with great power

Вечеринка близилась и Элиотт не мог не чувствовать себя немного взволнованным. Он не знал, есть ли какие-то правила во всем этом фальшивом встречании, которым он должен следовать, особенно потому, что он не хотел, чтобы Лука чувствовал себя неловко в любом случае. Он также не был полностью уверен, как долго Лука хотел, чтобы они делали это. Возможно, пока каждый из них не привлечет внимание человека, которого они хотели. В таком случае Элиотт опасался, что они будут притворяться вечно. Не так уж плохо, подумал он, притвориться влюбленным в Луку. Он уже любил его, насколько труднее было притворяться влюбленным? Он был творческим человеком, актерская игра должна быть для него естественной, верно? Будем надеяться, это будет естественно и для Луки. Он подозревал, что так и будет, Лука был невероятен во всем, что он делал, и был довольно искусным лжецом, когда хотел им быть. Но только не с Элиоттом, по крайней мере, насколько он знал. Поначалу Луку, из всей их банды, было труднее всего узнать, потому что, несмотря на то, что он притворялся открытой книгой, он держал все личное о себе так близко к груди, что было удивительно, что кто-то вообще знал его получше. И все же каким-то образом Элиотту позволили зайти за стену, которую Лука возвел вокруг себя, и никто из них никогда не оглядывался назад. Элиотт был довольно откровенен со всем, что касалось его самого, поэтому, когда ему поставили диагноз биполярное расстройство, Лука сразу понял, что что-то стало по-другому, не плохо, просто по-другому. Он ждал, пока Элиотт расскажет ему, никогда не подталкивая, потому что видел, как сильно Элиотт борется с собой, и когда он, наконец, доверился Луке, он был рядом с ним так, как Элиотт и не предполагал, что он будет. С тех пор Лука сказал ему, что он предпочел бы, чтобы Элиотт был с ним на своих взлетах и падениях, чем бы его не было с ним вообще, и что-то в глубокой искренности этого высказывания удерживало Элиотта на высоте даже в его самые мрачные моменты. Ему так повезло, что у него был такой друг, как Лука. Его мысли были прерваны слабым свистом, а затем легким грохотом перекладин пожарной лестницы. Элиотт не ожидал, что столкнется с Человеком-Пауком перед вечеринкой в эти выходные, но у мира всегда был способ удивить его. Еще одним сюрпризом было то, что на этот раз Человек-паук не притворялся, что у него есть причина, кроме как поговорить с Элиоттом. Помимо слабых звуков, которые он слышал, частично потому, что он прислушивался к чему-то необычному, Человек-Паук появился, казалось, из ниоткуда. — Как ты это делаешь? — Было первое, что он спросил. Человек-паук пожал плечами. — Практика. — Ты можешь меня научить? — Элиотт пошутил, и Человек-Паук слегка рассмеялся. — Нет. Ты же не Человек-Паук, — без нужды напомнил он Элиотту. Это напоминание также заставило Элиотта прийти в себя и понять, с кем он разговаривает. Может, ему стоит поговорить о Луке сейчас, или подождать до вечеринки через несколько дней? Не похоже на то, что Человек-паук расскажет кому-то, поэтому не повредило бы посадить семя сейчас, так ведь? Он решил, что так ему легче будет перейти к этой теме. — Я слышал, как ты пришел, — сказал он. — Ложь, — немедленно ответил Человек-Паук, и Элиотт не смог удержаться от смеха. — Ложь? Может быть, ты просто не такой бесшумный, как думал, — предположил он. Человек-паук сделал паузу, и Элиотт мог поспорить, что он хмурился под своей маской. — Костюм должен быть звуконепроницаемым. Это то, что Има… Я имею в виду, это то, что правительство сказало. Элиотт был сбит столку, но не звуконепроницаемым костюмом. — Ты работаешь на правительство? — Ну, нет, — признался Человек-Паук. — Но они дали тебе твой костюм? Человек-паук вздохнул. — Обычно я лучше вру людям. — Ух ты, — ухмыльнулся Элиотт, — Великолепный Человек-Паук признает, что он лжец мирового класса? Как ты смеешь называть себя супергероем. Человек-паук скрестил руки на груди. — Я никогда не называл себя супергероем. И, кроме того, разве ложь это не все, чем я занимаюсь? По крайней мере, вне маски? Да, Элиотт никогда не думал об этом. Он пожал плечами. — Я все еще считаю тебя героем. — Разве не в этом проблема? — Спросил Человек-паук, не дожидаясь ответа Элиотта, прежде чем продолжить, — называть кого-то героем, полагая, что он больше, чем растерянный шестнадцатилетний подросток, бегающий в маске, пытающийся сделать что-то, что угодно, только потому, что его укусил чей-то испорченный научный эксперимент? — Я думаю, это один из способов... — Элиотт замолчал, глядя на Человека-Паука краем глаза. В этой дурацкой маске было так трудно его понять. Он понимал, почему это было необходимо, обладание сверхспособностями было похоже на известность, если бы кто-то знал, кто он на самом деле, ему бы никогда не дали вдохнуть спокойно, но Элиотт все еще жаждал увидеть мальчика за маской. — Мне очень жаль. Я не должен жаловаться. Я не должен был ничего этого делать, я просто... не мог сидеть и ничего не делать, понимаешь? — Человек-паук говорил так, словно пытался убедить Элиотта в чем-то, но не знал в чем. Элиотт затушил сигарету. — Прости, что назвал тебя героем. Я понимаю, что ты имеешь в виду, я понятия не имею, что бы я делал в твоей ситуации, это точно. Я бы, наверное, просто позволил плохим парням победить. — Но почему? Ты не думаешь, что люди заслуживают спасения? — Человек-паук казался искренне любопытным, даже с его голосом, достаточно искаженным, чтобы Элиотт не смог услышать, как он на самом деле звучит. Он покачал головой. — Нет, совсем наоборот, я просто думаю, что если бы мир был в моих руках, я бы не знал, что с ним делать. Я не тот человек, на которого можно возложить такую ответственность. Человек-паук долго молчал, словно не знал, что сказать, или точнее знал, что сказать, но не хотел этого говорить. — Извини, — Элиотт извинился, — должен предупредить, что я не настолько оптимистичен, как притворяюсь. Думаю, мы оба лжецы. — Ты совсем не такой, — сказал Человек-Паук, повернувшись к нему лицом, — но пытаться быть счастливым, особенно когда это не так, гораздо более восхитительно, чем качаться от здания к зданию, как будто ты какой-то Бог. В конце концов, это моя вина, что люди относятся ко мне как к герою, как к загадке. Элиотт рассеянно прикусил нижнюю губу. Как мог кто-то со сверхспособностями, ради всего святого, иметь так мало веры в себя, но так много веры в незнакомца? Он не лгал, когда говорил, что понимает, что говорит Человек-Паук, но он не соглашался. Он ничего не сказал, но Человек-Паук был героем. Не потому, что у него были сверхспособности, а потому, что он решил помочь миру любым способом, когда большинство людей использовали бы и злоупотребляли своими силами, пока они не стали бы злодеями. Элиотт определенно мог видеть себя падающим на эту тропу. — Итак, у тебя есть какие-нибудь планы на эти выходные? — Человек-паук резко сменил тему разговора, и Элиотт был рад этому. Его мысли становились слишком темными для его же блага, закручиваясь спиралью в его вечный туннель неуверенности в себе и экзистенциального кризиса. Сейчас самое время завести разговор о Луке, или это будет странно? — Почему ты спрашиваешь? Снова пытаешься сталкерить меня? — Вместо этого поддразнил его Элиотт, ожидая, пока представится возможность. — Забавно, — сказал Человек-Паук, но не стал отрицать этого, — так что? — Я иду на вечеринку, — неожиданно для себя ответил Элиотт. Человек-паук кивнул, ожидая продолжения, как будто знал, что на его языке крутятся слова, которые он собирается сказать. — Я на самом деле не очень хотел идти, вечеринки могут быть немного подавляющими, если честно, но мой парень хочет пойти, так что... — Ну, теперь это всплыло на поверхность. Он очень надеялся, что Лука не будет злиться. — Твой парень? О, черт, а что если Человек-Паук был гомофобом или что-то в этом роде? — Я пансексуал, — сказал он, как будто это могло улучшить ситуацию. — Ясно? — Да, это когда тебе нравятся все гендеры или люди независимо от пола, понимаешь? Иногда… Человек-паук прервал его. — Элиотт, я знаю, что такое пансексуальность. Я не прожил всю свою жизнь вдали от общества в этом костюме, ты знаешь. — Верно, — он был таким идиотом. — Эм, это... нормально? — Что нормально? — То, что я пансексуал? Человек-паук фыркнул, и его смех показался Элиотту странно знакомым. Прежде чем он успел подумать об этом, Человек-Паук задохнулся от смеха. — Чувак! Каким супергероем я был бы, если бы страдал панфобией? — Блять, я не знаю! Разве ты только что не сказал, что ты не супергерой? — Рад, что ты обратил внимание, — если бы на нем не было этой проклятой маски, Элиотт готов был поспорить, что он все еще улыбается. — Я просто не знал, что у тебя есть парень. — О, да, ну, это что-то новенькое, — пробормотал Элиотт, стараясь говорить так, будто знал, о чем говорит. Человек-паук кивнул. — Это круто. Как его зовут? — Лука. — Лука, — повторил Человек-Паук, — хорошее имя. Держу пари, он милый. — Самый милый, — сказал Элиотт, в основном, чтобы заставить Человека-паука ревновать. Это не было ложью, Лука и был самым милым. Человек-паук поперхнулся. Может, воздухом, может быть, слюной, а может, словами Элиотта. — Это круто, — пропищал Человек-Паук. Элиотт внимательно посмотрел на него. Возможно ли, что план Луки действительно работает? Прежде чем он успел подумать об этом, зазвонил телефон. Он нахмурился, глядя на экран, почему Манон звонит ему? Он коротко извинился перед Человеком-пауком, который махнул ему, позволив повернуться и ответить на звонок. — Манон? Что случилось? — Осторожно спросил он. — Привет, Элиотт, ты не видел Луку? — Спросила она. Что-то случилось? Лука написал бы ему, если бы что-то было не так, правда? — Нет, я не... Все в порядке? — О, да, я уверена, все нормально, — сказала она, но Элиотт все еще был обеспокоен. — Хочешь, я ему позвоню? — Нет-нет, все в порядке, правда. Он просто сказал, что уходит, но он не сказал нам куда, и его телефон выключен. Я просто гиперопекающая, черт, я действительно его мама, — Манон не выглядела обеспокоенной, поэтому Элиотт немного успокоился. Он задумался, не ушел ли Лука с тем парнем, в которого был влюблен. Значит ли это, что их сделка отменяется? — Может быть, позвони Янну, — предложил Элиотт, и Манон коротко рассмеялась. — Ты прав, я не знаю, почему я не... Прости, что побеспокоила тебя, Элиотт. Он покачал головой, хотя и знал, что она его не видит. — Нет проблем, просто дай мне знать, когда узнаешь, что случилось? Наверное, я тоже немного гиперопекающий. — Хорошо, о, он у Янна, Мика только что говорил по телефону. Еще раз, извини за беспокойство. Он так часто исчезает в последнее время, ведет себя странно, я хочу убедиться, что с его семьей все в порядке или что-то в этом роде, — теперь, когда она заговорила об этом, Лука и правда был немного не в себе в последнее время. Не обязательно с ним, но другие мальчики и его соседи по комнате иногда жаловались на это. — Ничего страшного, Манон, серьезно. Я рад, что ты решила позвонить мне. Увидимся завтра, хорошо? — Она пробормотала ему "до свидания" и повесила трубку, а Элиотт повернулся к Человеку-пауку на пожарной лестнице и хрипло рассмеялся. — Прости за это... — Начал он, но Человек-Паук уже исчез.