***
Зал, куда ввели двух заключённых сиял роскошью и богатством. Всё здесь было великолепным, начиная от искусно росписанных стен и заканчивая самими представителями Конклава. только Моргенштерны сюда не вписывались. Их вели не просто как задержанных, а как тех, кто совершил все семь смертных грехов. Руки их были надёжно закованы в тяжёлые браслеты, блокирующие силу их рун, каждый их шаг сопровождался громким бряконьем цепей, которыми сковали их ноги, а на шею им надели специальные ошейники, которые. словно высасывали всю жизненную энергию из тех, кто их носил. Маленький мальчик десяти лет поражённо смотрел на брата и сестру, каждого их которых сопровождало по двое стражников, и жалостливо спрашивал у своей старшей сестры, что же они натворили такого, но Изабель лишь молчала, не в силах даже сказать что-либо. — Джонатан Кристофер, — громко произнесла его имя Мариз Лайтвуд, — и Кларисса Адель Моргенштерн вы знаете по какой причине вы здесь? — высокая брюнетка строго взирала на них, и Клэри с Джоном сразу поняли кто являлся их Обвинителем. — Вы обвиняетесь в преступлениях, совершённых против Идриса и Конклава, — Мариз подошла ближе. — вы обвиняетесь в измене. — Прошу прощения, — вмешался Роберт, — но нежелание обитать под крышей одного из институтов не может считаться изменой! Кларисса и Джонатан так же охотились м убивали демонов, спасая людей, как и все остальные охотники. — Все охотники следуют законам Клэйва, — жёстко выдала Мариз, — а не живут по своей прихоти так, как им вздумается. Ни один, уважающий себя охотник, в конце концов не свяжется с нижними. — Ни один уважаемый себя охотник не свяжется с Кругом, — бросила Клэри. Рыжеволосая охотница была бы рада продолжить, но сидевшая до этого момента тихо Имоджен быстро вскочила с импровизированного трона и гневно потребовала прекратить этот балаган. Женщина склонных лет никогда не терпела беспорядка и уж тем более упоминаний о сборище бестолковых нефилимов, которые называли себя членами Круга. — Я не потерплю неподобающего поведения в этом зале, — жёстко добавила Инквизитор, усевшись обратно на своё место. Она не выглядела взбешённой или разъярённой, наоборот, в её глазах читался некий интерес к этим детям, что стояли перед ней. — Мы обязаны наказать их, мадам Инквизитор, дабы остальным охотникам, — Лайтвуд одарила недобрым взглядом своих отпрысков, — было неповадно такое своеволие и дерзость. — Тогда стоит наказать Александра, Джейса и Изабель, Мариз, — вмешался Магнус, — поскольку, как я слышал, они так же нарушили закон, устроив тайную вылазку из института. которым ты и Роберт руководите. Лучше бы ты следила за своими детьми, чем за моими! — Магнус Бейн, соблюдайте порядок в Великом Ангельском зале, — прервала пламенную речь мага Лидия Бранвелл, — вам будет дано право голоса чуть позже. На самом деле Клэри вряд ли понимала всю серьёзность своего существования без следования Законом Сумеречного мира и прочей ерунде, которой следовали все остальные охотники. Её рыженькая головка просто напросто отказывалась принимать тот факт, что они с Джоном являются преступниками и их сейчас вот так вот судят за то, что все эти годы они жили так, как считали нужным без одобрения Конклава. Она смотрела на Мариз Лайтвуд и Лидию Бранвелл, которые пламенно рассказывали о том, что их с Джоном стоит лишить всех рун и изгнать в мир примитивных, в который так отчаянно рвались и их отец с матерью. Рафаэль и Магнус наоборот же были категорически против, настаивая, что ни один из Моргенштернов не заслуживает такой участи. Эти споры, крики и ругань продолжались около часа. Все члены совета пытались привести как можно больше доводов в пользу своего мнения, чтобы убедить мадам Инквизитора в правильности своего мнения и решения сложившейся ситуации. Наконец, ноги Клариссы не выдержали и хрупкое тело девушки рухнуло камнем вниз. — Клэри! — закричали Магнус и Джонатан в один голос. Цепи, удерживающие Моргенштерна, громко зазвенели и, приложив все свои силы, охотник попытался высвободится, но путы из Ангельской стали и адамаса больно жгли кожу, принося жуткие мучения, но он всё равно продолжал рваться к сестре, что бездыханно лежала в паре метров от него. Ошейник на шее парня впивался ему в глотку и, лишая возможности дышать, медленно, но верно убивал Джонатана, пока тот не рухнул вниз. Ему удалось сделать не более пяти шагов, прежде чем сковывающие его путы окончательно обездвижили его тело и, выкрикивая всевозможные ругательства парень был вынужден смотреть на то, как где-то вдалеке к Клэри пытается прорваться Магнус, тем временем как Имоджен Эрондэйл обсуждает что-то со своими советниками. — Эта штука мешает ей дышать! — кричал Сантьяго, пытающийся снять с тонкой девичьей шеи массивное кольцо, убивающее её. С помощью магии Бейн отбросил стражников к стенке и, подбежав к охотнице, начал читать какое-то заклинание. Применение магии в этих священных для нефилимов стенах каралось, но Магнусу было глубоко плевать, жизнь Клэри была сейчас превыше всего. — Однажды вы уже приняли неправильное решение, Имоджен, — из всей этой суматохи Инквизитор с трудом услышала Джонатана, — вы отправили маленьких детей в приют, где каждый второй пытался убить их там, а молчаливые сёстры наказывали за каждую провинность. Многие из вас возмущаются, что мы отказались принять закон сумеречного мира, частью которого мы с Клэри и являемся, но не думали ли вы, что мы не хотели быть частью мира, который отказался от нас?! — он кричал из последних сил, надеясь, что его услышат. Моргенштерн прекрасно осознавал, что, если Имоджен изгонит их в мир примитивных, они потеряют память и, скорее всего, друг друга, но страшнее всего для нефилима была мысль, что демоны, которых они все эти годы истребляли с Клэри, явятся за ней и тогда он ничего не сможет сделать. — Я услышала тебя, — кивнула Инквизитор, удаляясь, — Джонатан Моргенштерн… Массивные резные двери, украшенные золотом, медленно закрывались за Имоджен Эрондейл и, теряя сознания, всё, что оставалось Джону, надеяться на то, что в этот раз мадам Инквизитор примет правильное решение.***
Невыносимое чувство жажды возрастало с каждой минутой, проведенной во мраке небытия. Клэри, словно жгло изнутри и, шепча что-то непонятное, она ворочалась. — Отлично, — недовольно цокнула Мариза, — просто замечательно. Женщина была не сильно довольна решением Имоджен, поскольку тень недоверия и позора, падающих на её семью из-за того, что когда давно они с мужем были членами Круга, по ёе мнению покрывали их грязью ещё больше из-за того, что дети Валентина и Джойселин, желавших сбежать в мир обычных людей, отныне должны были обучаться в институте Нью- Йорка. Единственным, кто разделял всё недовольство Мариз был Алек. Нефилим, отличающийся рациональностью ума, всегда был приверженцем идей матери, чтя, как и она, закон и порядок, чего нельзя было сказать о его парабатае и сестре. — А по-моему, это не так уж и плохо, — отозвалась Иззи, вытирая пот со лба Моргенштерн, — думаю, в конце концов они с братом действительно ничего ужасного не сделали… — Я всегда знала, что думать — это не твоё Изабель, — холодно ответила мать, подойдя ближе, — Моргенштерны — не те, с кем нам стоило бы водится! Зелёные глаза распахнулись и, приподнявшись на локтях, Клэри принялась осматриваться. Это место было ей незнакомо и, паникуя, что мадам инквизитор всё-таки решила изгнать их с Джоном, лишив памяти, Клэри уже обдумывала план побега, когда темноволосая охотница мягко взяла её за руку и, тепло улыбнувшись, сказав, что всё хорошо. Джон мирно спал на соседней койке и у Клэри стало на сердце так спокойно и легко, что казалось, будто бы с плеч свалилась целая гора. — Добро пожаловать в институт Нью-Йорка, — жёстко проговорила Мариз, — будем надеяться, что здесь вы не на долго, — Лайтвуд, не дожидаясь ответа Клэри, мигом развернулась на каблуках и поспешила удалиться из больничного крыла, как можно быстрее. — Не обращай внимания, — дружелюбно улыбнулась Иззи, — ты ещё привыкнешь. Клэри выдавила из себя дружелюбную улыбку и, посмотрев на спящего Джона, решила, что при первой же возможности они уберутся отсюда. — Конечно, — ответила Моргенштерн, наблюдая за счастливой Лайтвуд.