with great power

Он на самом деле не знал, о чем думал. Всё пошло наперекосяк после первого же фальшивого свидания и Лука знал это. Он знал Элиотта лучше, чем кто-либо другой, поэтому он знал, когда Элиотт пытался избегать его. Он действительно был идиотом, думая, что тот факт, что Элиотт взял его в свое убежище, что они почти поцеловались, означает, что у Элиотта действительно могут быть настоящие чувства к нему. Еще до того, как они отправились в "petite ceinture", он почти подумал, что Элиотт ведет его на их скамейку, чтобы признаться в своих чувствах. Если бы он это сделал, Лука сделал бы то же самое, может быть, даже сказал бы Элиотту, что он Человек-паук. Элиотт, вероятно, даже не думал, что они почти поцеловались, он, вероятно, отмахнулся от всего этого. Не потому что ему было все равно, а потому что он просто не видел Луку таким. Но Лука все равно должен был знать наверняка, вот почему он оставил эту записку в продуктовой сумке Элиотта, вопреки здравому смыслу. Просто посмотреть, выберет ли Элиотт его, если представится такая возможность. Сюрприз-сюрприз, он этого не сделал. Он появился как Человек-паук с полным намерением затушить интерес Элиотта, отстраниться от него, стать отчужденным и недостижимым. Но в тот момент, когда Элиотт вышел из своего дома, эта решимость исчезла, и Лука сделал все, что пообещал себе не делать. Он даже почти раскрыл себя, практически поцеловав Элиотта, как кто-то другой. Если бы их не прервали, он, вероятно, так бы и сделал, и он не знал, что это говорит о нем. В некотором смысле его расстраивало и то, что Элиотт до сих пор ничего не понял. Конечно, Лука был в маске и его голос был искажен, но он говорил с Элиоттом таким тоном, который был гораздо более интимным, чем у настоящего незнакомца. Бывали моменты, когда он ловил на себе странный взгляд Элиотта и думал, что тот догадался, но он никогда не складывал два плюс два вместе. Если бы Элиотт был Человеком-пауком, Лука был уверен, что уже понял бы это. Лука, к счастью, успел переодеться в обычную одежду и спрятать куртку, которую Элиотт отдал Человеку-пауку, в дальнем углу шкафа, когда Элиотт постучал в дверь квартиры с дрожащими руками и непонятным выражением лица. Хорошо, что Мика, Манон и Лиза уже были в своих комнатах, потому что он едва поздоровался, прежде чем войти в комнату Луки, плюхнувшись лицом на кровать, когда Лука закрыл за ними дверь. — Все в порядке? — Неуверенно спросил Лука. Голос Элиотта звучал приглушенно из-за одеяла, но Лука мог понять, о чем он говорит. — Я чуть не поцеловал Человека-паука. Или, он почти поцеловал меня. Я правда не знаю. Удивление Луки было искренним, он не ожидал, что Элиотт просто придет и скажет это. С другой стороны, почему бы и нет? Он не знал, что Луке будет больно услышать, что он приблизился к тому, чтобы поцеловать кого-то другого (даже если это был он). — Эм, ладно. Это что-то новенькое, — сказал Лука, садясь на кровать. Элиотт поднял голову и посмотрел на Луку, прежде чем положить ее обратно на одну из своих рук. — Я так запутался, — пробормотал он. Лука нахмурился. — Почему? — Что значит "почему"? — В чем ты запутался? — Лука лег рядом с ним, подперев голову рукой, как и Элиотт. — Если тебе нравится Человек-паук, разве ты не должен быть взволнован, что почти поцеловал его? — Ох… — Элиотт моргнул и нахмурился. — Я не говорю, что ты не можешь запутаться, я просто спрашиваю, почему, — повторил Лука. Лицо Элиотта вспыхнуло ярким румянцем, а глаза немного потускнели. Он не ответил, и Лука постарался не задаваться вопросом почему. Может быть, Элиотт влюбился в Артура или что-то в этом роде, он не удивится. — Мне жаль, что отменил наше свидание, — сказал Элиотт через некоторое время. Лука удивленно моргнул и пожал плечами. — Не надо, ты чуть не поцеловал Человека-паука. Элиотт вздохнул и лег на спину. — Да, но мне нравится тусоваться с тобой тоже. — Ты можешь тусоваться со мной в любое время, Эл, — возразил Лука. Он не был уверен, почему он спорил с Элиоттом по этому поводу, но он не хотел, чтобы Элиотт чувствовал, что он должен болтаться с ним из чувства долга. Если Элиотт когда-нибудь влюбится в него, Луке не придется его заставлять. Элиотт больше ничего не сказал по этому поводу, предпочитая устроиться поудобнее в постели. — Можно мне остаться здесь на ночь? — Спросил он. — Конечно, — тут же ответил Лука, — тебе нужна одежда для сна? — Может быть, футболка, — попросил Элиотт, и Лука подошел к шкафу, чтобы взять одну из тех, что Элиотт когда-то оставил у него дома, и которую он присвоил себе. Когда Элиотт надел ее, он в замешательстве нахмурился. — Почему она мне подходит? — Потому что она твоя, — хихикнул Лука, видя, как лицо Элиотта из шокированного превратилось в позабавленное. — Ах ты маленький… — О, как будто у тебя дома нет моей одежды? — Со смехом обвинил его Лука. У Элиотта не нашлось ответа на это, потому что он знал, что это правда. Каждый раз, когда Лука не мог найти что-то в своем шкафу или ящиках, он мог поспорить, что это было где-то забыто в квартире Элиотта. Это было облегчение — вернуться к этой легкой манере дразнить друг друга. Лука действительно был не в настроении утешать или давать Элиотту советы, как заставить кого-то другого влюбиться в него. Он действительно не вел себя по-другому под видом Человека-паука, хотя это была еще одна причина, по которой Лука был потрясен тем, что Элиотт еще не понял этого. Как мог Элиотт влюбиться в его версию в маске раньше, чем в реальную версию? Элиотт выскользнул из джинсов, и Лука сделал то же самое, они оба упали на свои стороны кровати. Лука был почти на самом краю, пытаясь любой ценой избежать контакта с Элиоттом, серийным обнимашкой, которым он был. Элиотт явно это заметил, потому что когда Лука открыл глаза, то увидел, что тот пытается сдержать улыбку. — Что? — Спросил Лука, защищаясь. — Ничего, ничего, — беспечно ответил Элиотт, стараясь придать своему лицу нейтральное выражение. Лалльман вздохнул. — Элиотт… — Ты так далеко лег, что кажется, будто вот-вот свалишься с кровати, — сказал Элиотт с легким смешком. — Только потому, что ты заберешь все одеяла, если я не отмечу свое пространство, — огрызнулся Лука, жалкое оправдание, но Элиотт принял его без жалоб. Вместо этого он придвинулся ближе к Луке. — Если мы будем ближе, то сможем поделиться, — рассуждал он, что, по общему признанию, имело больше смысла. Но это никак не повлияло на бешено колотящееся сердце Луки. Только потому, что он немного запаниковал, Лука протянул руку и ткнул Элиотта в живот, зная, что он боится щекотки. Элиотт издал оскорбленный смешок. — Чувак! Ты же знаешь, что я боюсь щекотки! — Да, именно поэтому я тебя и ткнул. — Ох, ты сам напросился сейчас… Лука широко раскрыл глаза, увидев озорное выражение на лице Элиотта. — Эл... нет, не надо… Конечно, Элиотт боялся щекотки, но это не означало, что Лука не боялся так же. В считанные секунды они начали щекотливую борьбу. На самом деле, это была скорее щекотливая война, чем борьба, Элиотт протянул руку и ткнул Луку, когда он свернулся в клубок и попытался найти в слепую Элиотта, ткнув его туда, когда смог достать. Они оба смеялись, затаив дыхание, отчасти от щекотки, а отчасти потому, что Элиотт заметил, что Лука при первой же возможности свернулся калачиком, как ёжик. Возможно, он и жаловался, когда Элиотт впервые назначил его тотемное животное, но время только доказало, насколько точна была оценка. Элиотт получил преимущество, усевшись сверху на Луку и прижав его руки к кровати. Элиотт, казалось, не понимал, в каком положении они находятся, но это было все, что Лука мог заметить. Он перестал сопротивляться одновременно с тем, как его сердце перестало биться. Элиотт улыбался ярче, чем солнце, сжав в своих руках руки Лалльмана, как будто они были созданы, чтобы держать друг друга. — Ладно, ты победил, — быстро сказал Лука, поворачиваясь так, что Элиотт быстро и резко скатился с него. Лука отвернулся от Элиотта, зажмурив глаза и отказываясь оборачиваться, не желая видеть выражение его лица. Это заняло некоторое время, но в конце концов распределение веса на матрасе изменилось, и Элиотт снова улегся в постель. — Спокойной ночи, Эл, — сказал Лука, стараясь свести дрожь в голосе к минимуму, и потянулся, чтобы выключить ночник. — Спокойной ночи, Л, — ответил Элиотт столь же фальшиво небрежным тоном. Лампа погасла, и они погрузились в темноту, лежа по разные стороны кровати. Хорошо, Лука не был уверен, что смог бы пережить что-то еще. Но прежде чем он задремал, ему было трудно удержаться от того, чтобы не вообразить мир, где он просыпается в объятиях Элиотта, где их тела прижимаются друг к другу и переплетаются, как кусочки головоломки, которые нашли свой дом.