Dema don't control us

Джош снова сказал мне вести себя, как раньше. Судя по ночи, они все притворяются. Я решил, что не буду рассказывать соседу о побеге. Я не доверяю ему. Я не доверяю даже себе. День прошёл, как в тумане. Слишком много мыслей, я вообще не замечал, что происходило вокруг. Мне было страшно. Снова это чувство, чувство, будто сейчас ты оступишься, и всё полетит к чертям собачьим. И я почти на сто процентов уверен, что это так и есть. Меня не покидало липкое чувство беспокойства. Оно зародилось где-то в животе и не хотело уходить от туда. Оно буквально пожирало меня изнутри, и я просто не мог думать ни о чём другом. Голос снова взял верх надо моими мыслями. Твердил он мне не очень приятные вещи. Всё, будто, погрузилось в чёрный туман. Такой тёмный и непроглядный. Такой густой, что даже дышать было нечем. Я начал задыхаться, судорожно хватаясь за горло. Из глаз давно лились слёзы. Я просто оказался в каком-то пространстве. Всё чёрное. Нет ни пола, ни потолка. Нет ничего. Только я, дым, и красные глаза. Они подлетали всё ближе. Я сжался в маленький комок и не мог поднять глаза на это чудище. Ото всюду слышался шёпот, всё тот же. Он твердил, что я ничтожество, что у меня никого нет, что меня никто не любит, что у меня ничего не получается. Все мои песни ужасные, все мои знакомые не настоящие. Они дружат только из-за выгоды. Какой выгоды? Стало чуть светлее, я осмелился поднять голову и тут же пожалел об этом. Светло стало совсем не от рассеивающегося тумана, а из-за горящих глаз. Чёрный дым окрасился в кроваво-красный, такой тревожный. Единственное, что я сейчас чувствовал – страх. Я не мог думать, не мог двигаться. Глаза приблизились максимально близко, опустились, и оказались на одном уровне с моими. Резкая боль в сердце. Удушающее чувство проходит. Сердце не болит. Страх медленно отступает. Беспокойство уходит. Остаётся только чувство безопасности. И защищённости. Я осмеливаюсь открыть глаза. Перед глазами всё плывёт из-за слёз. Через несколько мгновений мой взгляд фокусируется на кудрявой макушке. Это Джош. Он меня обнимает. Дежавю. Он уже делал это, я уверен. Туман рассеивается, дыхание восстанавливается. Шёпот уходит, страх тоже. Только через несколько секунд прижиманий к Джошу, я начинаю слышать его слова. Он говорит, что всё хорошо, что он со мной. И я не верю. Мне хочется, но не получается. Кожа, под бинтами, начала щипать ещё больше обычного. Я отдалился от соседа и тут же начал пытаться развязать их. «Что ты делаешь?» - пронеслось где-то далеко. Я не хотел слушать. Тогда меня схватили за руки. Одной рукой он держал меня, а второй поднял мою голову за подбородок. Отводить взгляд стало неудобно. Снова эти обеспокоенные, полные нежности и космоса, глаза. Боль отошла на второй план. Оставался только страх и много влюблённости. Кто-то сказал: «Ты красивый», другой ответил кратким: «Ты тоже». Я абсолютно не понимал, что происходит. Просто утонул в его глазах и очнулся только тогда, когда я почувствовал лёгкое прикосновение губ на своём лбу. Они были тёплыми, чуть шершавыми. Они были Джоша. Поэтому изначально являлись прекрасными. В душе распустился цветок. Вполне возможно, это был тот самый подсолнух. А, может быть, розы. -Вроде температуры нет. Не пугай так, хорошо? Слова доходили долго. В голове был какой-то шум. Расслышать что-то было крайне трудно. Я смог только кивнуть. -Я с тобой, всё хорошо. Всё ведь уже хорошо? Я неуверенно повёл плечами. -Чщщ, – он снова обнял меня и зарылся рукой в мои волосы. Я был совсем не против. От его мягких прикосновений, голова болела меньше. Липкие мысли решили оставить меня в покое. Хотя бы на время. Может, они боялись парня передо мной? Ужасный и страшный монстр, который с лёгкостью мог окутать меня своими чёрными мыслями, боялся этого паренька с чудесной улыбкой и тёплыми глазами. Мне стало смешно. Почему я должен его бояться, если он совершенно не бесстрашный? -Всё хорошо, уже хорошо, – произнёс кто-то из нас. -Да, хорошо, – ответил второй. Джош немного отсел и снова посмотрел мне в глаза. На глазах были слёзы, на губах – улыбка. -Ты можешь рассказать, что случилось? Я помотал головой. -Я сам не знаю. Всё…всё просто стало чёрным… и… - тут я вспомнил, что меня слышат и все остальные тоже. Я обвёл помещение взглядом и закусил губу. Джош всё понял. Он кивнул и сказал: «Потом расскажешь». Я ответил ему таким же кивком. Заламывая пальцы, я попытался встать. Нужно продолжать работать? Нужно? Что сейчас будет? Меня заберут, потому что я что-то чувствую? Я даже не смог скрыть эмоций. Я не могу ничего. Н.и.ч.е.г.о. Я – ничего. Расцарапывание старых шрамов и взгляд, бегающий по комнате. Это всё, что я из себя представляю. Убожество. Я столкнулся глазами с таким же обеспокоенными глазами Дженны. Она тоже переживает. Почему? Я пустое место, за меня не нужно переживать. Я этого не достоин. Слишком много внимания. Захотелось спрятаться у себя в комнате. Закрыться ото всех. Мне не нужно это внимание. Этот страх за меня. Желание уйти, возрастало с каждым взглядом в мою сторону. Я схватился за голову. Это всё так давило. Неужели люди не понимали? Это чертовски сильно давит. Даже стены, сужающиеся, с целью раздавить меня, не так сильно давят. Я попятился к двери. Не могу здесь находиться. Абсолютно точное нет. Просто убежать было бы достаточно глупо, но я и не говорил, что умный. Мне хотелось убежать. Я убежал. Заперся в своей нашей комнате и просто сел на кровать. Просто смотрел в стену. Просто качался из стороны в сторону. Просто ничего не видел. Просто слишком много мыслей. Слишком много взглядов. Слишком. Слишком. Бинты были сняты. Раны кровоточили. Тишина была слишком громкой. Слишком. Снова. Хотелось сделать что-нибудь громкое. Я разбил зеркало. Лучше не стало. Хотелось кричать. Я кричал. Стало лучше. Все эмоции вырывались из моего горла и я, наконец, дал им свободу. Шея болела ещё больше. Горло саднило. Раны кровоточили. Я подошёл к столу. Взял листок и ручку. На них остались кровавые следы. Я наступил на осколки зеркала. Боль не ощущалась. На листе появились первые записи: You will never know what's behind my skull So won't you say goodnight so I can say goodbye. Буквы скакали по листу, предаваясь полёту вдохновения, линии и закорючки складывались в новые и новые слова. Руки писали мысли быстрее, чем мозг отдавал команду делать это. You will never know what's under my hair So won't you say goodnight so I can say goodbye. You will never know what's under my skin So won't you say goodnight so I can say goodbye. You will never know what is in my veins So won't you say goodnight so I can say goodbye. На листок капало всё больше крови. Это было не важно. Ничего не важно. Только мысли и возможность написать их. Стихотворение было закончено. Перечитывая его, уже в сотый раз, я постоянно находил ошибки и исправлял. На данный момент, оно казалась мне чем-то идеальным. Все эмоции, которые я испытывал. Точно переданы. Очень точно. Всё это «слишком» осталось на листе. В голове было пусто. Я сминал лист и разворачивал его обратно. Кровь уже засохла. На улице стемнело. Сколько прошло? Несколько часов? В комнату попытались зайти. Я совсем не хотел никого впускать. Не хотел вставать с пола. Не хотел показываться кому-либо. Не хотел. Не хотел. Ничего не хотел. За дверью послышался вздох. -Ты там? Что с тобой? Открой дверь, пожалуйста. Ты живой? Только не говори, что ты умер. Как я скажу тебе, что умер? -Если ты сейчас же не откроешь эту дверь, я выбью её Выбивай. -Скажи хоть что-нибудь, что бы я знал, что ты жив, Тай, пожалуйста, – в его голосе была мольба. Он переживал. Я хмыкнул. -Я живой Это было слишком тихо. Он услышал? -Так…мне послышалось? Или ты что-то сказал? -Я живой, – чуть громче повторил я. -Фух, – он остановился на секунду, – это…хорошо. Можешь открыть эту чёртову дверь и рассказать, что случилось? -Я могу открыть дверь -Хорошо, это хорошо Как я и сказал, я открыл дверь. Впритык ко мне стоял красивый парень, который оказался ниже меня на несколько сантиметров, с тоннелями в ушах, серёжкой в носу и отросшими жёлтыми волосами. С глазами, как космос, с кучей смешных и милых веснушек. С распростёртыми объятиями. Да, это первое, что он сделал. Он не стал допытывать у меня случившиеся, не стал рассматривать меня, с целью увидеть увечья. Он просто обнял. Просто гладил рукой по спине. Просто позволил мне зарыться лицом в его шею. Молча, отвёл меня на кровать. Уложил меня и лёг рядом. Переплёл мои пальцы со своими. Продолжал обнимать меня. Я снова уткнулся ему в шею. Стало так спокойно. Слишком. Это даже напугало. Снова страх. Сколько уже можно? Тишина не была напрягающей. Не была неловкой. Она была комфортной. Лечебной. Её прервал Джош. -Хочешь рассказать, что случилось? Он говорил с осторожностью. Будто не хотел спугнуть. Как с маленьким ребёнком. -Я могу рассказать. Если тебе это нужно Что я несу? -Мне очень важно, но если не хочешь говорить, я тебя не заставляю Он оставил невесомый поцелуй на лбу Когда это стало нормальным? -Я…как я говорил, всё стало тёмным, и появились красные глаза. Они горели, и были такими страшными. Всё окрашивали в красный цвет. И там был туман. Такой густой и чёрный. И. Я…не мог дышать. А потом. -Тише, всё прошло. Ты можешь не рассказывать. Он снова зарылся в мои волосы. Пальцами выводил узоры на моей голове. Будто раскладывал мысли по полочкам. Только полочек там не было. -В общем, потом, мне будто проткнули сердце…и потом всё стало лучше и я увидел тебя, то, как ты обнимаешь меня. И все плохие мысли ушли. И эти красные глаза. И темнота. И боль. И туман. И я смог дышать. И я не знаю, что это значит На душе стало ещё легче. Видимо, папа был прав. Рассказывать нужно. Но мне было некому. Папа сказал? Да, он точно это говорил. У меня были родители. Они, скорее всего, и сейчас есть. Я…вспомнил? Джош обнял меня ещё сильнее. Будто сам боялся. -А потом, все так смотрели на меня. Я просто не выдержал. И я убежал. И я сидел тут. А потом разбил зеркало, – Джош повернулся к нему, – и потом просто кричал. И мне стало лучше. Потом я написал песню и просто смотрел в стену. Наверное, несколько часов. -Ты тогда здорово перепугал нас, Тай, – он посмотрел мне в глаза, – за тобой было очень страшно наблюдать, – его ладонь переместилась мне на щёку. -Я этого не хотел -Я знаю, Тай, я знаю. Мы пролежали так ещё некоторое время. Я не хотел говорить. Мне просто было хорошо. Он обнимал меня. Гладил. Заглядывал в глаза. Это были чудесные моменты. -Давай…обработаем твои раны? -Я не хочу выходить от сюда -Я всё принесу. Подожди пару минут, хорошо? Я кивнул. Мне не хотелось, что бы он уходил. Но он этого не знал. Поэтому он просто вышел. А я просто снова остался наедине со своими мыслями. Казалось, что прошла целая вечность, хотя она составляла несколько минут. Джош зашёл в комнату. В этой мёртвой тишине всё было отчётливо слышно. Перешёптывание двух людей в правой стороне. Рысканье по ящикам. Приближающиеся шаги. Скрип двери. Дыхание соседа. -Сядь Я, молча, выполнил просьбу. Он аккуратно взял одну мою руку. Начал медленно вытаскивать осколки. Это было довольно сложно сделать, потому что в комнате темно. Потому что именно лампой я разбил зеркало. Стало очень больно. Кровь снова брызнула из раны. Я зашипел. Джош подул на рану. Это не особо успокаивало. -Надо промыть рану. Сильно больно? Я помотал головой. Это можно было стерпеть. Он промыл царапинки и крупные раны. Их очень щипало, и Джош пытался успокоить меня тихим «Чщщщ». Он намазал раны какой-то мазью. Джош боялся прикасаться. Он боялся сделать мне больно. А я уйду сегодня. Эта мысль как-то выпала у меня из головы. Мне не хотелось уходить от Джоша, но мне хотелось уйти от сюда. Влюблённость уходит и приходит. И эта уйдёт. -Давай вторую руку Также тихо и осторожно он обработал левую ладонь и шею. Это было почти не больно. Его прикосновение кардинально отличались от прикосновений того рыжего паренька. Как его звали? Не важно. Сейчас главное – Джош, который, в данный момент, целует мою рассечённую бровь. Который улыбнётся мне как-то слишком грустно, встанет и пойдёт в сторону осколков. Который спросит о песне, написанной мною. И я отдам ему песню абсолютно не волнуясь о том, что весь лист в крови. И он возьмёт её в руки без капли сомнения. И он нахмуриться, пытаясь прочесть в этой темноте хоть что-то. Сосед несколько минут будет изучать песню, а потом протянет её мне. Я покачаю головой, показывая, что он может оставить её себе. Он кивнёт. Молча. Он тоже порезался об осколки. Я хочу помочь ему, но он отмахивается. «Они не глубокие», - прозвучало слишком беззаботно, но я не хотел давить. Мы легли спать. На моей кровати. В обнимку. Он поцеловал меня на ночь в лоб и пожелал спокойной ночи. Я ответил ему тем же. Тай с его губ звучало слишком знакомо. Я сделал вид, что сплю. Рядом ним всё было таким спокойным, что я чуть не уснул. Джош же просто смотрел на меня. Я чувствовал этот взгляд на себе. Он легонько проводил пальцами по брови, которую целовал неопределённое время назад. Дотронулся до щеки и переместил руку на волосы. Он ещё раз поцеловал меня и лёг на спину. Теперь его руки не обнимали меня, и я чуть было не захныкал. В них было так тепло. Спустя несколько минут он вышел из комнаты. Момент настал.