Рэд vs Волк

Рэд Утро началось с настырно трезвонящего дверного звонка. «Ну и какой сволочи с утра не спится?» — подумал я, вставая с кровати. Мир тоже встрепенулся и боязливо смотрел в сторону входной двери. Мой ангелочек был растрёпанный и сонный, но такой милый. Мне практически всю ночь напролёт пришлось его успокаивать. Поначалу, когда он нежданно-негаданно появился поздним вечером у меня на пороге, Волчонок храбрился, хорохорясь и убеждая скорее себя, что поступил правильно. Но надолго его запала не хватило. Он был настолько расстроен, что моя тупая башка вообще не представляла, как его успокоить. К звуку звонка добавился стук. Пожар там, что ли? Хотелось немного поваляться на диване и понежиться рядом со своим парнем. Так как мы уснули довольно поздно, соображалось плохо, поэтому тупо открыл дверь, даже не посмотрев, кого это принесла нелёгкая. — Твою мать, Петухов, ты не только избиваешь прохожих, но ещё и парней насилуешь, — услышал я с порога. Вобла смотрел на меня с нескрываемой неприязнью. — Чё? — сказать, что я охуел, это ничего не сказать. — Дай пройти, — Карпухин попытался бесцеремонно отодвинуть меня, но некстати вмешавшийся в дело задний мозг, дал команду организму оказать сопротивление представителю власти. — Э, алё! У вас же там, типа, ордер должен быть?! — «Блядь, чё я несу?..» — Слушай, Петухов, я к тебе пришёл поговорить по-хорошему, — старлей схватил меня за руку и стал буравить взглядом. — На тебя поступило заявление об изнасиловании несовершеннолетнего — статья 132 УК. — Чё?.. Вы гоните? Какое изнасилование? — Спросонья мозга́ по-прежнему херово шевелилась. Я даже испугаться не успел. — Та-рас, что происходит? — услышал голос Мира позади себя. Пока пытался сообразить, что за театр абсурда тут творится, он вышел из комнаты и теперь робко стоял, уже одетый в свои брюки и рубашку. — Пожалуйста, оставайся в комнате, я со всем разберусь. — Замечательно, ты не только насильник, но ещё и похититель! — На лице Воблы появилась торжествующая улыбка. — Любомир, — ведь так? — не бойся, идём со мной, он больше тебе не причинит вреда. — Но… — начал было Волчонок. — Мир, прошу тебя… — взмолился я. Да что здесь происходит? По миру распространился вирус долбоебизма, а мы этот момент проспали? — Так, Петухов, не усугубляй своё положение. Там внизу ждут два сотрудника ОМОН, так что без глупостей. Любомир, иди сюда. Твоя мать беспокоится о тебе. — Я никуда не пойду! — Волчонок стал показывать свои зубки. — Я останусь с Тарасом. — Ну, как знаешь, — сдался старлей. Он выпрямился и прокашлялся. — Итак, гражданин Петухов, вам инкриминируется часть третья статьи 132 УК РФ. Собирайся и поехали в отделение. Я сегодня добрый, так что разрешу написать явку с повинной, — под конец съёрничал Карпухин. — Ладно, чего уж там, вяжите, — сдался я и со смирением протянул руки, дабы «законник» напялил на меня наручники. За счастье надо платить, а мне и подавно. — Нет, постойте! — закричал Любомир и встал передо мной. — Тарас не виноват, это всё из-за меня. Он не хотел! А мама не так поняла. — Под конец его просто трясло. — Так, значит, что-то было? — вкрадчиво спросил старлей. — Петухов осуществлял с тобой насильственные действия сексуального характера? — Да. То есть нет! — Мир испуганно уставился на меня и замолчал. — Прости, малыш, но так будет правильно. Я заслужил. — Что я за урод такой? Из-за меня Мир вновь страдает. — Собирайся. В СИЗО тебе понадобится много вещей, — удовлетворённо сказал человек из органов и злорадно оскалился. — Браво, браво. Молодец Карпухин, поймал очередного преступника. — Это был голос Феди, поднимающегося по лестнице на наш этаж. Он был в иссиня-чёрной форме сотрудника ФСБ — в ней я его видел от силы пару раз. — Товарищ майор?! — Лицо Воблы так сильно исказилось, будто у него свело все лицевые мышцы разом. — Неужто вы пришли вызволять своего пасынка из лап правосудия? Если так, то знайте: у вас ничего не выйдет! — Мужчина был полон решимости. — Отнюдь, — на абсолютно спокойном лице отчима даже мускул не дрогнул, — я тут только ради соблюдения прав граждан. Ты же не хочешь, чтобы дело в суде развалилось из-за несоблюдения процедуры задержания или неправомерных действий со стороны следствия? — Что вы имеете в виду? — Карпухин аж в лице переменился. Мы же с Миром так и застыли от неожиданности. Он лишь сильнее прижался ко мне. — Допрос несовершеннолетнего без присутствия его законного представителя. — Ваш пасынок давно уже совершеннолетний. — Было видно, что Карпухин изо всех сил пытается понять, что происходит и когда он успел потерять власть над ситуацией. — Вообще-то я говорил о Волке. Он же точно несовершеннолетний. Сто тридцать вторая, часть три, насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних же. — Да… Но… — Карпухин вообще потерялся под спокойным, внимательным и холодным взглядом Феди. Однако быстро собрался и начал с вызовом нести пургу: — Я не знаю, чего вы тут добиваетесь, но я сделаю всё от меня зависящее, чтобы довести это дело до конца и упрятать его, — он указал на меня. — Надолго! Мир едва в обморок не упал. Мне пришлось придержать его. Федя же, нависая громадой над Карпухиным, разочаровано протянул: — М-да, товарищ старший лейтенант… Теперь понятно, почему Олег раньше тебя стал капитаном. — Что? Олег стал капитаном? — За секунду на лице Воблы отобразилась целая гамма чувств: от решимости дать достойный отпор Фёдору до полного замешательства. Он реально стал похожим на сушёную воблу с разинутым ртом и затуманенными глазами. — Ты о чём, Александр Владимирович? Всем же известно, что твой младший брат, лейтенант Карпухин, был уволен из ФСБ с позором, а затем присоединился к радикальным исламистам. По ходу, в тот день ты действительно был прав, когда сказал мне, что брату не стоило проходить службу под моим началом… — Федя помолчал, а затем с сожалением добавил: — Э-эх, а ведь он, если помнишь, был моим лучшим учеником и смог бы предотвратить как минимум парочку терактов и получить за это множество наград… Отчего-то мне показалось, что Федя сокрушался абсолютно неискренне. — Но вы же сами сказали… — вдруг старлей заткнулся на полуслове и уставился куда-то в пустоту. Словно позабыв о присутствующем здесь Карпухине, отчим с благодушной улыбкой обратился к Волчонку: — Любомир, как прошли вступительные испытания в Академию? Надеюсь, мой оболтус давал тебе заниматься? Мир встрепенулся — он по-прежнему до жути боялся Федю — и смущённо пропищал: — С-спасибо, всё хорошо. Во вторник будет собеседование. — Отлично! Знай, мы с Ириной Васильевной очень рады за тебя. — Благодарю, — еле слышно ответил Волчонок. Федя снова улыбнулся, затем строго посмотрел на меня: — Ты так и будешь тут сверкать голой жопой перед двумя взрослыми людьми? — Ничего она не голая, — буркнул я и пошёл в комнату одеваться. Мир, словно тень, последовал за мной, а за ним — Федя. — И да, Любомир, не бери пример с Тараса, будь хорошим мальчиком и позвони своей маме. — «Сука, он вечно, что ли, мне будет это припоминать?» — Судя по её вчерашнему поведению, она очень сильно переживает из-за твоей пропажи, а ещё отчего-то уверена... Как бы это помягче сказать? В общем, она уверена в том, что мой сын совратил тебя, изнасиловал, причинив сильные физические и моральные страдания, а ещё похитил и теперь насильно удерживает в неизвестном месте. — Она чё, охренела?! — воскликнул я, застыв от удивления с наполовину надетой футболкой. — Кхе-кхе. — Федя неодобрительно уставился на меня. — Тарас, где твои манеры? — Он лёгким кивком указал на Мира, который стоял весь пунцовый. — Ну так что, ты позвонишь? — вновь обратился он к Волчонку. — Я обязательно ей позвоню, чтобы уладить это недоразумение, — сказал Мир уже более решительным тоном. — Вот и славно, — произнёс Федя и вышел. Наспех одевшись, я последовал за ним на лестничную площадку, но отчима уже и след простыл, а Карпухин, кажется, совсем кукухой двинулся, потому что по-прежнему втыкал в астрал и чему-то улыбался. — Ну так, какие там вещи с собой обычно в ваше СИЗО берут? — спросил я у него. Старлей посмотрел на меня, но пару мгновений его взгляд был расфокусированным. Затем он как-то смутился и осунулся. — В общем… — он сглотнул. — В общем, если до завтрашнего дня не разберёшься кто кого изнасиловал и похитил… Ты меня услышал, — и Карпухин почапал вниз. Что-то бурча себе под нос. Я расслышал только: «Развелось пидарасов» и чего-то там про полоумных мамаш. Волчонок был ни жив ни мёртв. Едва я закрыл за собой дверь, он вновь прижался ко мне. — Я не хочу, чтобы тебя посадили в тюрьму, — заплакал он, уткнувшись в мою грудь. Мне хотелось заверить его, что этого не случится, но я сам в это не верил. Судя по поведению Феди, большего от него не стоит ожидать. Да и факт изнасилования был. Признаю. Как бы Мир ни убеждал меня, что не держит за это на меня зла, но факт остаётся фактом, и мне стоит больших усилий не вспоминать об этом ежеминутно. Зато понял, что карма у меня такая — по-страшному косячить. Едва осознал это, мне стало немного спокойнее на душе. Я ж сомневался, боролся с собой, ожидая подвоха, боялся верить. А всё же предельно просто: кто-то, как Мир, например, рождается, чтобы быть счастливым, а кто-то, как я, этого не достоин. Подобные мне, конечно, могут жопу рвать на британский флаг, пыхтеть-сопеть, чтобы из говна на свет вылезти, но там, наверху, за нас уже всё решили и при любом удобном случае дают понять, чтоб не выёбывались, а смирились с порядком вещей и даже помышлять о счастье не могли. Хорошо, я усвоил урок, но Любомир-то тут причём? Почему он страдает? Да ещё из-за меня… Не прошло и получаса, квартира наполнилась очередным пиликаньем дверного звонка. На этот раз были и мамка, и Федя, выглядевший не очень довольным. Маман начала причитать с самого порога. Мне так стыдно было. И за её поведение, и за её слёзы, и за то, что причиной всего этого пиздеца, происходящего со мной, был исключительно я сам. Миру за последнее время и так сильно досталось, а тут ещё моя полоумная мамаша показные истерики закатывает. Не добившись ничего от меня, мать, картинно заламывая руки, стала наезжать на Федю, чтобы он там своей ксивой, где надо, посветил и полюбовно решил этот конфликт. Естественно, фсбшный сфинкс послал её куда подальше. Так культурно завуалировав, что сразу и не поймёшь. Он, по ходу, ещё не начал орать только из-за присутствующего тут Мира. Отыграв спектакль, труппа погорелого театра отправилась домой — в конце концов Федя не выдержал и применил силу, чтобы уволочь главную актрису со сцены. — Малыш, прости, но ты сам видел: у меня мама тоже не подарок. Своей фразой я как будто вывел Мира из оцепенения. Он огляделся по сторонам, словно только сейчас заметил, что в квартире мы остались вдвоём. Затем он задумчиво произнёс: — Но тем не менее Ирина Васильевна права: мне нужно поговорить с моей мамой. — Мир, даже не думай об этом. Драко… Сейчас от твоей мамы можно всего ожидать. — Тарас, я должен. — В его взгляде было столько решимости. Всегда поражаюсь, откуда она только берётся? Всё-таки мой Волчонок удивительный человек: мягкость (злые языки сказали бы: мягкотелость) и кротость в нём гармонично уживается с усидчивостью и целеустремлённостью — неким стальным стержнем, который позволяет парню добиваться даже такого, на что я ни в жизни бы не решился. Уговаривать его было бесполезно, поэтому решил, что хотя бы провожу его, но он и от этого отказался. Это его мама, и он должен раз и на всегда расставить все точки над «i» в их взаимоотношениях. Блин, по ходу, малыш и в самом деле гораздо решительнее и умнее меня. Пришлось подчиниться. Весь оставшийся день сидел как на иголках.