with great power

Элиотт проснулся рядом с Лукой, как и несколько недель назад, но теперь всё было по-другому. Теперь ему не нужно было притворяться спящим, когда Лука тихо вздохнул и прижался к Элиотту. Теперь он мог притянуть Луку к себе, почувствовать, как тот прижимается лицом к его груди, и улыбнуться. Он не был уверен, насколько рано или поздно это было, но он был благодарен за их уловку с фиктивными отношениями, потому что это означало, что никто не будет беспокоиться об их местонахождении, предполагая, что они вместе. И они действительно были вместе. Не то чтобы они уже говорили об этом, но Элиотт был совершенно уверен, что они смогут снять слово "фейк" с "фейк-бойфрендов". — Эл, — сонно, едва слышно, произнес Лука, уткнувшись лицом в футболку Элиотта. Он поднял лицо и устало открыл глаза. — Я что, сплю? — Нет, — с усмешкой подтвердил Элиотт, проводя рукой по волосам Луки. Лука опустил глаза, и на его лице появилась мягкая улыбка. — О, — сказал он, — хорошо. Если бы Элиотт мог запечатлеть лицо Луки в тот момент, он бы развесил эту фотографию по всему дому, чтобы видеть её всюду, куда бы ни пошел. — Хорошо, — повторил Элиотт, и Лука кивнул. Лука снова поднял голову, не сводя глаз с губ Элиотта, и это было еще одно зрелище, к которому Элиотт мог привыкнуть. У Луки было самое очаровательное лицо, когда он просил поцелуя, немного похожее на щенячье, с прикрытыми от желания глазами. Элиотт, как джентльмен, обязан был исполнить его желание, но сначала улучил момент, чтобы оценить красоту Луки. Их губы встретились мягче, чем прошлой ночью, зная, что у них есть всё время в мире. Они идеально подходили друг другу, соответствовали губам и соответствовали душам, как и было задумано. Предыдущая ночь принесла с собой пылкую страсть, желание настолько сильное, что они едва могли оторваться друг от друга во время короткой прогулки к дому Элиотта. Через некоторое время Элиотт опустил Луку на землю, не в силах удержаться, чтобы не поцеловать его снова. В тот момент они оба промокли под дождем, но тепло в груди Элиотта прогнало остатки озноба. У него было странное чувство, что Лука чувствовал то же самое. Кроме того, дождь дал им повод принять душ, когда они вернулись. После того, как они так долго сдерживались от любви друг к другу, было трудно не захотеть сразу же броситься во всё это, но они довольно хорошо старались — хотя и не очень-то уж — до поры до времени. Это не означало, что они принимали душ по отдельности. Будьте добры. Но, по крайней мере, они не мешали друг другу спать всю ночь, как бы им обоим этого ни хотелось. Лука заснул, положив голову на грудь Элиотта, одетый в одежду Элиотта, и в этот момент мир казался таким правильным. Эта правильность пронеслась до самого утра и задержалась в каждом поцелуе, которым они украдкой обменивались, улыбаясь. Сейчас губы Луки всё ещё были на его губах, и они всё ещё лежали лениво, не планируя делать что-либо ещё в течение всего дня. На вкус он был даже лучше, чем представлялось Элиотту, не похожий ни на что из того, что Элиотт пробовал раньше, но в точности как дома. Элиотт затащил Луку на себя и тихо выдохнул, когда тот наклонился к нему, соединяя их тела в совершенной гармонии. Элиотт слегка приподнялся на локтях, и Лука приподнялся вместе с ним, обхватив ладонями лицо Элиотта и постепенно прижимаясь к нему. У Элиотта вдруг возникло ощущение, что из него вышибло весь воздух, и он слетел с кровати, упав на пол с ошеломленным выражением лица. Глаза Луки были широко раскрыты, когда он навис над ним. — О Боже, мне так жаль, ты в порядке? — спросил Лука, оценивая взглядом лицо Элиотта. Элиотт сморщил нос и медленно моргнул. — Что, чёрт возьми, только что произошло? — Элиотт захрипел, и Лука, закусив губу, упал обратно на свою подушку. — Хм, я думаю, что слишком увлекся, — он неловко кашлянул. — Так, что аж сбросил меня с кровати? — Я пытался поменяться местами, — коротко сказал Лука, и Элиотт не смог удержаться, чтобы не захихикать с пола. — И ты ещё говоришь, что ты слабый, — Элиотт сел и посмотрел на Луку, подняв брови. — Наверное, я иногда недооцениваю свою силу, — неловко пожал плечами Лука. Было немного странно, что Лука случайно сбросил его с кровати, Элиотт никогда не думал, что он может сделать это случайно, но случались и более странные вещи. Элиотт прищурился, но не стал развивать тему дальше, заметив панический огонёк в глазах Луки. Он вовсе не хотел, чтобы Лука переживал из-за этой ситуации. — Эй, — сказал он, вставая и плюхаясь обратно на кровать рядом с Лукой, — все в порядке, я в порядке. Вообще-то, это было даже забавно. Только не говори об этом банде, они никогда не позволят никому из нас забыть это. — Договорились, — наконец Лука выдавил из себя легкую улыбку. — Это значит, что пора завтракать? — спросил Элиотт, вызвав стон у Луки, который потянулся к нему цепляющимися руками. — Нет. Пора обниматься, — непреклонно сказал Лука, и кто такой Элиотт, чтобы отказываться? Он снова погрузился в груду подушек и простыней, притянув Луку к себе на грудь. Это был его любимый способ лежать с Лукой, решил он, обхватив его руками в защитном жесте. Не то чтобы Лука нуждался в защите, но Элиотт хотел дать ему понять, что он будет рядом, если представится такая возможность. Возможно, он мог бы стать супергероем Луки. — Ты собираешься рассказать мне, как твоя лодыжка зажила так быстро? — Элиотт посмотрел на голову Луки, лежащую у него на груди, его волосы разметались во все стороны. — Зачем? Не знаю, наверное, просто быстро зажило, — Лука сморщился и запрокинул голову, чтобы встретиться взглядом с Элиоттом. — Вывихнутые лодыжки обычно заживают через месяц, — заметил Элиотт, и Лука вздохнул. — Ну, вывих был преувеличением. Я сказал так Манон, потому что тогда она не стала бы волноваться из-за того, что я пропустил школу, и, по-видимому, она рассказала всем, кто слушал. Лодыжка странно изогнулась, и в больнице подумали, что это, возможно, вывих, но я вернулся к врачу пару дней назад, и оказалось, что это просто мышечное напряжение, — объяснил Лука. — Хм, — сказал Элиотт. — Хм? И это все, что ты можешь сказать? — Лука закатил глаза. — Я не знаю, я волновался за тебя! У тебя были костыли! — сказал Элиотт со смехом. — Костыли были просто предосторожностью, я буквально использовал их только в тот день, когда вы все пришли, — сказал Лука, снова положив голову на грудь Элиотта. — Чёрт. Я мечтал стать твоим рыцарем в сияющих доспехах, — он почувствовал, как Лука расплылся в улыбке, и не смог удержаться от ответной улыбки, хотя Лука и не смотрел на него. — Откуда ты знаешь, что это не я твой рыцарь в сияющих доспехах? — Лука выстрелил в ответ, заставив Элиотта усмехнуться. — Потому что я старше и должен быть твоим рыцарем в сияющих доспехах. Кроме того, ты так же красив, как и все принцессы, которые ждут в своих высоких башнях, чтобы кто-то пришел их спасти. — Ты хочешь сказать, что я девица в беде? — Если туфля подойдет. — Ты смешиваешь много разных сказочных историй, я не могу за тобой угнаться. — Я мог бы приплести Белоснежку и семь гномов, чтобы посмеяться над тем, какой ты маленький, но заметь, как я удержался? — Я думаю, это считается за шутку, — Лука игриво шлепнул его и надул губы. Элиотт невинно распахнул глаза и улыбнулся шире, чем когда-либо за долгое время. — Разве это было бы так странно, если бы ты был девицей, а я — твоим рыцарем? — в его голосе слышалась робость, которую Элиотт не сразу распознал. Он задумался над вопросом Луки. Будет ли это странно? Не совсем, даже если Элиотт и не мог себе этого представить. Он хотел защитить Луку от любого зла, которое мог преподнести ему мир, и ради этого готов был пойти на край света. А от чего бы Луке пришлось спасать Элиотта? От него самого, может быть, но Лука всегда был довольно склонен к этому. — Допустим, я и был девицей в беде, — сказал Элиотт, — но моим единственным врагом был мой собственный разум. — А я был твоим рыцарем? — тихо спросил Лука, прослеживая линии от бровей Элиотта к его скулам и подбородку. — Ты был чем-то большим. Ты был моим светом, — Элиотт переплел их руки и поднёс к своему лицу. Хватка Луки усилилась, хотя он сказал: — Нет, это невозможно. — Прошу прощения? — Я не могу быть твоим светом, когда твой ярче любой звезды во Вселенной, — как ни в чём не бывало ответил Лука. Если бы Элиотт не был уже влюблен, он мог бы влюбиться прямо в этот момент. Никто другой в его жизни не сказал бы ничего подобного и не имел бы в виду так, как Лука. Это было прекрасно — увидеть себя таким, каким его видит кто-то другой со стороны, даже если он не был полностью с этим согласен. — Даже Солнца? — спросил Элиотт, прогоняя комок в горле, грозивший пролиться слезами чистой любви. — Солнца? Ты думаешь, что Солнце — самая яркая звезда во Вселенной? — Лука громко и резко рассмеялся. — Разве не так? — искренне спросил Элиотт. — Эм, нет, — усмехнулся Лука, — ты что, никогда не ходил на занятия по астрономии? — Э-э, нет, не ходил, — Элиотт хохотнул про себя. Лицо Луки смягчилось, а затем стало ярко-красным. — Ох, — он засмеялся, пряча лицо на груди Элиотта. — Извиняюсь. Но Солнце — не самая яркая звезда во Вселенной. — Ну и какая же тогда? — Этого мы не знаем. Но самая яркая звезда, известная человечеству — Сириус, — Лука пожал плечами. — Как Сириус Блэк? — с усмешкой спросил Элиотт. Лука был огромным задротом вселенной Гарри Поттера, хотя он мог утверждать обратное. — Именно так, — лукаво усмехнулся Лука, — Роулинг назвала его в честь этой звезды, также известной как собачья звезда. Его имя буквально означает "Черный Пёс". А Римус Люпин, по сути, просто "Волк". — Как ты думаешь, в альтернативной вселенной мы встретились в Хогвартсе? — спросил Элиотт, подталкивая Луку к дальнейшему обсуждению темы. Ему нравилось, как ярко и живо сияли глаза Луки, когда они говорили о том, о чём у него был бесконечный запас знаний. — Конечно, — сказал Лука, — ты, очевидно, Когтевран, но, может быть, ты перевелся из Шармбатона или что-то типа того, ну ты знаешь, для интриги. Я был бы Гриффиндорцем… Элиотт со смехом перебил его: — Пффф! Я тебя умоляю. Ты слизеринец до мозга костей. — Поверь мне, парень, я всё перебрал, но в конце концов я гриффиндорец, и точка, — возразил Лука, — хотя я рад, что ты считаешь меня частью этого сексуального факультета. — Разве Слизерин не зловещий факультет? — Они хотят, чтобы ты так думал. — А ты что думаешь? — Я думаю... что даже будучи когтевранцем, ты самый сексуальный из них, — Лука внимательно посмотрел на него. — Ты делаешь очень проблематичным просто обниматься, — Элиотт закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Ах да? — Лука подначивал его, и даже с закрытыми глазами Элиотт чувствовал его широкую, зубастую ухмылку. — И что же ты хочешь делать вместо этого? — Не искушай меня, Л, — взмолился Элиотт, лишь наполовину шутя. — А что если я хочу? Глаза Элиотта резко открылись, и над ним нависло лицо Луки. — Ты меня с ума сведёшь, я надеюсь, ты понимаешь это. — Таков был план с самого начала, разве ты не знал, — тихо сказал Лука, наклоняясь ещё ближе, и их губы снова встретились в совершенной гармонии. Казалось, они не будут вставать с постели весь день. Элиотт с трудом бы нашел повод пожаловаться на это. Может быть, мгновение было мимолетным, но в этот миг в мире всё было правильно.