалось. Но мы близимся к успеху, — девушка цокнула языком, поднимаясь на ноги. — Давай ты подумаешь ещё немного. У тебя есть ещё целых две руки, а у меня — восемь патронов в магазине. Поверь, я жадничать не стану.       — Да не знаю я! Правда, не знаю!       — Я тебя предупреждала. Можешь сам выбрать: ладонь, локоть, плечо? Левая, правая рука?       — С нами связывается Джай! — затараторил афракционер. — Сам! Но он не главный, он самостоятельно кому-то ещё докладывает.       — Фамилия у Джая есть?       — Нет! Не знаю. Я вообще его раз в жизни видел. Высокий такой, с бородой, блондин или рыжий, что-то вроде этого. Больше ничего не знаю, честно!       — Допустим. Второй вопрос: Эвелин Итон знаешь?       — Эвелин? Кто её не знает?       — Местная знаменитость, значит, — сердце девушки пропустило удар, когда она это услышала. Отличная возможность лучше узнать ближайших родственников. — Где её можно найти?       — Я не знаю. У неё своя какая-то группа изгоев. Они отдельно от всех остальных живут.       Девушка замолчала, обдумывая всю полученную информацию. Значит, её мать скорее всего не имеет никакого отношения ко всему происходящему. Для чего Мия теперь это знает? Бежать к ней, чтобы скорее познакомиться, блондинка точно не собиралась. Может быть, Фор захочет это знать? В конце концов, будучи изгоем, она должна знать хоть что-то об этой войне.       — Больше ничего не хочешь нам рассказать? — грубый голос Сэма раздался над самым ухом.       — Ничего!       Не успел афракционер ответить, как тут же раздался выстрел, который заставил девушку вздрогнуть. Несколько капель крови попало на её одежду, а безжизненное тело изгоя с изуродованной окровавленной головой замертво упало на землю. Эванс задрожала, прикрывая рот рукой. Она была не в состоянии оторвать взгляда от размозжённого черепа.       — Иди! Ну же! Выходи отсюда! — Бесстрашный вытолкал блондинку из палатки.       На ватных, шатающихся ногах, она вышла на улицу, тут же осаживаясь на корточки и опираясь о палатку, материал которой прогнулся под весом неофитки, так что она упала на холодную землю. Эванс обняла колени, только сейчас заметив, что до сих пор сжимала винтовку. Она отбросила оружие в сторону. Девушка уткнулась лицом в колени, подавляя рвотный рефлекс. Всё её тело содрогала крупная дрожь, девочку чуть не колотило от увиденного.       Только сейчас она пустила в свою голову эту пугающую мысль: Мия только что пытала человека, которого следом убили прямо у неё на глазах.       Нет.       Так нельзя.       Это чертовски неправильно.       Нельзя просто брать и простреливать живым людям конечности.       Нельзя.       «Я хочу домой».       — Ты смелая. Молодец, — Эванс почувствовала, как Сэм приземлился рядом. Смахивая с рук капли воды, он прикурил сигарету.       — Я пытала человека, — голос девушки дрогнул, она красными от нахлынувших слёз глазами посмотрела на мужчину.       — Я заметил. Неплохо получилось для новобранца. Чувствуется рука Эрика, — Сэм посмеялся, обнимая блондинку за плечо.       — Как ты можешь так спокойно об этом говорить? Да ещё и смеяться?       — Мия, — голос мужчины тут же стал серьёзным, он строго посмотрел на неофитку, — я не помню, когда в последний раз спал в своей кровати, со своей женой, когда виделся со своей дочерью. Всё, что я вижу этот месяц — изгои, изгои, кровь и ещё раз изгои. Ты слишком юная, тебе пока некого терять настолько близкого. Для меня афракционеры — угроза для моей семьи. Не убью я — убьют меня. И тогда у моей дочери не будет отца, а жена лишится мужа. Как думаешь, хорошо им будет жить без меня? А если я скажу, что жена беременна? Чью жизнь тебе жаль больше: оборванца-изгоя или безвинного ребёнка? Ты считаешь, что это плохо и неправильно вот так издеваться над людьми. Как ты думаешь, для чего этот изгой направлялся в наш лагерь? Соли одолжить? Два варианта: разведка или убийство. Мы с тобой не в чёрно-белом мире живём. Все эти границы уже давно стёрты. Если они вообще когда-то существовали. Добро, зло, мораль… То, что нас учили различать с самого детства. Вырастая, ты крайне редко можешь ответить на вопрос, что хорошо, а что плохо. Защищать свои убеждения — хорошо, просто отлично. Использовать оружие — плохо. А здесь мы, по-твоему, чем занимаемся?       — Я услышала тебя, — сглотнула Эванс. — Но ты ошибаешься, если считаешь, что мне некого терять. Только вряд ли я могу защищать их так, как это делаешь ты.       — В этом вся суть. Мою семью никто, кроме меня, не защитит. А тебя ещё саму защищать надо. Тебе ещё долго сегодняшний день будет сниться в кошмарах. Это пройдёт, — Сэм сделал очередную затяжку, выдыхая в морозный декабрьский воздух сигаретный дым, который медленно растворялся, плавно поднимаясь ввысь, к пасмурному небу. — Как думаешь, снег в этом году вообще будет?       — Не будет. В этом году вообще ничего хорошего, похоже, не будет.       — Будет. Обязательно будет, — мужчина потрепал Эванс по светловолосой макушке. — Если не в этом году, то в этой жизни точно.       — Я хочу вернуться в штаб, — заявила она.       — Твоё право.       — Эрик никогда не простит мне эту слабость, — в висках пульсировало: «Я навсегда потеряю Эрика».       — Если он узнает всю правду, то поймёт. Но нужно ли, чтобы Эрик всё это узнал? Ты ослушалась приказа, а я тебе в этом помогал.       — Про тебя он ничего не узнает.       — Кто? Эрик? — мужчина усмехнулся. — Не смеши меня. Колтер знает всё и всегда, на то он и Лидер.       ***       — Когда я разрешил тебе прогуляться, я имел в виду осмотреть окрестности, познакомиться с Бесстрашными, а не пытать изгоев вместе с таким же балбесом, как ты. Только вот тому балбесу уже тридцать стукнуло, а мозгов не прибавилось. Но ничего, он тоже своё получит, — пока Мия ждала, когда за ней кто-то приедет, ей пришлось выслушивать лекцию от Алвина о том, что бывает, если ослушаться приказа командира.       Она чувствовала себя ничтожной и слабой. Она не справилась со своим первым заданием. Больше всего пугала реакция Эрика на это. Она — разочарование своего Лидера. Колтер чётко дал понять, что будет, если она провалит это испытание. Потеря его доверия была ещё большим наказанием, чем недопуск к зачётам. Но Эванс была сама во всём виновата, это она прекрасно осознавала. И всё, что ей оставалось, — держаться своей позиции, не отступать от того, что она начала делать и не терять из вида главную цель — помощь своей фракции.       Спустя минут двадцать нудных нравоучений Алвина, которые, надо заметить, на Эванс не оказали никакого влияния, к их фургону подъехал автомобиль. Командир вышел к нему вместе с неофиткой. Из чёрного внедорожника вылез обеспокоенный Томас, который тут же заключил блондинку в свои объятия.       — Всё хорошо?       — Относительно, — произнёс Алвин, но когда он хотел что-то добавить, его тут же перебил Шоу.       — Я с Мией разговариваю. Садись в машину, сейчас поедем домой. Спасибо, что позвонил, Алв. Будут какие-то проблемы, касаемо этой ситуации, звони.       Не прощаясь, молодой человек сел за руль своей машины. Он посмотрел на сидевшую рядом Эванс, на глазах у которой собрались слёзы. Парень сжал её ладонь.       — Что бы там ни произошло, всё хорошо, Мия. И это смело с твоей стороны — не побояться и сказать о том, что тебе тяжело. Это нормально. Если ты хочешь, ты можешь мне всё рассказать.       В это время Чикаго уже погружался в сон. Дорогу освещали только фары автомобиля, ехавшего по трассе не больше шестидесяти километров в час. Томас несколько раз останавливался, чтобы успокоить рассказывавшую обо всех последних событиях Мию. Такой он ее видел впервые: беззащитной и отчаявшейся. Всегда бесстрашная, строптивая и острая на язык, сейчас она требовала защиты и поддержки, как никто другой.       Дорога до штаба в итоге заняла целый час, но Эванс, крепко вцепившаяся в предплечье Томаса, совсем не хотела его отпускать.       — Не оставляй меня одну сейчас. Пожалуйста. У меня перед глазами до сих пор этот изгой и его окровавленный череп.       — Так, смотри. Я тебя ни за что не оставлю, ни сейчас, ни когда-либо ещё, понятно? — молодой человек встал перед блондинкой, беря её лицо своими руками. — Но эту ситуацию ты должна отпустить. Да, сложно, но ты должна. Произошло то, что произошло. Значит, в тот момент по-другому было нельзя.       — А Эрик…       — С Эриком я сам поговорю, ладно? Скажу ему так, как есть. И про Джая этого скажу, и про всё остальное. Он перебесится, вот увидишь, завтра уже всё будет хорошо. А сейчас ты пойдёшь ко мне в квартиру, там примешь нормальный душ, ляжешь в нормальную чистую кровать и постараешься обо всём этом забыть. Приставать к тебе не буду, я обещаю, — девушка слабо улыбнулась, шмыгая носом. — И сегодня же позвоню Эрику. Договорились?       — Да.       — Ну вот и хорошо.       ***       На следующий день вся фракция в два часа дня собралась на кладбище, на похоронах пятидесяти шести погибших Бесстрашных. Картина была ужасающая. Слишком много смертей за такое короткое время. Слишком много пугающих до застывающей в жилах крови событий.       На календаре было третье декабря. Шёл мокрый снег, который таял, только коснувшись поверхности земли.       Все Бесстрашные были одеты в траурный белый цвет. Яркость одежды слепила глаза, особенно на фоне крупных белоснежных хлопьев. От этого хотелось сощурить глаза. Сощурить и не открывать их, пока весь этот ужас не закончится.       Мия стояла в компании своих друзей, краем уха слушая их перешёптывания. Однако всё, на что было направлено её внимание, — поиски молодого Лидера.       Как и обещал, Томас вчера ночью ему позвонил, и Колтер почти сразу примчался в его комнату, ругаясь на строптивую неофитку. Когда Эванс заикнулась о том, что она добыла кое-какую информацию, ей казалось, что Лидер её на месте испепелит. Кажется, это было вызвано даже не тем, что она ослушалась или что-то ещё. Нет, вся его речь была направлена на то, что она была ещё не подготовлена для такого рода операций и всё что угодно могло пойти не так. Ревущая у него на глазах неофитка от увиденного изуродованного тела — одно из подобных последствий. Ещё около часа бывший Эрудит рассказывал девушке суть всей этой «политики смертей» и необходимости смирения с этим. «По-другому никогда не было и не будет. Люди погибали и погибают за свои идеи и взгляды, расплачиваясь своей жизнью за каждый неверно сделанный шаг».       — Вы не видели Эрика? — наконец спросила она, перебивая тихо перешептывавшихся друзей.       — Он должен быть со всеми остальными Лидерами, — ответила Кристина, покосившись на Эванс.       Никого не предупреждая, блондинка начала пробираться вперёд через толпу Бесстрашных. Когда в её поле зрения наконец попал Колтер, она спокойно выдохнула: он хотя бы здесь. Рядом с Эриком стояла Эмилия Робинсон, она что-то говорила ему, на что Бесстрашный совершенно никак не реагировал. Заметив Эванс, ожидавшую, когда к Лидеру можно будет обратиться, она ещё что-то сказала Колтеру и отошла в сторону. В это время Мия поравнялась с бывшим Эрудитом, посмотрев на него. Мужчина не обратил на это никакого внимания, продолжая смотреть на то, как Бесстрашные готовились к началу церемонии. Туда же обратила свой взгляд и Эванс.       Эрик был буквально убитым. И Мия вспомнила их недавний разговор, ей казалось, что он успокоился и принял всю эту ситуацию такой, какая она есть. Скорее всего так и было. А значит, его тревожило что-то другое. Ей вдруг вспомнилась история про погибшую девушку Колтера, которую убили изгои. Всей правды Фор ей так и не рассказал, но это однозначно наложило на Эрика огромный отпечаток. Его любимый человек погиб из-за афракционеров, а сейчас он вынужден смотреть на то, как хоронят целую группу Бесстрашных, убитых всё теми же изгоями.       — Я не знала ни одного из этих воинов, — тихо начала Эванс, даже не поворачиваясь к Эрику. — Но эти похороны навевают на меня воспоминания о моих ушедших в другой мир людях. Смерть бывает крайне не справедлива. Эта группа не должна была погибнуть. По крайней мере, не так. Ни ты, ни я не можем почувствовать боль утраты этих людей так, как чувствуют это их семьи. Мы можем только посочувствовать им и помочь тем, что в наших силах. А ещё мы должны вынести один очень важный урок, — кажется, в лёгких Мии совершенно не осталось воздуха, когда на этих словах она осторожно коснулась руки Колтера, мягко сжимая его ладонь в своей и медленно проводя большим пальцем по его запястью. — Все подобные потери говорят нам о том, что мы должны быть более внимательны к живым людям. К людям, которые находятся рядом с нами, здесь и сейчас. Каждого из них в любую минуту может не стать.       Впервые за весь монолог девушки Лидер перевёл взгляд на неё, словно ища ответы на какие-то свои вопросы. Вопросы, на которые он находил ответы в глазах Эванс, читая её как открытую книгу. Эрик на мгновение сжал руку девочки, но почти сразу медленно расслабил её. Не выдёргивая и не отпуская.       В её словах и этом жесте не было никакого флирта, никаких намёков, ничего от их былых шуток и споров. Это было поддержкой. Поддержкой в том виде, в каком только могла оказать её Мия. Без вопросов «Как ты?» или «Может быть, я чем-то могу тебе помочь?» и без фразы «Если что, обращайся». Просто подошла, сказала и сделала всё, что хотела. Всё, что могла.       И это, вроде бы, и было всё, на что она способна, но Эванс казалось, что это было настолько слабо и бесполезно, что Эрик только усмехнётся на её слова. Девушка была готова сделать всё, что угодно, чтобы показать, что она понимает его, и доказать свою преданность.       Но он не усмехнулся. Мужчина несколько раз кивнул, глядя на блондинку. В его глазах читалась благодарность. И этого Мии было достаточно.