Перси.
Учебный год неумолимо приближался концу. Экзамены сданы, темы пройдены, а выпускники отпущены в свободное плавание последним звонком. Им ещё предстояло сдать ЕГЭ. А нам пока нет, поэтому в тот день мы, свободные и счастливые, решили пойти погулять после линейки. Наскоро пообедав, я собирался в парк. Мой лучший друг Гроувер обещал подойти к моему дому через десять минут. Скейт уже стоял в прихожей, а я натягивал кроссовки. Тут по квартире прокатился рингтон мобильника. Мой телефон остался в комнате. Взглянув на обутые ноги, я выругался и аккуратно, на носочках пересёк коридор. Чёрт возьми, все получилось, как в мемах. Кто бы мог подумать! — Алло, — сказал я. — Да. В парк с иду. С Гроувером. А ты? М-м, понятно, жаль. Зачем звонила-то? О, ну давай, думаю, будет круто. Во сколько? Ладно. Пока. Я отключился. Аннабет предлагала собраться тридцать первого мая, чтобы отметить конец учебного года и начало лета — начало свободы всех школьников. Идея была прекрасной, но требовалось всё обсудить. К сожалению, Аннабет в тот день была занята, поэтому я решил пока сообщить остальным. В такой погожий майский день в парке, как и ожидалось, было много народу. Везде маячили разноцветные футболки, кофты, шортики, велики… Отовсюду слышался смех и лилось искреннее счастье. Дети играли, взрослые болтали весело и непринуждённо, сердитые старушки, жмурясь, нежились на солнышке. — Пойдем во-от туда, — Гроувер указал вправо. — Там, кажется, свободная площадка. Катались мы долго. Объехали скамейки, качели, да и другую разную фигню, которую придумывают для детей и название которой я не знаю. Помогли даже каким-то малышам слепить раков, дельфинов, рыбок, стуча лопаточкой по пластмассовой спинке фигурок. Помню, когда я был мелкий, мама тоже водила меня на детские площадки. Я лепил замок с другими детьми, украшал его камешками и, прыгая на месте от радости, звал маму посмотреть, какое чудо у меня получилось. А она радовалась и называла меня лучшим, хотя моё творение больше смахивало на какой-то кулич с травой, цветами и прочими вещами, которые валялись вокруг. Я считал её королевой, и строить замки из песка было моей архитектурной обязанностью. После обеда стало жарче, и мы, усталые и разгорячённые, потопали к ларьку с мороженым. Очередь, наверное, была километровая, но продвигалась быстро. Вскоре я получил свой вафельный рожок с бело-синей начинкой, а Гроувер — фруктовый лёд со вкусом вишни и колы. Свободных скамеек в парке становилось всё меньше. Я внимательно оглядывался. На глаза попадались самые разные группы людей. Старые и молодые, дети и взрослые, спортсмены и модницы, а ещё влюбленные — куда уж без них. Но знакомые лица тоже были. Недалеко от нас в тени липы сидели Пайпер, Рейна и Лео, расслабленно потягивая газировку из трубочек. Мы решили присоединиться. — Привет, — поздоровался я. — Давно здесь? — Нет, — Пайпер подвинулась, но мы отказались и оперлись о железные подлокотники по обе стороны скамейки. — Недавно пришли. А где Аннабет? — Я думал, ты знаешь, — удивлённо протянул Гроувер. — Не-ет. Почему? — Ну, Аннабет же твоя лучшая подруга, вы постоянно общаетесь и бла-бла-бла… — Ну-у… — Пайпер сжала губы, а Лео незамедлительно ляпнул: — Аннабет работает под прикрытием и не может доверить посторонним лицам координаты военной базы. Мы расхохотались. — Военной базы? — переспросил Гроувер, улыбаясь. — А мы, по-твоему, шпионы, угрожающие всему миру? — Так точно, козлёнок (не спрашивайте), — подмигнул Лео. — Аннабет не захотела вновь участвовать в прогулке, потому что у неё вдруг появились супер срочные неотложные дела? — Она с родителями на даче. Вернётся только вечером, — пояснил я, представив, как моя подруга выслеживает бабочек и добывает координаты военных баз вредителей. Тем временем Пайпер и Лео начали обсуждать планы их родителей на лето. Мне не очень-то хотелось вникать, поэтому я, не зная, чем себя занять, поглядел на остальных. Гроувер облизывал палочку от мороженого, Рейна теребила кольцо на пальце, в упор смотря на свежую молодую траву. Она выглядела слишком задумчивой. Её лицо выдавало ту же серьёзность, что всегда, но в нём сквозило и волнение, словно она была чем-то расстроена или ей выпало принять важное решение, неприятное для неё самой. С Рейной я общался мало. Да так, что не знал ничего о её семье, увлечениях, интересах. Но мне были известны некоторые черты её характера и отношение к учёбе, и то потому, что она часто участвовала в спортивных и творческих мероприятиях. Рейна серьёзная, строгая, умная и не станет опрометчиво относиться к делам, которые имеют за собой последствия. Ей присуще лидерство, поэтому она является успешным капитаном сборной нашей школы по волейболу. Я туда не вхожу, но знаю от других ребят, что это так. И всё же… Что-то её беспокоило. Рейна не проронила ни слова с нашего с Гроувером прихода. Я снова обратил внимание на серебряное кольцо. На нём был знак: скрещённые меч и факел. От Аннабет мне известно, что это символ Беллоны — римской богини войны и справедливости. Я вспомнил, что кое-кто другой носил такое же кольцо на пальце, только с черепом. Этого кое-кого и не хватало в нашей компании. — Рейна? — позвал я. — Да? — она резко подняла голову и уставилась на меня. — Где Нико? Повисла тишина. Гроувер, Пайпер и Лео тут же отвлеклись от своих разговоров и уткнулись взглядом в Рейну. Я ждал. Неподалеку со скамеек встала парочка и направилась к выходу из парка, а несколько малышей водили хороводы вокруг взрослого дяденьки. — Он дома. Персефона затеяла генеральную уборку. — Тебя же что-то беспокоит, верно? — озвучила мои мысли проницательная Пайпер, и её глаза цвета морской волны поменяли оттенок на изумрудный. Рейна молчала, вероятно, обдумывая, доверить нам или нет. Теперь я отдаленно догадывался, с чем связана её проблема. — Вы… — неуверенно начала она, оглядев каждого из нас. — Вы когда-нибудь видели друзей, которые целуются? — Что? — тупо выдал я. — Вы с Нико целовались?! — воскликнула Пайпер. — Э-э, в смысле, вы расстаётесь? — Да, — Рейна вздохнула и на секундочку зажмурилась. — Точнее, мы хотим быть друзями, чтобы всё было, как прежде. Мой мозг превратился в вакуум. Все мысли куда-то улетучились. Не верилось в быстроту, с которой разворачивались события. Рейна и Нико встречались всего лишь две недели. Это же… это же как в сопливых мелодрамах, где один герой бросает другого со словами: «Мы не можем быть вместе!». Но мои друзья такими не были. Значит, всё было просто-напросто несерьёзно? Я в растерянности глянул на Пайпер и Лео. Они в упор смотрели друг на друга. Их лица выдавали напряжение, а в головах будто шел мысленный диалог, типа: — Ну что, скажем им? — Давай ты. — Нет, давай ты. Рука Пайпер нервно сжалась. — Да, это несколько странно, — начала она. — Но ведь нет ничего такого в том, что друзья целовались когда-либо взасос… Я имею в виду, друзья разных полов, конечно же. Мы прыснули, но легче не стало. — Да, да, да, — как заведённый затрещал Лео, соглашаясь. — Кому не приятно, когда его целуют? Даже если это друг. Наоборот, я думаю, такие поцелуи могут стать проявлением заботы или доверия. Понимаете, — он вскочил со скамейки, запустив пальцы в свои буйные темные кудри, и принялся возбуждённо ходить взад-вперёд, — в этом случае любовь перерастает в дружбу. Сечёте? Вы не должны относиться друг к другу по-прежнему. Это невозможно. Вы пережили стадию романтических отношений и на предыдущую вернуться уже не сможете. Что сделано, то сделано. Допустим, при сборке микросхемы я припаяю одную деталь к другой, но разделить их совсем без повреждений, вернув в первозданный вид, не получится никогда! — Или, — вмешалась Пайпер, — соединить яйца с какао при подготовке пирога а потом попробовать разделить. Никакое из этих двух ингредиентов уже не будет прежним. В каждом будет хоть частичка иного. — Да, — снова согласился Лео, выставив указательный палец. Я… Я был удивлён. Эти двое так прекрасно дополняли друг за друга, будто хорошо были знакомы с ситуацией. О взаимопонимании я уже молчу — на это способны все лучшие друзья. Рейна тоже выглядела шокированной, но медленно кивнула и поблагодарила за совет. — Завтра ведь не учимся, да? — вдруг спросила Пайпер. — Даже не верится как-то. Мы молча кивнули. Казалось, только недавно было первое сентября, и — хоп! — уже лето. Время всегда течёт с необыкновенной скоростью, так что даже моргнуть не успеваешь, как оказываешься в будущем.***
Смеркалось. Я сидел у открытого окна и вслушивался в звуки города, который в это время ещё шумнее и оживлённее, чем днём. Начиная с апреля, движение становится больше, люди оживают после зимних месяцев, а жизнь и энергия в телах циркулирует с удивительной быстротой. И нельзя уже найти пустого, свободного местечка на улице, чтоб побыть одному. Да и кому это надо? Весной депрессия посещает человечество меньше, чем когда-либо. Всё изменяется в лучшую сторону. И совсем не удивительно, что все влюбляются именно весной. Ведь эта пора так и манит мечтать. Возможно, вдруг пришло мне в голову, это и есть главная причина коротких романов. Чувства обостряются и симпатия резко перерастает во влюбленность. А потом этот порыв так же быстро исчезает. Именно. Весна — время свободных порывов, всплеска эмоций, рождения в душе человека всего того, что описано в романтических стихотворениях. Помню, в начале четвёртой четверти нам задали сочинить стихотворение на свободную тему, а потом на уроке каждый из нас зачитывал. Аннабет поделилась своими мыслями о весне. И почему-то мне очень запомнились строки, сказанные ею в тот далёкий мартовский день. «Ты, весна, моя дикарка. И по жизни ты бунтарка. Интриганка ещё та, И улыбка неспроста. С чувствами всегда играешь. Людей сводишь и ломаешь.»* Чувствовала ли Аннабет, что скоро заболеет безответной любовью и будет сломлена? Или просто начиталась грустных историй? Как бы то ни было, у всего есть тёмная сторона, даже у весны, но как писал Гёте в произведении «Фауст»: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Возможно, не сведи весна Рейну и Нико вместе, они бы так и не поняли, что могут стать друзьями. По-настоящему стать, не остаться. Я первый раз видел, как любовь перерастает в дружбу, и это правда очень здорово. Может быть, дружба — нелёгкий труд, но дружить иногда легче, чем состоять в романтических отношениях. Скрипнула дверь. В мою комнату вошла мама, и я оторвался от сумрачного пейзажа за окном. — Перси, готов завтра поехать за город? — Да, наверное, мам. — Тогда ложись спать, придётся рано вставать. Я глянул на часы. Пробило десять вечера. — Какие твои планы на лето, милый? — спросила мама. И тогда я вспомнил, что так и не сказал друзьям о прогулке, назначенной на тридцать первое мая. — Мы с друзьями решили встречать лето. А потом… Можно мне в лагерь? — Прекрасная идея. Ну, спокойной ночи, — она поцеловала меня в лоб и скрылась дверью. Долгий, насыщенный день подошёл к концу.